1920 год. Последние очаги Гражданской войны в Европейской России

Советское правительство торопилось ликвидировать оставшиеся очаги Гражданской войны, которые могли бы отвлечь силы с западного направления. Первым пал белый Север. В настроениях солдат генерала Миллера еще с начала января 1920 г. заметны были перемены. В ночь с 7 на 8 февраля на сторону большевиков перешла большая часть 8-го пехотного полка. 8 февраля 1920 года Красная армия перешла в наступление по всему Северному фронту. Оно развивалось успешно. Брожение в тылу белых усиливалось, многие команды, составленные из пленных, разбегались. 17 февраля началось массовое бегство солдат с фронта, 18 февраля Миллеру стало ясно, что Архангельск придется сдать. Власти Северной области также не смогли организовать правильную эвакуацию — они не готовились к ней заранее. 21 февраля красные войска вошли в Архангельск, Миллер и его сторонники бежали из города на вооруженном ледоколе «Минин», который вел за собой на буксире яхту «Ярославна». Оставшиеся на берегу в отчаянии обстреливали корабли из пулеметов, «Минин» отвечал орудийными выстрелами.

Поначалу власти попытались скрыть факт падения Архангельска от жителей Мурманска, который надеялись превратить в последний уркепленный оплот на Севере, но эта затея закончилась полным провалом. Уже 21 февраля о бегстве правительства Миллера узнали в Мурманске. Комендант гарнизона телеграфировал о том, какое впечатление новость произвела в городе:

В 15:00 21 февраля власть в Мурманске захватили сторонники большевиков. 13 марта в город вошли части Красной армии. Он был оставлен белыми без боя. Через границу в Финляндию ушел 1001 человек, из них 377 офицеров и 493 солдата. Окончательная победа красных в Поморье стала очевидна. Северный фронт был ликвидирован.

Одновременно победа РККА стала очевидной и на юге. Добровольческая армия была разбита. Один из её офицеров вспоминал:

Отход армии был скверно организован.

Киевская группировка под командованием ген. Бредова была отрезана от основной группы войск и начала отступать на соединение с частями Новороссийской группы. Возможность отхода в сторону Крыма была утеряна. 4 (17) декабря 1919 года приказом Деникина войска Бредова, расположенные на левом берегу Днепра, были подчинены главноначальствующему Новороссийской области и командующиему войскамиОдесского военного округа ген.-л. Н. Н. Шиллингу. Он приказал группе войск ген.-м. Я. А. Слащева отступать на Крым с целью прикрытия полуострова, Бредову — отходить к нижнему Днепру и Бугу с целью прикрытия Одессы. Ни Шиллинг, ни начальник обороны Одесского района ген.-м. граф П. М. Игнатьев не сумели ни организовать оборону города, ни подготовить его эвакуацию. Между тем на это выделялись большие средства, а в районе Одессы было около 80 тыс. солдат и офицеров. Шиллинг обратился за помощью к англичанам. 18 января 1920 г. их представитель обещал оружие и транспорт для эвакуации 30 тыс. чел., но уже 21 января заявил, что сделать это будет невозможно по причине отсутствия тоннажа.

23 января Шиллинг «весьма секретно» известил Бредова о том, что передает ему всю военную и гражданскую власть в Одесском районе, и приказал удерживать Одессу как можно дольше, чтобы прикрыть эвакуацию из города раненых, больных, а также семей офицеров и чиновников, которые могли стать жертвами большевиков.

Сам Шиллинг вместе со своим штабом готовился к отплытию в Севастополь. Все, кто не могли уйти морем, должны были готовиться к маршу на Тирасполь и переходу через Днестр в Бессарабию. О походе были извещены румынские власти, и отказа допустить русские войска на свою территорию от них не последовало. 23 января под ударом оказался Николаев, и оттуда были выведены в Одессу на буксире почти построенные корабли. 29 января был сдан Херсон, 30 января — Николаев. 4 февраля Шиллинг отдал приказ о начале эвакуации. Утром 6 февраля 14-я армия начала наступление на Одессу. Бои под городом носили исключительно упорный характер, тем не менее уже вечером 6 февраля красноармейцы вошли в город, где борьба продолжилась на улицах. К этому времени гарнизон почти полностью разложился.

Стояли сморозы от — 5 до — 10 градусов, море замерзало, лед препятствовал выходу в открытое море имевшихся транспортов и кораблей, ледоколов не было, работало два русских ледокольных буксира и один английский большой буксир. 7 февраля Шиллинг покинул Одессу, на улицах еще шли бои. В этот день на рейде еще стояли английские корабли и русский миноносец, обстреливавший город. В городе и порту царил полный хаос. Множество солдат, офицеров и гражданских лиц было брошено.

Только днем 8 февраля красные войска установили контроль над Одессой. Группа Бредова оказалась в полном окружении, и у нее не было иного выбора, как уходить в сторону Бессарабии. Для начала было принято решение идти к Тирасполю, где надеялись найти армейские склады с боеприпасами и продовольствием, и далее в Румынию. В Тирасполе обещанных складов не оказалось, а румыны отказались принять отступавших на своей территории. 28 января они продолжили движение в сторону Польши. Часть отступавших из Одессы в сторону Днестра войск выступила с опозданием и не нагнала группу Бредова. Румыны также не дали им перейти через Днестр, пытавшихся переходить границу расстреливали из пулеметов, убивали женщин и детей, грабили и сбрасывали в реку трупы. Оставшиеся вынуждены были сдаться красным. По иронии судьбы это была 45-я дивизия Якира и бригада Г. И. Котовского, которые за полгода до этого отходили из Одессы на соединение со своими. 12 февраля Уборевич в приказе по 14-й армии подвел итоги преследования по линии Одесса — Тирасполь: захвачено пять бронепоездов, 200 орудий, масса боеприпасов и т.д. Теперь необходимо было добить отходивших далее и очистить район Одессы от остатков деникинцев.

19 февраля 14-я армия Южного фронта получила приказ окружить и уничтожить группу Бредова и не допустить её выхода на соединение с армиями Пилсудского. Выполнить его она не смогла. Группа Бредова — около 20 тыс. штыков и сабель при 2 тыс. раненых и больных и нескольких тысячах гражданских — за 14 дней прошла 400 верст до фронта, занимаемого поляками. Польское командование поначалу не хотело пропускать эти войска и попыталось вытеснить отступавших на «нейтральную территорию» между собой и красными войсками, и только опасение того, что отчаяние заставит эти 20 тыс. чел. действовать, заставило поляков изменить решение. 1 марта был подписан договор об условиях перехода на польскую территорию — войска разоружались, личное оруже и лошадей сохраняли только офицеры, личный состав под предлогом борьбы с болезнями переходил в особые лагеря, части сохраняли при этом собственное командование.

Деникин еще в январе 1920 года надеялся на возможность успешного контрудара, который в очередной раз переломит положение на фронте в пользу ВСЮР. Серьезный контрудар был нанесен 7–8 января и по Конной армии, которая 6 января перешла через Дон и была отброшена с большими потерями за реку. 7 февраля добровольцы нанесли ряд поражений 10-й армии и выбили красных из Ростова-на-Дону. На Кубани конная группа ген.-л. А. А. Павлова 17 февраля перешла в наступление и нанесла поражение 1-й Кавказской кавалерийской дивизии Г. Д. Гая и 28-й стрелковой дивизии. Успех был временным, упорная оборона дала возможность сконцентрироваться подходящим силам Буденного. Его конница подходила к участку боя после 50-километрового марша. Прорыв на коммуниции красных не состоялся. 19 февраля в контрнаступление перешли 1-я Конная армия и ударная группа 10-й армии.

25 февраля Буденный разгромил под Белой Глиной Кубанский конный корпус Шкуро. Красным удалось изолировать друг от друга ударные силы кавалерии противника, и вслед за этой победой они ударили по Донскому конному корпусу. 25–27 февраля под Егорлыкской кавалерия ВСЮР была окончательно разбита, было захвачено 7 тыс. пленных, 5 бронепоездов, 67 орудий, 153 пулемета. 27 февраля фронт Деникина перестал быть управляемым, связь центра с его правым флангом, отходившим на Северный Кавказ, была потеряна. 22 марта 1-я Конная армия вошла в Майкоп. Фактически бои на этом фронте также закончились. В белых армиях началась паника. Среди служащих образовалась сильнейшая «тяга за границу». Командование ВСЮР не смогло организовать отступления, в сторону Новороссийска повалили колонны оступавших армий и толпы гражданских.

Поражение привело к активизации «зеленых», которые начали нападать на беженцев и небольшие отряды отступавшей армии.

Бежали все те, кто должен был заниматься организацией тыла, — командование и руководство МВД ВСЮР оказалось бессильным. В последний момент, буквально за несколько дней до сдачи города подготовка эвакуации была поручена начальнику морского транспорта инженер-механику ген.-м. М. М. Ермакову. Переход от Новороссийска до назначенного порта разгрузки — Феодосии — занимал 12–15 часов. Предполагалось, что имевшегося корабельного состава хватило бы на два рейса в сутки, что по расчетам было бы достаточно для перевозки армии. На каждую дивизию Добровольческого корпуса выделялся транспорт. Учитывая то, что части поредели в боях, а артиллерию, лошадей и обозы брать на борт не предполагалось, этого должно было хватить. Эвакуацию прикрывали миноносцы Черноморского флота, а также союзники: британская эскадра — дредноут Emperor of India, бронепалубный крейсер Calypso, гидроавианосец Pegasus и пять миноносцев и несколько французских, американских, итальянских и греческих кораблей.

Организовать порядок при эвакуации не удалось. Возможность эвакуироваться часто решалась благодаря протекции или взятке — все это быстро становилось известно в армии и сказывалось на морали людей, беспокоившихся о судьбах своих семей, да и о своих жизнях. Порядок сохраняли лишь части Добровольческого корпуса. Впрочем, к 26 марта и они перестали подчиняться командованию. Некоторые части брали транспорты штурмом. На все это накладывались недоверие и враждебность добровольцев и донских казаков друг к другу. Утратившие дисциплину, отчаявшиеся люди грабили и уничтожали имущество, остановить их не удавалось, хотя пробовали всё, включая казни. В гавани у воды кавалеристы оставляли своих лошадей, «тихо ржавших и тянувшихся к воде». Калмыцкие части бросали своих верблюдов, некоторые всадники убивали своих четвероногих друзей, некоторые кончали жизнь самоубийством. 27 марта Новороссийск был взят Красной армией. Сопротивления уже не было. В городе взрывались и горели склады, царил полный беспорядок, войска сдавались в плен массами.

Последние части, прикрывавшие отход — Дроздовский полк под командой ген.-м. В. В. фон Манштейна и команда бронепоезда, вышли на мол и погрузились на баржи, которые на буксире уводили французские корабли под ружнейно-пулеметным обстрелом. Было вывезено около 35 тыс. человек. Это была кастастрофа. 22 марта на заседании старших начальников ВСЮР в Севастополе было принято решение просить ген. Деникина передать главнокомандование командующему Кавказской Добровольческой армией ген.-л. барону П. Н. Врангелю. Одной из причин этого решения было требование Англии. В тот же день находившийся в Константинополе Деникин отбыл на борту британского дредноута Marlborough.

Часть армии отступила дальше, к границе с Грузией. Еще 10 тыс. чел., в основном это были казаки, были вывезены из Туапсе. Здесь эвакуация также проходила в тяжелых условиях — на порт и отступавших активно нападали «зеленые» партизаны, но перевозки начались 27 марта и закончились 6 апреля, что дало возможность избежать паники и беспорядков. Помощь в перевозках оказали и французы, предоставившие несколько транспортов. Уход из Туапсе сопровождался эксцессами. Четыре небольших парохода, один из них вооруженный, вошли в гавань Сухума, чтобы по согласованию с англичанами пополнить запасы угля. Грузинские власти захватили их и после протестов англичан освободили три. В гавань Сухума пришли русские миноносцы, их командиры пригрозили применить артиллерию. Англичане поддержали русский протест, а французы пригрозили принять в нем участие и перевести дял этого в Сухум стоявший в Батуме миноносец. Делать этого не пришлось. Четвертый транспорт был отпущен.

Единственным успехом белых на этом этапе стала оборона Крыма. Командование Красной армии явно недооценило значение полуострова. На его взятие была направлена 46-я стрелковая дивизия, к которой потом присоединилась 8-я дивизия Червонного казачества. Крым был переполнен беженцами и беглецами, отходившие части почти полностью утратили дисциплину, они по 3–5 месяцев не получали жалованья и занимались «самоснабжением», то есть грабили местное население. Защита этого плацдарма была поручена ген.-м. Я. А. Слащеву. Он оказался блестящим организатором, сумевшим крутыми мерами восстановить порядок в тылу и создать мобильную оборону, в которой упор делался на маневр, а не на удержание первой линии укреплений. 25 января 46-я дивизия перешла в наступление. Наступавшие имели численное превосходство: 4120 штыков, 1100 сабель, 16 орудий и 4 бронепоезда против 2200 штыков, 1200 сабель, 32 орудий, 8 бронепоездов, 6 танков и 6 самолетов. Мораль большей части оборонявшихся была весьма низкой. Все понимали — война проиграна. Бои с перерывами продолжались до апреля. Слащев не пытался держаться за неподготовленные позиции, тем более при сильном ветре и морозах, доходивших до — 22. Генерал оставил на перешейке заслоны, сконцетрировав за ними крупные резервы. Ими он умело лавировал и постоянно наносил контрудары по пытавшимся проваться на полуостров войскам.

Слащеву удалось отразить все атаки красных, причем с большими потерями для атакующих. Впрочем, и оборонявшиеся также несли большие потери — отборный корпус ген. Кутепова за три дня боев потерял 23% состава. Слащев был произведен в генерал-лейтенанты с добавлением к его фамилии приставки «Крымский». На полуострове сохранился еще на год очаг Гражданской войны в европейской части России. Врангель предпринял ряд действий, нацеленных на оптимизацию управления.

Собранные после отступления и эвакуации войска приводились в порядок. Их свели в три корпуса и попытались восстановить дисциплину и боеспособность.

В Крыму уже не планировали победить большевиков вооруженной силой, в самом лучшем случае Врангель хотел сохранить «южнорусскую государственность» с помощью союзников. Он надеялся создать образец государственного устройства, к которому в будущем потянутся симпатии остальной России. Для этого предлагалось провести аграрную реформу, в ходе которой установить максимальный земельный надел в 100 гектаров, остальное же поступить в государственный земельный фонд для дальнейшего перераспределения земли, вернуться к лозунгу Учредительного собарния и заявить о федеративном устройстве будущей России, ввести 8-часовой рабочий день, гарантировать права профсоюзов и т.д. Во главе правительства Юга России по инициативе Врангеля был поставлен близкий сотрудник П. А. Столыпина А. В. Кривошеин, бывший министр земледелия императорского правительства.

Планы Врангеля получили поддержку со стороны Парижа, выбор главы правительства был удачен, Кривошеин был известен своими либеральными взглядами и пользовался поддержкой союзников, особенно Франции. Для расширения социальной поддержки им были инициированы земельная и земская реформа, имевшие частичный успех. Генерал объявил «беспощадную войну» с канцелярщиной и рутиной, он собирался создать эффективную государственную машину, но на деле это привело к ее росту и бесконечным переменам лиц, возглавлявших разные ведомства.

Сделать это было непросто — Добрармия заслужила весьма специфическую репутацию у местного населения, которое называло её «грабьармией».