Джеймс Дин: годный парень для нужной работы

«К ВОСТОКУ ОТ РАЯ» / EAST OF EDEN

Современному зрителю трудно понять, почему Джеймс Дин считается суперзвездой и великим актёром. Почему вокруг него вообще столько шума?

Парень сыграл в трёх картинах: «К востоку от рая», «Бунтарь без причины» и «Гигант». Сказать, что он поднялся до великих высот, невозможно. Он сыграл убедительно, но все три раза был одинаков. В двух первых фильмах он создал один образ. Да и третья роль (второго плана) мало чем от первых двух отличается. Вначале мы видим всё того же нелюдимого, озлобленного юнца, а ближе к финалу — развращённое богатством, пьянствующее и несчастное существо. Эта третья и последняя роль Джеймсу Дину наименее удалась.

Так в чём же причина массового безумия и превращения начинающего актёра в икону? Чтобы это понять, нужно сесть в машину времени и включить заднюю передачу.

Оказавшись в Америке в середине тридцатых и продвигаясь в сторону современности, мы удивимся тому, как мало меняется общество. Мы будем три десятилетия ехать по консервативной стране, которая развивается, решает проблемы, всё лучше устраивается под солнцем и при этом живёт, как жила, повторяя как мантру: «Материнство, яблочный пирог и Дисней». А вот в шестидесятые перед нами предстанет страна, где гуляет ветер мировоззренческого протеста и отрывается молодняк, где всё маргинальное наглеет и рвётся к официальному статусу. Контраст будет столь разителен, что мы, как путешественники, заинтересуемся: а чего это вдруг? Страна сама себя так изменить не могла. Так кто же её изменил и зачем?

Ответ здесь подсказывают «охота на ведьм» и кино.

После войны влияние транснациональных корпораций на политику резко возросло. Последний романтик выпил чашку кофе и умер. Элите ТНК больше никто не мешал, и она дёрнулась к цели. Она открыла сезон охоты на «красных». С цепи были спущены бобики, глухо рычавшие в Конгрессе и Сенате. Они стали выгрызать коммунизм, а заодно и либерализм загнали на дерево, словно кошку. Бобики блистательно выполнили ещё одну задачу, о которой по тупости своей не догадывались, а если догадались, то поздно. Они нанесли интеллигенции такую рану, что та возненавидела консерватизм и консерваторов.

Элите ТНК Америка, как национальное государство, была не нужна. Ей нужна была Америка, объединяющая мир под флагами Постмодерна. Для этого она использовала кинематограф, которым владела, по полной программе.

Нуар оказался превосходным лекарством, излечивающим от социальных надежд. Он убедительно показал, что рая на земле быть не может. В пятидесятые пришла пора менять общество, ломать его консервативное ядро. Сделать это можно было одним способом — стравив поколения, взбунтовав юность.

В 1953 году вышел «Дикарь» с Марлоном Брандо. В нём папаши-консерваторы изображались свирепыми существами, и предпринималась попытка создать образ молодого мятежника, живущего по своим правилам.

Фильм создавался торопливо. В нём все было плохо: сценарий сырой, персонажи картонные, конфликты грубо сконструированы. Всё оказалось неряшливо и предельно бездарно. Герой Брандо — пижон-мотоциклист в косухе и совершенно дурацкой кепке — никого взволновать не сумел. Молодёжь на эту голливудскую подделку, эту пародию никак не прореагировала. Но образ был крайне необходим, и поиск продолжился.

Роман Джона Стейнбека «К востоку от рая», опубликованный в 1952 году, был вещью солидной, густонаселённой, адресующейся к библейскому мифу. Его можно было экранизировать целиком, сотворив сагу по типу «Гиганта». Однако из этого масштабного полотна вырезали кусок, позволяющий сфокусироваться на одном герое и создать образ страдающего и бунтующего подростка.

Элиа Казан блистательно создал этот образ — неприкаянного юнца, брошенного матерью и обделённого любовью отца. Тот ищет и находит свою мать, циничную хозяйку салуна, и многое понимает. Он понимает, почему отец его не любит и всю свою любовь отдаёт его брату. Парень просит у матери деньги, чтобы вложить их в дело (разбогатеть на дорожающих из-за войны бобах) и помочь разорившемуся отцу. Он хочет купить его любовь, но отец этот подарок не принимает. Тогда сын начинает мстить отцу. Он знакомит брата, «хорошего мальчика», с их циничной, владеющей злачным местом мамашей. Он ломает образ «мамы-королевы», которая давно умерла, но смотрит на своего мальчика с неба. Шокированный брат убегает из дома и записывается добровольцем на фронт, а у отца случается удар. На смертном одре отец прощает сына, осознавая свою вину в происшедшем. В финале звучит классическое нравоучение — нельзя воспитывать дитя без любви, ему не быть человеком.

На важность проекта указывает то, что съёмки велись в системе «Синемаскоп», и лучшим на тот момент режиссёром.

Казан создал отличный фильм. Здесь и сценарий был вылизан, и образы были всамделишными, и актёр на главную роль оказался идеально подобран.

Джеймса Дина, учившегося у Ли Страсберга, Казан впервые увидел на пробах. Тот был совершенно неубедителен: замкнут, скован и неуверен в себе. Однако ровно это для роли и требовалось.

Казан познакомил Дина со Стейнбеком, и оба согласились с тем, что он производит неприятное впечатление, смотрит на мир враждебно, явно чем-то травмирован, — то есть идеально соответствует образу.

Вскоре выяснилось, что странность Дина, его ершистость и замкнутость связаны с ранней потерей матери (она умерла, когда ему было девять) и последовавшей за этим потерей отца (он бросил сына и исчез, напоминая о себе только чеками). Мальчика приняла, а потом и усыновила тётка. Он ни в чём не нуждался — рос как обычный американский провинциал из семьи со средним достатком. Но тоска по матери, непонимание причины бегства отца, сочувствие в глазах окружающих, мучили его. Он жил с неутихающей болью, в вечном диалоге с исчезнувшими родителями, с растущим желанием противоречить судьбе. Дину не нужно было вживаться в роль. Она была словно с него написана.

Когда фильм вышел, стало ясно, что выстрел — в десятку. Реакция молодёжи оказалась выше ожидаемой. Несмотря на то, что рассказ относился к прошлому, она впервые увидела на экране типичного представителя своего поколения. Началась диномания — реальная «движуха», когда у съёмочной площадки собиралась толпа юнцов. Полетели письма с листочками из тетрадок, с косыми строчками откровений.

А потом был «Бунтарь без причины», от которого у молодых людей просто сорвало крыши…