Международный День родного языка: Латвия — не место для праздника

Сегодня, 21 февраля, в мире отмечают Международный День родного языка — день, символизирующий права национальных меньшинств на признание своего языка. А буквально 18-го числа исполнилось ровно пять лет со дня проведения в Латвии референдума за придание русскому языку статуса второго государственного, одним из инициаторов которого являлся и я сам.

Хочу напомнить, что на прошедшем в 2012 году референдуме «за» проголосовало почти 25% избирателей. К примеру, если взять восточную часть Латвии, то инициативу поддержало 55,47% жителей региона. А во втором по величине городе Латвии — Даугавпилсе, за русский язык проголосовало 85,18% избирателей.

Конечно же, дата разбередила плохо заживающие раны на теле государственной русофобии и заставила вновь стучать в «шаманский бубен» и «пуститься в языческий пляс» в надежде притупить боль пятилетней давности. «Свидомые» латышские эксперты и политики, да и некоторые штатные русскоязычные интегранты в очередной раз бросились анализировать «победу» в борьбе против зловещего двуязычия. Все аргументы в пользу единственного государственного языка, естественно, сводились к тому, что «Латвия страна латышей». А результат референдума обусловлен отнюдь не численным перевесом и отсутствием права голоса у огромной части русскоязычных, и, конечно же, не истеричной пропагандой, когда даже президент страны в новогоднем телеобращении призвал голосовать «против», а триумфом национального духа. А потом еще раз цифры и выкладки…

Да, конечно, учитывая противостоящий нам ресурс всего государства, невозможность принять участие в референдуме неграждан, многолетнюю и навязчивую нацификацию населения, русофобы победили, но проиграла вся Латвия. «Математические» результаты референдума для размахивающих знаменем русофобии стали победой пирровой. Вместо того чтобы встать на путь построения «второй Швейцарии», страна еще глубже погрузилась в непролазное болото «психо-неонацистских» комплексов, спасение из которого лежит через рижский аэропорт, в направлении какой-нибудь более благополучной страны. И если посмотреть на статистику миграции из Латвии, то именно «победившие» на референдуме в первую очередь пользуются «запасным выходом», напрочь позабыв о статусе носителя латышского языка и культуры, растворяя в холодном и всепоглощающем море мультикультурности все то, за что они якобы голосовали.

А что касается общих результатов референдума, то его стоило проводить уже только потому, что он, если отбросить всю скучную «процессуально-бухгалтерскую» шелуху, стал беспрецедентным примером единения русской общины. И это произошло несмотря на то, что все мы разные. У каждого из нас свои политические взгляды, или полное отсутствие таковых, да и реагируем мы на происходящее в стране по-разному — от инфантильной отрешенности до демонстрации взрывного темперамента. Но референдум показал, что, несмотря на все многообразие мнений и характеров, у нас еще остались базовые ценности, ради которых мы способны без лишних разговоров — просто «встать и идти». И я очень рад, что в ряду мощнейших объединяющих ценностей, таких как победа в Великой Отечественной войне, стоит и русский язык, за который поднялась подавляющая часть не поддавшихся неонацистской дрессировке латвийцев, среди которых были и латыши.

А еще наш референдум, в условиях геополитического противостояния, является ярчайшим и удобным для использования примером лицемерной сущности Запада. Скрывая свою циничную физиономию под маской «озабоченности» в отношении украинского языка в Крыму, который, в отличие от русского в Латвии, имеет на полуострове статус официального (без борьбы и референдумов), наши «западные партнеры» в упор не видят результатов волеизъявления пятой части населения Латвии — полноправного члена ЕС и НАТО. Пользуйтесь, господа российские эксперты, — на ток-шоу пригодится.

Кстати, именно сегодня мне посчастливилось, по телефону, поучаствовать в прямом эфире на одном из федеральных каналов. Видимо, от меня требовался словесный фонтан позитива в свете праздника, но я расстроил привлекательную ведущую суровой реальностью — каюсь. Вдогонку попытаюсь исправить ситуацию и напомню, что дата Дня родного языка выбрана в знак памяти событий, произошедших в Дакке (ныне — столица Бангладеш) 21 февраля 1952 года, когда от пуль полицейских погибли студенты, вышедшие на демонстрацию в защиту своего родного языка бенгали, который они требовали признать одним из государственных языков страны. Нас в 2012-м не расстреляли, а это, несомненно, позитив и хороший знак для Латвии, которая несколько отличается от азиатского государства середины прошлого века.