Узбекистан: огромный, но пока нереализованный потенциал в плодоовощеводстве

Солнечный Узбекистан известен своими вкусными и полезными дарами садов и полей, испокон веков население географической территории, где расположен Узбекистан, занималось сельским хозяйством. В настоящее время около 22 процентов рабочей силы занято в деле выращивания фруктов, овощей и других культур, также до настоящего времени около 50 процентов населения Узбекистана продолжает жить в сельских районах. Кроме того, по прогнозам зарубежных экспертов, доля сельского населения будет по-прежнему составлять примерно половину населения страны даже в 2030 году.

Таким образом, сельскохозяйственный сектор играет критическую роль в занятости в сельской местности в Узбекистане.

Доля сельского хозяйства в ВВП

С 2000 по 2016 год доля сельского хозяйства в ВВП страны уменьшилась почти вполовину — с прежних 30 процентов до 18 процентов.

Согласно исследованию Всемирного банка, в 2013 году доходы от сельского хозяйства составляли от 15 до 40 процентов общего дохода домохозяйства для 4,7 миллионов сельских домохозяйств, которые управляют дехканскими фермерскими земельными участками и вплоть до небольших фермерских хозяйств.

Между тем продукты плодоовощеводства стали вторым по величине сельскохозяйственным экспортом после хлопка с долей 40 процентов от общего объема экспорта сельскохозяйственной продукции. Доля плодоовощеводства в общем объеме сельскохозяйственной продукции в 2016 году составила 60 процентов. Плодоовощеводство также составляет около 14 процентов ВВП. Это ставит Узбекистан среди 10 крупнейших мировых экспортеров по нескольким категориям фруктов, овощей и орехов.

Тут стоит отметить, что доминирующая доля экспорта сосредоточена только в двух странах — Казахстане и России.

Рост производства

Некоторые из основных фруктовых, овощных и ореховых культур показали средние ежегодные темпы роста от 30 до 200 процентов за последние шесть лет. Частично это объясняется повышением урожайности, которая с 2005 года увеличилась более чем на 200 процентов для некоторых фруктов и овощей. Повышенная производительность обусловлена перераспределением земли под плодоовощеводство и использованием улучшенных методов производства и затрат. Вместе с этим эксперты отмечают, что такое повышение производительности было достигнуто на рынке, а не через систему государственного снабжения, применяемую в отношении хлопка и пшеницы.

Как отмечается в отчете Международной финансовой корпорации (МФК), экспорт плодоовощеводства многократно увеличивался за десятилетие — с 370 миллионов долларов в 2006 году до более 1,2 миллиарда долларов в 2015 году, став вторым по величине сельскохозяйственным экспортом после хлопка.

Узбекистан является мировым лидером по экспорту нескольких продуктов садоводства: по экспорту черешни является восьмым по величине в мире, по винограду — десятым, по абрикосам — четвертым. Узбекистан занимает второе место в мире (после Турции) по экспорту кураги.

Учитывая, что только небольшой процент (около 7%) от общего объема производства в Узбекистане экспортируется, это свидетельствует о большом потенциале для дальнейшего расширения экспорта плодоовощеводства.

Плодовоощеводство и рабочие места

Для плодоовощеводства требуется в два раза больше рабочей силы, чем для зерновых культур, при этом для каждого рабочего места, созданного в плодоовощеводстве, в другом месте по цепочке (перевозка, торговля, переработка и другое) создаются три рабочих места.

Таким образом, плодоовощеводство играет более важную роль в создании рабочих мест, чем другие субсекторы сельского хозяйства.

В исследовании Всемирного банка, проведенном в Узбекистане в 2013 году, говорится, что количество человеко-месяцев на гектар для фермерских работ для производства фруктов и овощей варьировалось от 12 до 22, по сравнению с 5 днями и 2 днями для хлопка и пшеницы соответственно.

Кроме того, в исследовании также упоминается, что эти рабочие места лучше оплачиваются, с учетом более высокой прибыли, получаемой в этом секторе производителями.

При сложившихся условиях всё больше земли перераспределяется от традиционных хлопковых культур в пользу плодоовощеводческих культур с более высокой добавленной стоимостью.

«Земля, выделенная под хлопок, сократилась на 6 процентов, а земля, используемая для плодоовощеводства, увеличилась примерно на 20 процентов», говорится в исследовании ВБ.

Кроме того, согласно плану развития отрасли, правительство Узбекистана нацелено на дальнейшую передачу более 220 000 гектаров земли от хлопка к плодоовощеводству к 2020 году.

Диверсификация

Тем не менее, отмечают эксперты МФК, для экспорта плодоовощной продукции не хватает рыночной диверсификации, причем доминирующая доля экспорта сосредоточена только в двух странах — Казахстане и России.

Эксперты МФК отмечают, что экспорт плодоовощной продукции Узбекистана пока преодолевает небольшое расстояние — к примеру, 8−10 тысяч километров, которые преодолевает американский и чилийский экспорт, по сравнению с менее чем 2000 километрами, преодолеваемым экспортом из Узбекистана.

Узбекистан также не имеет широкого доступа к всемирным торговым потокам по фруктам, овощам и орехам, где ключевыми игроками на рынке являются Северная Америка, Европа и Восточная Азия. По данным МФК, доля Узбекистана на этих рынках составляет менее одного процента.

МФК подчеркивает, что экспорт Узбекистана в настоящее время сосредоточен в странах, которые платят более низкие цены за узбекскую продукцию, чем другие рынки.

Между тем правительство Узбекистана осознает потенциал субсектора плодоовощеводства и активно продвигает реформы для его укрепления и большей ориентированности на рынок.

МФК провела анализ экспорта четырех субкультур — кураги, изюма, грецкого ореха и свежей черешни. «В целом общая стоимость производства анализируемых субкультур с использованием традиционных методов достаточно низкая, что обеспечивает положительную рентабельности на рынках с низкими ценами, таких как Казахстан и Россия. В течение многих лет, когда плодоовощные культуры в Узбекистане поставлялись в основном из семейных садов и небольших ферм (менее 1 га), низкие доходы от реализации в России были и остаются привлекательными для мелких фермеров, чьи производственные и культурные затраты минимальны и чьи уборочные операции обычно производятся членами семьи. Эти мелкие владельцы приветствуют дополнительные доходы, получаемые от экспортеров, которые затем могут поставлять продукцию российским и казахстанским импортерам, мало заботясь о соответствии, сертификации, отслеживаемости или стандартах качества продукции», отмечается в исследовании.

Другими преимуществами для экспорта в эти страны являются знание языка и надежное автомобильное и железнодорожное транспортное сообщение.

Появление более крупных фермерских хозяйств (включая интенсивные сады) и агропредприятий в последние годы привело к более высоким затратам на производство, но также и к продукции более высокого качества.

Выяснилось, что даже при более высоких затратах, связанных с интенсивным производством, узбекская продукция по-прежнему пользуется значительным ценовым преимуществом по сравнению с конкурентами.

Почему не состоялось развитие плодоовощеводства?

Как отмечают эксперты Всемирного банка, как и другие отрасли экономики Узбекистана, сельское хозяйство уже много лет находится под государственным контролем.

В результате потребуется некоторое время для того, чтобы реформы, недавно реализованные правительством, возымели действие, а также для закрепления новой культуры и мышления.

В начале 2018 года правительство объявило минимальную экспортную цену Узагроэкспорта на экспорт свежей черешни в размере 4 долларов. Это решение повлекло за собой убытки со стороны сельхозпроизводителей, которые не могли реализовать продукцию на экспорт, в результате тонны продукции были потеряны.

С тех пор правительство предприняло положительные шаги для устранения ограничений на экспорт путем отмены минимальных экспортных цен на плодоовощеводство, что дало стимул для наращивания производства.

С ростом производительности открываются дополнительные возможности для значительного роста сектора и достижения уровня мировых игроков за счет использования более широкого набора улучшенных сортов, современных технологий и методов производства и знаний об этих методах.

К примеру, как отмечают эксперты ВБ, Узбекистану нужны более ранние сорта черешни, абрикоса, бессемянные сорта винограда и сорта грецкого ореха, которые легче чистить и с более высоким содержанием мякоти.

Для этого необходимы инвестиции в научно-исследовательские институты, которые хотя и созданы, не имеют потенциала и подготовки для разработки новых сортов. В 2015 году Узбекистан потратил около 0,21 процента своего ВВП на научно-исследовательскую деятельность, что значительно меньше, чем в среднем по региону.

Устаревшая инфраструктура

Так как базовая инфраструктура функционирования субсектора в Узбекистане действует с советской эпохи, в настоящее время она является устаревшей и требует модернизации, в частности, нужны новые навыки и система обучения для эксплуатации нового оборудования.

Ирригационные системы устаревшие и неэффективные, на старые ирригационные насосы приходится около 70 процентов сельскохозяйственного производства, эффективность использования воды примерно на 30 процентов ниже, чем полагается, нет стимула эффективно использовать воду.

Расходы на воду не связаны с использованием воды, а являются частью общего земельного налога, который платят фермеры. Плохо организована работа ассоциаций водопользователей.

Как отмечалось выше, не хватает обученных работников для работы на современном оборудовании, которым необходимо заменить устаревшее оборудование.

В Узбекистане также самые высокие затраты на транспортировку в центрально-азиатском регионе, что неблагоприятно влияет на конкурентоспособность.

По данным экспертов МФК, затраты на перевозку составляют 1,75 доллара на один грузовик/км, или на 32 процента выше, чем в Казахстане, и на 23 процента выше, чем в Киргизии.

Учитывая, что Узбекистан является дважды удаленной от морских портов страной, республика не может использовать морские перевозки, даже несмотря на тот факт, что его железнодорожные и дорожные сети имеют большую протяженность, они тем не менее неэффективны.

Специальный подвижной состав и техника, необходимые для перемещения товаров, ненадежны в отношении качества и расписаний. В случае мелких производителей, транспортировку их относительно небольших партий товаров часто задерживают до полного заполнения железнодорожных вагонов, что повышает риск послеуборочных потерь.

Потери, составляющие 3−5 процентов, при транспортировке скоропортящихся товаров в Россию и Казахстан считаются нормальными. Кроме того, несовместимость ширины железнодорожной колеи не позволяет использовать узбекские поезда для перевозки грузов к западу от Польши в Западную Европу и к востоку от Казахстана в Китай.

В целях максимального сохранения скоропортящихся товаров, для бесперебойного и быстрого перемещения грузов, выгрузка и повторная погрузка товара для дальнейшей транспортировки должна сводиться к минимуму с помощью специальной железнодорожной техники и/или подвижного состава.

Дополнительно ко всему вышесказанному эксперты МФК отмечают, что «неофициальные» сборы за пересечение границы являются еще одним значительным ограничением для торговли. Так, поездки в Россию, которые должны занимать всего 7−8 дней, требуют от 10 до 11 дней с учетом задержек на границе и на таможне.

Аналитики указывают, что роль «неофициальных» сборов за пересечение границы с Казахстаном, составляющих 500−600 долларов за рефрижератор, существенно выше, чем официальный сбор, составляющий 25 долларов.

Тем не менее отказ от уплаты «неофициального» сбора может приводить к задержкам на несколько дней для получения разрешения на пересечение границы. Аналогичная ситуация наблюдается и во время следования по территории России.

Воздушные перевозки для сектора доступны из Ташкента и Навои и отражаются в ценах, которые являются умеренно выгодными для такой продукции, как, например, черешня.

Ограничения по пропускной способности возникают в разгар сезона сбора черешни, когда властям имело бы смысл содействовать экспортерам организацией дополнительных чартерных рейсов. Например, считается, что аэропорт города Навои использует только 20 процентов своих возможностей.

В МФК заявляют, что в аэропорту города Ташкента грузоперевозки осуществляются только на пассажирских самолетах, пропускная способность которых ограничивается 15 метрическими тоннами за рейс.

В случае других товаров, например сухофруктов и орехов, воздушная грузоперевозка не является приемлемым вариантом из-за затратности.

Доступ к рынку

Помимо поиска инвестиционных возможностей за границей, для сбыта продукции также важно привлекать в Узбекистан перспективных международных клиентов. Как считают в ВБ, возникновение в республике объединений предпринимателей является очень важным, хотя такие объединения еще не соответствуют роли, выполняемой ими в других странах, например в США, Чили и Испании.

«В Узбекистане существует значительная нехватка навыков и потенциала, необходимых для функционирования современного субсектора плодоовощеводства в рамках всей цепочки стоимости, что является одним из главным препятствий для перехода к современному диверсифицированному экспортному субсектору», — заявляют в ВБ.

Согласно данным обследования предприятий в Узбекистане Группой Всемирного банка 2013 года, почти 50 процентов отраслевых фирм сообщало об отсутствии достаточного числа квалифицированных специалистов с высшим образованием. Фермерам, мелким сельскохозяйственным предприятиям, поставщикам услуг и даже крупным фирмам не известно о современных методах производства, применении соответствующих минеральных и химических удобрений, о важности санитарных и фитосанитарных требований или международного максимально допустимого уровня остатков (МДУ).

«Важные государственные агентства, например Узстандарт, не имеют квалифицированных аудиторов и инспекторов для поддержки реализации и обеспечения соблюдения стандартов. Два крупных плодоовощных научно-исследовательских института имеют слабые потенциал и знания в области последних научных разработок, необходимых для производства высокоурожайных местных экспортных сортов», говорится в исследовании ВБ.

Также подчеркивается, что фрагментация земельных ресурсов, приводящая к мелкомасштабному производству, является сдерживающим фактором эффективного роста мелких фермерских хозяйств.

Низкая производительность мелких фермерских хозяйств и отсутствие связей в цепочке стоимости подрывают экспортный потенциал более крупных фирм. Закупки у мелких фермеров и фирм выполняются агрегаторами, которые осуществляют их без заключения письменных контрактов, лишь на основе устных соглашений, основанных на доверии, обусловленном постоянным сотрудничеством.

Модели агрегирования производства отсутствуют, поскольку в государственной экономике правительство традиционно обращало основное внимание на хлопок. Эта фрагментация также неблагоприятно воздействует на потенциал реализации экономии от масштаба, распределения затрат и перетока знаний.

Например, на других крупных международных экспортных рынках, таких как США, Чили или Испания, экспортные фирмы сотрудничают и делятся информацией по объемам продаж, продажным ценам, товарным запасам, прогнозам урожайности.

В Узбекистане такие связи отсутствуют. Отдельные компании мало взаимодействуют с конкурентами, и сотрудничество по действиям в области развития международного рынка является редким. «Возможно, самым серьезным ограничением экспорта на диверсифицированные рынки является отсутствие инфраструктуры стандартов и сертификации», — подчеркивают эксперты.

В связи с отсутствием физической и социальной инфраструктуры, а также высокими затратами, очень мало крупных фирм имеют необходимые сертификаты на диверсифицированный экспорт.

«В настоящее время Узбекистан выглядит плохо подготовленным к удовлетворению любого из трех требований, предъявляемых на большинстве мировых рынков, из-за отсутствия соответствующей инфраструктуры, неполных или запутанных норм, а также общего отсутствия осознания их важности для успешного экспорта», — заявляют в МФК.

Вот эти три требования: санитарные и фитосанитарные требования (СФТ), максимальные остаточные уровни (МДУ) и сторонняя сертификация. В результате Узбекистан является одной из 14 стран в мире, которые не подписали Международную конвенцию по карантину и защите растений (МККЗР), однако правительство страны уже изучает эту возможность.

В настоящее время отсутствует четкий порядок действий при обнаружении слишком высокого МДУ в узбекских товарах на экспортных рынках. Узбекистан не успевает принимать действующие стандарты, которые, как говорилось выше, быстро меняются и становятся более строгими.

Что необходимо предпринять? Как считают в МФК, на границах необходимо создать сеть пунктов проверки СФТ. Необходима поддержка в содействии созданию сети местных отделений международных сертификационных агентств. Принятие стандартов МДУ и протоколов по международным нормам и реализация высоких стандартов предварительного осмотра экспортных грузов будут крайне важными для создания атмосферы доверия среди международных импортеров. Узбекским экспортерам также требуется техническая и финансовая поддержка в принятии этих международных стандартов качества. Например, участие в начальных этапах сертификации в рамках системы GFSI (Глобальная инициатива по безопасности пищевых продуктов), которые позволят экспортерам подготовиться к полной сертификации, было бы полезным в этом процессе.