The Guardian: Из Терезы Мэй делают «политического мученика»

Консервативная партия стала вопиюще несерьезной в том, что касается управления государством. Проблемы наваливаются одна на другую, один скандал, не успев разрешиться, сменяется другим, третьим и так далее. Ситуация в Великобритании стала настолько смехотворной, что уже не смешно. И в центре всего этого находится премьер-министр страны Тераза Мэй, занявшая этот с одной лишь целью — вывести Великобританию из состава ЕС, но очевидно неспособная сделать это, пишет Рафаел Бер в статье для The Guardian.

Возглавляет омерзительный клоунский парад министр иностранных дел Великобритании Борис Джонсон, на прошлой неделе заявивший парламентскому комитету, что находящаяся в иранской тюрьме гражданка страны Назанина Загари-Ратклифф направилась в Иран для обучения журналистов. Это заявление противоречило тому, на чем настаивали ее работодатель и члены семьи, которые утверждали, что в Иране она посещала своих родственников. Тегеран же заявил, что Загари-Ратклифф занималась агитацией против действующей власти, что своими замечаниями, по сути, поддержал Джонсон. Это не небрежность, а преступная халатность.

Более того, если у кого-то еще осталась надежда на то, что глава МИД контролирует политику страны в отношении Ближнего Востока, то один из сотрудников внешнеполитического ведомства — министр международного развития Прити Пател — не оставит от нее и следа. Так, летом нынешнего года Пател совершила «семейную поездку» в Израиль. Этот визит включал в себя такие обычные для отдыха развлечения, как встреча с премьер-министром страны Биньямином Нетаньяху, с которым она обсудила крайне сомнительное использование бюджета зарубежной помощи Соединенного Королевства. При этом в МИД о встрече заранее не знал никто , хотя Пател изначально и намекала на обратное.

Глава британского правительства Мэй узнала об этой встрече лишь после того, как она приняла Нетяньяху на Даунинг-стрит 2 ноября. Создание личных тайных контактов с иностранными державами является серьезным нарушением кодекса правил министерств — о чем стоило помнить Мэй по 2011 году, когда бывший глава оборонного ведомства Лиам Фокс был вынужден уйти в отставку из-за схожей провинности. Несмотря на это, и Пател, и Джонсон по-прежнему занимают свои высокие посты.

Тереза Май, похоже, находится в заложниках неподконтрольного ей кабинета министров. Ей неприятна сама мысль о перестановке верхушки своей команды. На это убедительно указал отставка на прошлой неделе бывшего министра обороны страны Майкла Фэллона, поводом для которой стали обвинения его в сексуальных домогательствах. Хотя и нужно отдать Мэй должное: она заняла довольно жесткую позицию по отношению к якобы имевшим место преступлениям своего министра и сделала так, чтобы его не было в ее правительстве. Тем не менее ее выбор Гэвина Уильямсона на замену Фэллону стал демонстрацией ее слабости. Уильямсон был ее главным парламентским партийным организатором и доверенным лицом Даунинг-стрит. Его повышение было осуществлено не благодаря его способностям, но от отчаяния, панического желания сделать так, чтобы проблемы просто исчезли.

Парламентарии из Консервативной партии никогда не упускают и намека на слабость политического руководства, поэтому не прошло и нескольких минут после назначения Уильямсона, как новый глава оборонного ведомства стал объектом яростного критического шепота. По словам коллег, он неквалифицированный оппортунист, преследующий собственные цели. Без сомнения, это традиционная линия для завистников, но такая реакция показательна, поскольку отчасти это и критика самой Мэй. В адрес премьер-министра пошли обвинения в неспособности видеть на один шаг дальше, в том, что она «затыкает дыры ближайшей затычкой», став, скорее всего, жертвой манипуляции со стороны самой этой «затычки».

Еще одной ключевой фигурой является, заместитель премьер-министра и старый друг Мэй Дэмиан Грин. Теперь он сам является объектом следствия из-за обвинений в домогательствах. Он решительным образом отвергает обвинения, однако теперь его полезность как советника Мэй оказалась под сомнением.

На этом фоне, задается вопросом автор, значит ли что-то еще «Даунинг-стрит», прежде считавшийся местом принятия решений и проведения их в жизнь. После поражения на выборах по уверенности Мэй нанесен сильный удар, а ее воля ослабла. Мэй дошла до такой стадии непрекращающегося кризиса, когда успех определяется как способность дотянуть до конца рабочего дня. Нет ничего, что могло бы заслужить название государственной «машины».

Мэй, по всей видимости, в ужасе от навалившихся на нее проблем. Так, следующая фаза переговоров об условиях выхода из ЕС может начаться только после уступки со стороны Лондона в отношении продолжения финансирования бюджета ЕС. Чтобы добиться этого, ей необходима история для британской общественности о том, что страна получит в обмен на отданные Брюсселю деньги. Такой истории у нее нет. Не может она и добиться компромисса в своей партии, у власти ее держат только благодаря ее слабости, позволяющей требовать от нее выполнения любых их требований.

Очень большим искушением, заключает автор, является написать, что сложившаяся крайне тяжелая ситуация в стране не может больше продолжаться, однако это не так, и в течение определенного времени положение вещей, скорее всего, останется тем же. Так, если бы она, получив доказательства собственной неспособности страной, смогла бы просто отступиться, она бы уже давно это сделала. Тем не менее к ее мученической политической гибели Мэй подталкивают другие факторы, что, безусловно, не идет на пользу стране, лидером которой Мэй является лишь номинально.