В Казахстане продолжается судебный процесс над так называемым «крестным отцом такфиризма», известным под именем «шейх Халил». Абдухалил Абдужаббаров ожидаемо не видит в своих действиях состава преступления и во всем винит государство. Информацию о ходе судебного заседания представил сегодня, 9 августа, ресурс «Радио Азаттык».

jackmac34
Казахстан. Закат

«Меня обвиняют в том, что я выступал против традиционного ислама. Но в то время в Казахстане не было законодательно закреплено понятие «традиционный ислам». Нынешний мазхаб «Абу-Ханифа» (одна из четырёх правовых школ в суннитском исламе — ИА REGNUM ) был узаконен лишь после 2011 года. До этого каждый выбирал для себя ту или иную религию или течение. Никто ничего не запрещал. Меня обвиняют в том, что я научился ваххабизму и такфиризму в Пакистане. Но я не учился такому в Пакистане. Там, если вы знаете, 90 процентов населения придерживается мазхаба «Абу-Ханифа». Именно поэтому отец отправил меня учиться в Пакистан, хотя рассматривался вариант учебы в Кувейте», — заявил Абдужаббаров на суде.

Он рассказал, что не смог устроиться работать имамом, так как его диплом Международного исламского университета в Пакистане оказался недействителен в Казахстане. Это якобы и вынудило его устроиться на работу в казахско-кувейтский университет, который известен тем, что финансировался кувейтским «Обществом социальных реформ» («Джамият аль-Ислах аль-Иджтимаи» — организация, деятельность которой запрещена в РФ).

«Кто привел этих арабов в нашу страну? Это ведь власти впустили их. Под лозунгом, что «Истинная религия — это религия арабов», министерство образования дало им лицензии. […] Салафизму я обучился в Казахстане, потому что много работал и общался с арабами, которые открыли университеты и библиотеки. Я стал приверженцем мазхаба «Ханбали» (одна из четырёх каноничных правовых школ (мазхабов) в ортодоксальном суннитском исламе — ИА REGNUM ). Если в то время арабам не дали бы разрешения открывать учебные заведения, возможно, я до сегодняшнего дня придерживался бы мазхаба «Абу-Ханифа». Поэтому обвинения в том, что я привез преступные идеи из Пакистана, ошибочны», — обвинил государство Абдужаббаров.

Интересные факты приводит «шейх Халил» и в ответ на обвинения в разделении мусульман. По его словам, в период его работы в атырауской мечети был джамагат Аюба Астраханского или Ангута Ангутаева, одного из лидеров ваххабитской общины в Дагестане. В нем состояло порядка трехсот человек, которые всех, кроме себя, считали кафирами. Также был джамагат Багаутдина Мухаммад ад-Дагистани — Багаутдина Кебедова, одного из идеологов северокавказских боевиков. Он состоял примерно из 250 человек, которые считали, что «все, кто ходит в мечети, — это заблудившиеся», и сами не ходили в мечеть. Кроме того, в мечети был джамагат такфиритов. Они, по словам Абдужаббарова, ходили в мечеть отдельно.

«Когда я приехал в Атырау, тамошняя мусульманская община (джамагат) была разделена не на две, а на четыре группы. Наоборот, я хотел, чтобы они объединились. Я предпринимал действия по их объединению», — объясняет подсудимый.

Очевидно, что в озвученных обвиняемым доводах есть доля истины. Казахстан в свое время упустил из виду целый пласт общества, при этом еще и такой «взрывоопасный». Кроме того, постоянные поиски «истинного мусульманства», «истинных братьев» и прочих стран, дружественных Казахстану, привели к тому, что в стране пустили корни различные религиозные течения, в том числе и экстремистского толка. С этим отчасти согласен казахстанский независимый политолог Олег Сидоров. В своем материале «Почему идут в ИГИЛ? (организация, деятельность которой запрещена в РФ)» он объясняет укоренение некоторых радикальных религиозных течений провалом идеологической политики.

«Идеологический вакуум в странах постсоветского пространства постепенно заполняется религиозными учениями, последователи которых в наиболее доступной форме доносят до молодежи основные постулаты учений с нужной для себя позиции. Проводимая обработка способствует формированию у молодых людей нового мировоззрения, в котором нет места странам со светским режимом… Рост социальной напряженности, вкупе со снижением уровня жизни, ростом безработицы и вседозволенностью чиновников и их родных и близких становятся катализатором протестных настроений в молодежной среде, чем в свою очередь успешно пользуются кураторы от ДАИШ (организация, деятельность которой запрещена в РФ)», — объясняет Сидоров.

При этом под влияние радикальных теологов подпадает не только молодое поколение, но и более зрелые и состоявшиеся люди.

«Бывший капитан футбольного клуба «Акжайык» Айбек Губайдуллин в 2014 году отправился в Сирию, чтобы принять участие в военных действиях на стороне ДАИШ (организация, деятельность которой запрещена в РФ). С 12 января 2015 года Губайдуллин объявлен в международный розыск», — напомнил политолог.

По его мнению, помимо религиозной составляющей, в ход идут и другие приемы.

«Молодежь рекрутируют в ряды ИГИЛ (организация, деятельность которой запрещена в РФ) романтическими знакомствами, свободой действий и вседозволенностью. Это, конечно, привлекает молодых людей, которые по приезде в лагеря начинают осознавать, что везде есть свои правила, которые не принято нарушать. Соцсети и мессенджеры уже стали традиционным каналом вербовки молодежи в ряды ИГИЛ (организация, деятельность которой запрещена в РФ)», — утверждает Сидоров.

Он также отмечает, что молодежь в ряды экстремистов толкают и финансовые посулы.

«Многих казахстанцев привлекает соблазн больших денег, которые якобы платят участникам боевых операций в ИГИЛ (организация, деятельность которой запрещена в РФ). Однако и здесь есть свои нюансы. Так, в отчете лондонского Международного центра по изучению вопросов радикализации и политического насилия (International Centre for the Study of Radicalisation and Political Violence — ICSR) от 17 февраля 2017 года доходы ИГИЛ (организация, деятельность которой запрещена в РФ), полученные от сбора налогов, продажи нефти на черном рынке и грабежа, по сравнению с 2014 годом сократились в два раза. И если в начале 2016 года доходы группировки составляли 1,9 млрд долларов США, то на начало 2017 года они сократились до 870 млн долларов США. Многие командиры стали покидать свои отряды вместе с деньгами, размеры вознаграждения боевикам упали, а с ними упал и боевой дух, и желание участвовать в военных операциях. Это подтверждает и июньский доклад ООН, согласно которому численность бойцов ИГИЛ (организация, деятельность которой запрещена в РФ) за прошедшие 16 месяцев значительно сократилась и составляет от 12 000 до 20 000 человек», — рассказал Олег Сидоров.

Теперь же, по наблюдениям политолога, рекрутеры начали использовать новые приемы по вербовке, и казахстанцы вступают в запрещенную организацию целыми семьями, и это требует серьезного изучения.

«5 июня 2016 года в Актобе (Актюбинск) состоялся теракт, повлекший гибель 20 человек, 13 из которых были членами ДАИШ (ИГИЛ) (организация, деятельность которой запрещена в РФ). Примечательно, что в феврале 2016 года участники теракта, собрав свои семьи (жен и детей), покинули Казахстан и отправились в Сирию, где дали присягу Абу Бакру аль-Багдади. После обучения азам военного дела вернулись в Казахстан», — рассказал Сидоров.

Он отметил, что казахстанские власти предприняли на это ответные меры. Речь идет о законодательном закреплении нормы, в соответствие с которой, если гражданин Казахстана уехал и вступил в ряды экстремистской организации, то он автоматически лишается казахстанского гражданства.

Читайте также: В Казахстане принят закон, позволяющий лишать террористов гражданства

Напомним, в конце июля 2017 года в Казахстане начался суд над пропагандистом радикального ислама Абдухалилом Абдужаббаровым, известным также под именем «шейх Халил». Он обвиняется по статье 164 Уголовного кодекса Республики Казахстан в редакции 1997 года «Возбуждение социальной, национальной, родовой, расовой или религиозной вражды».

Читайте также: В Казахстане судят главного местного идеолога радикального исламизма

Олег Сидоров — независимый казахстанский политолог. Его публикации затрагивают внутриполитические, социально-экономические процессы в странах Средней Азии и Казахстана, Каспийского региона, а также вопросы по региональной безопасности, развитию энергетической отрасли, наркотрафику и миграции населения на евразийском пространстве. Публикуется в России, на Украине, в Узбекистане, Киргизии и Казахстане, а также в странах дальнего зарубежья (Великобритания, Венгрия, Германия, Швеция). Соавтор трех научно-популярных книг по геополитическим процессам на Северном Кавказе, политической, социально-экономической и наркоситуации в Центральной Азии.

Читайте также: Проблема терроризма в Казахстане: источники, необходимые для понимания