Прошедший 2009 год и начало 2010-го можно расценивать достаточно неоднозначно - как с точки зрения основных событий, их влияния на сегодняшнюю ситуацию в стране, так и в отношении будущих перспектив. Конечно, с одной стороны, страна прошла первую волну кризиса и большинство негативных прогнозов относительно ее ближайшего будущего не оправдались. Экономика выстояла - не столько благодаря антикризисной политике правительства, сколько относительной стабилизации мировой экономики, и, следовательно, положения на рынке труда в России, где трудится абсолютное большинство таджикских мигрантов, чьи переводы держат страну на плаву. Соответственно, не оправдались прогнозы о скором социальном взрыве, который должен был последовать за массовым исходом трудовых мигрантов из России и неизбежным в этом случае экономическим коллапсом. Мигранты в большинстве своем остались трудиться за рубежом, политическая стабильность была сохранена, а отдельные всплески социального недовольства быстро и эффективно нейтрализовались усилиями местных органов власти.

В то же время пришедший в 2008 году мировой кризис выявил в развитии страны ряд тенденций и явлений, которые вполне могут послужить для выработки более негативных сценариев развития:

Во-первых, социально-экономическая ситуация продолжает ухудшаться; сокращение как уровня трудовой миграции, так и доходов мигрантов все равно происходит. Доходы населения падают, уровень жизни снижается, обуславливая рост социальной напряженности. Однако проблема не в этом (в конце концов, подобные тенденции сегодня наблюдаются по всему миру), а в реакции и действиях самого таджикского правительства. На фоне кризиса, вместо того чтобы постараться смягчить его последствия для населения, таджикская элита сегодня предпринимает целый ряд шагов и проектов, которые дают совершенно обратный эффект. Так, в конце 2009 года неожиданно была начата кампания по распространению акций Рогунской ГЭС, носившая характер просто насильственного и ничем не обеспеченного отъема средств у населения.

Одновременно в Душанбе начались компании по "урегулированию" трафика и транспортных средств, обернувшиеся дополнительными ограничениями на деятельность частных извозчиков и поставивших многих из них практически в полулегальное положение. Вдобавок ко всему, в начале этого года население Душанбе и прилегающих районов к северу от столицы, было взбудоражено появлением новой оффшорной компании неизвестного происхождения и принадлежности, которая ввела первую платную дорогу по явно завышенным тарифам на единственной стратегической транспортной артерии, соединяющей Юг и Север страны. Такие меры, возможно, отвечающие интересам отдельных номенклатурных группировок, сегодня явно не совпадают с общей необходимостью смягчить воздействие кризиса на населения. Напротив, непопулярность таких действий среди самых широких слоев ведет к обратному эффекту, воздействуя на отношения простых граждан к своему правительству.

Во-вторых, прошедший период характеризуется достаточно серьезным осложнением геополитической ситуации вокруг Таджикистана. В первую очередь, разногласия по поводу строительства Рогунской ГЭС привели к некоторому охлаждению отношений с Россией и новому обострению противостояния с Узбекистаном. Узбекское руководство ввело практически транспортную блокаду, не пропуская таджикские грузы через свою территорию, и предприняло меры по ограничению воздушного пространства для Таджикистана. В добавление, события в соседнем Кыргызстане привели к общему осложнению ситуации в регионе, которая выглядит сегодня достаточно непредсказуемой с точки зрения эскалации нестабильности на соседние страны.

Все это обусловило появление новой волны пессимистических прогнозов относительно ближайшего будущего всего среднеазиатского региона и Таджикистана, в частности. В целом можно говорить о некотором росте неуверенности в завтрашнем дне, которое все больше охватывает не только специалистов, но и общество в целом. Отсюда подозрительное отношение к России и рассуждения о ее возможной роли в "раскрутке" киргизских событий, а также существования аналогичных планов в отношении Таджикистана.

На мой взгляд, подобное чувство неуверенности, в первую очередь, вызвано общим "ощущением тупика", несостоятельности и шаткости политико-экономической системы, сложившейся в регионе на развалинах СССР. Местные элиты сделали ставку на экспорт местных ресурсов (трудовой силы в случае с Таджикистаном); они хорошо приспособились к условиям независимости, с одной стороны, удерживая политическую власть, а с другой, приватизировав все доходные отрасли экономики. Торговля ресурсами позволяла элитам более чем безбедно существовать, при этом не занимаясь серьезно реформированием. Так, таджикская модель базируется фактически на экспорте трудовой силы, что позволяет, особо не напрягаясь, пополнять бюджет и нивелировать социальное напряжение. Однако подобная система могла процветать в докризисных "тепличных" условиях начала 2000-х, в эпоху роста цен на энергоносители и спроса на дешевый труд; сегодня условия меняются, но политика местных режимов демонстрирует их неспособность к адаптации. Все их усилия и надежды направлены на сохранение сегодняшней модели, что в перспективе просто невозможно. У стран региона был шанс использовать благоприятные условия начала столетия, но все ограничилось и ограничивается демагогией и профанацией реформ - элиты не хотят масштабных перемен. Не только потому, что не готовы к ним. Ситуация в большинстве стран СНГ настолько запущена, что процесс реальных перемен может вполне принять неконтролируемый характер с непредсказуемыми последствиями - Кыргызстан в этом отношении лучший пример.

Итак, чего следует ожидать в ближайшие несколько лет? На ближайший сезон 2010-2011 гг. можно лишь прогнозировать сохранение статус-кво и усиление сегодняшних тенденций в регионе. Внимание будет приковано к Кыргызстану, видимо, вступившему в период перманентной борьбы за власть и нестабильности. На его примере власти соседних стран (в том числе и внешние игроки) непременно введут коррективы в свою политику. Дальше же мы вступаем в период со слишком многими неизвестными: Таможенный союз, ВТО (последствия вступления / невступления), вторая волна глобального финансового кризиса (случится ли или и, если да, то когда), политика внешних игроков (прежде всего России) и так далее.

Однако, в любом случае, у местных элит остается все меньше времени к адаптации к новым вызовам. Выбор невелик - в истории человечества существуют только два варианта развития - эволюция или революция. И если среднеазиатские режимы окажутся не в состоянии к реальным и масштабным переменам во внутренней социально-экономической политике, то есть к эволюции, то им самое время уже готовиться ко второму варианту.

Парвиз Мулладжанов - политолог (Таджикистан)