ИА REGNUM
Белоруссия

Несмотря на многомиллиардные дотации со стороны России за период 2005—2015 годов, что подтверждено и международными финансовыми структурами, Беларусь продолжает устойчиво являться дотационной страной. Так, в сентябре 2016 года МВФ оценил общую поддержку белорусской экономики со стороны России в 106 млрд. долларов только за период 2005—2015 годов, или около 9,7 млрд. долларов в год. В разные годы объем «общей чистой поддержки» от России варьировался от 11 до 27% белорусского ВВП.

Сложившаяся в республике экономическая система жестко детерминирована политическими факторами — индикативными показателями, жестким прессингом со стороны силовых и контрольных структур. Главное — непринятием идеологии рынка, которая гораздо лучше, чем закосневший государственный механизм регулирования может справиться с развитием экономики, так как частная инициатива на порядок эффективнее коррупционных схем чиновников.

Ситуация в экономике республики дошла до такой стадии деградации, что эксперты начинают говорить об экономическом феодализме: «Если кратко охарактеризовать современную белорусскую систему управления экономикой, то наиболее точным термином будет понятие — «экономический феодализм». Применение понятия феодализма к белорусской экономике базируется на анализе сходства следующих ключевых элементов экономической системы с научно сложившимися подходами к понятию «феодализм»: система принятия экономических решений; система исполнения экономических решений или система управления экономикой; система отношения к собственности на экономические активы.

Если в стране преобладает государственная собственность, то фактически экономической властью в государстве обладают чиновники или бюрократический аппарат, которые уполномочены курировать государственные экономические активы. Именно чиновники, принимая задания, планы и поручения для государственных или казенных предприятий осуществляют управление экономическими активами. Такая система отношений к собственности исторически характера для феодальной экономики, в которой царь или император, олицетворяя государства, был основным собственником экономических активов страны, а государственная бюрократия фактически управляла экономическими активами.

Если рассматривать Республику Беларусь, то становится очевидным, что основным источником принятия экономических решений является Лукашенко. Так, за 2016 год им было принято 443 Указа и 4 Декрета, зарегистрированных в Национальном реестре правовых актов. В свою очередь белорусский парламент принял «только» 102 Закона. То есть нормотворческая деятельность Лукашенко, более чем в 4 раза превысила нормотворческую деятельность белорусского законодательного органа, поэтому можно говорить скорее о феодальной экономической модели в Беларуси, нежели о капиталистической экономике.

Феодализм подтверждается и другой особенностью белорусского законодательства, при которой нормативные документы Лукашенко имеют большую юридическую силу, нежели нормативные документы белорусского парламента или иных органов государственной власти. Фактически Законом «О нормативных правовых актах Республики Беларусь» определено, что в белорусской нормотворческой системе именно Лукашенко является главным и единоличным источником принятия экономических решений в государстве, так как нормативные документы Лукашенко (Указы и Декреты) имеют приоритет над всеми остальными белорусскими нормативными документами.

Жизнеспособна ли модель экономического феодализма в современном мире — вопрос, понятное дело, риторический. Не приходится удивляться выходу людей на улицы в феврале-марте этого года. Уровень жизни снижается, а руководство страны по-прежнему видит только два источника пополнения государственной казны — российские кредиты и дешевая нефть. Но российская нефть в горизонте двух-трех лет перестанет быть такой прибыльной для белорусских НПЗ. И что дальше? Соответственно, пока республика не перейдет к более демократическому способу принятия макроэкономических решений, свободе частной инициативы — прорыва ожидать не стоит.

Кроме того, полученная республикой со стороны России поддержка в 1,6 млрд. долларов, из которой пока выделено только 300 млн. долларов, позволит гарантировать бюджетные расходы только до конца этого года. Ситуация в экономике продолжает ухудшаться. Уже 7 кварталов подряд число уволенных превышает число принятых на работу. Деградация небольших предприятий на периферии местами приняла необратимый характер. Такая ситуация является проблемой не только для самой республики и, прежде всего, его нищающего населения, но и для России, так как дискредитирует модель как Союзной, так и евразийской интеграции в глазах населения республики.

В результате возникает угроза возникновения «украинского синдрома»: «Украинский синдром»- комплекс внутренних социально-экономических и политических проблем, способствующих и стимулирующих в странах постсоветского пространства политическую нестабильность, несущую угрозу быстрой геополитической переориентации основной массы политического класса при поддержке и/или пассивности населения республики. В наибольшей степени «украинский синдром» проявился на Украине в период Евромайдана 2013−2014 гг. Можно сказать, что «украинский синдром» сыграл свою роль и в Молдавии в этот же период. В настоящее время «украинский синдром» все больше актуален для Белоруссии. Синдром является индикатором общей социально-политической нестабильности, когда власти выходят из доверия, от них не ждут ничего хорошего».

Какие выводы следуют из изложенного выше. Беларуси надо менять экономическую модель. «Белорусское экономическое чудо», державшееся на дешевой российской нефти, газе и иных скрытых субсидиях, приказало долго жить. Однако смена экономической модели в рамках действующей политической, которая предполагает свое еще большее ужесточение через предполагаемые внесения изменений в Конституцию, не представляется возможной. Соответственно, прежде всего, в реформировании нуждается политическая составляющая белорусской системы. А это, как показывают все последние двадцать два года, — невозможно, слишком жесткая конструкция выстроена, да и желания ее реформировать белорусское руководство не демонстрирует.

«Необходимость в структурных реформах более чем назрела. А президент, отказываясь от реформ, особенно либеральных, ссылается на опасность «провала». Но, во-первых, «белорусская модель» так и так провалилась. Что-то с ней делать надо. Но ведь можно не бросаться в реформы, очертя голову, можно поэкспериментировать на достаточно большой группе предприятий. Отработать нюансы, распространять положительный опыт. Во-вторых, не обязательно реформы должны быть либеральными. Либеральные экономические модели худо-бедно работали только в условиях быстрого роста мировой экономики. Вряд ли в ближайшие годы нас это ждет. Третья ошибка — надежда, что со временем все само собой образуется, отказ от учета фактора времени. Мы уже потеряли на этом ряд отраслей. Теперь теряем и важнейшие структурообразующие предприятия (МАЗ, «Интеграл»), и кадровый потенциал», — справедливо отмечают эксперты.

Возникло системное противоречие — сложившаяся после распада СССР в Беларуси политическая и экономическая модель существования республики более не в состоянии обеспечивать развитие Беларуси как независимого государства. Деградация всех систем государства и общества, будь то финансовая сфера, экономика, промышленность, социальная сфера, уровень жизни людей, спорт становится все более заметной и уже не только экспертам. Система нуждается в кардинальной трансформации. Но нынешнее руководство республики к этому явно не готово. Соответственно, Беларусь из пропагандируемого «донора региональной безопасности», которым она так и не смогла стать в силу чрезвычайного малого геополитического и экономического веса, все более явно превращается в «реципиента региональной безопасности».