Секретный план развития энергетики Дальневосточного ФО

Почему постоянно срываются сроки ввода в эксплуатацию новых электростанций в ДФО? В регионе, развитие которого президент России назвал «национальным проектом XXI века». В регионе, климатические условия которого требуют начинать любое развитие со строительства источников тепла и электроэнергии — на Дальнем Востоке энергетическая система и ее инфраструктура являются «этапом №0». В регионе, внешние границы которого выходят на самый интересный, самый динамичный рынок планеты, на Юго-Восточную Азию, на Китай, Японию, Корею.

Владимир Путин настойчиво и последовательно развивает на международном уровне идеи российско-японского энергомоста, Азиатского энергетического кольца, его слова должны быть подкреплены продуманными планами и действиями правительства Российской Федерации. Казалось бы. В общем, на этот раз — о грустном.

24 октября 2013 года правительство РФ утвердило федеральную целевую программу «Экономическое и социальное развитие Дальнего Востока и Байкальского региона на период до 2025 года», в 2016-м существенно исправило и дополнило. 158 страниц текста с приложениями и методиками, ни на одной из которых нет ни слова о развитии энергетического хозяйства региона. Ни слова о строительстве новых электростанций, ни слова о ремонтах имеющихся. Все, на что могут пойти бюджетные средства в рамках данной ФЦП, — новые ЛЭП к новым, свежезапланированным промышленным объектам. Объекты, спору нет, нужные, важные и перспективные. Восточный нефтехимический комплекс, Находкинский завод минеральных удобрений, Быстринский горнообогатительный комбинат, золоторудные и угольные месторождения, новые автомобильные и железные дороги, расширение аэродромов и портов — много нужного и полезного. И — ни слова об энергетике.

Четко прописано, что по итогам реализации ФЦП количество переселенцев в регион составит более 800 тысяч человек, что будет создано более полумиллиона новых рабочих мест. Вот только где поселить этих людей, какие условия по теплу и электроэнергии людям предстоит получать — ни слова. При этом и планы использования бюджетных средств расписаны аккуратно, например, на обучение управленческих кадров — 18,8 миллиарда рублей, на подготовку высококвалифицированных рабочих кадров — 82 миллиарда и даже «на совершенствование механизма отбора кадров на государственную и муниципальную службу» не забыли предусмотреть 325 миллионов. Замечательный пункт программы — «Создание школ Азиатско-Тихоокеанского региона», на что из бюджета пойдет 8,25 миллиарда. И, разумеется, — венчурный фонд, как же без него, разве жалко на такое благое дело 18 миллиардов рублей?! А 2 миллиарда на «научно-методическое сопровождение реализации Программы» — как без него-то? Ну, и так далее. У кого есть желание и терпение, может ознакомиться с Программой здесь.

Среди прочих красивых слов, к огромному удивлению, можно увидеть и упоминание о программе ГОЭЛРО. В качестве примера опыта, который эта ФЦП расширит, углубит и приумножит. Зачем было вспоминать, если запланированное вами, господа правители, прямо противоположно по своему содержанию? ГОЭЛРО — ГОсударственный план ЭЛектрификации России был не только про «построим электростанции, протянем провода и включим в каждой избе по лампочке Ильича». Он предусматривал развитие целых регионов, как в промышленном отношении, так и в социально-экономическом, а доля финансирования новых генерирующих мощностей составляла всего 8% от общего объема.

ГОЭЛРО был комплексным планом — слово, значение которого составители ФЦП освоить просто не смогли. Нельзя на Дальнем Востоке расширить аэропорт, если ты не знаешь, откуда и как подать электричество на лампочки для освещения взлетной полосы. Не получится построить горно-обогатительный комбинат, если ты не придумал, как его отапливать зимой. Новая дорога — это прекрасно, но за рулями автомобилей должны ехать люди, отдохнувшие в нормальных условиях, со светом и теплом, а не отморозки, ночью лязгавшие зубами от холода возле печки-буржуйки…

До появления этой ФЦП ситуация с развитием энергетической системы ДФО была прямо противоположной той, что сложилась в 20-е годы минувшего столетия на европейской части территории России. Тогда уже имелись определенные промышленно развитые кластеры, которые «требовали» для себя электроэнергию, кластеры, которые легко расширялись при наличии электрической инфраструктуры. Завод «просит» 100 МВт, но имеет план расширения еще на несколько цехов — и генерирующие мощности сразу планировали «с запасом», гармонично обеспечивая этим потенциал роста, заодно планируя и потребление, которое возникнет в связи с ростом городов и поселков, в которые прибудут с чадами и домочадцами новые специалисты.

А в ДФО в 90-е годы картина была прямо противоположной: численность населения упала почти на 25%, промышленность сократилась вдвое, а установленные мощности ТЭЦ и ГЭС никуда не делись. Как недостаток потребителей сказывается на себестоимости электроэнергии, мы достаточно подробно рассмотрели в предыдущей заметке — она росла, при этом потребители, грубо говоря, нищали ввиду отсутствия прилично оплачиваемой работы. Получался порочный круг, когда энергетики по объективным причинам вынуждены были поднимать тарифы, ответом со стороны потребителей были массовые неплатежи. Логически очевидно, что вариантов выхода из такой ситуации было два.

Увеличение потребителей — это рост коэффициента использования установленной мощности с соответствующим снижением себестоимости электроэнергии, но при этом план должен предусматривать и обновление оборудования и предвидеть моменты, когда на Дальнем Востоке понадобятся новые генерирующие мощности. Однако, как мы видим, правительство РФ нашло некий третий вариант:

Фантастика, да и только! Шахты, заводы, фабрики, порты морские и воздушные, 800 тысяч новых переселенцев, 2−3 новых высоковольтных ЛЭП и десяток подстанций — в ФЦП. А как и кто будет обеспечивать новые объекты промышленности и новые жилые кварталы и поселки теплом и электричеством, господа правительственные чиновники?

Есть ответ на этот вопрос, есть! Вот он, суконно-бюрократическим языком писанный, причем писанный каким-то странным образом. В мае 2012-го вышло распоряжение правительства РФ о начале реализации «Комплексной программы развития энергетики ДФО на период до 2025 года». Казалось бы? Но текста этой программы нет даже на сайте правительства, есть только многочисленные упоминания и некие самые общие слова и цифры.

«Комплексная программа развития электроэнергетики Дальневосточного федерального округа до 2025 года, общая стоимость которой ориентировочно составляет 589 млрд рублей. В результате ее реализации на территории округа должно быть построено более 4 тысяч МВт генерирующих мощностей, свыше 14,5 тысячи км электрических сетей».

А дальше идут некие чудеса в решете:

«Механизмами реализации программы являются целевые программы субъектов Федерации округа, инвестиционные программы ОАО «РусГидро», ОАО «РАО Энергетические системы Востока» и ОАО «ФСК ЕЭС» и других компаний, утвержденные приказами Минэнерго России, так и разрабатываемая федеральная целевая программа «Экономическое и социальное развитие Дальнего Востока и Байкальского региона на период до 2018 года».

ФЦП про развитие территории мы видели — нет там ничего про комплексное развитие электроэнергетики ДФО. Следовательно, развитие энергетики Дальнего Востока «размазано» между министерством энергетики, субъектами Федерации, тремя компаниями, называемыми «вслух», и еще какими-то ведомствами, о которых известно только министерству энергетики. При этом «энергетическая» ФЦП, скрытая от глаз сторонних наблюдателей, была разработана в 2012 году, а «территориальная» ФЦП окончательно сформирована на 4 года позже.

И, еще раз повторим, в «территориальной» ФЦП нет ни слова про ее «предшественницу». Можно ли было в 2012 году каким-то образом предугадать, какие конкретные производственные объекты правительство планирует возводить на территории ДФО, чтобы заранее спланировать, какие генерирующие мощности, где и когда нужно предусмотреть? Нам вопрос кажется риторическим, а если отойти на метр в сторону от площадки, на которой идут игры бюрократов, то картина становится очевидной.

Правительство РФ готовится развивать ДФО, а энергетикам дано право подстроиться неким образом под планы этого развития. Очевидно, что при этом целевого финансирования из госбюджета на нужды энергетики нет и не будет — что перечисленные компании смогут найти, привлечь, занять, то и будет вложено. Именно по этой причине если какие-то финансы дальневосточным энергетикам и перепадают, то только после прямого вмешательства президента, действующего «поверх голов» правительственных чиновников. Когда о планах развития энергетики ДФО рассказывают большие СМИ, все звучит, как марш во время парада.

«Общая стоимость Комплексной программы развития электроэнергетики Дальнего Востока до 2025 года ориентировочно составляет 589 млрд рублей. В результате ее реализации на территории округа должно быть построено более 4 тысяч МВт генерирующих мощностей, свыше 14,5 тысячи км электрических сетей».

Красиво? А анализ от профессионалов-энергетиков выглядит иначе, причем совсем иначе:

«В настоящий момент отсутствует скоординированность программ развития электроэнергетики субъектов ДФО (в том числе по сроку планирования), кроме того, у части субъектов такие программы отсутствуют, что может негативно сказаться на дальнейшем развитии электроэнергетики ДФО».

Так звучит вердикт от РАО ЭС Востока. У таких субъектов ДФО, как Приморский край и ЕАО, ключевые документы, определяющие развитие энергетики, просто отсутствуют. В Магаданской и Амурской областях и на Чукотке программы развития были составлены до 2015 года, в Хабаровском крае программа развития закончилась в прошлом году, в Якутии она заканчивается в этом, и только Камчатка и Сахалин имеют планы до 2025 и 2020 года соответственно. Значит, субъекты из «энергетической» ФЦП просто выпадают, действовать предстоит только перечисленным компаниям.

Давайте, раз уж так все выглядит, присмотримся, каким таким компаниям отдано на откуп развитие энергетики ДФО. «РусГидро» и ОАО «Энергетические системы Востока» — это, как ни удивительно, не две, а фактически одна компания, поскольку в акционерном капитале ЭСВ 84,39% принадлежит именно «РусГидро», ЭСВ является ее дочерним предприятием и не более того. Но, позвольте, а где здравый смысл? Ведь «РусГидро» владеет, управляет и развивает гидроэлектростанции, а 2/3 производства электроэнергии ДФО — уголь и газ? Колеса и гидроагрегаты — это одно, а колосники и отвалы угля — совсем другое, по какой такой причине на Дальнем Востоке это превращено в нечто общее? Где, простите, идеи господина Чубайса, который, реформируя ЕЭС России, столь истово боролся с вертикально-интегрированными компаниями? Куда, извините, смотрит либеральная общественность, где рукопожатные протесты против такой вот монополизации?

Причины, по которым идеи Чубайса на Дальнем Востоке заблудились меж вулканов и сгинули где-то в таежных дебрях, аналитический журнал «Геоэнергетика» уже излагал: что хорошо для густонаселенной компактной Европы, то вовсе не жизнеспособно в суровых северо-восточных наших краях. Уяснив, что желающих бороться за право поддерживать и развивать энергетическое хозяйство ДФО среди частников нет от слова «вообще», летом 2008 года Анатолий Борисович отпустил дальневосточников на вольные хлеба. 1 июля 2008 года из холдинга ЕЭС России был выделен холдинг ПАО «РАО Энергетические системы Востока».

Интересно, это только «Геоэнергетике» хочется увидеть в укромном месте и без свидетелей изобретателей таких вот названий и аббревиатур? ПАО «РАО ЭС Востока» — прелесть какая…

Что в него вошло волею Чубайса? Существовавшая с советских времен Объединенная энергосистема Востока работала в Приморье, Хабаровском крае, Амурской области, ЕАО и на юге Якутии. В 2008-м к этой самой ПАО РАО «прикрепили» … еще 6 (шесть) изолированных энергосистем Дальнего Востока: Магадан, Камчатку, Сахалин и ПАО «ПЭ» сверху. Про аббревиатуры мы ругаемся не просто так, вот полюбуйтесь вместе с нами:

«В состав холдинга ПАО «РАО ЭС Востока» входят АО «ДРСК», ПАО ДЭК, АО «ДГК», ПАО «ЯЭ», ПАО «МЭ», ПАО «КЭ», ОАО «СЭ» и ПАО «ПЭ».

Правда, здорово, понятно и прозрачно? ЯЭ — «Якутскэнерго», МЭ — «Магаданэнерго», КЭ — «Камчатскэнерго», СЭ — Сахалинэнерго, ПЭ — передвижные электростанции, ДГК — Дальневосточная генерирующая компания, ДРСК — Дальневосточная распределительная сетевая компания. Согласитесь — без «переводчика» уразуметь, что творится в энергетике ДФО, далеко не просто. Как мы видели из предыдущего обзора, Объединенной энергосистеме Востока и так было непросто, а с 2008-го она вынуждена тянуть на себе еще и 6 изолированных энергосистем от Якутии до Чукотки. Энергосистем, не соединенных с едиными сетями России. Энергосистем, не связанных между собой. На одном только Сахалине — 4 отдельных энергетических района, что уж говорить про Чукотку и Камчатку, где тарахтят допотопные дизель-электростанции. Энергосистем, не понаслышке знакомых с понятием «неплатежи». К моменту, когда господин Чубайс выделил и предложил развиваться дальневосточным энергокомпаниям самостоятельно, сумма кредитов, висевших на энергетиках, составляла 40 миллиардов рублей. Развивайтесь, ребята!..

Ничего удивительного, что ни о каком развитии речи и быть не могло, тут удержание имеющихся позиций было большим трудовым подвигом. Под какие проценты в России выдавались кредиты в начале нулевых, мы все прекрасно помним, так что ситуация в РАО ЭС Восток была просто катастрофической. От самостоятельности лучше не стало, и в 2011 году президент России Дмитрий Медведев одобрил сделку по передаче контрольного пакета РАО ЭС Востока в собственность «РусГидро».

Идеология объединения выглядела примерно следующим образом. «РусГидро» на Дальнем Востоке — не «чужая компания», она руководила и руководит всеми ГЭС региона. Мало того, электроэнергия, вырабатываемая ГЭС Дальнего Востока, была самой дешевой для потребителей, получалось, что «РусГидро» «субсидировала» ДФО просто по факту. И Медведев предложил формализовать этот процесс: раз уж вы все равно всем там доплачиваете, так делайте это на систематической основе. «РусГидро» выпустило дополнительные акции и на них выкупило всю государственную долю в капитале РАО ЭС Востока, загрузив на свой бюджет все проблемы этой компании. Отчего и почему тогдашнее руководство «РусГидро» даже не пыталось протестовать, почему Евгений Дод в нескольких интервью федеральным СМИ демонстрировал задорный оптимизм и выражал надежды на некий «синергетический эффект» — отдельная большая история, как и то, какими способами, за чей счет доля «РусГидро» в дальневосточной компании поднялась с 53 до 83 процентов.

Наблюдать за этим объединением со стороны без горькой усмешки было сложно. Медведев и Дод предполагали, что прибыли, которую зарабатывала компания «РусГидро» на своих ГЭС в европейской части России, будет достаточно для инвестиций в энергетику Дальнего Востока. Это при том, что уже тогда была готова инвестиционная программа «РусГидро», касающаяся именно ГЭС. Программа большая, амбициозная, причем не только в том, что касается сооружений новых плотин. «РусГидро» намерена самым капитальным образом обновить более 80% оборудования гидростанций, загрузив весь свой почти стотысячный коллектив этой работой. Что такое отсутствие такой работы, мы недавно наблюдали на примере дамбы Орвилл в США. В этот раз ее не смыло только по счастливому стечению обстоятельств. Что такое отложить такую работу «на потом», мы с горечью наблюдали во время катастрофы на Саяно-Шушенской ГЭС. Этой работы у «РусГидро» — вагон и маленькая тележка, причем вся страна заинтересована в том, чтобы компания справлялась с ней уверенно и без опозданий. В 2013 году работа ГЭС во время невероятного паводка на Дальнем Востоке убедительно доказала — «РусГидро» справляется, «РусГидро» «тянет». Но вот «тянуть» еще и Дальний Восток?.. В коллективе «РусГидро», кроме технарей-профессионалов, имеется еще и корпус бухгалтеров, с которыми стоило бы очень плотно пообщаться, прежде чем соглашаться на этот марш-бросок на восток. Климат, расстояния, малонаселенность, упавшие объемы производства, уехавшие 20 с лишним процентов населения — это ж не Квантунскую армию в блин раскатывать, это годы и годы напряженной и тщательно согласованной работы.

Когда мы пробуем анализировать происходящее в энергетике, эмоции надо убирать как можно дальше и полагаться только на цифры — они не обманут, но и их обмануть нельзя. Для того чтобы обеспечить РАО ЭС Востока оборотным капиталом, помочь избавиться от совсем уж плохих кредитов (краткосрочных и под высокие проценты), «РусГидро» перекачало со своих счетов 23 миллиарда рублей. Но в это же время государство волевым решением останавливает рост тарифов на электроэнергию в ДФО — если бы это не было сделано, отток населения продолжал бы нарастать, превращая волну неплатежей в катастрофическое цунами. Уверены, что Счетной комиссии найдется очень много работы и в том сценарии, по которому увеличивалась доля «РусГидро» в акционерных капиталах дочерних структур РАО ЭС Востока, особенно в том, что касалось ситуации в Якутскэнерго. Там действительно много разного, порой просто удивительного, один пример и вовсе трудно обойти стороной.

У РАО ЭС Востока есть дочерняя структура под названием ДЭК — Дальневосточная Энергетическая Компания, доля в уставном капитале — 51,03%, то есть немногим выше контрольного пакета. Чем интересна ДЭК? Она одновременно выполняет функции единого закупщика и гарантирующего поставщика электроэнергии населению и производствам всего региона. Клиенты — 55 тысяч предприятий и 1,8 миллиона человек населения. ДЭК закупает и продает 78% всей электроэнергии, вырабатываемой в ДФО — 23−24 млрд кВт⋅часов ежегодно. То, что в состав такого холдинга (холдинг, принадлежащий холдингу РАО ЭС Востока, который принадлежит холдингу «РусГидро»…) входят всевозможные ремонтные и обслуживающие, технологические и проектные компании — очевидно. Но его дочерним зависимым обществом является и АО «Дальневосточная генерирующая компания». В ее составе: ТЭЦ Хабаровска, Комсомольска-на-Амуре, Владивостока, Артемовска, Благовещенска, общая установленная мощность всего этого хозяйства составляет 5,9 ГВт. И, повторяем, принадлежит ДГК тем, кто у них закупает электроэнергию. «Мама» покупает у «дочки» электроэнергию и от имени «дочки» распродает ее всем потребителям.

Ответ на риторический вопрос «Где оседает прибыль?» вполне очевиден. Для тех же, кто сомневается, сообщаем, что тому же ДЭКу принадлежит еще и компания ДРСК — Дальневосточная Распределительная Сетевая Компания, которой принадлежат электросети хабаровские, амурские, приморские и сети ЕАО. Сами произвели электроэнергию, сами ее поставили потребителям, сами собрали плату… У ДЭК, как и любого другого серьезного холдинга, имеется в качестве управляющего органа совет директоров, состоящий из 15 человек. Летом прошлого года в его состав вошли 8 человек от владельца — РАО ЭС Востока, 4 человека от холдинга СУЭК (Сибирской Угольной Энергетической Компании) и никого, ни одного человека — от «РусГидро».

СУЭК — один из основных поставщиков угля для ТЭЦ Дальнего Востока, люди СУЭК входят в руководящий состав компании, практически монопольно поставляющей электроэнергию всему Дальнему Востоку. А контролеров, надзирателей — назовите как угодно — от компании, которой поручено развитие энергетической системы ДФО, там просто нет. «Вы там сами у себя закупаете электроэнергию и собираете деньги со всех потребителей? Ну, работайте, мы тут планируем вам новых электростанций построить, не будем отвлекать». Впрочем, отношения ДЭК и СУЭК, отношения СУЭК и самой «РусГидро» — тоже тема отдельного большого разговора. Игры бюрократов, если уж на то пошло, тоже могут стать «многосерийным детективом». Будет интерес у читателей — «Геоэнергетика» готова продолжить и эту тему.

В 2012 году последовал явный просчет Евгения Дода с объемом целевого финансирования строительства новых ТЭЦ на Сахалине, в Якутске, в Благовещенске и в Советской Гавани. Дод подписал договор с правительством и Сбербанком, в котором объем финансирования был зафиксирован в 55 миллиардов рублей до (!) того, как были сделаны ТЭО этих объектов, взяв на себя обязательство самостоятельно найти деньги, если смета окажется выше этой суммы. Она и оказалась — на 38% или 24,4 млрд рублей больше. С учетом проблем, которые существовали и существуют у РАО ЭС Востока, охарактеризовать ситуацию можно очень коротко — «финансовая катастрофа». Одновременно искать средства для вытаскивания двух проектов с учетом всех сложностей, имеющихся в финансовом секторе России, — нерешаемая задача. И удивляться тому, что «ГусГидро» срывает все сроки ввода в строй новых генерирующих мощностей на Дальнем Востоке точно не приходится. Удивляться надо тому, что вообще что-то получается.

Нельзя не отметить огромную «поддержку» со стороны министра энергетики Александра Новака. На осеннем совещании энергетиков 2016 года, посвященном осенне-зимнему периоду, новый руководитель «РусГидро» Николай Шульгинов коротко доложил складывающуюся с финансами ситуацию, на что господин Новак предложил ему … «прекратить плач Ярославны» и «работать с тарифами в регионах». В переводе с министерского: выкручивайте руки промышленности и населению, добывайте деньги любыми способами! Не каждый министр энергетики, оказывается, в курсе того, что законом Российской Федерации, подписанным президентом страны, с апреля текущего года тарифы на электроэнергию в ДФО снижаются, причем сразу на 15%. Не совпадает мнение господина министра с законом, с решением Государственной думы, Совета Федерации и президента — но это проблемы руководства «РусГидро», других министров у нас для них нет.

Но мы не просто так говорили и говорим, что Дальний Восток — край чудес и огромного потенциала. Очередным чудом, на наш взгляд, стало то, что на помощь региону после долгих уговоров, но таки согласилась прийти третья сила, причем оттуда, откуда ее, по логике, и ждать-то не приходилось — от банка. В августе 2016 возник вариант форвардной сделки «РусГидро» и ВТБ, который в рекордно сжатые сроки и превратился в контракт на 55 миллиардов рублей. «РусГидро» эмитировало дополнительный пакет акций на 40 млрд и на 15 млрд выпустило казначейские акции. 6 марта 2017 ВТБ подписал контракт, по которому выкупает то и другое, получая 15% акций концерна. Каково участие в контракте нашего уважаемого правительства? Никакое. В конце 2016 был издан указ президента о проведении сделки именно в таком формате, то есть снова ручное управление поверх голов чиновников правительственного аппарата. В итоге государственный пакет акций в «РусГидро» уменьшился с 66,8% до 60,8%, а в состав совета директоров концерна в ближайшее время войдут представители банка. Президент ВТБ Андрей Костин при этом не скрывает, что конечная цель управляемого им банка — перепродать акции или, выражаясь более изящно, «найти нового серьезного инвестора». Но ничего страшного в этом нет, ведь для того, чтобы продать с прибылью, ВТБ просто вынужден будет сделать все, на что способен, чтобы добиться роста курса акций «РусГидро».

Как именно распорядиться открывшимися возможностями «РусГидро», какую стратегию и тактику применит Николай Шульгинов, мы наверняка увидим в самое ближайшее время. Андрей Костин уже успел затронуть тему «РусГидро» в разговоре с министром финансов Катара, а вот Николай Шульгинов осторожно, но вслух говорит о том, что пакет, сегодня принадлежащий банку, может выкупить и сам концерн «РусГидро» или какая-то из его дочерних структур. Загадывать рано, срок погашения казначейских акций наступает через пять лет, запас времени для такой динамичной отрасли, как электроэнергетика, вполне достаточный. Сегодня можно сказать только одно — в этот раз игры бюрократов завершились победой здравого смысла, но не будем забывать, что игры никто и не думает заканчивать.

Источник: «Геоэнергетика.ru»