На чьей стороне будет Австралия в торговой войне США и КНР? – EAF

На фоне того, как с избранием нового главы Белого дома США — союзник Канберры в области безопасности и КНР — основной потребитель её продукции готовятся к торговому противостоянию, возникает вопрос, на чьей стороне будет Канберра, если учесть, что Вашингтон отказался от Транстихоокеанского соглашения, в которое островное государство вложило так много, пишет Джеймс Лоренсесон в статье для East Asia Forum.

Вопреки надеждам на то, что яростно антикитайская позиция Трампа во время предвыборной кампании сменится на более прагматическую, уже в ходе периода передачи власти будущий глава Белого дома стал окружать себя решительными противниками КНР. Более того, Трамп решил продемонстрировать готовность воспользоваться Тайванем в качестве разменной монеты для принуждения Пекина к уступкам в торговле. На этом фоне резонным является вопрос, что он готовит для Китая.

Автор отмечает, что экономическое сообщество едино во мнении, что президент Трамп неверным образом проанализировал проблему, стоящую перед США. По данным экспертов, экспорт из Китая ответственен лишь за 20% сокращения рабочих мест в США, тогда как более значительным фактором стали повышение производительности и автоматизация.

Хотя благодаря китайскому экспорту у потребителей США есть возможность покупать товары дешевле и в большем ассортименте — по данным ряда экономистов, к концу 2000-х годов каждый граждан США экономил по $250 ежегодно на китайском экспорте. КНР еще и стала одним из самых быстро растущих рынков для продукции самих США — от сои до самолетов, объем поставок увеличился с $16,1 млрд в 2000 году до $104,1 млрд в 2016 году. И хотя администрация Трампа уделяет внимание исключительно торговле товарами, в области же торговли услугами у США положительный торговый баланс с Китаем в $33 млрд.

В таком положении Австралии — стране с относительно маленькой экономикой — никак не выгодна торговая война между двумя крупнейшими экономиками мира. Если тарифы Трампа навредят экономической трансформации Китая — в рамках которой более 850 млн граждан КНР должны войти в средний класс к 2030 году, — по перспективам самой Австралии, прежде всего, в области сельского хозяйства и услуг, будет нанесен удар.

При этом есть основания полагать, что некоторые страхи могут оказаться раздутыми. Так, введение тарифов со стороны США приведет к спаду спроса на промышленные товары, из-за чего, в свою очередь, сократится спрос Китая на сталь и железную руду из Австралии. Однако в прошлый раз, когда спрос на промышленные товары Китая падал, наблюдалась противоположная ситуация. Так, в 2009-м с приходом кризиса экспорт промышленных товаров КНР упал на 16%, однако ценность австралийского экспорта в том же году выросла на 30%.

Это было связано с тем, что китайское правительство ответило на внешний шок с помощью пакета стимулирования, в котором основное внимание уделялось строительству и инфраструктуре. На них требовалось больше сырья, которое и поставила Австралия. В этот раз можно ожидать такой же реакции.

Сейчас же экономический рост КНР также в намного меньшей степени зависит от иностранного спроса. Например, в 2016 году на внутреннее потребление приходилось почти две трети роста ВВП страны. Канберра может получить и другие преимущества, поскольку почти все, что покупает Китай у США, можно купить и в других местах.

Помимо чисто экономических, будут и стратегические последствия для США, если Вашингтон введет огульные тарифы. Разорвав с фундаментальными правилами, США — член ВТО — лишится морального права призывать Китай придерживаться международного права. Что же до Австралии, которая поддерживала эти призывы США, то её ждет унижение в глазах своего наиболее выгодного клиента.