Геополитика без понтов

(Александр Силаев, "Вечерний Красноярск", 5.12.2007)

Есть такое место на географической карте - Россия. Она же "уникальная православная цивилизация", она же "задворки мира" и т. д. А все-таки - если не надувать щеки, не бичевать себя, не поддаваться на смысловые разводки - что это?

Немного величия

Прежде всего, наверное, должно определиться с масштабом. Не раз, наверное, встречался невинному оку такой ряд: Запад, исламский мир, Китай, российская цивилизация. Претензия на размерность - вот. Православная цивилизация как равномощная всему Западу или всему исламу. Такое воззрение, может быть, греет замерзшие национальные чувства, но, увы, сие будет противно - с колокольни логики, математики, даже какого-то простого эстетического чутья касательно размеров и пропорций.

На что вообще смотреть - вымеряя национальную мощь и культурную исключительность? На чистую территорию, взятую в квадратных верстах и милях, - никогда. Тогда получится, что Канада и Австралия - великие страны, последняя так вообще с континент, а какая-то Великобритания - всего лишь несчастный остров. Но Австралия и Канада - довольно скромные образования и не сильно большие даже по размеру, заметим. Квадратных миль может быть много, но если две трети территории - ледяная пустыня, то куда оно и зачем? Ледяная пустыня может радовать глаз смотрящего в карту, но это не актив, это даже скорее пассив: галактическая пустота, лишь увеличивающая транспортные издержки... Смотреть на численность населения - да. На объем ВВП и совокупную капитализацию всех активов - да (причем это важнее!). На культурное лидерство, концептуальное лидерство - да (это будет еще важнее!). США, допустим, покоятся на трех китах: Голливуде, авианосцах и праве печатать мировую валюту.

Население России не сильно больше немецкого или японского, но Германия не считает себя отдельной цивилизацией, даже Гитлер вот не считал. Объем экономики где-то на порядок уступает европейской в целом и примерно равен экономике страны ЕС первого ранга. Культура наша сейчас не автономна, но автохтонна. То есть в переводе на русский? Автономной она никогда толком и не была, даже в "золотой век", "серебряный век" - это были такие века самобытного заимствования форм. Это не приговор, хотя и нюанс. А вот автохтонность - это увы. То есть роман Достоевского был интересен миру, и даже в СССР могли что-то сказать человечеству, видимо, "в области балета" были мы таки впереди. Сегодняшняя культура РФ, взять тут группу "Ленинград" или фильм "9 рота", мало кого волнует западнее Минска. И самое главное, нас не волнует, что это никого не волнует... Дело не в национальной гордости, презирающей "продукт на продажу", а в атрофии работать с какими-то вселенскими штуками, интересными за пределами родимого околотка. Ну то есть Толстой - мог, даже и Шолохов мог, а какой-нибудь Акунин - ну кто такой Акунин "городу и миру", действительно? В общем, если подходить без понтов, проходящих по ведомству пиаровского патриотизма, - Россия не Цивилизация, но Страна. Средней величины, если считать Штаты - большими, а Эстонию или Грузию - мелкими.

Евразийская логика

Вообще, патриотизмов, говорящих за особую русскую цивилизацию, много. Есть даже и полезные. Но есть один удивительный, называемый "евразийство". Как бы так в одной фразе, предельно резко? Если возникают вселенско-исторические рамсы между Английским Джентльменом и Казахским Кочевником, то русские считаются расположенными по сторону казахских кочевников. То есть русские - они не "белые люди". Их сторона - не наша. Наша сторона - казахи, узбеки, монголы и прочие потомки великого Чингисхана. Они дали нам великую культуру и государственность. Ну или мы им. Короче, все дали всем, и это навеки, и называется "Евразийская цивилизация". Говорят, что все "евразийство" придумали в ГПУ для разводки русской эмиграции - не знаю... Кто бы ни был автор, если к его мессиджу отнестись всерьез и прочитать его европейским глазом, будет следующий посыл: русские - это такие цветные. Боже упаси от расизма, но как-то странно: если сдавать европоцентризм, то хотя бы за некие бонусы, а тут как?

Если Россия по смыслу (именно что по смыслу, который всегда определяет дальнейшие классификации по факту) - первый мир, то это его арьергард. Отстающие, троечники, периферия. Не хочется в арьергард? Правильно, никому не хочется. Карту можно пересдать, и Россия может быть в авангарде, но... тогда уж третьего мира.

Но в чем закавыка? В России, обустроенной по евразийским понятиям, русские отнюдь не оказываются первыми. Если уж затачиваться на Европу под флагами светлой памяти Золотой Орды, у нее найдутся более правильные наследники. Чеченский полевой командир, к примеру, куда как более евразиец, нежели питерский профессор, ни черта, конечно же, не пассионарный. Дальше ясно, что будет. То есть евразийство для русского патриота - сдача последнего места в первом ряду за... последнее место в последнем.

Сибирь - это Запад

И все-таки Красноярский край - это Запад. Не географически, понятно, а в неком смысловом поле. Потому что Россия - это такая Европа, но по-своему, а Сибирь у нас, к счастью, все еще Россия.

Но ежели Европа - то какая? Можно сказать, что отстающая, это несет долю правду, но это обидно. Если же как-то корректировать смыслы к своей пользе, то можно дать определение России как альтернативного Запада, запасного варианта, эксперимента. Европейская страна, довольно большая, берется и пускается в особое плавание. Не переставая быть глубинно европейской. Если таки понимать культуру Европы как идущую от античности и Христа - мы Европа, а кто мы? Или Чингисхан дал нам больше, нежели христианство и греки? Но мы Европа, плывущая по своим делам.

"Не храните все яйца в одной корзине". Корзина может навернуться, к примеру, сейчас Запад все более явственно "наворачивается". Но есть на периферии... то ли такой "венчур", то ли "генофонд", то ли "альтернативная история". Своя разновидность христианства. Свой тип модерна. Может быть, телеология такова, чтобы выйти на сцену в момент мирового кризиса. Ну а если уж и запасной полк скурвится за лесочком, тогда хана.

Валерий Панюшкин: "Девушки любят жополизов"

(Екатерина Юсьма, "Красноярский комсомолец", 5.12.2007)

Он десять лет спасает детские жизни. Он обещал больше никогда не писать про политику, но оставался верен своему слову только год. Он может часами рассказывать журналистам, как нужно писать заметки. При этом сидеть на столе, поджав под себя ноги. Специального корреспондента "Ведомостей" Валерия Панюшкина можно слушать часами. А потом все равно понимаешь, что времени не хватило.

- Валерий, многие журналисты очень любят говорить и спорить о социальной функции своей профессии. В чем все-таки суть журналистики?

- Есть в обществе сложившееся представление о том, что такое журналистика. Так вот, оно неправильное. Неправильное на уровне законодательства. Поскольку закон этот принимали люди, к журналистике не имеющие никакого отношения и вообще не известно, прочитавшие ли в своей жизни какую-нибудь книжку, кроме сберегательной. Они ни черта не понимают. Я глубоко убежден, что работа, которую мы делаем, заключается в том, чтобы рассказывать истории. В позапрошлом году на московский кинофестиваль приезжала актриса Мерил Стрип. Она вышла на сцену и после каких-то слов приветствия произнесла гениальную фразу: "Because people need stories" ("потому что людям нужны истории"). Удивительным образом истории нужны людям больше, чем хлеб, больше, чем еда. Без еды они могут прожить месяц, а без историй они месяца прожить не могут.

- А в чем же тогда социальность?

- Исправление нравов. Я искренне верю, что только небольшое количество людей способны сознательно убить или причинить боль. Вообще-то людям свойственно быть добрыми, они хотят быть добрыми. Как устроена в США казнь? Она устроена так, что смертельную инъекцию не делает никто. Один человек приносит ампулу, другой ее открывает, третий набирает, четвертый забирает шприц... Это разделение ответственности на 12 человек, из которых никто не набрал яд, никто не сделал смертельный укол. Так вот, ты делаешь смертельный укол. Смотри правде в глаза. Вот, собственно, что мы делаем.

- Но ведь исправление нравов - это общие слова. У нас может быть конкретная, более узкая цель. Например, собрать деньги на лечение больного ребенка.

- Я десять лет пишу заметки в Российский фонд помощи. Деньги собирают читатели газеты "Коммерсантъ". Это не я их собираю. Я что сделал? Моя прибавленная стоимость - это не люди, которые принесли деньги, это люди, которые прочли. Одни раз, два раза, пятьдесят раз. На 51-й кто-то из них принес деньги, на 176-й или 851-й люди задумались - насколько эффективно то, что они делают. Например, главная проблема, которая возникает с детьми, больными раком крови, - это аспергелез (грибковая инфекция. - "КК"). Дети умирают от грибка, который есть на стенах. Для того чтобы вылечить детей от аспергелеза, необходим препарат стоимостью 25 тысяч долларов на одного ребенка. Нетрудно посчитать, что на 100 тысяч долларов спасти от смерти можно четверых. В России от аспергелеза умирает полторы тысячи детей каждый год. Основной путь, которым грибок попадает в организм ребенка, - место укола. Уровень заболеваемости снизился бы процентов на 90, если б в больницах использовались современные расходные материалы. Но этих расходных материалов, кроме Москвы, Петербурга и Екатеринбурга, по-моему, нигде нет. Я зашел в онкогематологическое отделение в Архангельске и увидел девочку лет семи, с огромной иглой, торчащей из-под ключичной вены. При этом ее мама стояла с секундомером и считала капли. Это высокодозная химиотерапия. Если мама обсчитается, девочка умрет. Притом, что есть специальные приборы, которые рассчитывают дозу. Долго я могу про это рассказывать... Так вот, расходных материалов на всю страну нужно на 100 тысяч долларов в год. За 100 тысяч долларов можно снизить заболеваемость аспергелезом на 90 процентов и, соответственно, спасти за те же деньги тысячу триста детей. Не четверых, а тысячу триста. Моя цель - чтобы читатель в массе своей сказал: да что же это такое, мы все собираем и собираем, ну надо же что-то делать! Заниматься благотворительностью, на мой взгляд, имеет смысл для того, чтобы благотворительность отменить. Это бессмысленная вещь. Мы бессмысленно и неэффективно расходуем деньги. Но наше желание изменить что-то в устройстве мира, общества, власти возникает оттого, что мы начинаем лично понимать, как эта проблема касается нас. Вот в чем прибавленная стоимость. Не в том, что я собираю деньги, а в том, что я исправляю нравы.

- Очень утопично...

- Только когда люди включаются в проблему лично, они понимают эту проблему. Пока нет обманутых инвесторов, люди не понимают, почему плохо, что 80 процентов строительного рынка Москвы контролирует жена мэра Юрия Лужкова. Ну что в этом плохого? Она же строит дома! Только когда их лишают жилья, они понимают, как это их касается. Журналистка Катя Гордеева, которая снимает сейчас фильм про ВИЧ, рассказала мне прекрасную историю про девушку, которая влюбилась в юношу. Он не сказал, что у него ВИЧ. Она узнала про ВИЧ, когда пошла в женскую консультацию по поводу беременности. Как всегда. У них родился здоровый ребенок. Все хорошо. Тут молодой человек вернулся к употреблению инъекционных наркотиков и умер от передозировки. Она его ненавидит лютой ненавистью, но не за то, что он подарил ей ВИЧ, а за то, что он умер и оставил ее одну с ребенком. Ни хрена себе, сволочь какая! Как он посмел? Я тут одна с ребенком, а он, гнида, умер. Катя ее спрашивает: "У тебя есть сейчас молодые люди?" Она говорит: "Ну, так, есть там один". "Ты ему рассказала?" "Нет, зачем? Он же станет ко мне плохо относиться". "Подожди, но это же ВИЧ, ты же знаешь..." "Да нет, ерунда..." "Ну как ерунда!" И тут она отвечает гениальной фразой: "А я нормально себя чувствую". Я бы с удовольствием сделал историю о том, что происходит в мозгах у этого человека. Историю про ценности в жизни. Люди в машинах не пристегиваются ремнями безопасности. Это то же самое, что стрелять по школе из танка.

- Почему то же самое?

- Потому что это пренебрежение жизнью. В Санкт-Петербурге была организация людей с ВИЧ. Некая активная группа, человек 15. Все в прошлом потребители инъекционных наркотиков. Два года назад многие сорвались, и многие умерли, когда в Питере появился синтетический героин "Белый китаец", у которого очень трудно рассчитать дозу. Он изготавливается из пластиковых стаканчиков. Его придумали два гениальных химика, которых взяли и посадили в общую камеру. На следующий день рецепт "Белого китайца" знали все, кто хотел его знать. Так вот, я с этими людьми довольно много общался, с теми, кто остался живой, дружу до сих пор. Выяснилось, что из 14 активистов этой организации, мальчиков и девочек, бывших потребителей инъекционных наркотиков, нет ни одного, кто не был бы изнасилован в детстве. Ни од-но-го. Если после этого мне будут рассказывать, что это американская пропаганда нам портит детей и склоняет их к употреблению... Ребят, детей насилуют в семьях. В каждой четвертой российской семье бьют женщину или ребенка. И это имеет отношение к СПИДу. Кто-нибудь когда-нибудь про домашнее насилие статью читал? Одну-две? Вы идете по улице - отсчитайте окна. Первое, второе, третье, в четвертом бьют женщину или ребенка.

- Можно же писать о чем-то хорошем, добром, светлом.

- Про хорошее мы не пишем. Анекдот про английского мальчика знаете? В обеспеченной английской аристократической семье родился мальчик. Все было хорошо, но только мальчик не разговаривал. Год не разговаривал, три, пять. Несчастные мама и папа. И вот мальчику лет 10, и вдруг, взяв какой-то соус, мальчик говорит: "Соус холодный". "Ой, заговорил! Так ты можешь говорить?" "Ну да, могу". "А почему ж ты молчал-то до сих пор?" "Так все было нормально". Мы не пишем, когда что-то нормально. Этого профессия не предполагает. Я предложил потанинскому банку купить расходников на всю страну и спасти тысячу триста детей. Кто-то из руководителей этого банка при мне своим заместителям говорит: "Так, сто тысяч". Я говорю: "Не-не-не, сто двадцать". "Почему?" "Потому что эти деньги нужно же довести. Эти катетеры нужно довести. Врачей, которые в глаза эти расходники не видели, нужно же научить их ставить". Ничего плохого в том, что Потанин решил дать 100 тысяч долларов на покупку расходников, нет. Это хорошо. Но если он не дал еще двадцать, то это зря. Эти деньги будут украдены. При всем моем неоднозначном отношении к Владимиру Владимировичу, то, что он дал денег на лекарства от СПИДа, - это хорошо (в рамках национального проекта "Здоровье" были выделены средства на лечение ВИЧ/СПИДа. - "КК"). Но только где эти лекарства? Конечно, стало лучше, чем было. Но мои друзья в Санкт-Петербурге не далее как месяц назад делились лекарствами, на всех их не хватало. Мне за последнее время понравилась история про лечение гепатита. Надо выделить денег на лечение гепатита. На всех денег нет. Поэтому специалисты Министерства здравоохранения придумали гениальное решение. Они выделили денег на бесплатное лечение гепатита только для тех, у кого есть еще и ВИЧ. С точки зрения чиновника, есть одна небольшая категория больных людей, но две программы - гепатит и ВИЧ. Но если у тебя нет ВИЧ, то лекарства от гепатита тебе не дадут.

- Было время, когда вы не могли писать о том, о чем хотели, когда вам указывали? Заказные материалы писали?

- Заказных материалов я не писал никогда. У меня были задания редактора, которые я считал глупыми, идиотскими, бессмысленными. Понятно же, что любой начальник по определению идиот. (Смеется.) Просто я всегда думал, что репутация стоит дорого. Были случаи, когда я отказывался от каких-то больших денег, потому что для этого нужно было сделать заказной текст. "Ведомости" - деловое издание, там журналистам все время предлагают взятки. Причем какие-то серьезные - 50 тысяч долларов, 100. Человеку, который получает, например, полторы, очень сложно отказаться. Меня как-то позвала главный редактор и спросила: "Тебе какие суммы взяток предлагают?" Я говорю: "Ты знаешь, год работаю в "Ведомостях", и никто еще ни одной взятки не предложил". На что главный редактор сказала: "Ни хрена себе репутация".

- У Валерия Панюшкина есть псевдоним?

- Нет.

- В одной из колонок на "Газете.ру" вы писали про маленькую девочку Надю. Говорили, что сорвались, что сделали запрещенную для журналиста вещь - полюбили героиню своей заметки...

- Да, у меня была девочка, которую мы пытались спасти, но она умерла. Я, честно говоря, думал, что "стоит перед глазами" - это идиоматическое выражение. В течение нескольких месяцев у меня было ощущение, что девочка нарисована у меня на стеклах очков. Я обратился к психиатрам. Они предложили полежать-отдохнуть. Полежать у них в клинике у меня не получилось, но через некоторое время вроде как отпустило. Когда погиб сын моего друга, я не знал, что ему сказать. Напились водки до посинения. Это все, что я смог сделать.

- Но в большинстве случаев удается не пускать героев в сердце? Моя коллега, которая больше остальных боролась за жизнь ребенка с лейкозом, восприняла его смерть как смерть собственного ребенка. Она сломалась.

- Когда их становится много, то просто привыкаешь. "Страданье есть способность тел, / а человек есть испытатель боли, / но то ли свой ему неведом, то ли/ ее предел" (цитата из Бродского. - "КК"). Да? Когда это с тобой происходит первый раз, конечно, ты находишься в шоке. Но врачи же привыкают. Это неправильно называть привычкой, но...

-... но, наверное, это все же привычка.

- Ну, да.

- Журналисты мешают или помогают? Например, питерский фотограф Сергей Максимишин говорил, что все войны - для журналистов. Из серии "CNN приезжает - война начинается, CNN уезжает - война заканчивается".

- (после минутного размышления) Это мания величия. Войны, конечно, изменились оттого, что появилось телевидение в прямом эфире, но войны происходят не из-за журналистов.

- И не для них?

- И не для них.

- Уходя из "Коммерсанта", вы сказали, что устали писать о политике. Сейчас вернулись в такого же рода журналистику, стали специальным корреспондентом "Ведомостей".

- Я ошибался.

- Редактор "Коммерсанта" Андрей Васильев, по вашему же выражению, дал вам главный профессиональный совет: "Менее ссыкливо, Панюшкин, надо заниматься журналистикой". Не прислушались?

- Это правда, да. Представьте, что у вас случилась несчастная любовь. И вы решили: все, больше с парнями никаких дел. И два месяца вы действительно прекрасно жили, катались в парке на лошади или играли в теннис. А потом почувствовали, что сердце девичье, оно чего-то такого хочет. А подруги вас спрашивают: "Ну и как?" А два месяца назад ты говорила, что с парнями никаких, что то же самое будет! Да, будет то же самое. Ждут ли меня разочарования? Да, ждут. Я, заявляя, что не надо заниматься политической журналистикой и что я не буду ею заниматься, ошибался. Признаю свои ошибки.

- К слову о политической журналистике. Были какие-то проблемы с выпуском книги "Михаил Ходорковский. Узник тишины"?

- Нет, никаких. Конечно, были сложности в сборе информации. Прокуратура разговаривать не хотела. Абсолютно. Но препятствия в сборе информации - это нормально. Это в самом свободном обществе есть.

- Вы часто говорите о том, что у нас власть формирует информационное пространство. И политическую повестку дня в России целиком и полностью формирует власть. На какие темы нужно на самом деле обращать внимание? О чем нужно писать?

- Во-первых, о пренебрежении к жизни. Во-вторых, о пренебрежении к свободе. Девальвация свободы как ценности. Нет такой ценности. В США у каждого штата есть свой лозунг, который обычно пишут на автомобильном номере. В одном штате на номерах было написано "Live free, or die" ("Живи свободно или умри"). Так вот, граждане штата вышли на демонстрацию. Почему это их, свободных людей, заставляют писать на номерах какие-то лозунги? И тогда приняли закон о том, что ты можешь получить номер с лозунгом или без лозунга.

- Нам такое и не снилось.

- Вот пренебрежение жизнью и девальвация свободы - две главные проблемы. Из них вытекает все остальное. Есть вещи, которые меня удивляют со страшной силой. Человеку почему-то в России легко быть плохим. Это не стыдно. А хорошим быть стыдно. Если человек дает деньги на благотворительность, он так... А если он просаживает их на то, чтобы отвезти два самолета девок легкого поведения в Куршавель, так это пожалуйста. Если девушка скажет: "Да, я блядь". Все скажут: "Ну ладно". А если она скажет: "Я верна мужу". "Дура какая-то". Хотя все наоборот. Еще есть одна вещь, которая меня искренне беспокоит. Девушки меня очень беспокоят. Так скажем, девальвация смелости. Инстинкт сохранения вида должен предполагать, что потомство лучше иметь от смелого человека, а большое количество девушек сговорились. Причем как-то довольно искренне они любят жополизов. Это вырождение какое-то. На самом деле это проблема элиты. Их дети, их внуки не смогут быть руководящей силой. Это у них только сейчас деньги и власть. Вот вещи, которые меня волнуют.

Зачётка или деньги?

(Наталья Смолина, "АиФ на Енисее", 5.12.2007)

Говорят, студенчество - беззаботная пора. Но иногда в погоне за "достойной" жизнью о граните науки приходится на время позабыть, потому что выжить современному студенту не так уж и просто...

Когда-то наши родители на свою стипендию могли купить билет на самолет до Ленинграда и обратно. Причём денежную компенсацию от государства получали все. Сегодня же на стипендию может рассчитывать только студент, у которого в зачётке нет троек. Правда, сумма эта почти в три раза меньше минимальной пенсии.

На автобус или на гамбургер?

Что можно купить на стипендию, давайте посчитаем вместе. Средняя стипендия в СФУ - 900 рублей. Это 90 поездок в автобусе (с учётом того, что в среднем студент "катается" на автобусе 52 раза только до места учёбы и обратно). Это четыре-пять купленных в магазине книг. Это 30 "Смаков" - по одному на каждый день месяца. А ещё это - одна пятая зимнего пуховика китайского пошива. Получается, если добираться до вуза общественным транспортом, надо отказаться от гамбургеров или наоборот. А когда в желудке пусто, никакая наука в голову не идёт. Поэтому каждый студент изобретает свой способ выживания.

Катя Бебрыш изобрела свой способ выживания - поскорее выйти замуж и только за богатого. Пока девушка пребывает в активном поиске и живёт с родителями: мама и папа оплачивают обучение, а "побрякушки" и косметику Катя покупает на карманные деньги. Зарабатывает тем, что делает контрольные или литературные переводы своим одногруппникам. Катя даже учится отлично не ради прочных знаний, а для того, чтобы получать повышенную стипендию.

"Отличная" надбавка

Действительно, для студентов с "пятерками" в зачётке предусмотрено материальное вознаграждение. Стипендия отличников в два раза выше обычной - 1800 рублей. Это стоимость качественных джинсов, десяти походов в кино или месяц безлимитного Интернета. Для студентов имеется еще один "бонус". Один раз в семестр можно написать заявление на материальную помощь. Для этого необходимо указать весомую причину. Как только не изощряются студенты... "На учебники для курсовой работы", "На проезд из города Железногорска до университета" и даже на "Обзвон одногруппников по мобильному телефону". Но... заветная тысяча всё же достается только тому, у кого причина сформулирована убедительней.

Игорь Султреков как только поступил в университет, сразу понял: без материальной подпитки ничего не получится. "Мне было уже 17 лет. У матери постоянно клянчить деньги стыдно. А на стипендию не протянешь". Сначала Игорь расклеивал объявления и в день получал около 200 рублей. Потом его "повысили" до промоутера - раздавал листовки на улицах или рекламировал что-нибудь в магазинах. Но... "Это не унизительно, но и не по-мужски - конфеты предлагать попробовать". Как-то в бегущей строке Игорь абсолютно случайно увидел объявление: в ночной клуб на работу требуются бармены. Несмотря на то, что он ликёр от рома отличить не мог, а о рецептах коктейлей имел смутное представление, пошёл на собеседование. Теперь смешивает напитки в одном из лучших ночных клубов города. Зарабатывает вполне приличные для третьекурсника деньги (около 15 тысяч рублей плюс чаевые). Правда, в его графике не осталось времени для учёбы. "Прихожу домой со смены - и падаю. На лекции сил не остается. Поэтому меня из университета и отчислили. Пришлось восстанавливаться, но уже на платное отделение. А у "коммерческих" студентов никаких стипендий, льгот и материальной помощи не положено!"

За всё платит папа

Андрей - студент четвёртого курса, даже думать не хочет о работе. Вопрос: "Сколько денег ты тратишь в месяц?" вызывает у него недоумение. Много уходит на бензин для новой "японки" и на ночные клубы. Самая же большая статья расхода - это любимая девушка. Стипендию Андрей не получает: экзамены сдает на "тройки". Сейчас основной источник дохода Андрея - это папа, владелец крупного бизнеса. А мечтает юноша о том, что к пятому курсу родители подарят квартиру. Лучше всего - трёхкомнатную и в приличном районе. "Трудиться мы будем всю жизнь. А счастливые годы студенчества надо прожить весело", - так считает отпрыск богатых родителей.

Преподаватели к ранним рабочим стартам своих подопечных относятся по-разному. С одной стороны, опыт в работе - дело хорошее. С другой - студенты почти всегда выбирают "заработок", не имеющий никакого отношения к будущей профессии. А значит, время, украденное у науки, будет потрачено без пользы. Преподаватели считают, что всему своё время. Поступили в университет - будьте студентами. А опыт и деньги - дело наживное. Однако как прожить на одну тысячу в месяц - никто не смог дать совета...

На думском фронте без перемен

(Александр Силаев, "Вечерний Красноярск", 5.12.2007)

Думская кампания, не будучи бурной, привела к предсказуемому итогу. Скажем так: если все прогнозы сложить в одну шляпу, а потом математически посчитать среднее, оно-то и окажется результатом. И 64,1% ЕР, и 11,6% КПРФ, и 8,2% ЛДПР, и 7,8% СР.

Более того, любого политолога год назад разбуди среди ночи и спроси, кто в Думу пройдет, - назовет эти четыре партии. И полгода назад назовет. Разве что с порядком немного запутается: год назад "Справедливой России" прочили чуть лучшее будущее, место от второго до четвертого. У "Единой России" будет как минимум половина голосов, у КПРФ будет больше, чем у ЛДПР, в Думу проходят ровно четыре партии - год назад эти константы были известны.

Некоторая интрига возникла после 1 октября. До "заявления Путина" аналитики взялись бы назвать процент каждой партии с точностью плюс-минус два. Путин, встав в список первым, внес неопределенность. Стало ясно, что "Единая Россия" будет ориентироваться не на 50%, а на 60%, если не выше. Зародилось даже подозрение, не слетят ли с дистанции "справедливцы", по ним новый расклад ударил сильнее всех. Конструкция выдержала. ЕР набрала чуть больше, чем казалось в сентябре, все остальные - чуть меньше. Как бы скинувшись на лишние 10% для Путина лично. А вообще все сыты и целы. Кто в Думу не прошел, на это и не рассчитывал.

По цифре ЕР, кажется, не дотягивает до "двух третей парламента". На самом деле - дотягивает. Как известно, голоса, отданные за аутсайдеров с менее чем 7% голосов, делятся среди победителей. Пропорционально весу победы. Вот этого подарка ЕР как раз и хватает, чтобы усадить в парламент 300 человек. Примерно как сейчас. Вообще, если сравнивать с итогами выборов-2003, "Единая Россия" проводит в Думу примерно столько же человек. При этом сам процент, взятый партией, выше более чем в полтора раза. Есть разница: набрать "под сорок" - и "за шестьдесят". Фокус объясняется просто. Четыре года назад "Единой России" дали такую победу выборы по округам. Сейчас же контроль над парламентом выглядит... более убедительно, что ли. Две трети голосов за ЕР - две трети мест в Думе. А будь у нас еще округа, триумф ЕР выдался бы посильнее. Как любят говорить сами единороссы, отказ от округов - великодушие с их стороны. Что, в общем-то, доказывается математически.

Процент КПРФ почти такой же, как на выборах в Думу 2003 года. Можно подумать, что это такая константа. Но можно вспомнить, что по весне на выборах в ЗС коммунисты брали и больше и сейчас рассчитывали... Ну, хотя бы на 20%. В 2003 году неуспех объясняли наличием "Родины". Сейчас можно сослаться на "Справедливую". Забавно, но еще весенние расклады доказывали, что СР, задуманная агентом против КПРФ, подъедает голоса в первую очередь у... "Единой России". На весенних региональных выборах - было так. Удумавшим ее модераторам впору было ужасаться тому, в каком поле бродит их придумка. Сейчас вроде придумка много не съела и съела - есть такое подозрение - в правильном месте. "Левые путинисты", скрепя сердце и разум, все-таки пошли за ЕР, все-таки "план Путина", "референдум за Путина" и т. д. "Путинизм" в них оказался сильнее "левого". И СР пришлось не выяснять с ЕР, кто сильнее Путина любит, а все-таки оспаривать с КПРФ, кто у нас за равенство и братство. Понятно, что КПРФ на этом поле стоит посильнее, все ж традиция и привычка. Но даже просто прохождение в Думу на грани не прохождения - повод для "эсеров" выпить шампанского. Могло быть хуже.

ЛДПР набрала меньше, чем в 2003 году. Из трех избирателей Жириновского осталось лишь два. Куда они пошли - видно. Путин-2007 по программе не так уж сильно отличен от Жириновского-1993, разве что в разы спокойнее. Ну так спокойствие - сила. И все эти годы избиратель тихо мигрирует. Перезагрузки в федеральном масштабе у ЛДПР не случается, ибо - куда? Некуда. "Патриотическая тема", бывшая редким оружием Жириновского в начале 90-х, входит в арсенал любой партии. Остается жить на процент с харизмы. Энтропия давит, да. Но пока хватает.

Из аутсайдеров больше всех взяла "Аграрная партия". Это называется - не сознательное крестьянство. Если хотя бы каждый десятый аграрий голосовал за аграриев, взяли бы больше. Из "демократов" впереди "Яблоко", потом "Гражданская сила" и СПС. Хотя на улице довлела именно реклама СПС, баннеры, пикеты, "свобода и человечность". Видимо, смена политической ориентации - с молодежи на пенсионеров, с правых речений на левые - дело тонкое. Пенсионер не "купился" и пошел-таки, в своей массе, за Путина и КПРФ.

"Республика чад"

(Ольга Гриневич, "Красноярский комсомолец", 5.12.2007)

Днем красноярец Виктор Химиченко занимается установкой пластиковых окон, а по вечерам, три раза в неделю, он с 4-летним сыном Антоном едет по привычному маршруту: Мичурина, Щорса, Гастелло, микрорайон Пашенный. "Четверг - почему-то всегда рыбный день", - Виктор достает из багажника бидон с ухой и термос с чаем, а пакет с хлебом передает корреспонденту "КК". Мы втроем - Антон наотрез отказывается греться в машине - поднимаемся по лестнице дома на Мичурина, где живет многодетная семья. На стук в узкий коридор из 9-метровой комнаты вываливает ребятня. Пока остальные гремят кастрюлями, восьмилетний Кирилл не пускает в гостинку пьяного соседа: "Пошел вон, урод. Ты че, не понял? Щас в глаз тебе пукну, скотина".

Восемь лет назад Марина сбегала из дома, попрошайничала на улицах Красноярска и спала в подвалах точь-в-точь, как Кирилл с Мичурина. В 13 лет она попала в приют Любови Епончинцевой "Поздний дождь". Сейчас Марине 21 год - она уже окончила училище по специальности социальный работник и снова вернулась в приют, только теперь в качестве сотрудника. Марина выполняет ту же ежедневную работу, что и Виктор Химиченко, - помогает Любови Григорьевне в социальной реабилитации беспризорников.

Беспризорный табор

Улица Малая - без карты ее сложно найти в Черемушках - словно вымерла. Если бы не горящие окна двухэтажного дома, можно подумать, что в округе никто не живет. Запуская в коридор облако холодного воздуха, мы с фотографом теряемся, не зная, как пристроить свои ботинки в ровные ряды детской обуви.

- Проходите в зал, - приглашает Любовь Григорьевна. - Вы же хотели посмотреть, как мы живем. В зале только девочки: полукругом сидят Рая, Вера, Марина, Оксана, Катя. Всего в приюте 21 ребенок, из них 5 мальчишек. Любовь Епончинцева устало смотрит на новую напасть - корреспондентов "КК", и собирается с мыслями, чтобы вновь рассказать свою историю.

- На дворе был 1999 год, - говорит Епончинцева. - Одна моя знакомая подобрала на улице ребенка. Я предложила ей сходить в приют "Забота". Надеялась, что туда возьмут нашего Сашку. В "Заботе" нас спросили: "Есть ли у вас на ребенка документы?" Мы еще удивились: "Какие документы? Мы его с улицы взяли, теперь хотим куда-нибудь пристроить. Жалко ведь ребенка". На что нам ответили: "А может быть, вы его украли. Мы не имеем права взять ребенка. Вы ему никто. Документов на него у вас нет". Вышли. Знакомой говорю, есть у меня трехкомнатная квартира, которую мы недавно с мужем купили, пускай Сашка там поживет. Прихожу на следующий день, а в квартире уже 9 детей! Сашка пошел гулять и встретил своих, таких же грязных. А потом еще пришли и еще. До 30 ребятишек собиралось.

Через четыре месяца у Любови Григорьевны остались те, кому некуда было податься, - 12 человек. Сейчас 1999 год она вспоминает со смехом, хотя тогда без помощи друзей вряд ли выжила. С миру по нитке - то мешок картошки знакомые подкинут, то теплую одежду отдадут. С тех пор как восемь лет назад Сашка привел в ее квартиру "своих", беспризорники стали делом жизни Епончинцевой.

- В то время я работала педагогом в городском приюте "Парус". Мой муж - он геолог - уехал на сезон. Дети были у бабушки, - смеется основательница "Позднего дождя". - Так я начала заниматься благотворительностью. Вот только подопечные мои днем убегали, а на ночь возвращались. Соседи стали жаловаться. На пятом этаже жил участковый. Он вообще меня укорял: "Вы здесь устроили притон для малолетних". Но сама милиция привозила их ко мне. Знаете, сначала это напоминало больше ночлежку, чем приют. Тогда я стала думать, что неплохо бы зарегистрироваться. Теперь это центр социальной реабилитации "Поздний дождь". Чтобы зарегистрировать приют, Любови Епончинцевой пришлось пройти все круги бюрократии.

- Меня вызвали в администрацию Красноярска и сказали: "Вообще-то у нас за добрые дела сажают. Какое вы имеете право брать чужого ребенка? Кто вы такая?" Я отвечала: "Давайте я обратно их по подвалам развезу! Что я сделаю, если они идут?" В сентябре мы ходили по родственникам, смотрели, разговаривали. У одного мальчика ушла мать, а сожитель просто вытолкнул ребенка за дверь: "На фига он мне нужен? Мать ушла, это не мой сын". И таких историй - море.

Идейная

Она родилась и выросла в советское время. В детстве Любовь Епончинцева мечтала, что, когда станет большой и мудрой, будет помогать подросткам с улицы.

- Я ребенок матери-одиночки. Росла очень активным, агрессивным ребенком. В одно время могла сесть в тюрьму. Меня спасла учительница из музыкальной школы, она научила меня играть на скрипке - это отвлекло от улицы. Я знаю, что если у детей в этом возрасте появится старший друг, которому они будут доверять, они смогут принимать правильные решения. Я своей учительнице доверяла больше, чем матери. Когда я вышла замуж, сразу же себе сказала, что не хочу стать своему ребенку такой же матерью, какой была для меня моя. Поэтому я читала много книг и методик по работе с детьми. У меня очень хорошие дети.

Старший сын Любови Григорьевны Миша учится на юридическом факультете, играет на саксофоне. Средняя дочь Маша получает образование психолога в педагогическом университете им. Астафьева. Третий - самый младшенький - белокурый, словно одуванчик, Дима посещает школу английского языка.

- В свои четыре года он может прочитать вам на английском, - с нежностью смотрит на сына Епончинцева. - Я его очень люблю. Знаете, я верю: если детей любить, то даже самые трудные и агрессивные изменятся... А муж мой - герой, - добавляет она. - Он терпит меня. Помогает. Он сильно меня любит. Иногда, конечно, спрашивает: "И зачем ты мне такая идейная нужна?"

Истории

В этот двухэтажный дом на Малой "Поздний дождь" переехал всего год назад: один из 200 спонсоров "приютил" огромное семейство Любови Епончинцевой.

- Он (спонсор. - "КК") покупал и строил этот дом, заранее зная, что отдаст его нам в аренду. Сказал, что пока мы делаем это дело, то можем пользоваться домом.

Последнему ребенку, которого принял "Поздний дождь", 8 лет. Его мать - наркоманка, решившая пройти реабилитацию. Правда, оставить малыша не с кем. Вот и попросила она Любовь Григорьевну принять сына. Чем закончится эта история - неизвестно. Возможно, мать 8-летнего ребенка, как пишут в глупых брошюрках, "начнет новую жизнь" и подарит сыну детство: с запахом мандаринов на Новый год, с чтением сказок перед сном...

- Истории у нас заканчиваются по-разному, - вздыхает Любовь Епончинцева. - Все зависит от ребенка. Мы помогаем, но он сам выбирает, до какого предела ему идти. Мы учим их, как дружить между собой, как общаться со взрослым миром, на собственных примерах. Постоянно проигрываем ситуации: "Ты сделал немножко не так, лучше сказать это". У нас существуют определенные правила в доме: здесь никто не курит и не матерится. Но главное, самое тяжелое правило - слушаться. По уставу мы имеем право взять ребенка по просьбе родителей или по личному заявлению ребенка на полгода. Если ребенок сам написал заявление, мы всегда ставим в известность родителей и органы опеки. Через полгода дети возвращаются в семью либо в интернаты. Правда, из последних снова прибегают к нам. Вот Марина слезами вымолила, чтобы ее забрали из "Заботы". А есть ребята, которые побыли здесь немножко, посмотрели, как трудно слушаться, и сели в "малолетку". Из "малолетки" потом писали мне письма "Тетя Люба, плохо здесь..." Хорошо, если их за воровство посадили, а ведь многие убивают бомжей.

Епончинцевой не страшны ни подвалы, ни теплотрассы: она знает в городе почти все "темные" места. В сравнении с 90-ми сейчас беспризорников стало меньше, утверждает она, - "хорошо милиция работает". Своих воспитанников - всех до одного - Любовь Григорьевна определила в школу. Помимо школьной программы каждый занимается чем хочет. 13-летнюю Раю, самую высокую из всех, отдали в школу моделей. 14-летняя Катя увлекается батиком.

- А пять наших пацанов ходят в школу олимпийского резерва, - хвастается многодетная мать Епончинцева. Раз в году "Поздний дождь" всем составом выезжает на тренинги: в прошлый раз дети жили на базе отдыха "Гренада" вместе с "бегунками" - с теми, кого Виктор Химиченко кормит горячей едой три раза в неделю.

Сила слова

Дверь открывается, и в зал влетает Дима, белокурый сын Епончинцевой. Он запрыгивает к ней на колени и с удовольствием позирует фотографу, расплываясь в широченной улыбке. Через пару минут Марина отправляет Диму наверх, "играть с детками". А тем временем корреспондент "КК" настаивает на том, что в проблеме беспризорничества виновата, прежде всего, семья. Любовь Григорьевна протестует:

- Нет условий для жизни. Понимаете, эти семьи, конечно, разрушенные. Но если бы у нас были нормальные приюты или социальные службы!

Поэтому и мечтает Любовь Епончинцева о сотрудничестве с государственными структурами: на рейды по подвалам времени у нее совсем не хватает. Помощников, "болеющих" заботой о беспризорниках, находить все труднее - люди не соглашаются на мизерную зарплату, а "Поздний дождь" предложить больше не в силах. Приют сам живет лишь на спонсорскую помощь. - 90 процентов родителей любят ребенка, - продолжает разговор Любовь Григорьевна. - Если родителя не научить, не подсказать вовремя... Вот моя Верочка. Когда мы прочитали ее характеристику, обалдели. Написано: ребенок крайне агрессивен, дерется со старшеклассниками. У меня было такое чувство, что я монстра беру. Она не хотела ходить в школу. И знаете, что делает школа? Она от Веры отворачивается. Одноклассники не принимают ее в свое окружение. Что за методы такие - отвергать ребенка, потому что он плохой? Проще лишить мать родительских прав и отдать ребенка в интернат, где штампуют социальных сирот. Ой, - спохватывается Епончинцева. - Вам же детей нужно кормить вместе с Виктором. Оля, я вам эти истории могу рассказывать бесконечно. Хотите, про Саньку расскажу?

Санька

Полноватого 16-летнего Саньку, с прокуренным голосом, сначала кормили на улице. В сентябре он сам запросился в "Поздний дождь" и школу. Долго ходил хвостом за Епончинцевой. Она взяла Саньку, но с одним условием:

-... чтобы он дал мне домашний адрес. Я приезжаю и звоню в дверь. Открывает женщина. Я ей все объясняю. Она говорит: "Женщина, у меня нет сына. У меня только дочь". Я подумала, что ошиблась дверью или Санька чего-то напутал. А она на меня смотрит и говорит: "Женщина, у вас моя дочь"! Я попросила ее показать фотографию дочери. Она мне приносит, на фото - Санька в платьице и с бантиком. Я офонарела, села в машину и думаю, если он - это она, зачем дал (дала) адрес? И как себя вести в такой ситуации? Любовь Григорьева решила не показывать Саньке свою осведомленность о ее тайне. Сказала, что дверь никто не открыл.

- Я переждала день-два, пока она успокоится. Потом завожу ее в комнату: "Санька, слушай, была у твоей матери. Мама сказала, что ты девочка". Она как зарыдает: "Тетя Люба, я девочка!" Я спрашиваю: "Как тебя хоть зовут?". Она: "Настя-я!" Начала с ней разговаривать. В итоге она решила быть девочкой. Понимаете, на улице очень тяжело девочкам. Практически все терпят насилие. Поэтому Настина психика перестроилась полностью: она настолько вжилась в образ, что дружила с девочкой! Что мы сделали - мы поехали и купили ей юбочку и рубашку. Потом собрали всех ребят. Я выступила: "Мы сейчас будем вас знакомить с новой воспитанницей. Это девочка. Ее зовут Настя". Она выходит, а пацаны кричат: "Санька, ты че? Ты че юбку-то надел? Ты че, дурак? Как Настя? Мы же с тобой в туалет вместе ходили! Не может быть, ты нас обманывала столько времени!" Так Санька стала Настей. С ней было очень много проблем. У нее начались месячные - это просто кошмар. Навыки гигиены полностью отсутствовали. Однако... Теперь Настя работает в супермаркете. Совершенно чудесная 22-летняя девушка. Ей дали общежитие. Но беспризорная жизнь сильно бьет по здоровью. Настя долго лечилась. Потому что жила на улице с 9 лет...