Фашистская Италия и нацистская Германия начали подготовку к войне

Уже в конце 1934 года начались события, которые приведут к войне в Африке. В сентябре 1934 года Муссолини принял закон «О военизации нации», который предусматривал двухлетнее допризывное военное образование, обязательные военные сборы в течение 10 лет после окончания службы в армии, пребывание в запасе до 55 лет и т.п. Непосредственное управление военным, морским и авиационным министерствами также перешли к дуче. XX век принадлежит нам, заявил в конце 1934 года на выступлении перед чернорубашечниками Муссолини. Идеология фашизма подталкивала его к внешнеполитической активности.

Её целью стало единственное независимое государство Африки — Абиссиния. В конце XIX века Рим уже предпринимал попытку завоевать эту страну. Она закончилась поражением итальянского экспедиционного корпуса под Адуа 1 марта 1896 г. Воспоминание об этой неудаче были очень болезненными для честолюбивого итальянского лидера. До известного периода противоречия между ведущими колониальными странами позволяли Абиссинии продолжать существование. В 1919 году страна попыталась вступить в Лигу Наций, но эта попытка была блокирована Великобританией. Тем не менее 26 сентября 1923 года Абиссиния всё же была принята в Лигу Наций. Правивший регент рас [1] Тафари Маконнен надеялся, что это станет гарантией независимости его страны. В 1928 году был подписан итало-эфиопский договор, который декларировал мир и дружественные отношения между двумя государствами, обеспечивал выгодные условия для итальянской торговли. Обговаривалось, что спорные вопросы впредь будут решаться путем консультаций.

Дипломатия Абиссинии пыталась выйти из навязанного ей франко-итало-британского окружения, но без больших достижений. В 1929 г. негусом (императором) Абиссинии стал рас Тафари, принявший тронное имя Хайле-Селассие[2] I. 2 ноября 1930 года состоялась коронация, на которой присутствовали представители Великобритании, США, Японии, Германии, Греции и Египта. Это был определенный успех, вслед за этим последовали новые достижения. Новый монарх пригласил бельгийскую военную миссию и попытался создать обученную европейцами гвардию, а также ввел в 1931 г. конституцию. Всё это делалось для создания образа Абиссинии как современной страны, стремящейся к нормам европейского государства. Негус попытался провести реформы образования, администрации и финансов, в частности, был создан Банк Эфиопии, который попытался создать более удобные условия для международной торговли.

Правда, после кризиса 1929−1933 гг. наметилась тенденция резкого роста импорта из Японии. Товары из этой страны по причине своей дешевизны стали вытеснять другие. В 1932—1934 гг. японские товары составили 60% всего импорта Абиссинии, по текстилю эта цифра была еще выше — 80%. Эта тенденция крайне болезненно воспринималась в Италии, чья торговля с этой африканской страной последовательно сокращалась. Кризис привел к значительному росту безработицы (почти до 900 тыс. чел.), а итальянский вывоз сократился в 3 раза. В 1935 году возможность получения помощи пришла для Аддис-Абебы с абсолютно внезапной для неё стороны. Ухудшение германо-итальянских отношений по вопросу об Австрии в 1934 году привело к тому, что эфиопская делегация была принята в Берлине. Она получила кредит в 350 тыс. рейхсмарок и разрешение на покупку 10 тыс. винтовок и 10 млн патронов, было продано и несколько орудий. В Риме приняли решение организовать пограничную провокацию. Её должен был обеспечить военный атташе в Абиссинии полк. Витторио Руджери.

5 декабря 1934 года на границе Абиссинии и итальянского Сомали произошел инцидент у колодца Уал-Уал. Это была спорная, но важная территория. Других колодцев поблизости не было. Отсюда кочевники совершали набеги как в одну, так и в другую сторону. С 1928 года Уал-Уал оккупировали итальянцы. Пограничные проблемы остались. Жалобы вызвали действия. Наблюдать за районом была отправленная англо-абиссинская комиссия. 23 ноября она застала здесь итальянские войска, а итальянские самолеты начали облетать британский и абссинский лагери на бреющем полете. Британцы после этого удалились, а абиссинцы начали окапываться в 30−50 метрах. Капитан Роберто Киммарути, командир итальянского гарнизона, 5 декабря атаковал позиции абиссинцев, которые потеряли 107 убитых и 45 раненых и отошли. Трудно сказать, кто первым открыл огонь, но итальянцы, судя по всему, были лучше готовы к столкновению, так как сразу же использовали танкетки и самолеты.

11 декабря 1934 года Италия представила Абсиссинии ультиматум, требуя извинений, территориальных уступок и выплаты материальной компенсации — 200 тыс. серебрянных талеров Марии-Терезии [3]. Спор между двумя странами по просьбе Аддис-Абебы был передан на арбитраж Лиги Наций. Муссолини смотрел на инцидент как на проверку прочности позиций правителя Абиссинии — ему было интересно проверить, до какого уровня готов отступить негус. Спор был решен дипломатическим способом, слабейший пошел на уступки. Дальнейшее развитие событий не обещало мира. Будущее Абиссинии во многом зависело от взаимоотношений между колониальными странами. Еще Барту запланировал визит в Рим в конце 1934 года с целью преодоления франко-итальянских противоречий. Формально Лаваль следовал по пути своего предшественника, но по-своему. Министр был поклонником Муссолини и не хотел ссориться с соседом по ничтожным по важности для Франции вопросам.

7 января 1935 года Лаваль уступил Италии часть африканских владений Третьей республики. Формально платой за уступки в Африке было согласие Рима на сотрудничество с Парижем в противодействии нарушения Версальского договора Германией. Лаваль не скрывал своей радости и расчетов — он открыто говорил, что Италия перенаселена и лишена сырьевых ресурсов. Для Европы было бы большим несчастьем, если бы Рим начал решать свои проблемы за счет экспансии на Балканы, Дунай или Ближний Восток. Африканское государство в расчет не бралось. Муссолини начал подготовку к вторжению в Абиссинию еще с 1925 года. В 1932 на совещании с министром колоний генералом Эмилио де Боно дуче заявил, что абиссинский вопрос должен быть решен к 1936 году.

В 1933—1936 гг. Муссолини увеличил численность итальянской армии до 1,3 млн чел., в это же время многократно выросли поставки в Италию из Англии и Франции стратегического сырья, моторов, автомобилей и т.п. Теперь же в итальянской прессе развернулась кампания по инфернализации Абиссинии — её даже называли «пистолетом, направленным в сердце Италии». Уже 5 февраля 1935 года был отдан первый приказ о мобилизации итальянской армии. В марте 1935 года было названо и приблизительное количество войск, которые нужно было использовать против Абиссинии — около 300 тыс. чел., 1/3 из которых должны были составить колониальные части — аскари, 300−500 самолетов. В феврале 1935 г. энергичный протест против подготовки агрессии заявил японский посол в Италии. Токио был заинтересован в сохранении своего ввоза в Абиссинию, но накануне собственного вторжения в Китай японцы решили не заходить слишком далеко. Уже в июле 1935 они отозвали свой протест. С лета 1935 года Абиссиния также начала подготовку к войне — в церквях стали читать проповеди о борьбе за независимость, феодальные вожди начали собирать ополчения.

6 сентября 1935 года для рассмотрения итало-абиссинского спора Лига создала Комитет Пяти, в который вошли Великобритания, Франция, Испания, Польша и Турция. 14 сентября, выступая в Лиге Наций, Литвинов призвал к обузданию агрессии и разоружению. 18 сентября 1936 г. Комитет Пяти представил свои рекомендации — они сводились к многочисленным уступкам, которые должна была сделать Аддис-Абеба. Но Муссолини не нужны были уступки. Призывы к миру были проигнорированы, Италия отказалась принять предложения Комитета, тем паче — призывы Литвинова. 22 сентября итальянский делегат потребовал разоружения Абиссинии, принятия негусом советников из Италии для управления страной с их помощью, территориальные уступки и т.д. Взамен предлагалось предоставить выход к морю через итальянские колониальные владения. Уже в октябре 1935 года в Эритрее было собрано 111 тыс. итальянцев и 53 тыс. аскари при 580 орудиях, 4,2 тыс. пулеметах, 112 танках и бронемашинах, 126 самолетах, 3,7 тыс. автомобилях, а в Сомали — 24 тыс. итальянцев и 29,5 тыс. аскари при 117 орудиях, 1,6 тыс. пулеметах, 45 танках и бронемашинах, 38 самолетах, 1850 автомобилях.

Постоянный рост напряженности международных отношений не остался незамеченным. Некоторые изменения были неожиданными. 11 января 1935 года в Любляне прошло заседание Постоянного совета Малой Антанты, который призвал к созданию Восточного пакта и установлению тесной связи с СССР. Это решение было подготовлено дипломатией Барту и в новых условиях встречено в Париже с явным неудовольствием. Лаваль уже через три месяца после смерти своего предшественника показал свое отношение к его курсу. Гораздо более важным казалось согласие с Лондоном. 3 февраля была подписана Лондонская декларация, частью которой была гарантия невмешательства во внутренние дела Австрии. 9 февраля к ней присоединилась Италия. Кроме того, Рим и Париж подписали соглашение о вооружениях — они были готовы к пересмотру ограничений Версаля в отношении вооружений Германии. «Со времени прихода Гитлера к власти, — отмечал Бэзил Лиддл Харт, — правительства Англии и Франции уступали этому опасному автократу неизмеримо больше, чем прежним демократическим правительствам. Всякий раз Англия и Франция высказывали желание избегать конфликта и отложить решение неудобных вопросов, особенно тех, что касались международных отношений».

Очень скоро выяснилось, что Гитлер не нуждался в уступках и санкциях. 2 августа 1934 года умер президент фон Гинденбург. Это был единственный человек в Германии, с которым вынужден был считаться Гитлер. Теперь он стал рейхспрезидентом и рейхсканцлером, в армии вводилась присяга на верность фюреру. 13 января 1935 года в Саарской области, находившейся под управлением Лиги Наций, был проведен плебисцит. Из 539 тыс. голосовавших 477 тыс. высказались за присоединение к Германии. Сторонников Франции насчиталось только 2 тыс. чел., за сохранение существующего режима проголосовали 46 тыс. чел. 1 марта 1935 г. область вернулась под управление Берлина. 16 марта 1935 года Германия провозгласила отказ от военных статей Версаля. В стране восстанавливалась призывная система. Гитлер провозгласил этот акт в Берлине под ликующие крики горожан. Расчет рейхсканцлера оказался верным. «За рубежом, — вспоминал фон Папен, — бешено отреагировали на заявление Гитлера, однако никаких определенных шагов предпринято не было, а в многочисленных нотах протеста вскоре обнаружилась заметная несогласованность». Англия и Франция ограничились вербальными протестами против восстановления воинской повинности в Германии. Протестовала даже Италия, правда, с той оговоркой, что всегда выступала за отказ от ограничений Версаля.

Было ясно — никаких действий против Германии не будет. Следовательно, Берлин мог продолжать действовать Теперь вопрос стоял только о том, как скоро появится массовая германская армия. «Восстановление всеобщей воинской повинности, — вспоминал начальник Управления вооруженных сил Германии генерал-фельдмаршал (в 1933 г. — генерал-майор) Вильгельм Кейтель, — открыло путь к окончательному созданию вооруженных сил — сначала увеличение числа сухопутных дивизий более чем в три раза (с 7 до 24), а в 1936 их должно было стать уже 36». 21 мая 1935 был принят «Закон об обороне» — граждане от 21 до 25 лет (в исключительных случаях от 18 до 20 лет) должны были прослужить 1 год в армии, после чего зачислялись в резерв (до 35 лет) или эрзац-резерв (не служившие под знаменами), ландвер (35−45 лет), ландштурм (старше 45 лет). Согласно параграфу 15 закона обязательным условием прохождения воинской службы было «арийское происхождение». Неарийцы делились на две группы — евреи, негры и лица, имевшие их кровь, и все остальные. В мирное время они не призывались, в военное время допускалось их использование с большими оговорками, особенно для первой категории.

Через три года армия должна была быть развернута в 18 корпусов. Фактически комплектование и техническое переоснащение войск началось уже осенью 1933 г., а с весны 1934 оно стало гораздо более интенсивным. Тем не менее для выполнения этой программы на случай войны требовалось около 100 тыс. офицеров. Армия мирного времени должна была иметь 33 950 офицеров, включая запас. Взять их было неоткуда, а для подготовки требовалось время. Около 2,5 тыс. офицеров было взято из полиции, 1,5 тыс. унтер-офицеров были произведены в офицерские звания, что сразу же создало проблему недостатка унтер-офицерских кадров. Не хватало вооружения и боеприпасов. К июню 1936 года имелось 13 800 офицеров, включая 5400 офицеров запаса. Новая армия строилась с максимальной жесткостью. Для уклонявшихся от воинской службы предусматривались наказания. В вермахте было создано 7 штрафных подразделений, в 1938 такие же части были созданы во флоте и ВВС.

Германии было запрещено иметь свою военную авиацию, но ведущие фирмы нашли возможность обойти запреты. Одну из таких возможностей создавал Рапалльский договор с Советской Россией, который создавал основу для технического сотрудничества двух стран, жизненно необходимого для ослабленной после Гражданской войны России, для которой Веймарская республика не представляла решительно никакой угрозы. Рапалльское соглашение создавало благоприятные условия и для сотрудничества РККА и рейхсвера. Немцы всегда смотрели на связи с СССР как на возможность проверить некоторые новые образцы техники в производстве и на учебном поле. С нашей стороны сотрудничество с Германией позволяло использовать иностранный капитал и технологии для повышения обороноспособности. В конечном итоге разочарованными оказались обе стороны. Сотрудничество не было масштабным. К концу 1926 года было организовано всего 6 совместных направлений: авиашкола в Липецке (с мая 1925 г.); авиахимические испытания; испытания пулеметов Дрейзе; танковая школа в Казани (с марта 1929 г.); химический завод «Берсоль»; сотрудничество с фирмой «Юнкерс». Она поставляла самолеты и построила авиационный завод.

Хуго Юнкерс построил по заводу в СССР и в Швеции, свои способы для развития производства в 1920-е годы нашли Клаудиус Дорнье (он сосредоточился на гидропланах), Эрнст Хенкель (скоростные транспортные самолеты). В 1927 году авиакампания Люфтганза организовала 6 авиашкол, в которых фактически велась подготовка военных летчиков, в 1930 году в Веймарской республике была развернута сеть авиаклубов, которые также готовили летный состав. В догитлеровский период немецкие фирмы, связанные с военно-морским флотом, развернули пробное строительство подводных лодок нового типа на верфях Испании, Голландии, Финляндии. Этот опыт весьма пригодился позже при воссоздании германского подводного флота. Советско-германские экономические связи ослабли после Локарно и курса на запад, который Берлин взял тогда, но связи с Красной армией сохранялись до 1933 года. Военные посещали маневры армий, происходил обмен информации по недружественному польскому соседу. Уже к 1927 году стало ясно — немецкие военные мечтают о реванше и в этом вопросе солидаризируются с позицией фашистов. При этом руководство рейхсвером понимало, что пока что страна не готова к войне с Францией, тем более — имея в тылу Польшу и Чехословакию.

Следует отметить, что в Москве никогда не переоценивали сотрудничество с германской армией. Весной 1932 г. Ворошилов отметил: «Учитывая в достаточной степени политическое значение рейхсвера и его руководящих кругов для Германии, мы, идя на материальные жертвы, сделали много для того, чтобы иметь хорошие отношения с рейхсвером. Однако, мы при этом никогда не забывали, что рейхсвер с нами «дружит» (в душе ненавидя нас) лишь в силу создавшихся условий, в силу необходимости иметь «отдушину» на востоке, иметь хоть какой-нибудь козырь, чем пугать Европу». После прихода к власти нацистов отношения, в том числе и экономические, между СССР и Германией резко ухудшились, а военные были разорваны по инициативе советской стороны. Впрочем, первыми были немцы — уже 11 января 1933 года, за несколько недель до прихода к власти Гитлера, они заявили о закрытии с осени Липецкой авиационной школы по причине финансовой экономии.

Уже с 1933 года германская промышленность была ориентирована на производство современной военной авиации. В результате было произведено около 1 тыс. военных самолетов. Первые эскадрильи Люфтваффе, правда, преимущественно разведывательные, были развернуты уже осенью 1934 года. В 1935 году, при создании ВВС, планировалось, что в их личный состав войдут 900 офицеров-летчиков, 200 офицеров ПВО и 17 тыс. рядовых и унтер-офицеров. По программе, разработанной полковником (с 1940 г. генерал-фельдмаршалом) Эрхардом Мильхом, в 1933—1936 годах количество эскадрилий должно было увеличиться с 37 до 51. Доля расходов на авиацию в военном бюджете Германии выросла с 32,9% в 1934—1935 гг. до 39,4% в 1937—1938 годах. В абсолютных цифрах это составило 642 млн. марок в 1934—1935 годах и 3,258 млрд. марок в 1937—1938 годах. К 1939 году в строю ВВС должны были служить 15 тыс. офицеров и 370 тыс. рядовых и унтер-офицеров. Тем не менее вплоть до конца 1936 года авиация Германии была слабой. Например, удалось собрать только 4 истребительные эскадрильи, вооруженные 4 типами самолетов, все они были устаревшими.

В 1935—1939 годах вермахт увеличился с 10 до 58 дивизий, его офицерский корпус достиг 24 тыс. чел., что привело к резкому увеличению количества новопроизведенных офицеров. В 1936 году они составили 50% офицерского корпуса, в 1938 году — уже 6/7 офицеров начали службу после 1933 года. Активно строились и танковые войска Третьего рейха. До прихода к власти нацистов в армии Германии были лишь легкие бронеавтомобили, которые могли использоваться лишь для решения полицейских задач, что, впрочем, не помешало немецкой армии накапливать опыт использования танков на поле боя, тренируясь на макетах танков. Свою роль играла и имевшаяся возможность испытывать за границей Германии образцы этого нового оружия. На Гитлера демонстрация бронетехники сразу же произвела весьма сильное впечатление. Уже в 1933 году в Германии далеко продвинулось дело танкового строительства. Весной 1934 года было создано командование бронетанковых сил, в октябре 1935 года — три первые танковые дивизии.

[1] Высший титул местной аристократии, обычно дававшийся правителям областей. Обычно переводился как князь или принц

[2] На амхарском это означает «Мощь Троицы»

[3] Эта монета имела широкое хождение в Эфиопии и чеканилась местными правителями.