Закат таёжной жизни: село Пихтовое — фоторепортаж

По болотам, в густой тайге…

Огромные колёса ныряют в глубокие лужи. Месят вязкую жижу, но тянут. Лобовое стекло забрызгала глина.

За рулем самодельного болотохода крепкий темноволосый мужчина. На потолке висит вентилятор, отгоняет насекомых. Кузов кулибин из соседнего села сварил из плотного металла. Крепкий, но на кочках можно здорово удариться. Сзади, крепко вцепившись в поручни, стоит седовласая женщина. Это Галина Ермолова — таёжный почтальон на болотоходе.

Галина Ермолова, таёжный почтальон

Галина Александровна не просто почтальон. Трём последним жителям посёлка Пихтовое она возит посылки, пенсии, газеты, свежие новости, продукты и необходимые вещи. Сегодня это единственная ниточка, что связывает таежное село с большой землей. Попасть в «Медвежий угол» непросто, да и выбраться тоже.

Раньше муж возил Галину на тракторе, теперь на самодельном болотоходе. Сын подарил. Непроходимые 15 км трактор ехал 3 часа, новый транспорт в два раза быстрее, да и удобнее.

Галина Александровна в Пихтовое попала в 1982-м году. Как раз в самый расцвет посёлка. Окончила педагогический в Таре, по распределению отправили сюда. Учителем на годик в местную школу. Но из Пихтового она так и не уехала. Вышла замуж за лесника Павла Ермолова, пошли дети. После школы она долгое время работала в детском саду. Пока его не закрыли. Потом в библиотеке. Закрыли. Потом в магазине. Село сокращалось. Приходилось подстраиваться и учиться новым профессиям. Теперь она почтальон.

Пихтовое

Пихтовое спрятано глубоко в тайге. Отрезано от мира болотами и густым лесом. Здесь нет сотовой связи и интернета.

В 1949 году здесь открыли лесопункт. На заготовки в основном отправляли ссыльных. Собрали домики из бруса, каждый на две семьи. В них жили лесники. Они привозили жён, те рожали детей, и село росло.

В 80-е здесь насчитывалось 579 человек. Работал детский сад и школа, библиотека и клуб, магазины, почта и ФАП. В 90-е лесопункт закрыли. И к зиме 2021-го здесь осталось 4 человека.

…Ночь. Дома холодно и темно. Мёртвая тишина. Галина одна, муж на охоте. Вдруг собаки начинают истошно лаять и выть. Не унимались до самого утра. Хозяйка глаз так и не сомкнула. Жутко страшно. «Наверное, медведи», — думала она. Осень 2021-го была голодной, и хищники иногда наведывались в посёлок. Объедали ягоду, искали пищу. Здоровые кучи медвежьего помёта Павел Владимирович то и дело находил на соседнем перекрёстке. А чуть позже заметит и следы трех медведей в своём огороде: мамы и двух медвежат.

Ценные таежные дары

Пихтовое стоит в хвое. Лиственница, кедрач, ёлки. Этот лес богат природными ресурсами. Его ценят строители, из него рубят дома, бани, используют в производстве мебели. Леспромхоз давно закрылся, но ценные породы продолжают покидать тайгу. Теперь это делают частники: завозят и селят лесорубов в передвижных вагончиках, и по зимнику возят дерево. Тяжелая техника ходит мимо Пихтового и расчищает дорогу последним жителям.

Вокруг села, куда ни посмотри, густой дремучий лес. Галина Александровна этих дебрей побаивается. Тёмный, дикие звери водятся. Но в тайге полно ценных съедобных даров. Кедровые орехи, таёжная ягода, грибы. Так что тихонько, краешком, за вкусными сокровищами женщина всё же наведывается. Кедровые шишки они с мужем продают, мешок — 2500 руб. Грибы и ягоды для себя, детей и внуков. Вареньями и соленьями зимой лакомится вся семья.

Павел Ермолов, охотник

Павел Владимирович, муж Галины, всю жизнь проработал в леспромхозе. Сначала лесником, потом инспектором. А в начале года сократили, теперь безработный. Но главное его увлечение — это охота.

Пихтовский лес он знает хорошо. Неподалеку от дома, в тайге, у него раскидано семь охотничьих домиков. Достались по наследству. Каждый, кто уехал насовсем, передал угодья Павлу. Здесь он словно хозяин тайги. Объезжает участки, ставит капканы и собирает сибирскую добычу. Поэтому и не уезжают из Пихтового.

Пушнина и мясо дичи — главные таежные богатства. Баргузинский соболь носит самую дорогую шубку в мире. Вокруг Пихтового этого шустрого зверька много.

Целая выделанная шкурка сибирского соболя стоит, по словам Павла, 4000 руб. Цена зависит от доллара. Водятся в лесу и лоси, и медведи. Убить первого мечтает каждый охотник. Здоровая туша, вкусное мясо. Всю зиму можно есть.

Встретить же медведя страшно. Домой можно уже не вернуться. Но если в схватке победит охотник, сможет его продать по частям. Желчный пузырь и лапы хозяина тайги, например, скупают китайцы. Но без лицензии зверей убивать нельзя.

Последние жители

В Пихтовом осталось домов десять, жилых только три. Повсюду заснеженные плеши, хозяева забрали срубы с собой. У дома Ермоловых, как в музее ездового транспорта: болотоход, снегоход, мотособака, трактор. Чуть дальше танкетка на гусеницах.

Под крышей суетятся двое: Павел с соседом Владимиром Негодаевым. Который день нет света. Завели генератор, но телевизор не работает. Прощупали провода, покрутили тарелку, и так, и этак — сигнала нет. Без телевизора совсем тоска, единственное развлечение…

Четвертый нынешний житель Пихтового — Белявский. Из дома выходит редко, больше лежит. Два года назад резко поплохело. Весна, реки вышли из берегов, до Пихтового только вплавь. Скорая не доедет. Павел погрузил товарища на болотоход, взял лодку. Часть пути проехали, дальше гребли. У поворота ждала неотложка, забрали с микроинсультом. Теперь восстанавливается. Нашел работёнку в селе: топит водонапорную башню. Дело ответственное: если вовремя не подкинуть дров, вода застынет. А платят копейки — 1200 руб./месяц.

На эти деньги и существует. Ест картошку с огорода. Несколько раз пытались оформить пенсию по инвалидности, но Белявский потерял трудовую. На этом пока дело и встало. Хорошо, выручает Негодаев. На болотоходе едут с Павлом за пенсией, и на свои 14 тыс. рублей покупает продукты для двоих. Вот так и живут, а скорее выживают…

Мнение эксперта

В России около 35 тыс. деревень, где живет менее 10 человек, еще 19 тыс. сел и вовсе опустело. Об этом говорят данные переписи 2010 года. Почему так происходит?

«Государство не хочет тратить ресурсы на оснащение мелких сёл, проще работать с крупными», — говорит Ксения Аверкиева, сотрудник ИГРАН. Малые деревни отрезают от ресурсов, не проводят газ, не чистят дороги, закрывают школы, садики, ФАПы. Жить там становится неудобно. Всё стягивается к центру. Уезжают семьи с детьми, потом, кто может, забирают пенсионеров.

Часто закрытие школы — это точка невозврата, без неё остаётся только старикам доживать. Молодые бегут. Такую закономерность отмечает исследователь Ксения Аверкиева. Здесь в Пихтовом так и было. Последней закрыли школу в 2009-м. После этого село опустело, как после ядерного взрыва. Люди бросали дома и уезжали. Кто-то в село покрупнее, кто-то в город. А закрыли, потому что стало невыгодным. Так решила комиссия из Тары. Учителей на тот момент числилось больше, чем учеников.

Но есть и те, кто в транспортной недоступности находит и плюсы. Это охотники, в изолированных селах они чувствуют себя намного вольготнее. К ним практически не приезжают контролирующие инстанции. Они убивают зверей, чтобы выжить. А лес вокруг считают своим. Такое наблюдение сделал Артемий Позаненко, когда исследовал охоту в удаленных селах. По его мнению, это одна из причин, почему люди продолжают там жить…

***

Ночь. Середина декабря. Ермоловы не спят. Волнуются. Утром придёт «Газель», заберёт Галину в город. В кузов они погрузят корову, двух бычков, нетель (молодая корова, которая не рожала) и трех телят. Все они поедут на новое место. В Чекрушево, пригород Тары. Павел вместе с сыном поставили там дом. Галина Александровна настояла. Жить в Пихтовом стало невыносимо, страшно, тоскливо и холодно. Дом прогнил.

Теперь она живет на той улице, где и дети. Водится с внуками. Главную стену нового дома украшают огромные фотообои с медведями. Тайга в сердце навсегда. Павел Владимирович зимовать планирует в Пихтовом, до конца сезона охоты. А дальше видно будет…