Торговое противостояние США и Китая отложено до «после выборов»?

Нет, президент США Дональд Трамп как политик всё-таки гениален. Пустить пыль в глаза, выдав черное за белое, а «зраду» за «перемогу», могут многие — тот же Владимир Зеленский, например, не говоря уж о Джо Байдене или Петре Порошенко. Но делать это вот так органично, с широкой улыбкой и без тени сомнения в неспособности плебса, к которому это профессионально-неподдельное обаяние обращено, распознать ситуацию, отличив одно от другого, — здесь американскому президенту нет равных. На днях объявлено о парафировании «первого этапа» китайско-американского торгового соглашения, которое на некоторое время, причем даже прописано, на какое именно — на год, до 25 декабря 2020 года, приостанавливает тарифную войну. А дифирамбы по этому поводу на берегах Потомака гремят так, как будто выиграна если не мировая война, то крупный локальный вооруженный конфликт. Почему и как обстоит на самом деле — об этом ниже, а пока немного сухой статистики, чтобы не отрываться от «матчасти» и строить выводы на ней, а не на песке.

Итак, согласно комментариям, представленным торгпредом США на переговорах с Китаем Робертом Лайтхайзером, Вашингтон отказывается от объявленного ранее повышения с 15 декабря тарифов на статьи импорта из КНР общим годовым объемом в 160 млрд долларов; на импортный объем еще в 112 млрд долларов тарифы снижаются вдвое — с 15% до 7,5%. При этом ничего не меняется в повышенных тарифах на 250 млрд, которые действуют с 2018 года. И именно здесь заключена главная статья «пускания пыли в глаза»: средний тариф на ввоз товаров, преимущественно потребительских, из Поднебесной, сохраняется на уровне от 15,5% до 17%, что вдвое превышает аналогичный показатель за прошлый год. Себе в достижения американцы записывают некие дополнительные меры по охране и защите интеллектуальной собственности: под этой формулировкой скрываются уступки Китая по части того, что Запад считает промышленным плагиатом, то есть копированием изделий. Или согласие Пекина отказаться от практики принудительной передачи внешними партнерами и инвесторами технологий в обмен на доступ к внутреннему рынку Поднебесной, а также на поддержку китайских властей или получение от них лицензий на определенные виды деятельности. Впрочем, для китайской традиции, в которой мастер уже тот, кто смог не обязательно превзойти, но и повторить мастера-первопроходца, здесь проблемы нет. Доступ к технологиям поэтому всё равно будет, только неофициальный: трудно ведь предположить, что американским производителям, работающим в Китае при помощи местного персонала, удастся сохранить свои разработки в секрете. Да и если в чем-то Пекин уступит, то обязательно отыграется в другом. В чем именно? Ну, например, в Вашингтоне ни словом не обмолвливаются о прошлогоднем майском ультиматуме Китаю прекратить государственное финансовое стимулирование высокотехнологичных отраслей, запустив в этот сектор вместо своих, внутренних инвесторов внешних, читай американских. Пункты эти из повестки исчезли, словно как их не бывало.

Еще американцам, судя по всему, пришлось вынести за переговорные скобки вопрос о неизменной претензии к Пекину в так называемых «манипуляциях» курсом юаня. Их США приписывают финансовому регулятору КНР на том основании, что курс китайской валюты упал по отношению к доллару на 11% за последние два года. В том числе на 3% в текущем 2019 году. Китай же всегда этот пункт недовольства американской стороны отрицал, доказывая, что курс национальной валюты снижается естественным путем, в рамках соответствующей рыночной конкуренции, и никакого директивного управления в этой деликатной сфере Народный банк Китая (НБК) не ведет. Так вот об этом в содержании «первого этапа» соглашения тоже, видимо, ни слова. Все претензии со стороны США на этот счет сняты. Или комментаторы как в рот воды набрали. Иначе говоря, если китайские уступки, как ниже увидим, измеряются в цифрах, которые Трамп предъявляет в качестве собственных достижений, то американские — в принципах, от которых Вашингтону приходится отказываться, чтобы разблокировать им же самим и созданный тупик. Разумеется, для широкой публики нагляднее цифры, но специалистам понятно, что принципы дороже, ибо они формируют дальнейшие тренды, и эти тренды в данном случае трудно считать для США благоприятными. Тем более, что соглашение снимает барьеры на китайский доступ к святая святых — американскому рынку финансовых услуг, на котором Поднебесной есть, где и в чем развернуться, предложив местной публике условия, которые финансовые институты США сделать не в состоянии. Зато на этом фоне Белый дом радостно сообщает о снижении, благодаря соглашению, негативных рисков для своей экономики и, как следствие, о минимизации перспектив повышения учетной ставки ФРС. Для Трампа снижение ставки — настолько важный политический вопрос, что именно из-за него в свое время была уволена с поста главы Совета управляющих регулятора Джанет Йеллен. А затем президент долго перетягивал канат, обмениваясь «любезностями», уже с ее преемником Джеромом Пауэллом, назначение которого сам же и продавил.

Также Лайтхайзер хвастается согласованным в будущем документе механизмом разрешения споров, не уточняя, правда, в чем он заключается. Скорее всего, речь идет о намерениях сторон такой механизм создать, и ждать этого, согласовывая детали, строго говоря, можно «до второго пришествия». О своих шагах навстречу Вашингтону рассказала и китайская сторона — устами официального представителя министерства коммерции Ван Шоувэня. Китай также воздержится от обещанного «зеркального» повышения тарифов на американский импорт с 15 декабря. Прежде всего это касается продукции американского автопрома, который, как известно, находится далеко не в лучшем положении, устойчиво проигрывая конкуренцию японским и европейским автопроизводителям. Пекин согласился на дополнительные закупки продукции из США объемом в 200 млрд долларов в год по отношению к досанкционному уровню 2017 года. В список входят электротовары и услуги, а также отдельной строкой прописаны импортные преференции для товаров американского АПК и добываемых морепродуктов, прежде всего молочной промышленности, которая получает фактические квоты на годовой экспорт в Китай продукции на 23 млрд долларов, за что Трампу, безусловно, будут благодарны фермеры «одноэтажной Америки», составляющей основу его «ядерного» электората. Но тут появляются ограничения этих «радостей» по срокам уже с китайской стороны: речь идет о двух годах, после которых по этим 200 млрд, возможно и скорее всего, придется передоговариваться: в пролонгацию «по умолчанию», как принято между «добрыми» партнерами, очевидно, верить не приходится.

И вот здесь мы подходим к тому, что означает обещанное соглашение в практической плоскости большой политики. Ибо по-другому смотреть на него в канун наступающего года президентских выборов в США невозможно, особенно на фоне импичмента, свежеобъявленного Трампу палатой представителей США (своего демократы, имеющие в ней большинство, конечно, не добьются, но крови Трампу попьют немало). Во-первых, «первый этап» соглашения пока не подписан; это ожидается лишь в начале 2020 года, и за оставшиеся две-три недели много воды может убежать с неизвестными последствиями. Вспоминается, что в конце апреля нынешнего года торговое соглашение уже парафировали и фанфары гремели почти так же громко, как сейчас. Но не прошло и десяти дней, как всё пошло прахом и Вашингтон предъявил Пекину претензии в том, что тот якобы подверг проект документа самовольной правке. Не надо забывать, что сейчас и новый такой документ находится на обоюдном согласовании, и, как гласит народная пословица, «не кажи гоп, пока не перепрыгнешь».

Во-вторых — это отличает ситуацию от той, что сложилась весной, — соглашение разделено на две части, и парафирована, как уже отмечалось, только его первая, предварительная часть. По второй же, основной, Трамп, не дожидаясь подписания, отдал распоряжение договариваться немедленно, но сроков не обозначил. Между тем ограничения тарифных санкций, повторим, действуют всего лишь год, а китайские обязательства 200-миллиардных дополнительных импортных закупок — два года, и не факт, что если через год всё, описав круг, завершится, то Китай будет себя лишние двенадцать месяцев ограничивать в одностороннем порядке.

Получается, что соглашение — не столько реальное, сколько предвыборное. Хорошо отдавая отчет в том, что Трампу нужен не столько торговый мир, сколько выигранные выборы, для чего вполне достаточно и видимости такого мира, Пекин решил ему подыграть. Но отнюдь не даром. Как помним, подтекстом темы торговой войны между США и КНР всегда оставалась «особая», продекларированная в свое время Трампом, заинтересованность в конфиденциальном получении из Китая компромата на своего демократического конкурента Джо Байдена. Если на Зеленского по этому же вопросу можно давить открыто, рискуя не вовне — что такое для Трампа Украина? — то на Пекин так не надавишь, себе дороже обойдется. Поэтому вокруг полутора миллиардов, привезенных из Шанхая в 2013 году отцом и сыном Байденами всегда витала интрига, которая заключалась в том, что Белому дому эта информация была нужна, а Китай ее предоставлять не спешил. И понятно почему: не был уверен, что фиаско демократов заранее, задолго до выборов, будет в его интересах.

Поскольку ничего нового на этом «фронте» не произошло, и внутренний скандал происходит вокруг не Байдена, а Трампа, ничего хозяин Белого дома от Пекина не добился и сделал хорошую мину при плохой игре. Подвесил ситуацию «до лучших времен», поствыборных. В лоб Китай одолеть не удалось, склонить к поддержке своих внутренних предвыборных игр — тоже, так нужно сделать вид, что вся эта «зрада» на самом деле — «перемога». И, сняв наиболее острые претензии к Пекину и сделав первый шаг, ударить в «барабаны победы», отложив всё остальное на потом. Дескать, выиграю — тогда и «нажму» по-настоящему (а если не нажму, так на новые выборы и не идти). А коль проиграю — так тогда вообще «нет президента — нет и проблем».

Чем ситуация с симулякром соглашения выгодна правящим в США республиканцам — понятно. Америка потеряла от торговой войны больше: импорт из Китая сократился на 23,3%, вдвое больше, чем китайский импорт из США, снизившийся на 12,5%. Однако общие китайские показатели не упали: вместо американских импортеров Пекин отыскал других. Парафировав и даже подписав соглашение с КНР, Трамп таким образом скрывает в канун выборов главный провал своей внутренней политики: вернуть производственные мощности в США из того же Китая не удалось; максимум, что получилось, некоторую их часть перебросить в другие азиатские «фабрики», прежде всего во Вьетнам.

Не менее прозрачно и то, почему симулякр торгового соглашения с неясными перспективами устраивает Пекин. Очень просто: 2021 год для китайской элиты, лично Си Цзиньпина — не просто столетие КПК; это — год отчета в проекте «великого возрождения китайской нации». Конкретные показатели нужны к конкретному сроку: дорога ложка к обеду. Внешние проблемы, сокращающие показатели экономического благополучия, Китаю не нужны, не для того гигантские финансовые средства и не менее мощные организационные усилия потрачены на ликвидацию бедности, чтобы к указанному сроку построить «общество среднего достатка». Год 2021-й — это, кроме того, канун года 2022-го, в который пройдет XX съезд КПК, первый после пересмотра системы преемственности власти, установленной Дэн Сяопином. Как будет решаться на нем этот круг вопросов — пока не вполне понятно, но очень похоже, что показатели успешности развития станут здесь важным аргументом.

Так что по большому счету в торговой войне, которую Вашингтон навязал Пекину, зафиксирована промежуточная ничья с тактическим перевесом Китая. При невозможности для Трампа продолжать эту войну нахрапом в предвыборных условиях. Поэтому заключен не мир и даже не перемирие; просто по взаимному умолчанию продолжение выяснения отношений, неизбежность которого в китайско-американских отношениях объясняется объективными причинами, отложено на будущее. И дата 25 декабря 2020 года, до которой всё это отложено, как нельзя более показательна. Выборы пройдут, их итоги, скорее всего, будут подведены (если, конечно, не повторится коллизия 2000 г. с ручным пересчетом голосов в каких-нибудь штатах). Тогда и «вернемся» к этому вопросу, так сказать, «перезагрузившись».

Такова, скорее всего, суть вопроса о достигнутом «компромиссе», а также наиболее вероятные мотивы его участников. Как будет дальше — увидим.