Антарктида. Занимайтесь наукой, а не войной

5 января — спустя сутки вынужденного дрейфа вдоль берегов — сквозь рассеивающийся туман команда дизель-электрохода «Обь» наконец увидела ледяную пустыню, простирающуюся до горизонта. Это была Антарктида — последнее белое пятно планеты, шестой материк, открытый русской антарктической экспедицией Фаддея Беллинсгаузена и Михаила Лазарева и забытый Россией более чем на 120 лет.

Десять дней дрейфа в поисках подходящего места, избегая айсбергов, испытывая припай, и команда под руководством Михаила Сомова принимает решение высаживаться на материковом льду побережья моря Дейвиса в Индийском секторе Южного океана в районе острова Хасуэлл. Еще месяц — и на безжизненной ледяной равнине вырастает поселок, оборудованный для жизни человека. Радиоцентр, электростанции, лаборатории, обсерватория, жилые вагончики, баня, кухня-столовая, прачечная, помещения для собак — всего 21 строение, — две взлетные полосы, четыре самолета и два вертолета. 13 февраля 1956 года над поселением поднимается государственный флаг СССР. Так на карте континента появляется первая советская антарктическая станция «Мирный» (по названию одного из кораблей экспедиции Беллинсгаузена — Лазарева), так СССР заявляет о своем праве участвовать в судьбе континента.

Мысль о том, что Советскому Союзу, на то время едва ли не лидеру в области освоения Арктики, необходимо обратить внимание на Южный полюс, возникла гораздо раньше — еще в начале 1930-х годов. С одной стороны, это было бы дополнительной возможностью для молодого государства заявить о себе, увеличить политический вес на международной арене. С другой — отстаивание экономических интересов. Южный океан — самый перспективный с точки зрения китобойного промысла район, а китовый жир требовался развивающейся советской промышленности.

Именно поэтому в 1931 году сотрудники Всесоюзного арктического института выдвигают предложение приступить к изучению Антарктиды и принять участие в программе Второго Международного полярного года (1932/33). Именитые советские полярники Рудольф Самойлович, Михаил Ермолаев и Александр Лактионов предлагают организовать первую советскую антарктическую экспедицию, которая бы отправилась на судах китобойной флотилии «Алеут». Но СССР пока не готов к покорению Антарктиды: согласно официальной позиции, отсутствие дипломатических отношений с рядом стран Южной Америки помешает реализации идеи — советские суда попросту не смогли бы войти в иностранные порты.

Тем временем, пока советское государство находится в международной изоляции, страны одна за одной провозглашают суверенитет над отдельными участками Антарктиды. Великобритания, Новая Зеландия, Австралия, Франция, Норвегия, Аргентина и Чили спорили, «резали» континент, как пирог, по секторам и следом обнародовали односторонние политические акты. В 1939 году экспедицию на шестой континент организовывает и гитлеровская Германия. В этот же год, как считают историки, СССР, чьи суда еще даже не достигали антарктических берегов, оценивая борьбу, происходящую на континенте, вырабатывает свою внешнеполитическую позицию: материк должен остаться достоянием всего человечества.

С окончанием Второй мировой войны страны немедля вернулись к вопросу о суверенитете. В 1946 году государства договариваются о правилах регулирования китобойного промысла, принимая соответствующую конвенцию. В 1948 году из Вашингтона поступает предложение в формате международной антарктической конференции обсудить имеющиеся территориальные претензии. Немногим ранее — в сезон 1946/47 — в Южный океан отправляется первая советская китобойная флотилия «Слава», которая попутно осуществляет сбор научной информации, но этого недостаточно — приглашения на конференцию СССР не получает.

Дело в том, что, согласно юридической практике того времени, закрепить за собой право контроля над той или иной ничейной территорией государство могло, осуществляя так называемую эффективную оккупацию или, как изящно перефразировали американцы, «эффективно контролируя» ее. Иными словами, страны должны были быть способны подтвердить наличие интересов в регионе и доказать свое постоянное присутствие там.

Международной арктической конференции, предложенной США, пока не суждено было состояться, Чили, Норвегия и Аргентина бойкотировали ее, и предложенного Штатами кондоминиума — по подобию управления разделенным Берлином — не случилось. Однако теперь, с нарастанием холодной войны, позиция СССР по суверенитету Антарктиды начинает звучать увереннее. 7 июня 1950 года Совет министров СССР рассылает правительствам всех заинтересованных стран меморандум о необходимости правового решения проблемы принадлежности Антарктики: СССР заявляет и о своих научных и экономических интересах на материке.

В научном сообществе вновь поднимается вопрос о необходимости комплексной советской экспедиции, как ни странно, идея находит поддержку и в обществе. «Земля Санникова» Владимира Обручева переиздается несколько раз и пользуется успехом у читателей, и вот сообщается, что исследователи капиталистических стран среди необъятных льдов Антарктиды обнаружили теплые оазисы, так, может, землю Санникова стоит искать не к северу, а к югу?! О значении Антарктиды для СССР и об историческом праве на освоение ее территорий с трибуны Всесоюзного географического общества рассказывает его президент профессор Лев Берг.

Тем временем в международном научном сообществе поднимается вопрос о необходимости проведения очередного — третьего — полярного года. В 1951 году Международный совет научных союзов рассматривает предложение и принимает решение проводить его в 1957—1958 годах, изменив немного название — Международный геофизический год. Идею подхватила Академия наук СССР и взяла инициативу в свои руки: делегация советских ученых отправилась в Рим на переговоры оргкомитета и предложила свои поправки к программе Международного геофизического года. Делегация СССР заявила также о желании построить одну станцию на побережье, а другую на географическом полюсе, но это место уже было закреплено за США. Тогда советская сторона оставила за собой полюс относительной недоступности и южный геомагнитный полюс Земли. На пути к полноценному научному сотрудничеству под эгидой Международного геофизического года возникало лишь одно формальное препятствие: СССР не мог участвовать в программе, так как ни одно из советских учреждений, ни одна из организаций не была членом Международного совета научных союзов. Пока Академия наук готовилась к вступлению в Совет, о необходимости организации экспедиции заговорили еще громче — да так, что главы профильных министерств направили первому секретарю ЦК КПСС Никите Хрущеву письмо с просьбой создать экспедицию. В 1955 году Комплексная антарктическая экспедиция (потом она станет Советской, теперь мы ее знаем как Российскую) приступила к подготовке первого похода в Антарктиду.

Станция «Мирный» стала своего рода воротами СССР на шестой континент. В ходе этого же полевого сезона советский санно-гусеничный поход достиг южного геомагнитного поля Земли, на его месте была создана станция «Восток». Потом появились Молодежная, Новолазаревская, Беллинсгаузен, со временем в тихоокеанском секторе — станции Русская и Ленинградская, в индоокеанском — Прогресс. Экспедиция обзавелась собственными судами повышенного ледового класса — сначала это дизель-электроходы «Обь», «Лена», теперь это научно-экспедиционные «Академик Федоров», «Академик Трешников», «Академик Александр Карпинский». К моменту распада СССР в Антарктиде была создана полноценная сеть советских станций, выстроена и отлажена система наблюдений, научных исследований, которые, к слову сказать, со временем от практических прикладных двигались в сторону фундаментальных. За работой российских ученых, исследующих сегодня реликтовое озеро «Восток», следят во всем мире: какие еще неизвестные нам организмы могут обнаружиться в толще воды, миллион лет изолированной от атмосферы Земли?

Международный геофизический год сумел объединить противоборствующие страны и, как ни странно, заставить работать на благо мирного развития. По его итогам государства, оспаривавшие южные приполярные территории, пришли к компромиссу и в 1959 году, собравшись все-таки на конференции в Вашингтоне, заключили бессрочный договор об Антарктиде. Материк объявлялся демилитаризованной зоной, в которой все территориальные претензии были не сняты, но «заморожены», ни одна из стран не могла распространять свой суверенитет на континент, исполнение договоренностей по запрету вооружений контролировалось самими участниками. Свобода научно-исследовательской деятельности и сотрудничество стран — основной принцип сосуществования соседей по льду. В разгар холодной войны 12 государств, в том числе лидеры противоборствующих блоков СССР и США, сумели остановиться и не превратить ледяной континент в ядерный полигон. Договор об Антарктике за 56 лет существования показал свою эффективность и стал своего рода прецедентом: отдельные принципы были использованы для выработки норм для сотрудничества, например, в космосе. «Мирный» Беллинсгаузена — Лазарева в 1820-м открыл континент, «Мирный» в 1956-м открыл СССР путь к мирному сотрудничеству хоть даже и с идеологическими противниками, мирной в 1959-м стала сама Антарктида. Человечество однажды сумело доказать себе, что между войной и миром всегда есть выбор, было бы желание.