Коронавирус в Белоруссии: ложь, фальсификации, скандалы

«Я хочу людям сказать и вам», — обратился Александр Лукашенко к пропагандистам, прибывшим 5 мая на испытательный полигон Академии наук, где были выставлены результаты разработок белорусских специалистов в сфере электротранспорта. Руководитель республики использовал эту площадку, чтобы рассказать о своём видении ситуации с «коронавирусным психозом» — так он называет проблему распространения коронавируса в Белоруссии и во всём мире.

Чиновники и учёные стояли по стойке смирно, пока Лукашенко рассказывал пропагандистам о своём мнении по самым разным вопросам. Между прочим, он снова пригласил лидеров зарубежных стран посетить Минск, где по его указанию (и вопреки призывам ООН) будет проведено очередное массовое мероприятие — военный парад.

До этого состоялся республиканский субботник, вызвавший в белорусском обществе бурю негодования и большую озабоченность Всемирной организации здравоохранения. Государственное телевидение Белоруссии показало репортажи с элементами креатива президентских «пиарщиков»: Лукашенко сажал деревья, в ящике для рассады сидела миниатюрная собачка, а рассаду подавала дама в камуфляже. Так в Белоруссии появился ещё один мем, использованный при создании сатирических видеосюжетов.

Критика, а тем более сатира болезненно переносятся Александром Лукашенко. Такую особенность его личности заметили ещё в 90-е, когда он был депутатом Верховного Совета — парламента БССР и РБ. Поэтому его заявление про «враньё сплошное» в СМИ (российских) было ожидаемым. Не стали сюрпризами и очередная попытка приуменьшить значение полученных в рамках гуманитарной помощи из России тестов на коронавирус, у которых якобы низкая эффективность выявления («дай Бог, чтобы 30−40% было»), и многое другое, высказанное в типичной для бывшего председателя совхоза манере.

Распространение коронавируса в Белоруссии — важнейшая тема, которую чиновничья «идеологическая вертикаль» изначально не смогла ни замолчать, ни приуменьшить, ни заболтать. С самого начала неадекватное поведение бюрократии повлияло на качество работы обслуживающего её пропагандистского аппарата.

Тема получила развитие в социальных сетях, оппозиционных СМИ и, главное, — телеграм-каналах, авторы которых гораздо менее стеснены цензурой. Теперь уже ясно, что с журналистикой как таковой в Белоруссии большие проблемы, и никаких моральных или иных ограничителей для госагитпропа не существует.

За последние недели Лукашенко несколько раз обращался к журналистскому сообществу, прежде всего — российскому, с призывами «не трогайте нас». Он напомнил о них 5 мая на полигоне белорусской Академии наук, выступая перед пулом пропагандистов.

«Значит, преднамеренно начинают влазить в наши проблемы, хотя я просил: вы нас не трогайте, мы у вас ничего не просим, и вы нас не трогайте. Цыплят по осени считают. Пройдёт время, потом мы сядем и посмотрим, кто был прав», — сообщил руководитель республики.

Смысл этого послания очень прост: прекратите заниматься журналистикой, не обращайте внимания на проводимую несменяемым вождём политику и оставьте формирование информационного пространства «министерству правды». Для белорусских журналистов и вольнодумцев-публицистов сказанное выглядит как прямая угроза. Недостатка в примерах нет — ещё не завершённое «дело Сацука», а до этого — громкое «дело регнумовцев» и ряд других историй, давно и основательно испортивших реноме официального Минска. С иностранными гражданами сложнее, но и на них есть управа.

Не считая возможным отказаться от профессии, журналисты российского Первого телеканала отсняли в Белоруссии репортаж о том, как проведение массовых мероприятий привело к резкому ухудшению вирусной обстановки в постсоветской республике. Руководство телеканала выпустило его в эфир, информируя граждан России и в целом свою аудиторию о происходящем в другой части Союзного государства России и Белоруссии. Кое-кто в Минске решил, что пора за такое наказывать.

Вечером на государственном телеканале «Беларусь 1», входящем в государственный медиахолдинг «Белтелерадиокомпания», появилось нечто вроде ответа на репортаж российского Первого канала. К журналистике этот продукт никакого отношения не имеет: поток откровенного хамства, оскорблений и навешивания ярлыков, густо сдобренный откровенным жульничеством и манипуляциями. Для правдоподобности были использованы цитаты из российских СМИ, а также тенденциозная подборка негативных комментариев.

Испытывая дефицит контраргументов, государственные СМИ братской Белоруссии сфокусировали внимание на одном из российских регионов. «В Калининградской области медперсонал отказался работать во время пандемии. Сразу 350 врачей накануне не вышли на свои привычные рабочие места», — поведал 6 мая гостелеканал «Беларусь 1».

Белорусскому телезрителю, особенно в глубинке, может быть неведомым, что ещё 4 мая министр здравоохранения российского региона Александр Кравченко сообщил журналистам, что в регионе 100 врачей и 250 представителей среднего медперсонала отказались работать в связи с распространением коронавируса. Чиновник пояснил: «У кого-то есть дети, у кого-то семьи неполные. Но по факту 350 человек из системы еще до начала всей этой коронавирусной истории «встали и вышли».

То есть российское руководство не скрывает негативных фактов — как это делают в другой части Союзного государства. И уж тем более не преследует журналистов за исполнение ими своего профессионального долга — доведения таких фактов до общественности.

Российские журналисты, в свою очередь, не опускаются до уровня госагитпропа Белоруссии, который слова российского чиновника об увольнении медработников «до начала всей этой коронавирусной истории» преподносит как «во время пандемии». Из сообщения от 6 мая о случившемся «накануне» обыватель способен сделать вполне однозначный вывод по поводу времени произошедшего.

Такие приёмы использовало ведомство Йозефа Геббельса. Однако накануне парада во время эпидемии коронавируса, формально посвящённого 75-летию Победы в Великой Отечественной войне, ничего зазорного в применении таких наработок не видит нынешний белорусский министр информации Александр Карлюкевич.

Пытаясь обосновать тезис о «семи фейках» в репортаже российского Первого канала, гостелеканал «Беларусь 1» оказал медиаэкспертам (и не только им) несколько услуг. Выяснилось, что умерших от COVID-19 в Белоруссии действительно оформляют как умерших от, например, «сердечной недостаточности». Этот факт вынуждены были признать в Столбцовской больнице, которую возглавляет Светлана Глебко.

В интервью белорусским госпропагандистам она назвала поведение российских журналистов «некорректным» — из-за нежелания получить информацию от неё лично. Министр здравоохранения Белоруссии Владимир Караник вполне в состоянии делать работу СМИ максимально корректной с точки зрения властей постсоветской республики — через рассылку пресс-релизов. Пропагандистов такой формат вполне устраивает, журналистов — нет.

В конце пропагандистского продукта, выпущенного в эфир на гостелеканале «Беларусь 1» вечером 6 мая, сообщалось, что «сегодня по закону МИД Беларуси лишил аккредитации съемочную группу Первого канала с предупреждением: готовы и на более жесткие меры». Министерство подтвердило эту информацию. Событие сразу же стало топовым, сформировав сюжет «Яндекса», а спустя несколько часов — самым главным в белорусском информационном пространстве.

Министерство иностранных дел Белоруссии официально проинформировало посольство России о том, что корреспондент Первого канала Алексей Кручинин и его коллега-оператор Сергей Панасюк лишены аккредитации МИД РБ. Основания ни журналистам, ни общественности неизвестны.

Будь российские журналисты гражданами Белоруссии, они были бы уже за решёткой. Министерство информации постсоветской республики располагает специально созданной комиссией по выявлению экстремизма в информационной продукции, которая помогает Следственному комитету фабриковать уголовные дела. Эту комиссию возглавляет специалист по библиотечному делу Елена Иванова, а «экспертами» выступают сотрудники КГБ, МВД, МЧС, того же мининформа и прочие, ранее не отмеченные в экспертной деятельности. Как показало «дело регнумовцев», для обвинения журналистов в экстремизме привлекается также Государственный комитет судебных экспертиз Белоруссии, сотрудники которого не гнушаются должностными подлогами, клеветой и тому подобным в официальных экспертизах, на основании которых выносятся приговоры. Так что в некотором смысле журналистам Первого канала повезло.

«Белорусская ассоциация журналистов», объединяющая сотрудников негосударственных СМИ, 6 мая констатировала: «Государственная пропаганда обвиняет коллег в дезинформации и нагнетании, власти грозят предупреждениями и штрафами. В это же время чиновники оградились от журналистов стеной молчания. Добиться комментария крайне тяжело, даже на официальные запросы журналистов ответа нет».

Главный редактор белорусского информагентства «БелаПАН» Ирина Левшина констатировала: получить комментарий от министерства здравоохранения Белоруссии практически невозможно. Она отметила: «В сообщениях минздрава говорится, что умершие имели ряд хронических заболеваний, однако в ряде случаев их родственники рассказывают истории, опровергающие это».

«Специалисты опасаются давать комментарии в открытую, врачи боятся называть себя, часто боятся даже диктофонной записи. В такой ситуации журналисты находятся в условиях постоянного стресса, чувствуют себя уязвимыми — при желании их могут привлечь к ответственности за «клевету», — сообщила представитель информагентства. — Психологическое давление на журналистов также оказывают постоянные упреки главы государства и других чиновников в том, что негосударственные СМИ якобы раздувают панику, спекулируют на теме COVID и зарабатывают на фейках».

Журналисты российского Первого канала подтвердили обоснованность таких выводов. Белорусские журналисты выплёскивают свои эмоции на личных страницах в социальных сетях.

Журналист популярного в Белоруссии новостного портала tut. by Татьяна Матвеева 27 апреля опубликовала репортаж из теперь уже многим печально известного Витебска. Через три дня с должности сняли главврача витебской больницы скорой помощи Сергея Лазаря.

«Вместо того, чтобы поблагодарить медиков словами и хорошими зарплатами, а также спросить, чем вам еще можно помочь, власть начинает искать ведьм. В данном случае жертвой разборок в системе стал главврач БСМП. Нашли крайнего. И это происходит в разгар эпидемии, когда на счету каждый врач и каждый толковый руководитель», — констатировала Матвеева.

Белорусские врачи тоже находятся под огромным прессингом. Их положение ещё более уязвимое, потому что рычагов воздействия на них у властей больше.

Один из врачей минской больницы, по понятным причинам пожелавший остаться неназванным, охарактеризовал произошедшую с журналистами российского Первого канала историю как ужасную, но вместе с тем вполне обычную для Белоруссии. Медработник не верит официальной статистике по COVID-19 и уверен, что в местной государственной прессе нет ни объективности, ни полноты подачи информации.

«В нашей больнице статистика по «ковидным» составляется дежурным ещё ночью. Утром данные уже в минздраве. Что там с ними происходит несколько часов, пока дают информацию к опубликованию — никто объяснить не может. Публикуют обычно после полудня, но мы-то готовим её к 4 утра. Совершенно точно известно, что вся точная статистика от умерших с COVID-19 у министра есть. Но то, что я вижу в СМИ спустя почти полдня, — я в эти цифры не верю», — сказал врач.

По его словам, за несколько часов «задержки» с опубликованием официальных данных точная статистика из медучреждений, скорее всего, подвергается фальсификации. Он отметил: «Вот мы слушали выступление президента 5 мая — он приводил данные из министерской сводки за предыдущий день. В нашей больнице умер «ковидный», и я совершенно точно знаю, что в 3-й ГКБ за 4 мая умерло четыре человека — я общаюсь с коллегами. Там в реанимации ежедневно по 3−4 человека умирает. Сравниваю данные за 3 и 4 мая: прирост умерших с COVID-19 по республике за сутки всего четыре человека. Как такое возможно? Очевидно, министерство даёт для публикации те цифры, которые нужны, а не те, которые есть на самом деле».

Подобными наблюдениями, разуверившими в правдивости официальной статистики, поделились и другие врачи. Все они единодушны: проводить массовые мероприятия в таких условиях как минимум неразумно. При этом все признают: в Белоруссии некому заставить Лукашенко отказаться от его затеи.

«Нас бросили в этот омут как котят», — признался другой врач, заразившийся коронавирусом на работе. По его словам, система здравоохранения не была готова к наступлению пандемии.

«Мобилизовали всех — и гинекологов, и проктологов, и психиатров — всех на борьбу с COVID-19, — рассказал он. — Да мы никогда этим не занимались, хоть бы курсы какие организовали. Ничего такого не было. Начальство пришло и сказало: завтра вы занимаетесь этим — и всё. И исчезло начальство на две недели. Вот у тебя чек-лист — что с ним делать, если у тебя специальность совсем другая? Мы барахтались в этом, как в омуте, но выплыли. Мы — молодцы, мы справились. Самообучем, советовались, читали, узнавали — смогли. Теперь можем».

По словам медика, теперь его начальство вернулось и стало «напрягать документами». Как оказалось, об избыточной отчётности удалось позабыть всего на пару недель, когда обычную минскую больницу фактически сделали инфекционной, и в неё устремился поток с коронавирусом.

Минздрав, госагитпроп Белоруссии и Лукашенко лично пытаются представить ситуацию с распространением коронавируса в республике более приглядно в политических целях. Рассказывают о количестве протестированных на коронавирус, «забывая» рассказать, как обстоят дела с наблюдением за контактами первого уровня.

Один из собеседников, как раз такой «контакт первого уровня», рассказал: после того как его мать положили в больницу с выявленным коронавирусом, семья несколько дней вообще была вне поля зрения врачей.

«Стойкое впечатление, что медицина «захлебнулась», — рассказал он. — Пошли вторые сутки, как у матери подтвердился диагноз, а кроме звонка с её места работы с пожеланиями «побыть дома» ничего не изменилось. Ни врача из поликлиники МВД, ни врача из районной поликлиники, ни санстанции. Полная тишина. Сами звонили в районную поликлинику (брату и отцу нужны больничные), весь день один ответ: «сведений по вам не поступало». А моему другу, тоже «контакту 1-го уровня», даже не дали больничный — взяли тест и до его результатов отправили на работу».

Спустя двое суток после подтвержденного коронавируса у его матери членам семьи сделали тесты и взяли расписки. «При этом больничные выдали сегодняшним числом, хотя ещё вчера из поликлиники просили «побыть дома». Мне не принципиально, а вот брату утром звонил начальник с обещанием уволить за прогул. Остается писать жалобу в минздрав», — продолжил он.

Лекарства в семью привозит родственница. Возможность выхода из самоизоляции фактически никто не контролирует.

«Анализы крови не брались, КТ будет делаться завтра «по блату». Нас, остальных — «контактных», не посещали ни санстанция, ни милиция. Более того — даже не звонили, — рассказал «контакт первого уровня». — В аптеку и магазин можно выходить в маске, а контролировать будет РУВД. С ними же нужно согласовывать возможность выезда. Они пока не приходили».

Из этих свидетельств следует, что в кризисной ситуации граждане способны к самоорганизации и успешному противостоянию пандемии. И, возможно, не только ей.