«Красный призрак»: чуть большее, чем просто «комикс»

Фильм Андрея Богатырева, созданный к 75-й годовщине Победы и немного задержавшийся с выходом, вызывает, пожалуй, более смешанные чувства, чем большинство наших фильмов о войне последнего времени. Их чаще всего легко ругать, потому что они, с одной стороны, пытаются притворяться историческими и даже биографическими, а с другой — превращают историю народного подвига или в выхолощенную пустышку с налетом романтики, или и вовсе в «клюкву». «Призрак», как ни странно, сложнее. Как ни странно — потому что жанр, в котором снята картина, достаточно примитивен. То ли комикс, то ли вестерн, то ли сказка, довольно абстрактное и размашисто исполненное полотно с пунктирно намеченными судьбами и характерами по большей части практически безымянных героев. Нечто, снятое как бы специально на экспорт, по голливудским лекалам.

Взять хотя бы название. Эпитет «красный» уже как бы сулит нечто если не «клюквенное», то сервированное не для нашего стола. Тем более что практически ничего «красного» (то есть коммунистического) в фильме нет, если не считать красной звезды на шапке лейтенанта и портрета Ленина в избе, весьма двусмысленно обыгранного — но о этом позже. Полное отсутствие идейной составляющей — увы, общее место для нашего современного «исторического» кино. В фильме Богатырева нет даже рассуждений о любви к Родине, героям не до того — они поначалу заняты исключительно выживанием. Но выживать можно по-разному, у пятерых солдат и беременной санинструкторши нет даже мысли о дезертирстве или сдаче в плен. И этот патриотизм не на словах, а на деле проходит через весь фильм, как его главный стержень, ради этого, пожалуй, и стоит смотреть картину, которая иначе могла бы превратиться в обычный боевик с десятками трупов, жестокими рукопашными схватками и классическим showdown героя и злодея ближе к концу, без чего вестерн не вестерн и комикс не комикс.

Что не радует, так это почти не раскрытая тема фашизма. Эсэсовцы в фильме — не идейные нацисты, а просто вальяжные и самодовольные завоеватели. Браун, персонаж нашего «штатного фрица» Вольфганга Черни, — лощеный красавчик, которому дали посверкать в кадре обнаженным атлетическим телом, — даже проявляет некое снисходительное уважение к русским и с удовольствием приобщается к русской «баньке по-черному». Только явная психопатичность Брауна намекает на глубоко аморальную и бесчеловечную суть дела, которому он служит. Остальные немцы в целом милые ребята, обычные вояки, порой подверженные даже неким пароксизмам милосердия, которые, впрочем, погоды не делают. Не обходится Богатырев и без навязшей в зубах параллели между коммунизмом и фашизмом. Увидев на иконостасе среди икон портрет Ленина, один из немцев говорит, что «у русских два бога», на что другой замечает: «А у нас не так же?» И всё же моральная правота однозначно на стороне тех, на чью землю пришли захватчики.

Сам Красный призрак, герой-одиночка без речей, довольно схематично и даже гротескно сыгранный Алексеем Шевченковым, несмотря на заглавие, является персонажем вовсе не главным, а эпизодическим. Он даже не совсем человек, а воплотившаяся в смертную человеческую форму стихия сопротивления и возмездия. Постепенно становится ясно, что мотив одинокого и неуловимого мстителя — это всего лишь жанровая игра, и никакого отношения к супергеройским историям фильм не имеет. Коллективным Красным призраком оказывается весь не смирившийся перед гитлеровской военной машиной народ, даже те его представители, кто поначалу выглядел довольно жалко — как, к примеру, Артист (Михаил Горевой), эпизодами с участием которого начинается и заканчивается картина. Бойцы же — и старик-крестьянин (Владимир Гостюхин), и морячок-выпивоха (Павел Абраменков), и лейтенант (Вячеслав Шихалеев), и подобранный в лесу молодой красноармеец, прозванный Замороженным (Юра Борисов), и немой одноглазый односельчанин старик Костя (Константин Симонов), и Вера (Полина Чернышова) легко и естественно делят на всех то чувство, предельным воплощением которого является Красный Призрак. Бесполезно охотиться на Призрака и даже убивать его, потому что он — в каждом сражающемся с фашизмом русском человеке. Борьба с гитлеровцами показана как борьба за саму Жизнь, которую символизирует весьма натуралистично показанное рождение ребенка Веры прямо в окруженном немцами доме.

Вероятно, на данном этапе для нашего кинематографа возможен только такой максимум осмысления Великой Отечественной — в виде героической легенды, оформленной в виде условного «комикса». Если выбирать между подобной условностью и бескостной вялой мелодрамой или выдумкой под видом исторических фактов, то «комикс» явно лучше. Даже в классических американских комиксах борьба добра со злом дается жестко и бескомпромиссно (сегодня тенденции меняются, но речь не об этих новшествах), а отечественное переосмысление жанра (без рабского следования чужим канонам, которое мы, к сожалению, увидели в «Майоре Громе») может вылиться в нечто плодотворное, наполненное броскими образами и символами, доходчивыми не только для нашего, но и зарубежного зрителя, в том числе и «вероятного противника».

Вот если бы еще вспомнить, что «красный» — это не просто вражеская дразнилка или цвет пролитой крови, а обозначение того, без чего не состоялась бы ни первая, ни 75-я годовщина нашей Победы…