Похоронные аресты и тюремные бунты: Италия эпохи коронавируса

Сухая статистика на вечер 10 марта: от коронавируса в Италии умер 631 человек, общее число заболевших — 8514, выздоровевших — 1004. Для 60-миллионной страны вроде бы не так уж и много, но в последние недели число жертв почти ежедневно увеличивается на 20−30%. Правительство принимает всё новые меры, а эффекта от них всё меньше. Тем более что меры эти, судя по всему, регулярно запаздывают.

Те из них, что были анонсированы премьер-министром Джузеппе Конте вечером в понедельник, на первый взгляд кажутся довольно суровыми: ограничение перемещения по территории страны, окончательная отмена всех массовых мероприятий, усиление санитарного контроля, а также компенсации пострадавшим. Но только делать всё это, подчёркивают в оппозиции, нужно было намного раньше.

Правительство, действительно, как будто догоняет проблему, но никак не может её догнать. Когда переводили на «режим изоляции» первые десять городков, некоторым и это казалось суровой мерой. Но ограничения были введены поздно, и вирус распространился по северу страны: в Италии несколько миллионов граждан регулярно мигрируют по стране по учебным и рабочим делам. Когда же, наконец, «отделили» и север, то случаи заражения давно уже фиксировались во всех без исключения провинциях.

Причины этого промедления не вполне очевидны. Многие считают, что проблему недооценили. Некоторым кажется, что всё дело в коалиционности правительства и привычке всё подолгу согласовывать между собой. Другие полагают, что правительство не хочет из-за резких мер терять остатки своего и так невеликого рейтинга. Еще одно предположение — что внутренние согласования усложнялись согласованиями с Брюсселем. Как бы то ни было, эффект получился негативным вдвойне: на власть одновременно жалуются из-за жестких мер и из-за их промедления.

Сухая статистика расцвечивается каскадом живописных деталей. Заключенные в нескольких тюрьмах в минувшие выходные подняли настоящее восстание, причем требовали они вовсе не дополнительной защиты от коронавируса (как можно было бы подумать) — напротив, негодовали из-за запрета на свидания с родственниками. Бунт оказался успешным настолько, что нескольким десяткам заключенных удалось бежать, и некоторых из них, включая убийц и мафиози, до сих пор не поймали.

Утром во вторник в небольшом неаполитанском городке были задержаны 48 человек. Запись в протоколе — «за участие в похоронной процессии». Которые, как и мессы, и футбольные матчи, и митинги теперь под запретом. Но футбол (во всяком случае общеевропейский) можно посмотреть по телевизору, помитинговать можно в фейсбуке, и католическая Церковь тоже нашла способ решить проблему запрета на собрания, призвав всех молиться в кругу семьи и следить за трансляциями месс. Но как хоронить в режиме онлайн?

Свои проблемы — у футболистов. Национальный чемпионат сначала запретили посещать зрителям, а теперь и вовсе остановили. Ведущим клубам при этом нужно играть в еврокубках, причём можно ли будет играть дома, непонятно, хотя до некоторых матчей остались считанные дни. Спорт, разумеется, не столь важен, как здоровье и экономика, но хорошего настроения эти новости тоже не добавляют.

Католическая церковь осталась без мирян на мессах в самый разгар Великого поста. Сначала ограничения ввели на севере, потом папа Франциск (коронавирус у которого не подтвердился) начал проводить общие аудиенции в виртуальном режиме, теперь закрыты для мирян уже все храмы. Однако папа призывает священников идти к заболевшим, а в самой Церкви многие видят символический смысл в таком великопостном испытании. И считают, что возвращение домашней молитвы будет иметь огромное позитивное значение.

Распространению болезни в немалой степени способствовали живость и общительность, свойства итальянского характера. Еще буквально несколько дней назад власти южных провинций жаловались на скопления граждан на пляжах, а северных — на скопления граждан у подъемников на горнолыжных курортах. Какой карантин, какая дистанция в метр?

Но важно отметить, что значительная часть населения (и с каждым днём — всё больше и больше) старается подходить к вопросу серьёзно и ответственно. Миланские и бергамские площади действительно пусты. Рекомендация не покидать дом (за исключением походов на работу, в больницу или по совершенно неотложному делу) соблюдается если не буквально, то в значительной степени.

И всё же волны полагания на авось то и дело накатывают на страну. Потом их сменяют волны страха. Пару недель назад ажиотаж в миланских супермаркетах был спровоцирован паническими вирусными сообщениями в WhatsАpp. Но сразу после того, как Джузеппе Конте анонсировал переход всей страны на карантин, жители крупных городов среди ночи рванули в супермаркеты за продуктами уже без всяких провокаций.

Последствия коронавируса для Италии по состоянию на сегодня — куда более серьезные, чем для любой другой страны мира. Туризм даже без учета косвенных доходов дает стране более 10% ВВП — а сейчас туристов, разумеется, нет, и их еще долго не будет. Граждане из закрытых зон ВВП не производят, к тому же правительство теперь должно за бюджетный счёт заморозить их налоговые и кредитные платежи.

То, что потери страны (с учётом снижения объемов производства, снижения экспорта и т. д.) будут исчисляться миллиардами евро, звучит теперь как оптимистическая оценка. Оценка реалистическая — десятки миллиардов. И это в стране с нулевым экономическим ростом и госдолгом, который превышает 2 триллиона евро и 135% ВВП.

Демографическая структура общества тоже внесла свой «вклад» в распространение болезни. В Италии даже по европейским меркам хорошая медицина, главный недостаток которой — нехватка врачей. Уровень смертности от коронавируса здесь выше, чем в других странах, не потому, что врачи работают хуже. Медики в Италии полагают, что в большинстве летальных исходов коронавирус играет лишь роль последней капли, «добивающей» пожилых граждан. Которых здесь более четверти населения.

Туристы из Китая (и не только), общительные и временами склонные к полаганию на авось граждане, раздробленное и слабое правительство, отлично налаженное сообщение между регионами и постоянная внутренняя миграция населения, высокая доля пожилых граждан — все эти характерные особенности Италии расстелили перед коронавирусом красную дорожку.

Никакой серьезной поддержки со стороны Евросоюза при этом не наблюдается. Об этом говорят даже члены нынешнего либерал-популистского правительства Италии, которые без выборов пришли к власти в немалой степени именно благодаря брюссельским бюрократам. Симпатий к Евросоюзу всё это не прибавит — хотя надо отметить, что ни одна из крупных итальянских партий не занимается откровенной игрой на возможных антибрюссельских настроениях.

На минувшей неделе министр экономики и финансов Роберто Гуалтьери заявил, что Италии разрешат потратить на борьбу с коронавирусом немного больше денег, а для этого — увеличить дефицит бюджета с 2,2% до 2,5% ВВП. То есть, другими словами, Брюссель разрешит Италии для борьбы с коронавирусом сделать то же, что разрешил сделать Эммануэлю Макрону для умиротворения оппозиции. На настоящую помощь рассчитывать не приходится, тем более что коронавирус есть и во всех остальных странах ЕС. Масками, и теми не делятся; что уж говорить про деньги. Даже Китай помогает больше.

На таком фоне могли бы вырасти симпатии к оппозиции, которая и без того заметно популярнее правящих партий. Тем более что правительство, сначала отклоняя предложения оппозиции (вводить более решительные запреты, давать больше денег), потом вдруг начинает следовать им, но оказывается, что поздно. При некотором желании Маттео Сальвини и его соратники смогут потом указать на всё это — вот, мол, граждане, в самом распространении коронавируса правительство, конечно, не виновато, но в его масштабах и в излишней медлительности борьбы — вполне.

Однако такие заявления, по крайней мере впрямую, не звучат. Болезнь всё-таки скорее смогла объединить граждан, сделав их сдержаннее и серьёзнее. Оппозиционные политики призывают к более решительным мерам, но в центре их внимания Италия, а не действующее правительство — другую риторику здесь сочли бы неприличной.