Когда известный историк русской культуры Соломон Волков (уже много лет живущий в Нью-Йорке и опубликовавший там, среди прочих трудов, переведенную позже на дюжину языков «Историю культуры Санкт-Петербурга») обратился к американским издателям с предложением написать аналогичную книгу о московской культуре, то столкнулся, к своему сюрпризу, с их недоумением: «А что это такое — «московская культура»?» Да, эти американские интеллигенты были поклонниками Большого театра и Чехова, им были известны имена Станиславского и Эйзенштейна. Но все эти культурные иконы не объединялись для них в понятии особой московской культуры и переубедить их было трудно.

Соломон Волков. Москва / Modern Moscow: История культуры в рассказах и диалогах. М.: АСТ: Редакция Елены Шубиной, 2019

И вот перед нами выпущенная издательством «АСТ: Редакция Елены Шубиной» книга Волкова «Москва / Modern Moscow: История культуры в рассказах и диалогах», являющаяся первым опытом экспликации различных граней особого «московского» вклада в русскую (и мировую) культуру Нового времени.

Автор начинает отсчет с создания Художественного театра в 1898 г. В оценке мирового культурного сообщества это, быть может, один из самых важных моментов, ибо он связан с культовым именем Чехова — драматурга, ныне уступающего в популярности только разве Шекспиру. Волков обращает очевидный тезис, что МХТ — это театр, получивший мировую славу благодаря Чехову, в менее очевидный, но гораздо более оригинальный: «Чехов завоевал мировую сцену с помощью МХТ».

Далее Волков рисует живые силуэты легендарных творцов, связавших свое творчество с Москвой, этим, по памятным словам Цветаевой, «огромным странноприимным домом». Это мастера русского авангарда: Эйзенштейн, Булгаков, Пастернак, Шостакович, Рихтер и Гилельс, Евтушенко, Веничка Ерофеев, Пригов… Кажется, мы знаем почти все об этих фигурах, но в книге Волкова они предстают в неожиданном освещении — и как противоречивые личности, и как активные участники громких политических событий своего времени.

Культура, хотим мы этого или нет, стала в России важнейшим политическим инструментом — этот тезис автор отстаивает в большинстве своих книг. Вокруг политико-культурного стержня вращаются, так или иначе, и все сюжеты «Modern Moscow». Так, мы знаем, что ставшие «азбукой-классикой» советского кино кинокомедии Григория Александрова суть «всего лишь» «творческий» ответ на указание Сталина демонстрировать успехи пятилеток в кино, однако Волков, описывая сюжет, выдвигает версию, что, кроме всего прочего, показ первой джазовой комедии («Веселые ребята») был призван усилить положительный образ советской страны за океаном (в 1933 г. вовсю шла избирательная кампания симпатизировавшего СССР Ф. Д. Рузвельта). Подобных примеров в книге читатель найдет немало.

Волков как всегда по-новому освещает не только острые, но по-настоящему трагические моменты взаимодействия культуры и политики, часто являющимися вариациями на тему «палач и жертва». Анализируя эпизоды «Мастера и Маргариты», Волков делает парадоксальный вывод, что Сталин у Булгакова превратился в Воланда, «наказывающего подлецов и злодеев и вознаграждающего истинные таланты». Но в книге есть и обратные по смыслу сюжеты, например, позиция Пастернака, его двойственное отношение к Сталину и прямая дуэль с Хрущевым (спровоцированная смертью Александра Фадеева и гневной реакцией поэта), приведшая к знаменитому «Нобелевскому» скандалу. Эти страницы читаются как захватывающий детектив, перипетии которого раскрывают Хрущева, скорее, как «проводника неосталинской культуры».

Но главными героями этой «драмы» Волкова о Москве, конечно, является не Сталин, которому, по словам автора, «титанические фигуры вроде Эйзенштейна, Шостаковича или дирижера Николая Голованова» казались «злосчастными талантливыми «детишками», за которыми нужен глаз да глаз», и не Хрущев, взявший «привычку орать на писателей и художников, топать ногами и браниться», а именно эти «интеллигентики».

Волков подытоживает: «Современная Москва, как с изумлением отмечают даже ее скептически настроенные иностранные гости, стала мировым культурным центром с повышенной вулканической активностью, ошеломляющей иного заезжего ньюйоркца или лондонца».

Необычно и удачно, что каждую главу дополняют актуальные диалоги Волкова о культурной жизни Москвы наших дней с ее активными участниками: директором Государственного музея истории российской литературы имени В. И. Даля Дмитрием Баком, художественным руководителем театра «Геликон-опера» Дмитрием Бертманом, главным редактором журнала «Искусство кино» Антоном Долиным, ректором ГИТИС Григорием Заславским, директором Пушкинского музея Мариной Лошак, литературным критиком Галиной Юзефович. Напрашивается идея: почему бы не выпустить новое издание памятной волковской книги об истории культуры Санкт-Петербурга, дополненное подобными актуальными комментариями?