Республика Захарченко: экономика ДНР — капитализм или социализм?

В предыдущем очерке я начал разговор об экономической политике Александра Захарченко, главы Донецкой Народной Республики. Теперь попробую рассказать, каков был образ экономики Республики у её первого главы. Какие задачи он ставил перед своими министрами. Сам Захарченко говорил об этом лишь изредка, отвечая на вопросы журналистов. Концептуально стратегию экономического развития Захарченко собирался представить как раз этой осенью, вне зависимости от того, были бы выборы или нет. Над этой стратегией, основные положения которой были прописаны Александром Захарченко и его вице-премьером по экономике Александром Тимофеевым (позывной Ташкент), работал академический Институт экономических исследований, который удалось сохранить. До трагической гибели Захарченко удалось сделать достоянием гласности только одну, и не самую важную, часть этой стратегии — развитие лесной отрасли. Остальные, насколько мне известно, были подготовлены, но представлены должны были быть в сентябре, вместе с введением, как Захарченко и Тимофеев её с улыбкой называли, Новой экономической политики, или НЭП-2.0.

Вообще сразу надо сказать, что Александр Захарченко и его команда предприняли серьёзную попытку построить новую экономическую модель. Новую по отношению к олигархическому капитализму. Я бы сказал так, что Захарченко строил в Донецкой Народной Республике социалистическую модель с существенными элементами рынка. Вызывая, разумеется, невероятное раздражение у всех и всяческих олигархов и авантюристов. Для начала в Республике были переподчинены государству ключевые отрасли экономики, особенно те, которые связаны с природными ресурсами. Это энергетика, вода, газ, ключевые предприятия угольной промышленности и остальные подобные отрасли, которые, помимо всего прочего, позволяли сохранять в Республике коммунальные тарифы для жителей на довоенном уровне. Более того, когда большинство горводоканалов были переведены в госпредприятие, в некоторых населённых пунктах удалось даже снизить платежи за воду. И это на фоне галопирующих цен на коммуналку на Украине. Вообще, стабильные довоенные тарифы — предмет особой гордости Захарченко и его команды — были следствием не дотаций, а сбалансированной экономики и новых решений, взятых на вооружение из советского опыта. Причём именно из советского опыта времён мобилизационной экономики 20−30-х годов прошлого века.

О чём я говорю? Например, представим себе ситуацию, когда ТЭС, генерирующие электроэнергию, должны угольщикам, угольщики должны горводоканалу, а горводоканал должен ТЭС. Кольцо замкнулось. Так вот, вместо того чтобы выбивать деньги или банкротить, как это было бы, если бы все эти отрасли находились в частных руках, между этими предприятиями были произведены взаимозачёты. Но это можно сделать только в том случае, если предприятия — государственные.

Однако Захарченко, Тимофеев и их коллеги пошли дальше. Была создана госкорпорация, в которую вошли крупнейшие промышленные предприятия, находящиеся в госсекторе. При госкорпорации был создан Совет по науке и технологиям, который должен был разрабатывать стратегию промышленного развития Донбасса в условиях войны и экономической блокады. В чём был особый смысл этой госкорпорации? В том, что в её рамках не циркулировали финансовые потоки. Этот опыт Захарченко и Тимофеев, которые постоянно учились и много читали на эту тему, почерпнули как раз из советской экономики 30-х годов. Так вот, у предприятий, входящих в госкорпорацию, «не было денег». Они были выведены на единый счёт в казначействе. С этого счёта платилась зарплата. Если нужны были деньги на приобретение оборудования или сырья, например, то писалась заявка, и после проверки выдавались деньги.

У этой истории много последствий. Первое — и, в условиях войны и блокады, главное — это возможность при помощи тонкого балансирования осуществлять взаимную поддержку предприятий. Если у одного предприятия возникали проблемы, связанные с военным временем (сырьё, или сбыт продукции, например), то другие его страховали. Это позволяло сохранять и наращивать рабочие места и вовремя платить зарплату людям.

Было у этой истории и ещё одно, неожиданное последствие. Но неожиданное только на первый взгляд. Это была осознанная политика со стороны Захарченко. Я говорил в предыдущем очерке о том, что одной из больших проблем, унаследованных от времён Украины, была повсеместная коррупция. То есть даже в России не снилось! Так вот, поскольку на предприятиях в госкорпорации денег фактически не было — они лежали на счету в казначействе — то и своровать деньги было нельзя. Как в советское время: можно было украсть машину цемента, но нельзя своровать у своего собственного предприятия деньги — и оставить рабочих без зарплаты, например. И этот антикоррупционный момент тоже был очень важен.

Захарченко вообще был очень щепетилен в экономических вопросах. Достаточно привести один частный пример, хотя их множество. Это было летом 14-го года, в разгар боевых действий. Захарченко заехал на стоявшую у дороги заправку и спросил, есть ли дизель. Девушка на заправке ответила, что есть. Тогда Захарченко свистнул — а свистеть он умел — и из-за поворота выехал… танк. А потом ещё один. А потом третий. Заправиться. Разумеется, после такой заправки дизель закончился. Но беда была в том, что у Захарченко не было с собой денег. Он пообещал, что завезёт деньги на следующий день. И, разумеется, привёз и отдал.

Теперь к вопросу о «курсе Захарченко», который сейчас многих волнует. В чём он состоял в экономике? В том, что все ключевые отрасли экономики, то есть те, которые связаны с безопасностью государства, с одной стороны, и с материальным положением жителей, с другой, должны быть государственными. Это не только отрасли, связанные с природными ресурсами, но и, например, рынки, которые были, в соответствии с законом, принятым Народным Советом, переданы госпредприятию «Рынки Донбасса». Перевод рынков в госуправление, в частности, позволял влиять на цены в ручном режиме. Хотя, когда нужно было, Захарченко влиял на цены и вполне рыночными инструментами. Так, летом 15-го года перекупщики взвинтили цены на картофель. Захарченко раз передал им совет не делать этого, два. А потом, поскольку реакции не последовало, Захарченко на свои собственные деньги закупил картофель в Ростовской области, завёз в Республику и выложил на прилавки с минимальной наценкой. Разумеется, спекулянты начали терпеть убытки и вынуждены были тоже снизить цены. Но урок они запомнили.

Возвращаясь к госкорпорации. Именно опыт её работы и наработанный ею потенциал стали поводом к тому, чтобы задумать и подготовить к реализации то, что Захарченко и Тимофеев называли НЭП-2.0.

Руководство Республики хотело придать большую интенсивность частному бизнесу, который воспринимался как естественное звено в экономике, несмотря на то, что она строилась скорее как социалистическая. Речь шла, прежде всего, о среднем производственном бизнесе, хотя и малый бизнес тоже начал бы развиваться более интенсивно.

Одна из главных проблем, с которой сталкивался средний производственный бизнес, который требует достаточно длительных инвестиций, заключалась в том, что в Республике нельзя получить кредит. Есть только Центральный банк, который, после того как Плотницкий в Луганске выдал кредит каким-то авантюристам и лишился половины бюджета, кредиты не выдавал. И не собирался. Предложение об открытии в Республике филиала российского банка при Захарченко поддержано не было. И в этих условиях было решено, что кредитовать бизнесменов — тех, которые собирались открывать производственные цеха, фабрики или заводы, — будет под минимальные проценты госкорпорация. С последующей долей государства в бизнесе. При том, что заявки рассматривались бы на Совете по науке и технологиям, куда входили как директора крупнейших предприятий, так и учёные. НЭП-2.0 дал бы мощный импульс промышленности и позволил бы Республике ещё больше нарастить темпы экономического роста. Увы.

При этом надо понимать, что, вопреки тем слухам, которые распространялись как в Республике, так и в Москве его оппонентами, Захарченко вникал в экономические вопросы самым детальным образом. Некоторые идеи обсуждались Захарченко и Тимофеевым, иногда с профильными министрами, часами, а потом, если нужно было просчитать перспективы и последствия, эти идеи передавались в академический Институт экономических исследований. Это была продуманная, научно обоснованная и последовательная стратегия. И результатом её реализации могла бы стать такая модель, которая была бы интересна и России. Захарченко и сам неоднократно по разным поводам говорил, что можно, учитывая внутриполитические сложности в России, рассматривать Донецкую Народную Республику как регион для реализации пилотных проектов, и не только в экономике. Но об этом в следующих очерках.