19-летний Кирилл Климов 22 сентября разгромил могилу недавно умершего телеведущего Александра Маслякова. Парень вытащил крест, разбросал цветы и переставил фотографии. Охрана вывела молодого человека с кладбища и передала полиции. Вскоре выяснилось, что Климов страдает аутизмом — его поместили в психиатрическую больницу №1 «Алексеевская».

ИА Регнум

В сентябре произошли еще два случая подросткового насилия, потрясших страну.

В городе Балаганск Иркутской области 13-летний школьник напал на одноклассников в спортивной раздевалке, где дети готовились к уроку физкультуры. Мальчик пронёс в школу три молотка и нож в портфеле, от его действий пострадали трое детей. Обезвредить нападавшего смог учитель физкультуры. До произошедшего парень казался скромным тихоней, о внутреннем мире которого мало что знали педагоги и одноклассники.

А в Челябинске школьник, тоже 13-летний и тоже с молотком, набросился на одноклассников и учителей. Мальчик достал молоток в классе и начал бить всех, до кого мог дотянуться — травмы получили трое детей и один взрослый. Оказалось, что с апреля по июнь 2024 года парень проходил стационарное лечение в областной клинической психоневрологической больнице. С 2016-го подросток состоит на учёте в областном психоневрологическом диспансере с диагнозом «органическое шизофреноподобное расстройство личности».

происшествияПострадавшая при нападении на школу в Челябинске попала в реанимацию

Согласно мировой статистике, расстройствами аутического спектра (РАС) сегодня страдают 10 человек на 5 тысяч населения. Аутизм официально не считается заболеванием, но при этом отличается нарушениями в развитии разной степени тяжести, проблемами с мышлением, поведением, двигательными и речевыми функциями.

Для успешной социализации ребенка с РАС в обществе необходим комплексный подход к обучению и сопровождению, систематическая длительная коррекционная работа, организованная на всех возрастных этапах дефектологами, психологами и неврологами.

В школе — 15 минут работы с дефектологом в неделю

Ирина М. — мать 18-летнего Степана, у которого диагностирована средняя степень аутизма. Он на две головы выше матери: справиться с парнем, когда он приходит в состояние возбуждения, очень сложно.

«Мы ищем специалистов по «сарафанному радио», в чатах родителей детей с РАС. Мой сын не разговаривал до четырёх лет. Никто в Твери, где мы живём, не мог поставить диагноз. Нам, можно сказать, повезло — попали на приём к детскому психиатру, который направил нас на консультацию в Москву. Потом был коррекционный детский сад — там с нами, наконец, начала работать хороший дефектолог. Она смогла научить Стёпу говорить, сейчас он разговаривает нормально, хотя не очень умеет выстраивать свои мысли», — рассказывает Ирина ИА Регнум.

В то же время работа дефектолога во многом отличается от задач логопеда. Александра Смирнова — искусствовед по образованию, мать 14-летнего Семёна с тяжелым аутизмом, была вынуждена сама обучиться на специалиста по прикладному поведенческому анализу, чтобы понимать, что делать с ребёнком.

обществоВместо штрафа. Нападавшим на пенсионеров подросткам прописали трудотерапию

«Я поняла, что нам нужна АВА или ПАП-терапия (англ. Applied Behavioral Analysis — «прикладной анализ поведения», одна из методик помощи детям с РАС. — Прим. ред.). И обнаружила, что в нашем городе ею вообще никто не занимается.

В Твери сейчас только официально 2100 детей с аутизмом, их количество растёт, в коррекционной школе №1 — пять первых классов. В западных странах детям с РАС положено 36 часов терапии в неделю. И еще 30 часов в неделю нужно уделить родителям, у нас же у всех ПТСР (посттравматическое стрессовое расстройство). А в нашей школе нам можно получить только 15 минут работы с дефектологом в неделю», — говорит Александра в беседе с ИА Регнум.

При этом она на личном опыте столкнулась с тем, что даже за большие деньги можно получить некачественное образование. Но поскольку Александре была нужна не «корочка», а знания, пришлось долго искать и выбирать.

«Огромный дефицит порождает предложение «левых» дипломов. Час работы со специалистом по коррекции поведенческих расстройств стоит от двух тысяч рублей в областном центре до пяти-семи тысяч в Москве. А работать нужно долго, несколько лет. При этом неизвестно, на кого нарвёшься: один закончил «настоящий» вуз, а другой — педагогический техникум и онлайн-курсы», — с горечью говорит женщина.

Диплом для всех желающих

Игорь Новиков, руководитель АНО содействия социальной интеграции инвалидов «Пространство равных возможностей», провёл собственный эксперимент. Нашёл активно рекламируемую в интернете онлайн-школу дефектологии, записался на четыре курса — логопедия, сурдопедагогика (помощь детям с нарушениями слуха), тифлопедагогика (помощь детям с недостатками зрения) и олигофренопедагогика (помощь детям с интеллектуальной недостаточностью).

Во время «обучения» Новиков посмотрел видео с лекциями по теории, сдал тесты — и получил диплом государственного образца. Ни с одним ребёнком он не то что не работал — детей он даже не увидел, рассказывает Новиков ИА Регнум.

«Пространство равных возможностей», которым он руководит, занимается трудовой интеграцией инвалидов с ментальными расстройствами и людей с РАС.

«Когда я начал погружаться в тему, понял: нужно отступить на шаг назад и понять, что нужно было сделать, чтобы люди, которым предстоит вступить во взрослую трудовую жизнь, не были бы настолько педагогически запущены. Как откорректировать их поведение?

происшествияВ Ленобласти ребёнка с аутизмом насмерть сбил поезд

В советское время существовала отработанная система: перед тем как попасть в образовательные учреждения, дети проходили психолого-медико-педагогическую комиссию, которая решала, готов ли ребёнок к школе, можно ли ему идти в школу в шесть лет или подождать ещё год, сможет ли он учиться в обычной школе или нужна школа коррекционная. И решения этой комиссии были обязательными.

Сейчас такую комиссию ребёнку можно назначить только с согласия его законных представителей, а её выводы не обязывают родителей следовать рекомендациям», — поясняет Игорь Новиков.

В 2012 году в закон «Об образовании» внесли нормы об инклюзивном образовании — обеспечение равного доступа для всех обучающихся с учётом разнообразия особых образовательных потребностей и индивидуальных возможностей. Это значит, что дети с особенностями развития теперь могут учиться в обычных школах. Но в этих школах нет инфраструктуры для их обучения, нет педагогов-дефектологов и наставников, которые сопровождали бы таких детей.

По словам Новикова, речь о специалистах, которые работают на стыке медицины и педагогики, их нужно специально готовить, обучать теории и давать практику. Сейчас же получается, что родителей сделали крайними, только им нужен их ребенок: «Они всё приняли на себя, решают, как ему жить и учиться. Что будет, когда эти дети переживут родителей, никого не волнует».

При этом некоторые родители просто игнорируют болезнь ребенка, требуют, чтобы к нему относились, как к остальным детям. Получается, что ущемляются права на образования других детей в классе — учитель, не имея специальной подготовки, не может полноценно давать знания по предмету и обеспечивать нормальную социализацию в классе ребёнка с особенностями развития.

Нужен правительственный заказ

Каким может быть выход? Игорь Новиков предлагает решение: нужно досконально изучить проблему, подготовить серьёзный доклад с анализом того, как отсутствие специальной работы с дефектологами по коррекции поведения сказывается на уровне детской преступности.

«Президент Владимир Путин, выступая на встрече с выпускниками Высшей школы госуправления РАНХиГС, говорил о бесшовной системе образования — от детского сада до первой работы. Детям с особенностями развития тоже нужна такая бесшовность, чтобы ребёнок был готов с точки зрения психокоррекции своего поведения к жизни и работе, не бродил по улице и не нападал на людей.

Необходимо, чтобы, окончив школу, такие люди были при деле, чтобы их родители были свободны и тоже могли работать, зная, что случись что-то с ними, ребёнок не попадет в психоневрологический интернат», — считает собеседник ИА Регнум.

обществоРектор ВШЭ Анисимов об «отмене» российской науки на Западе: ещё поплачут

При этом в России по-прежнему сохранилась сильная школа дефектологии. Каждый год десятки специалистов выпускает дефектологический факультет Московского государственного педагогического университета. Он был создан на основе Московского педагогического дефектологического института, основанного еще в 1918 году по инициативе педагога-психолога Всеволода Кащенко, брата знаменитого психиатра Петра Кащенко.

Традиции коррекционной педагогики, которой обучают в вузе, закладывались выдающимися учёными Константином Ушинским, Иваном Сикорским и Львом Выготским.

А ведущим научно-исследовательским центром России остаётся Институт коррекционной педагогики Российской академии. Здесь ведётся разработка комплексного медико-психолого-педагогического подхода к изучению детей с особыми потребностями. Институт, тоже основанный Всеволодом Кащенко как «Школа-санаторий для дефективных детей», стоял у истоков создания в СССР системы специального образования для детей с отклонениями в развитии.

В Союзе при налаженной системе психокоррекции люди с особенностями развития выходили во взрослую жизнь, имея рабочие специальности — маляров, брошюровщиков, вязальщиков и так далее.

«Системе государственного российского высшего образования нужен заказ от правительства на подготовку специалистов-дефектологов, она обладает огромным потенциалом для этого», — говорит Игорь Новиков, с которым горячо соглашаются родители детей с особенностями развития.