Смерть от рака: провокация, метафора или фарс с переодеванием?

Просмотровая копия для прессы, которая мне пришла, называлась «ЧКУВ» — это сокращение от полного названия фильма «Человек, который удивил всех». Не могу сказать, что фильм слишком уж сильно и приятно меня удивил, но перед нами определённо интереснейший в своей противоречивости и тенденциозности образец современного «проевропейского» кино. Что-то подобное мы уже видели. Иконки на стенах. Мир безнадёжной русской деревни. И так далее… Например, в фильмах титулованного Звягинцева. Тут примерно та же стилистика. На экспорт. Стильный, стало быть, «европейский монтаж» (и оператор), социальные и экзистенциальные драмы, отчужденное и «плохое» общество. Будет ли судьба этой картины настолько же восторженной?

Если коротко рассказать о сюжете, то перед нами «философская мелодрама», где простой русский лесничий, который в первой же минуте экранного времени убивает двух браконьеров, чтобы было понятно, что речь пойдёт о жизни и смерти, внезапно обнаруживает, что жить ему осталось два месяца, ибо и он должен умереть от рака. Ничего себе начало. Разумеется, это известие меняет всю его жизнь… Стоит отметить, что актёрская игра главного героя во многом окупает просмотр фильма. Ибо ему приходится оправдать более чем замысловатый сценарий. В целом драматургия картины оказывается предельно интересной по-своему. Если не считать, что по ходу картины героя никак не могут убить… Впрочем, если вы не любите спойлеры, то стоит остановиться здесь. Остальные же приглашаются в следующий абзац.

Помимо основной линии «стадии умирания» и «отчуждения умирающего», которая постепенно развивается (например, в конфликте с женой и «деревней»), в фильме оказывается ещё и «чудесное» спасение, в данном случае — «чудесное исцеление от рака». Для меня, как человека, чьи родственники умирали от рака, в подобном сказочном кино есть элемент кощунства, не потому, что чудес не бывает, они, конечно, бывают, но потому, как «кондово» сделано это произведение… Разумеется, всегда можно возразить. Что «болезнь» — это метафора. И, вообще, искусство условно. Но тогда стоило ли было начинать картину с попыток предельной, почти документальной достоверности и психологичности… Короче говоря, очевидно, что фильм сделан с сознательной толикой провокативности. Особенно с главным поворотным пунктом второй половины картины, а именно с сознательным трансвестизмом героя.

Для того чтобы мы не были совсем уж ошарашены устами местной шаманки-алкоголички (великолепно придуманные эпизоды, несмотря на их нарочитую «чернушность»), рассказывается легенда про то, как то ли селезень, то ли утка, но кто-то, короче говоря, спрятался от смерти, переодевшись… Ничего нового в этом нет. Мифологические сюжеты просто пестрят на тему, как обмануть смерть. Начиная с этого момента, фильм стремительно вырывается за пределы своей обжитой док-драмы и становится «мистическим и глубоким». По крайней мере, вероятно, по логике создателей… Итак, герой решает бросить вызов. Шокировать. То ли себя, чтобы исцелиться, то ли общество, чтобы его, наконец, заметили… То ли хотя бы близких, чтобы те преодолели отчуждение и восстановили контакт с ним. Это ему удаётся. Каким образом? Он начал переодеваться в женскую одежду. Только и всего? Нет, он не стал совершать «каминг аут», что было бы ещё куда ни шло. Он просто решил бросить вызов судьбе. Ходить по лесу в женской одежде, сидеть в бане, идти в клуб. Почему бы и нет? Поначалу мы даже не понимаем, чего это он… То ли сходит с ума перед смертью, то ли что… Только к концу фильма, когда оказывается, что опухоль исчезает, мы благородно понимаем, что герой пришёл к спасению, пусть через унижения, избиения, и даже акт гомосексуального насилия… От сбивальщиков шишек в лесу. Начиная со второй половины фильма, мне уже сложно было скрыть от себя своё более чем ироническое отношение к картине, которая начиналась как «серьёзная» и «правдивая».

Если бы он хотя бы умер… Герой. То ещё бы куда ни шло… Нет, в самом деле, постепенно его бессмертие становится слишком уж очевидно. Били-били — не убили, насиловали-насиловали — не донасиловали. И так далее. Белые нитки драматургии, которая начиналась как «реалистичная», начинают проступать всё явственней, пока всё это не становится просто смешным. Как геройство в американских боевиках. Разумеется, это вопрос вкуса и такта. Многие посмотрят на это как на «суровую правду жизни» или «как притчу». Не говоря уже о тех, кто просто уйдёт из зала (сплюнув) или переключит канал.

Сам ход с «переодеванием в женское» можно понимать очень по-разному. И буквально, как причуду или даже как «обращение к себе подлинному перед лицом смерти», хотя вроде бы всё-таки речь идёт не о внезапной смене ориентации (и возвращении к своей подавленной подлинности), а именно о «переодевании». Было бы, впрочем, куда интересней, если бы рафинированный «гомосексуал» вдруг переодевался в нормального мужика в ватнике и его избивали бы сумочками его бывшие коллеги, гетерофобы… Итак, переодевание… Вот удивил так удивил. Можно даже постараться натянуть на это мифологические и поэтические интерпретации, мол, герой хочет встретиться с женской ипостасью себя, добиться подлинной любви супруги, последовать за мудрым советом шаманки-алкоголички и перехитрить саму Смерть… Церкви в фильме нет совсем, кроме иконки. Короче говоря, как вам нравится, так и понимайте…

Этот фильм вынуждает задуматься, в этом смысле в очередной раз, вообще о том, что такое «кино». Сборы, актёры (звёзды, на которых идут), продюсерский замысел, «фестивали», народная любовь, когда фильм растаскивают на цитаты, признание особыми критиками… Что же такое, чёрт возьми, это самое кино? Постеры и плакаты? Толстые киноэнциклопедии? Красные дорожки? Попкорн? Тут каждый выбирает своё. В наши времена неуверенностей сложно быть определённым, не рискуя показаться полным идиотом. Одно можно сказать с уверенностью: что у вас есть собственный опыт, взгляд, ощущение, реакция, сомнение, суждение. Этот фильм изящный способ задуматься о том, как вы сами общаетесь со своей смертью. Как и кого удивлять будем?