«Старая сгнившая телега». Как Польша была разгромлена за две недели

Ровно 85 лет назад Москва сделала решительный шаг к ликвидации «уродливого детища Версальского договора».

В три часа ночи 17 сентября 1939 года заместитель наркома иностранных дел СССР Владимир Потёмкин вручил польскому послу в Москве Вацлаву Гжибовскому ноту, которая начиналась словами: «Польско-германская война выявила внутреннюю несостоятельность польского государства».

В документе также было сказано: советское правительство «не может безразлично относиться к тому, чтобы единокровные украинцы и белорусы, проживающие на территории Польши, брошенные на произвол судьбы, остались беззащитными».

Через четыре часа, на рассвете, Красная армия перешла границу (установленную за 18 лет до этого — по результатам войны, которую Советская Россия проиграла) на всём протяжении, от Полоцка на севере до Каменца-Подольского на юге.

Войска Украинского фронта (командующий — Семён Тимошенко, на тот момент — ещё не маршал) и Белорусского фронта под началом Михаила Ковалёва вступили на Западную Украину и в Западную Белоруссию.

В советской историографии поход 1939 года, расширивший границы двух братских республик, назывался Освободительным. Послевоенные атлантические советологи заклеймили эту операцию как «агрессию». То же мнение, что ожидаемо, бытует в современной Польше.

Белоруссия 17 сентября отмечает День народного единства. Значение события, благодаря которому Брест, Новогрудок и Гродно вернулись домой, не подвергается сомнению.

На Украине же операцию, по результатам которого УССР приобрела Галичину и Волынь, именуют результатом совместной агрессии Сталина и Гитлера. Это звучало бы парадоксально, если бы подобные формулировки не начал выдавать ещё Виктор Ющенко (и продолжили после 2014 года — начиная с тогдашнего спикера Рады Андрея Парубия). Владимир Зеленский также не преминул заявить, что СССР якобы «один из виновников развязывания Второй мировой» — правда, киевские власти пока не спешат вернуть полякам Львов, Ивано-Франковск и Тернополь.

Как бы то ни было, то, что в 1939-м Польша потеряла оккупированные ею «кресы всходни» (населенные белорусами и украинцами «восточные окраины»), было предопределено задолго до начала Второй мировой.

Пилсудский был готов пропустить Гитлера к нашей границе

Вплоть до середины 1930-х годов в советских военных планах Польша рассматривалась как один из главных потенциальных противников. Сначала — сама по себе, ведь Вторая Речь Посполитая в границах 1921 года, на востоке определённых Рижским мирным договором — с Советской Россией, а на западе — Версальским договором и Антантой, была самым большим государством Восточной Европы.

Позже Польша вызывала опасения у Советского Союза уже в качестве союзника нацистской Германии. 26 января 1934 года был заключен договор, который называют «пактом Гитлера-Пилсудского».

Он предусматривал свободное прохождение германских войск по территории Польши в случае, «если эти войска будут призваны отразить провокацию с востока или с северо-востока» (то есть со стороны СССР).

Кроме всего прочего, у Иосифа Сталина к Польше были личные счёты. В ходе польско-советской войны в 1920 году он не был согласен с общей стратегией мировой революции, выдвинутой Лениным.

Сталин считал: вместо похода на Варшаву и Берлин следует присоединить к РСФСР Волынь и Галичину, населённые преимущественно украинцами.

В августе 1920 года Сталин игнорировал приказы Москвы и продолжал удерживать 1-ю Конную армию под Львовом, что отдельные историки считают одной из главных причин разгрома войск Тухачевского под Варшавой.

План Далеруса

Возможность реализовать давние планы появилась у Сталина в августе 1939 года, когда неуступчивость Польши сорвала советско-британско-французские переговоры о совместном противостоянии потенциальной германской агрессии.

23 августа был заключён договор о ненападении между СССР и Германией — с секретным дополнительным протоколом, определившим «сферы интересов».

Пакт Молотова-Риббентропа отнёс к сфере интересов СССР Финляндию, Эстонию и Латвию. Польше в секретном протоколе был уделён отдельный пункт:

«В случае территориально-политического переустройства областей, входящих в состав Польского государства, границы сфер интересов Германии и СССР будут приблизительно проходить по линии рек Нарева, Вислы и Сана».

Своеобразным ответом на советско-германский пакт стал договор между Польшей и Великобританией о взаимной помощи от 25 августа 1939 года.

Документ содержал взаимные обещания оказания военной помощи в случае, если одна из сторон подвергнется нападению какой-либо европейской державы.

В тот же день Гитлер перенёс дату нападения на Польшу с 26 августа на 1 сентября и отправил в Лондон переговорщика.

Это был не германский дипломат, а шведский подданный Биргер Далерус, близкий знакомый Генриха Геринга. Далерус до 30 августа 1939 года несколько раз мотался из Берлина в Лондон, где даже встретился с премьером Великобритании Невиллом Чемберленом.

Но достигнуть компромисса по польскому вопросу не удалось.

Странная война. «Противники — жалкие людишки»

Утром 1 сентября 1939 года войска Германии и Словакии (в составе последних были подразделения украинских националистов под началом Романа Сушко) перешли границы Польши.

Гитлер не ожидал вступления в войну западных союзников Варшавы, рассчитывая, что Польша повторит судьбу Чехословакии.

На совещании 22 августа 1939 года, специально посвященном Польше, он заявил: «Наши противники — жалкие людишки, я убедился в этом в Мюнхене. Теперь стало еще более вероятным, что Запад не вмешается. Поэтому мы должны с железной выдержкой взять на себя риск».

Фюрер угадал лишь отчасти.

3 сентября 1939 года Франция и Великобритания объявили Третьему рейху войну.

Но она с самого начала была весьма странной: французские войска 6–7 сентября перешли границу с Саарским бассейном и оттеснили передовые немецкие подразделения. Но глубина удара составила всего 1 км, действия французов были очень медленными, авиация же союзников полностью бездействовала.

А уже 12 сентября 1939 года французские войска и вовсе прекратили наступление.

В тот же день на первом заседании Высшего военного совета Великобритании и Франции в пиккардийском городке Абвиль под председательством премьеров Невилла Чемберлена и Эдуара Даладье было принято решение об отказе от обещанных Польше действий сухопутных войск на Западном фронте и от налетов британской авиации на Германию.

Варшава не была проинформирована о решении, которое приняли в Абвиле её западные союзники, ранее толкавшие Польшу к войне.

Более того, на следующий день командующий французской военной миссии в Польше Луи Фори сообщил начальнику Генерального штаба Польши генералу Вацлаву Стахевичу, что планируемое полномасштабное наступление на Западном фронте пришлось перенести с 17 на 20 сентября.

Но никакого наступления уже не планировалось, французским дивизиям было приказано отойти в казармы за линию Мажино.

Как Риббентроп убеждал Молотова

Стоит отметить, что Германия с самого начала польской кампании подталкивала СССР к взятию под контроль его «сферы интересов» на территории Польши. Так, 3 сентября 1939 года Риббентроп отправил немецкому послу в Москве Вернеру фон дер Шуленбургу телеграмму, в которой, в частности, было сказано:

«Пожалуйста, немедленно обсудите с Молотовым и выясните, не считает ли Советский Союз желательным, чтобы русские вооружённые силы выступили в соответствующий момент против польских вооружённых сил в районе сферы русских интересов…».

9 сентября Риббентроп, казалось, добился успеха.

Во время встречи с Молотовым Шуленбург получил информацию: СССР вскоре начнёт ввод войск в Польшу. Но через несколько часов, когда в Москве стало ясно, что немецкое сообщение о начале боёв за Варшаву было ложным, и советское решение было отменено.

10 сентября на встрече с Шуленбургом — который подчеркнул необходимость как можно скорейшей активизации Красной армии — Молотов заявил, что для подготовки действий советской стороны ей потребуется «две-три недели».

Также Молотов отметил, что вмешательство советской стороны возможно как реакция на дальнейшее продвижение германских войск, для защиты от «немецкой угрозы» украинцев и белорусов, — но пока это невозможно в связи с последними сообщениями немецкого информационного агентства DNB.

В упомянутом Молотовым сообщении были процитированы слова генерал-полковника Вальтера фон Браухича о том, «что дальнейшие военные действия на восточных границах Германии больше не требуются».

Такие заявления, отметил Молотов, создают впечатления о скором заключении польско-немецкого перемирия — а в этом случае СССР не начнёт «новую войну». Однако это была политическая игра.

11 сентября в Белорусский и Киевский особые военные округа поступил приказ о развёртывании полевых управлений округов в Белорусский и Украинский фронты.

Галичанская «прокладка»

При этом 12 сентября 1939 года на специальном совещании в поезде Гитлера обсуждались вопросы в отношении Польши и украинского населения этой страны.

Согласно планам Гитлера, на границе с СССР необходимо было создать лояльные Третьему рейху «государства-прокладки» между «Азией» и «Западом»: Украину (на территории Галичины и Волыни), территориально урезанное «польское» квазигосударство по образцу Словакии и Литву.

15 сентября руководитель абвера (немецкой военной разведки) Вильгельм Канарис отметил в своём дневнике, что фюрер выбрал курс на создание «украинского государства», и ему предстоит организовать «восстание» посредством Организации украинских националистов (ОУН)*.

А окончательно «вопрос Польши» будет решён «заключением мира» с «независимым польским государством», которое будет создано из оставшихся территорий. Позднее по немецкому радио прозвучали сообщения о том, что «немецкие вооружённые силы не имеют никаких враждебных отношений в отношении украинского населения в Польше».

Сложно сказать, были подобные планы реальностью или блефом с целью ускорить ввод советских войск в Польшу, подготовка к которому и так шла на всех парах.

«Во избежание инцидентов»

14 сентября Белорусский и Киевский военный округа получили директивы наркома обороны Клима Ворошилова и начальника генштаба РККА Бориса Шапошникова «О начале наступления против Польши».

В 2 часа ночи 17 сентября 1939 года Шуленбурга принял Сталин и оповестил о скором выдвижении Красной армии.

«С целью избежания инцидентов» Сталин предложил руководству Германии остановить наступление германских войск и отвести вырвавшиеся вперёд подразделения на линию Белосток — Брест — Львов, а также запретить германской авиации совершать полёты восточнее этой линии.

Через час была вручена упомянутая выше нота польскому послу Гжибовскому. Там в том числе говорилось, что Красная армия возьмёт «под свою защиту жизнь и имущество населения Западной Украины и Западной Белоруссии».

Такая же аргументация была повторена в радиовыступлении Молотова в тот же день.

Начало похода. РККА «дезориентирует» поляков

Общая численность советских войск в начале операции составляла: в Белорусском военном округе более 200 тысяч, в Киевском — более 265 тысяч солдат и командиров.

Солдатам разъяснялось, что они идут в Западную Белоруссию и на Западную Украину не как завоеватели, а как освободители украинских и белорусских братьев от гнёта, эксплуатации и власти помещиков и капиталистов. О литовцах, несмотря на последующее занятие Вильно и Виленской области, не упоминалось.

Термин «Освободительный поход» появился в советской терминологии позже — в начале 1940 года. Также общепринятым названием этой операции стало «Польский поход» РККА.

В восточных воеводствах Польши по состоянию на 17 сентября 1939 года находилось около 340 тысяч польских военнослужащих. Это были преимущественно остатки разбитых немцами частей или формируемые территориальные дивизии.

Непосредственно на границе находилось до 25 батальонов и 7 эскадронов Корпуса охраны пограничья (КОП) — около 12 тысяч человек.

Как показали дальнейшие события, в боевых действиях наиболее активное участие приняли подразделения КОП, жандармерии, польские колонисты, получившие бесплатно землю в Галичине и Волыни, и члены военизированных организаций.

Главнокомандующий польской армией маршал Эдвард Рыдз-Смиглы вечером 17 сентября по радио отдал приказ «с Советами боевых действий не вести, только в случае попытки с их стороны разоружения наших частей… части, к расположению которых подошли Советы, должны вести с ними переговоры с целью выхода гарнизонов в Румынию или Венгрию».

Как вспоминал генерал Вацлав Стахевич, польские части были «дезориентированы поведением большевиков», потому что те в основном избегают открывать огонь, а их командиры «утверждают, что они пришли на помощь Польше против немцев». Советские солдаты в массе своей не стреляют, к нашим относятся с демонстративной симпатией, делятся папиросами и т.д., всюду повторяют, что идут на помощь Польше, отмечал генерал.

«Вы же славяне…»

17 сентября 1939 года стало фактически последним днём существования Второй Речи Посполитой, как называли межвоенную Польшу.

Президент страны Игнацы Мосьцицкий, находящийся к тому времени в карпатском городке Косов, объявил о переносе своей резиденции и всех высших органов власти «на территорию одного из наших союзников».

Вечером того же дня он вместе с польским правительством пересёк границу Румынии, а в ночь с 17 на 18 сентября тем же путём Польшу покинул и маршал Рыдз-Смиглы вместе с командованием польской армии.

По образной формулировке Молотова в выступлении на сессии Верховного Совета СССР 31 октября 1939 года, «ничего не осталось от этого уродливого детища Версальского договора, жившего за счет угнетения непольских национальностей».

Организованное сопротивление частям РККА, длившееся более суток, было оказано только в нескольких случаях: в городах Вильно, Гродно, Тернополь, сёлах Навуз и Боровичи возле Ковеля, а также в Сарненском укрепрайоне. Львов, который к 17 сентября находился в осаде немецких войск, 22 сентября был официально сдан Красной армии командующим гарнизона города генералом Владиславом Лянгнером. Согласно легенде, после подписания протокола о сдаче генерал Лянгнер сказал: «Мы воюем с Германией. Город сражался с ними 10 дней. Они, немцы, враги всего славянства. Вы же славяне…».

Итог похода. «Как старая сгнившая телега»

В результате «Польского похода» под контроль СССР перешла территория площадью 196 тысяч квадратных километров (50,4% территории Польши) с населением около 13 миллионов человек.

Она практически полностью находилась в рамках «линии Керзона», рекомендованной в 1918 году Антантой в качестве восточной границы Польши.

Территории Западной Украины и Западной Белоруссии были присоединены к Украинской и Белорусской ССР в ноябре 1939 года. Виленский край вместе с городом Вильно (ныне Вильнюс) был передан Литве ещё 10 октября 1939-го.

Как военная операция «Польский поход» РККА длился с 17 по 29 сентября, при этом потери с советской стороны оказались довольно незначительными — чуть более 1000 убитых, 2000 раненых и 300 пропавших без вести.

С польской стороны — 3500 убитых, до 20 тысяч пропавших без вести, от 250 до 450 тысяч попавших в плен. В целом операция была воспринята как образец любой будущей войны, которую СССР начнёт, когда пожелает, и завершит победоносно и легко.

В праздничном приказе 7 ноября 1939 года нарком обороны СССР Климент Ворошилов утверждал, что «польское государство при первом же военном столкновении разлетелось, как старая сгнившая телега».

Правда, в советском руководстве был человек, пытавшийся хотя бы отчасти остудить эйфорию. «Нам страшно повредила польская кампания, она избаловала нас. Наша армия не сразу поняла, что война в Польше — это была военная прогулка, а не война», — заявил Иосиф Сталин на совещании высшего командного состава 17 апреля 1940 года, после куда менее успешной кампании в Финляндии.

А позже многие участники Великой Отечественной войны в своих мемуарах отмечали огромный вред, нанесенный армии и обществу шапкозакидательскими настроениями после «Польского похода».