Кочиев Леонид Николаевич родился в г. Цхинвал в 1949 г. Окончил историко-филологический факультет Юго-осетинского пединститута, аспирантуру Северо-осетинского Госуниверситета. Более 26 лет проработал в высших учебных заведениях Северной Осетии. С апреля 2002 года возглавляет Комитет по делам беженцев, вынужденных переселенцев и национальной политике Республики Южная Осетия.

Расскажите, пожалуйста, какая работа проделана Комитетом для возвращения беженцев? Какова в этом процессе роль международных организаций, в частности, Управления Верховного Комиссара ООН по делам беженцев и ОБСЕ?

Сам факт создания в Республике Южная Осетия Комитета по делам беженцев говорит о том, какое значение придает руководство Республики процессу возвращения беженцев. Для нашего малочисленного народа этот вопрос приобретает экзистенциальное значение. С начала грузино-осетинского конфликта беженцев из республики насчитывалось за 100 000 человек - огромная цифра для нашего народа. Приоритеты республиканского руководства и нашего Комитета - вернуть этих людей в Южную Осетию, создать им человеческие условия жизни.

В ноябре прошлого года Президентом РЮО был учрежден благотворительный фонд для оказания помощи беженцам и вынужденным переселенцам, защиты их гражданских и социальных прав. Была также учреждена Комиссия по правам человека. Эта комиссия в РЮО призвана защищать и отстаивать права беженцев, так как нередки случаи, когда последним отказывают в выдачедокументов, суды выносят неправильное решение или вовсе не рассматривают жалобы.

Из международных организаций главным образом мы контактируем с Управлением Верховного комиссара ООН по делам беженцев и вынужденных переселенцев (УВКБ ООН), ОБСЕ и рядом других организаций. Деятельность этих организаций разнится. Если УВКБ ООН преследует только гуманитарные цели, то ОБСЕ увязывает решение проблемы беженцев с решением политического вопроса, что не входит в мандат этой организации. Можно с уверенностью сказать, что наиболее плодотворное сотрудничество в плане репатриации беженцев у нас с УВКБ ООН в Грузии. Так, к концу сентября 2003 года эта организация помогла 27 семьям беженцев (75 человек), а концу этого года ожидается помощь еще 52 семьям, возвращающимся в нашу республику из Северной Осетии - Алании. Для сравнения - в 2002 году помощь была оказана всего 18 семьям таких беженцев. Это показывает позитивные тенденции в деле репатриации. Кроме того, УВКБ ООН в Грузии оказывает помощь в постройке жилья, предоставляет строительные материалы для восстановления кровли, дверей и т.д., строит блочные дома для тех беженцев, чьи дома полностью разрушены. Конечно, масштабы этой помощи несопоставимы с размерами трагедии, но все же, я выражаю искреннюю благодарность этой организации за их действительно неоценимую помощь. В Грузии эту организацию возглавляют г-жа Катрин Бертран и г-н Патрик Тезьер, уроженцы Франции, страны, которая стояла у истоков современной европейской демократии. Профессиональными и человеческими качествами этих людей я восхищаюсь.

С другой стороны, мандат УВКБ ООН - возвращать людей только на прежние места проживания - на мой взгляд, должен быть пересмотрен. Люди не могут возвратиться туда, например, где заживо были похоронены их родные и близкие. Люди должны возвращаться туда, где они могут верить в свой завтрашний день.

Не так давно в грузинских СМИ была информация о том, что дома грузинских беженцев в Южной Осетии якобы будут проданы южно-осетинским правительством с аукциона в случае, если они не будут восстановлены прежними хозяевами в течение одного месяца. Как вы прокомментируете этот факт?

Это провокационные заявления. Мы такого решения не принимали, по всей вероятности, это был очередной популистский ход перед выборами.

Известно, что осетины, проживающие в регионах Кахетии (Грузия), выразили желание переселиться в Южную Осетию, и руководство РЮО обещало оказать поддержку. Как вы видите в перспективе решение этого вопроса?

Да, к нам поступили такие заявления, и действительно, эта проблема стоит перед нами очень остро. Наш президент неоднократно заявлял, что судьба каждого осетина, где бы он ни проживал, рассматривается им как его собственная. Люди хотят уехать не только из Лагодехского района Кахетии, но и из других уголков Грузии - из Горийского, Карельского, Хашурского, что продиктовано невыносимыми условиями жизни осетин там. Нормальный человек захочет оставить свой дом, землю, могилы своих предков только под воздействием экстремальных обстоятельств. Нам известно, что осетин в этих районах притесняют, отбирают у них скот, угрожают, оскорбляют, обыскивают. Осетины не видят перспективы завтрашнего дня внутри Грузинского государства. Они ищут покровительства у Южной и Северной Осетии, у России. Но декларация о помощи и реальная помощь - две разные вещи. Со стороны Южной Осетии им будет оказана помощь, но в каких размерах - этого я не знаю. Мы прогнозируем их прибытие десятками тысяч, поэтому, я считаю, без помощи международных организаций, и, прежде всего, без Великой России, решение проблемы вновь ожидаемых беженцев нам не под силу.

В июле 2003 года уже бывший спецпредставитель Эдуарда Шеварднадзе по грузино-осетинскому урегулированию, вице-спикер парламента Грузии Вахтанг Рчеулишвили заявил, что в Цхинвале будет выстроен жилой многоквартирный дом доверия для грузин и осетин, ставших беженцами в результате конфликта. Ваши комментарии по этому поводу?

Грузия сделала очень много заявлений, начиная с первых же дней после конфликта, но ни одного своего обещания не выполнила. Пусть строят, мы не против. Только с чисто гуманитарными целями, без всяких политических условий. И только при согласовании с властями, ведь строительство будет проходить на территории суверенной Республики Южная Осетия

Многие международные организации заметно "затормозили" свою деятельность на территории Южной Осетии. С чем вы связываете этот факт?

Это связано с тем, что осетино-грузинский переговорный процесс, который длится более 10 лет, зашел в тупик. И этот факт признан многими осетинскими, российскими, зарубежными, да и грузинскими политологами. Нерешенность политических проблем - следствие наших диаметрально противоположных позиций. Мы четко отстаиваем свой суверенитет, Грузия не хочет и слышать об этом. Однако наша независимость - результат волеизъявления осетинского народа, которое четко было выражено на референдуме 1992 года. И ни один человек, будь то глава государства или рядовой гражданин, не имеет права по-своему решать вопрос статуса Южной Осетии. А увязывание решения политической проблемы с экономическими вопросами не делает чести ни одной международной организации.

Не раз высказывалось мнение о нарушении Грузией межправительственных соглашений, направленных на урегулирование грузино-осетинского конфликта. Как по-вашему, чем вызвана такая позиция грузинского руководства?

Все объясняется очень просто. Если бы Грузии были не фашисты, а демократы, они сделали бы все возможное, чтобы решить эту проблему. Для экономического подъема Южной Осетии Грузия не выделила ни одного рубля. На каждом заседании Смешанной Контрольной комиссии по грузино-осетинскому урегулированию (СКК) они обещают принять закон о реституции, но этот закон так и не принят. А ведь именно принятие этого закона было основным условием вхождения Грузии в Совет Европы.

Мы не видим своего будущего в составе Грузии. Жесткие рамки поставили нас перед выбором. Шеварднадзе под личиной демократа добился признания Грузии мировым сообществом, обещая авансом решить проблему беженцев, но проводил политику фашизма. События последнего времени показали, что в Грузии не только не покончено с фашизмом, но что она живет в состоянии перманентного фашизма. Это признают и в самой Грузии.

Сейчас к власти у них пришли националисты, а западноевропейская философия считает национализм доминантной чертой фашизма. Поэтому мы, южные осетины, должны быть готовы к новому всплеску национализма. Заявление г-на Саакашвили, что он разберется и с Ардзинба, и с Кокойты, звучат угрожающе. И если строить какие-либо прогнозы об отношениях между Грузией и Южной Осетией с приходом в Грузии новой власти, то они, на мой взгляд, весьма неутешительные. И пока в Грузии не будет изжита идеология крайнего шовинизма, ни о каком доверии не может быть и речи. Девиз нашего государства: "С Грузией - навсегда, в Грузии - никогда".

На территории бывшего СССР есть еще несколько непризнанных республик (Абхазия, Приднестровье, Нагорный Карабах). Можно ли провести некую параллель между ними и Южной Осетией?

Юго-осетинский народ - единственный народ, которому было поставлено условие переселения за Кавказский хребет. Всем известны слова первого президента Грузии Звиада Гамсахурдия: "Мне нужно 300 грузинских соколов, чтобы вымести этот осетинский мусор". Фашизм Грузии дает нам уверенность в том, что рано или поздно мы будем признанным государством. Это - один из моментов, который отличает нас от Нагорного Карабаха и Приднестровья.

В экономике, должен сказать, мы намного уступаем этим республикам. У Нагорного Карабаха есть Армения, у которой несоизмеримо, на данный момент, больше возможностей, чем у нас. Бюджет Приднестровья намного больше нашего. И даже Абхазия имеет мощную индустрию отдыха, и это осталось, несмотря на то, что и там была война. У России там есть свои интересы, в том числе геополитические. Чтобы Южная Осетия была привлекательной, сильной, нам необходимы две вещи: верховенство закона и возрождение экономики. Народ уезжает из республики потому, что нет экономики. А проблема исхода народа может стать проблемой его бытия. Однако мы вытерпим все, кроме дефицита социальной справедливости. Сильный закон - основа для процветания Южной Осетии.