Начало революции в России. Первые неудачи армии. 1904 год

На первом этапе Русско-японской войны русский флот не сумел установить контроль над морем, действия его были в целом неудачными. Тем не менее он оставался fleet in being, фактором, угрозой коммуникациям, с которой вынуждены были считаться японцы. Эта угроза не была препятствием для переброски японской армии с островов на континент, и прежде всего в Корею. За неудачами флота последовали неудачи армии. Все это не соответствовало ожиданиям русского общества.

Действия русской кавалерии в Корее не имели особого успеха. После перехода Ялу ей начали оказывать активное сопротивление солдаты корейской армии. Местное население поддержки русским не оказывало. Более того, часто оно было настроено в пользу японцев. На тех, кто поначалу колебался, очень убедительно подействовала немногочисленность русских сил и их постоянное отступление. Целая бригада, действовавшая в Корее в феврале и марте 1904 года, не могла установить, какие японские части в каком количестве она имеет перед собой. Точная информация в штаб армии не поступала. 21 февраля рота японской пехоты заняла Пхеньян. До 27 февраля она удерживала город с помощью части горожан. Затем подошла японская кавалерия. Это осталось совершенно незамеченным для русского командования.

В конце марта началась оттепель, которая превратила твердый грунт в вязкое месиво из грязи, шоссированных дорог не было, реки вышли из берегов. Кавалерийский отряд Мищенко — 2 тыс. шашек и 6 орудий — ограничился небольшими столкновениями с японцами, в которых противники понесли мизерные потери — несколько убитых и раненых. 1-я армия ген.-л. барона Тамэмото Куроки (35 тыс. человек и 128 орудий) сосредотачивалась на Корейском полуострове. Отряд ген.-м. П. И. Мищенко, который практически не сыграл никакой роли в Корее, в конечном итоге был выведен за Ялу.

Наместник адм. ген.-ад. Е. И. Алексеев был верховным руководителем всех военных и морских сил на Дальнем Востоке, главнокомандующий Манчжурской армией ген. от инф. ген.-ад. А. Н. Куропаткин по должности оставался полноправным руководителем армии. Возникло двоевластие, на которое наложились и разные взгляды на методы действия. Первый выступал за активные действия против японцев, второй — за постепенное отступление навстречу подходившим из России подкреплениям с целью накопления сил, достаточных для перехода в контрнаступление. Результатом споров между двумя генерал-адъютантами стало паллиативное решение.

Для поддержки кавалерийского заслона на пограничной реке к ней был выделен Восточный отряд (25 тыс. человек и 78 орудий) ген.-л. М. И. Засулича. Большая часть солдат была только что призвана и понятия не имела о японцах. Исключением были старослужащие сибирские стрелки, имевшие опыт 1900 г. Они высоко ценили качество своих нынешних противников. В районе Тюренчена было начато строительство укрепленных позиций, рассчитанных на корпус. Правый берег Ялу здесь был высоким, левый — низким, почва — почти на 2 метра глиняной. Все, что успели сделать к началу боя, — это орудийные окопы и окопы для стрельбы с колена. Войска окапывались, одновременно шла подготовка молодых солдат. 18 (31) марта из набега вернулся Мищенко. На реке уже начался ледоход, и переправа отряда затянулась до 20 марта (2 апреля). На следующий день в город на корейской стороне Ялу вошли японцы. Информации о них практически не было, корейцы и китайцы не могли стать для нее надежным источником, а вылазки на сторону противника почти ничего не давали. Времени на дальнейшую подготовку противник не дал.

Войска окапывались, готовили орудийные окопы, на откатах холмов в тылу были разбиты палаточные лагеря. Поскольку батареи поддерживали огнем партии разведки на другом берегу, о маскировке говорить не приходилось. К тому же русская артиллерия располагалась на скатах холмов, обращенных к реке. Японской артиллерии не опасались — несмотря на донесения разведки, командование считало, что у противника нет ничего сильнее горных орудий, дальнобойность которых не позволяла угрожать русским позициям. Этим объяснялся тот факт, что открытые русские цели не обстреливались. С японской стороны укрепления казались весьма солидными — цепь холмов, перед которыми лежало открытое песчаное пространство шириной около 2 км, и непроходимая вброд река шириной до 100 метров. Японцы придавали исключительно серьезное значение первому бою с русскими, успех в котором должен был продемонстрировать армии, что она справится с новым врагом.

Русская артиллерия имела на вооружении весьма хорошее орудие. В 1900 году была введена полевая трехдюймовая (76,2 мм) пушка Путиловского завода. Главную задачу современной артиллерии — скорострельность и удержание наводки на цель — конструкторы решили введением нового лафета, который уничтожил откат всего орудия. Пушка образца 1900 года с дальнобойностью в 8 км считалась достаточной для полевого маневренного боя. В 1900 году на «приступ к перевооружению артиллерии скорострельными орудиями» было выделено 5 млн руб., при военном бюджете в 324,9 млн рублей (обычные доходы в этом году составили 1574 млн руб., а расходы — 1575 млн руб., не считая 192,9 млн руб. чрезвычайных расходов). В 1901—1903 гг. планировалось произвести 1500 скорострельных полевых пушек со всеми необходимыми запчастями и боеприпасами. Бюджет заказа, определенный первоначально в 30 920 000 руб., был сокращен до 28 947 436 руб. Первая партия гильз к снарядам для нового орудия, заказанная на Ижорском заводе, — 900 тыс. шт. — обошлась еще в 4275 тыс. руб.

Первая партия заказа орудий образца 1900 года — 1500 штук — была разделена между Путиловским и казенным Пермским заводами, несмотря на то, что цена Пермского завода за пушку — 1650 руб. — была меньше, чем у Путиловского — 1870 руб. В какой-то степени это решение было вынужденным. Гарантии быстрого выполнения заказа на казенных заводах не было. Для сравнения отметим, что в 1898 году Пермский пушечный завод произвел 58 и отремонтировал 132 орудия, а его общая производительность в 1899 г. составила всего 190 орудий. До 1902 года на нужды артиллерии планировалось потратить 33,7 млн руб. Но в 1902 году трехдюймовка была модернизирована. Улучшенная конструкция замка позволяла ей повысить скорострельность с 10 до 15 выстрелов в минуту. Снова началось артиллерийское перевооружение армии. Ее основным центром стал Путиловский завод. До 1905 года он должен был поставить Военному министерству 1850 (с учетом образцов 1900 г. — 2880) пушек и 1900 лафетов. Приходилось торопиться. Гонка вооружений обходилась весьма дорого. Перевооружение первой очереди, законченное в декабре 1903 года, обошлось в 32,7 млн рублей. Стоимость пушечных заказов только Путиловскому заводу составила 21 млн рублей. На вторую очередь перевооружения полевой артиллерии (1903−1906 гг.) планировалось потратить 80 млн руб.

Новое полевое орудие имело неплохие показатели для наступательного маневренного боя. Инструкция гласила: «Полевая 3-х дм пушка главным образом предназначается для действия по открытым войскам, ее главный снаряд — шрапнель — требует возможно большей скорости, отлогости траектории, дальнобойности и меткости». Её шрапнельный снаряд с 260 пулями был особенно эффективен на расстоянии до 2 километров — артиллерийский взвод мог покрыть площадь до 500 метров в глубину и до 110 метров по фронту и в течение считаных минут расстрелять батальон или кавалерийский полк в сомкнутом строю. Впрочем, и на расстоянии в 4 километра смертоносная полоса достигала фронта в 287,5 метра. Вышибной заряд шрапнели Обуховского завода был мощнее французского и немецкого эквивалентов и обеспечивал весьма приличное поражение. Хуже обстояло дело с гранатой.

Задачи этого боеприпаса описывались следующим образом: «Для разрушения местных предметов и легких закрытий в полевом бою 3-х дм пушке придана фугасная граната, требующая от пушки меткости, сильного ударного действия и дальнобойности». Разрывной снаряд русской трехдюймовой гранаты (0,8 кг) был мощнее французского и немецкого, при этом поражающий эффект ее был относительно невелик. Дистанционные трубки для взрывателей русских снарядов были 22-секундными, что обеспечивало дальнобойность в 6 км. За этим расстоянием артиллерийский огонь считался неэффективным и трудноуправляемым. Огонь на дальние расстояния не приветствовался ни в русской, ни во французской армиях, а расстояние решительного боя определялось в 4 км. Так же, как и у французов, лафет и прицелы трехдюймовки не были рассчитаны на огонь далее 6,5 км, при том что возможности пушки позволяли стрелять до 8 км.

В ответ на французское орудие немцы в 1898 г. ввели 105-мм полевую гаубицу, которая должна была бороться с 75-мм пушкой противника и могла эффективно использоваться с закрытых позиций. Идея была проста и логична — тяжелая артиллерия, более дальнобойная и мощная, чем французская 75-мм (76,2 мм в русском случае) должна была поддерживать свои войска, находясь вне сферы огня артиллерии противника. Тяжелая полевая артиллерия Германии могла быть подчинена войскам в качестве осадной. Тем не менее у нее были другие, не столь традиционные задачи. Устав 1900 года предполагал использование ее для приведения артиллерии противника к молчанию и подготовке атаки пехоты, а не только для бомбардировки укреплений. Вскоре представилась возможность проверить положения германского Устава 1900 г. на практике.

Еще в 1884 г. группа офицеров японской армии совершила поездку по европейским странам, уделив особое внимание Германии и ее генеральному штабу. В результате профессор германской Военной академии полковник Я. Меккель был приглашен для чтения лекций в Токийской Военной академии. Ученики были старательными. Японская армия превратилась в точную копию германской. В ней царил культ умения, знания и дисциплины. Японские военные полностью усвоили немецкие положения ведения боя. Результаты сразу же сказались на полях русско-японской войны. Первые же серьезные столкновения русской армии с японской — на реке Ялу — показали то, насколько германская концепция артиллерийского боя превосходила русско-французскую.

20 120-мм крупповских гаубиц и 72 полевых орудия японцев 17 (30) апреля 1903 года на участке переправы боролись с 2 батареями русских трехдюймовок. Превосходство в артиллерии полностью принадлежало атаковавшим. Вскоре оно было реализовано в господство. Японцы подавили перекидным огнем русские орудия, стрелявшие с открытых позиций из орудийных окопов. Это произошло всего за несколько минут. При попытке вывезти орудия на запасную позицию артиллеристы и лошади были перебиты. Пехота противника форсировала Ялу и атаковала русских стрелков. Поначалу японцев встретил залповый ружейный огонь, но вскоре русские позиции оказались под интенсивным артиллерийским обстрелом, который заставил стрелков искать укрытия и резко облегчил задачу наступавших. Их потери при достаточно энергичном движении вперед были ничтожны — около 300 человек ранеными и убитыми. Одновременно японцы построили деревянный мост в 8 верстах выше по течению от Тюренчена и переправили по нему 2 полка пехоты. Они двинулись в обход русских позиций. Позже японцы навели еще 4 моста. Попытки русской артиллерии остановить строительство успеха не имели. Легко заметные позиции русских орудий сразу же накрывались огнем многочисленной артиллерии противника. На следующий день войска ген.-л. М. И. Засулича были разбиты. Они потеряли 63 офицера, 2324 рядовых, 22 орудия и 8 пулеметов. Японцы не имели потерь в артиллерии, а общие потери в живой силе — 38 офицеров и 983 рядовых — в 2,5 раза уступали русским.

Отход русских войск был скверно организован. Был дан приказ жечь войсковые запасы.

Неизбежным спутником такой инициативы было мародерство. Удивительно, что при всем этом китайцы пока еще хорошо относились к отступавшим и помогали им. При отходе часть войск смешалась с обозами и начала терять организацию. При криках «Кавалерия!», которая постоянно виделась обозным, время от времени начиналась паника, превращавшая отступавших в бегущие толпы. В результате хаос только усиливался — повозки шли без грузов, брошенных при бегстве, артиллеристы — без орудий, потерянных в бою.

Только арьергард сохранял порядок. Он состоял из войск, не принимавших участия в сражении. Эти части сохраняли внешний порядок, но, отходя последними и видя результаты паники, они тоже теряли стойкость. Оставшихся на поле боя раненых грабили и добивали местные жители. Когда пришли японские санитары, то многие убитые были раздеты донага, что возмутило японских офицеров. Убитые были похоронены с воинскими почестями.

Казалось, все шло по плану главнокомандующего. Крупных сражений не было, Манчжурская армия сосредотачивалась в районе Ляояна, это устраивало японское командование. Оно надеялось овладеть Порт-Артуром ускоренным штурмом, как во время войны с Китаем, вслед за чем сосредоточиться под Ляояном и разгромить основные силы русской армии не севернее этого города — в горной Манчжурии или на выходе в равнинную ее часть, пока японская армия сможет эффективно использовать свое преимущество в горной артиллерии, бесполезное в долинах.

Русский флот продолжал обозначать угрозу японцам из Порт-Артура и даже действовать из Владивостока, но в Россию не приходили новости о победах. Энтузиазм первых дней войны исчез, сменившись ожиданием этих новостей. Противники режима ждали сообщений о поражениях.