С приходом к власти в США новой администрации Джорджа Буша­ младшего, мировое экспертное сообщество стало ближе к тексту задумываться о вероятности очередной американской операции на "оси зла". Упрёки в адрес КНДР заглохли, и почему-то - синхронно с объявлением Пхеньяном о владении атомной бомбой. Соответственно, в фокусе остался Иран.

Для государств-членов ОДКБ это вопрос приграничный, в прямом или же фигуральном смысле. Поэтому не хотелось бы, чтобы его обсуждение двигалось по запечатлённой ещё Ильфом и Петровым схеме "Бриану палец в рот не клади". Сейчас говорят, что "Иран - это американцам не Ирак". Но не так давно считалось, что "Ирак - это американцам не Афганистан" (2003), а до того - что "Афганистан - это американцам не Ирак" (2001): круг замыкался, правда, в тот раз имелась в виду Война в Заливе в 1990г. Предрекать янки фиаско, как показала практика, не высший пилотаж аналитики, причём в двояком отношении.

Во-первых, хотя никто не спорит, что американская армия, мягко говоря, не самая геройская в мире, но тем большего уважения заслуживает американская военная мысль, ухитряющаяся с имеющимся контингентом последовательно добиваться намеченных целей. В этом смысле симптоматично предупреждение министра обороны США Рамсфелда, что вторая иракская кампания "не будет похожа на какие-либо известные военные операции". Так и вышло.

Во-вторых, фатальной ошибкой является предположение, что США стремятся "завоевать" ту или иную страну, как целое. Подобная цель, действительно, может быть неподъёмной для американской военно-административной машины. Только трюк в том, что она и не ставится. Американцев интересуют немногие геостратегические точки, причём в конкретных и, может быть, изменчивых аспектах. А вот что будет происходить на остальной территории, с её населением и даже, страшно подумать, ресурсами, - никого в Белом Доме не интересует. Что все желающие могут наблюдать в Афганистане, откуда поток наркотиков грозит превратиться в Ниагару. Или в Ираке, где мятежи стали обычным делом, а нефть, столь занимавшая недавно воображение аналитиков, мирно покоится в недрах, пока цены на неё бьют рекорды. На такие специфические задачи, у американцев сил может и хватить. И вообще, "управляемый хаос" - любимый инструмент американской политики.

Поскольку фундаментальная официальная претензия США к Ирану относится к разработке им ядерного оружия, то сначала нужно дать оценку по сути этой угрозы. Экспертное сообщество в странах ОДКБ должно со всей ответственностью признать, что наличие у Ирана ракетно­ядерного оружия весьма нежелательно. Надёжность политики государства, в открытую разводящего террористов "Хамас" на Ближнем Востоке, вызывает большие сомнения. Даже считая искренним заявление президента Ирана, что его страна решительно против создания и использования ядерного оружия, принципиальная постановка вопроса отнюдь не сводится к противодействию иранским ядерным амбициям. Не нужно делать никаких исключений из принципа нераспространения. А значит, с требованием США о полном прекращении иранской ядерной программы следует без колебаний солидаризоваться.

Здесь опасны как раз сентиментальные ссылки на международное право. Нужно ясно дать понять Ирану, что государства ОДКБ поддержат любые силовые акции по контролю, а при необходимости - и уничтожению его военного ядерного потенциала. Но, к сожалению, нет полной уверенности, что команда Буша­ мл. подлинно стремится к предотвращению распространения этого чудовищного оружия. В связи с этим, столь же чётко нужно сформулировать послание администрации США, обусловив поддержку её действий против Ирана совместным декларированием глобальной политики принудительного ядерного разоружения.

Для этого должно быть объявлено, что всякое применение ядерного оружия со стороны не входящих в круг Постоянных членов СБ ООН государств вызовет моментальный скоординированный сокрушительный удар по их военному и технологическому потенциалу. Далее, должен быть выработан международный военно-политический механизм ядерного разоружения этих государств, включающий как устрашение точечными ядерными ударами для непокорных, так и гарантии безопасности. Наконец, должен быть составлен надлежащий график действий, применительно к тем или иным новоявленным ядерным державам. При этом мирное использование ядерной энергии должно всячески поощряться. Требования МАГАТЭ в отношении Ирана могут рассматриваться только как компонент этой политики, а не дискриминационные придирки к маргинальному режиму. Ведь каковы бы ни были собственные подходы Тегерана к вопросу о ядерном оружии, ясно, что он не может теперь сойти с пути его конструирования до тех пор, пока оно имеется у мощного соседа - Пакистана.

Заметим, что ядерным государствам "третьего эшелона" есть что терять. (Относя к первому эшелону державы, обладающие всем спектром ядерных вооружений и в количестве, достаточном для глобальной катастрофы, а ко второму - Китай и Францию, располагающие межконтинентальными средствами доставки, но ограниченным количеством боеприпасов - авт.). Если они будут добросовестно работать над ядерным разоружением, у них останется технологический потенциал, позволяющий разрабатывать высокоточные обычные вооружения, по многим характеристикам заменяющие ядерные и, тем самым, служащие собственной гарантией выживания во враждебном окружении (например - для Израиля). В случае неподчинения они лишатся его.

Всё это должно совершаться без оглядки на термины суверенитет, территориальная целостность и невмешательство во внутренние дела. Усилия нужно тратить не на оправдание этих силовых акций перед лицом международного права, а на доходчивое разъяснение гражданам упомянутых государств императива ядерного разоружения и убеждение в реальности обещанных гарантий.

Россия и США в состоянии инициировать эту программу даже в том случае, если остальные Постоянные члены Совета Безопасности под тем или иным предлогом уклонятся от неё. Она, и только она, может послужить реальным мотивом глобального сотрудничества ОДКБ и НАТО. Продуктивное распределение ролей между ними достижимо на началах озвучива-ния, с одной стороны, гарантий и ультиматумов - с другой. На следующем этапе должен быть решён вопрос как ответственного ядерного разоружения Франции и Китая, так и передачи английского ядерного потенциала под контроль США. В результате, на 3­м этапе ядерное оружие будет сосредоточено у планетарно мыслящих и приверженных партнёрству держав - России и США. Они, как известно, уже заложили двусторонние основы его полной ликвидации, когда Михаил Горбачёв выдвинул программу отказа от ядерного оружия, и затем они с президентом США Рональдом Рейганом подписали радикальные договора о сокращении тактических и стратегических ядерных систем.

Готовность администрации Буша­мл. к радикальным совместным действиям снимет тревогу относительно её планов нападения на Иран. Напротив, уклонение от описанной программы, может служить сигналом для ОДКБ, указывающим на необходимость активных мер противодействия региональной дестабилизации.

Следует оговориться, что сценарий американских акций против Ирана не обязательно заключается в развязывании военных действий. Не надо забывать о трёх государственных переворотах, в течение 20 века спровоцированных в Иране англо­саксами. Однако в данный момент внутриполитическая ситуация там достаточно устойчивая, доходы от повышения цен на нефть способствуют удержанию её под контролем, а жёсткая риторика МАГАТЭ указывает на подготовку силового варианта. Он и рассматривается в дальнейшем.

В этот контекст вписываются и навязчивые разговоры последних лет о размещении американских мобильных подразделений в Азербайджане, тем более - сообщение ИТАР ­ТАСС о размещении американского спецназа в его южных районах. Это не может не раздражать Иран, в сопоставлении с периодической шумихой, возникающей в Баку на тему Южного Азербайджана. Однако, пожалуй, наиболее чётким признаком агрессивных намерений является муссирование слухов об американском присутствии относительно Армении, в частности - полосы к югу от Карабаха (см., например, газ. "Голос Армении" от 05.07.03).

Это - чрезвычайно чувствительный для Ирана вопрос. По некоторым сведениям, иранские дипломаты ещё несколько лет назад предупредили, что введут войска в этот район, если армянские вооружённые силы его покинут. Видимо, для официализации своего присутствия, министр энергетики Ирана заявил о начале строительства там ГЭС, на реке Аракс.

Поэтому для США район представляет ценность, как идеальный плацдарм для применения традиционной геостратегической уловки, описанной одним из американских историков. Заключается она в том, что Соединённые Штаты, имея намерение напасть на какую-то страну, выставляют свой военный контингент на её границе. Однако границу не переходят, выжидая, когда у противника сдадут нервы, и он, стремясь избавиться от давящей перманентной угрозы, сам нанесёт удар по этому контингенту. После чего Вашингтон обрушивается на него всей мощью, имея в руках неопровержимый моральный аргумент о нарушении мира со стороны врага.

Впервые этот метод был применён при вторжении в Мексику, с целью аннексии Техаса. Мало кому известно, но из той же серии - Пёрл ­Харбор. Эта военная база была построена на самой границе зоны влияния Японии, определённой после Первой мировой войны. Кстати, несколько лет назад в американской прессе прошла информация, что президент Рузвельт имел конкретную разведывательную информацию о подготовке японцами налёта на флот в гавани Пёрл­ Харбора.

Сегодня для похожей психологической операции созданы предпосылки. С одной стороны, политический истеблишмент Армении всё чаще использует риторику о том, что отношения с НАТО являются важной компонентой её безопасности. (Правда, в отсутствие каких­-либо даже устных обязательств со стороны "партнёров".) На обсуждение экспертному сообществу подкидываются предложения, например, о предоставлении американцам аэропорта Арзни. Министр обороны Армении Серж Саркисян как-то выразил тезис, что в ходе Карабахского урегулирования придётся некоторые территории отдать. Начальник Главного штаба Микаэл Арутюнян, подводя итог переговорам с заместителем командующего сухопутными войсками США в Европе генералом Уолдом в апреле 2004, заявляет: "Мы, в конце концов, должны думать о своём будущем и, тем самым, вносить собственную лепту в процесс послевоенного восстановления Ирака".

С другой стороны, курс, избранный официальным Ереваном в Карабахском урегулировании, привёл на грань дипломатического краха. Чему свидетельством озвучивание в последних документах СЕ самых жёстких оценок, вроде оккупации и этнических чисток в Карабахе. Ничего подобного не было до 2000.

Какова может быть реакция сделавшего свою ставку на евроатлантическую интеграцию нынешнего руководства Армении, в складывающейся обстановке?

Она может пойти по линии наращивания проатлантических ставок, в предположении, что "репрессии" обозначают недовольство Запада отсутствием решительно выраженного поворота в его сторону, и в надежде, что ещё не поздно продемонстрировать лояльность. Индикатором такого умонастроения может служить появление в политических высказываниях и аналитических материалах представителей истеблишмента прогнозов о том, что в переговорном процессе по Карабаху "давление усилится", "США будут перетягивать Армению на свою сторону" и потребуют своей региональной доли в виде миротворческих подразделений или военных баз на её территории. Параллельно этому будет идти зондаж сценария таких уступок в Нагорном Карабахе и прилегающих районах, аргументируя тем, что Армения якобы не несёт ответственности за то, что там происходит. То есть, чтобы путём внесения раскола между Арменией и НКР, санкционировать американское военное присутствие в восточных районах, понимая, что допущение такового в западных стало бы публичным нарушением договорных обязательств перед Россией. (Если, конечно, Россия выдвинула бы в этом плане свои возражения.)

Либо ереванская администрация подвергнет ситуацию комплексному анализу, итогом которого станет осознание глобальной роли Армении. В отличие от нынешнего кавказского масштаба, к которому привязывает политику узкая группировка президентов Левон Тер­ Петросяна - Роберта Кочаряна, искусственно загнав себя в угол евротурецкого соседства, это означает, что Армения должна стать субъектом долгосрочного порядка в Закавказье. Она должна сформулировать внятную позицию в рамках ОДКБ, блокирующую попытки Баку стать здесь проводником чреватой потрясениями европейской политики или направленного к расчленению Ирана американского военного присутствия.

Эта позиция должна быть подкреплена готовностью продемонстрировать разгорячённым европейским функционерам, что даже простая приостановка членства Армении в работе их институтов лишает политику Европы на Кавказе серьёзной перспективы, и при этом будет с пониманием воспринята Соединёнными Штатами. После заявления докладчика ПАСЕ по Нагорному Карабаху Аткинсона о том, что "действия страны, совершившей оккупацию противоречат европейским ценностям", терять Армении нечего. Армянское государство больше не будет мальчиком для битья у Европы.

Вместе с тем, отповедь извращённым европейским "ценностям" окажется как нельзя, кстати, для вывода из международной изоляции дружественного Ирана. Она напомнит американцам, что своей победой на выборах 2004 года Джордж Буш обязан предвыборной программе, широко отстаивающей те моральные принципы, которые в противоположном полушарии отстаивает Иран: запрет извращений семьи, абортов и клонирования, сохранение в неприкосновенности смертной казни. В этих ключевых пунктах Иран ближе к США, чем Европа.

В то же время, военная сила и экономическая активность Армении должны быть направлены к такому сотрудничеству с Грузией, которое более контрастно очертит для Азербайджана отведённую ему транзитную функцию в коридоре Европа - Россия - Иран. В аспекте исторического соперничества с Тураном, научно-технологическое и военно-техническое сотрудничество Армении и Ирана должно воздать ему за великодушный отказ от Большого взрыва урана.

Левон Казарян специально для ИА REGNUM