Война: США не простоят против Китая больше семи дней
Кто такие аналитики RAND, полагаю, сегодня объяснять никакой надобности нет. Эта частная фабрика мысли давно носит титул «частного ЦРУ», хотя и представляет в основном продукт пропагандистский, являясь, по сути, американским институтом информационных войн.
В отличие от теоретиков, эти ребята занимаются достаточно четким фактологическим анализом, хотя и с поправкой на «американский образ мысли». То есть, трактуя результат сквозь призму взглядов и подходов, господствующих в американском истеблишменте. Тем самым позволяя лучше понимать их видение текущей картины мира, что, безусловно, важно, особенно в нынешнее неспокойное время. Слишком часто впоследствии ведущие американские политики и государственные органы их страны начинали действовать, исходя из выводов, ранее опубликованных в докладах вроде как совершенно частной конторы.
Именно поэтому серьезный интерес вызвал появившийся на сайте RAND аналитический доклад «Интерактивный взгляд на американо-китайское военное противостояние». Фактически в нем производится оценка возможностей США для прямого военного вторжения в Китай. Интересен он двумя принципиальными моментами: историчностью подхода и методичностью охвата.
Как это обычно бывает в их серьезных документах, непосредственно про конкретно вторжение открытым текстом речи, конечно, не идет. Однако аналитики скрупулезно рассматривают все параметры, ключевые для базовой американской стратегии ведения войны. Это география, баланс в воздухе, возможности ПВО, способность проникать в зону американского контроля неба, противостояние авианосным ударным группировкам, боевые действия на суше, космическая оборона, кибервойна, стратегическое ядерное оружие.
Важно отметить, в документе даны достаточно четко понятые результирующие заключения. Авторы применяют пятиступенчатую оценочную шкалу с градациями: «плохо» (основной недостаток), «недостаточно» (в смысле одна сторона заметно уступает другой), «примерный паритет» (возможности противников равны), «преимущество» (то есть одна сторона заметно превосходит другую) и «основное преимущество» (одна сторона явно доминирует над другой). И что важно, анализ отражает не только текущее положение вещей, но и показывает динамику развития событий начиная с 1996 года.
Впрочем, как водится, преподносится труд исключительно в качестве оценки способности армии и флота Соединенных Штатов отразить военную экспансию Китая, реальность которой выдается за неоспоримо существующую и несущую прямую угрозу как странам Азиатско-Тихоокеанского региона, так и США как гаранту мира во всем мире.
И эта угроза на протяжении более четверти века неумолимо растет. Если до 2003 года Вашингтон превосходил Пекин практически по всем параметрам даже в так называемой «ближней зоне», к которой относят побережье евразийского континента и морские воды до Тайваня включительно, то к 2010 году по пяти из девяти ключевых параметров КНР добилась уверенного паритета, а в двух к 2017 году оппонента даже превзошла. В последние годы, судя по результатам, китайское военно-политическое руководство сосредоточилось на наращивании сил и возможностей в дальней зоне, к которой RAND относит акваторию Южно-Китайского моря.
Ключевым оружием войны в западной стратегии рассматривается авиация, потому она в отчете тоже идет первой. Хотя возможности НОАК по ведению воздушного боя оцениваются как ниже паритета, тем не менее аналитики вынуждены отметить наличие у китайцев эффективного асимметричного ответа в виде баллистических ракет средней и меньшей дальности. Кстати, вероятно, эта причина также является одним из ключевых факторов отказа Вашингтона от ДРСМД.
Как известно из открытых источников, на данный момент в Китае развернуто около 1400 таких ракет, способных гарантированно накрыть всю американскую инфраструктуру базирования в Японии, Южной Корее и даже ключевую базу на острове Диего Гарсия. Если раньше, в девяностых годах прошлого века ракеты имели круговое вероятное отклонение до сотни метров, то сегодня оно сокращено до 5−10 метров, тем самым обеспечивая возможность выводить из строя ВПП и другие ключевые элементы не только, как раньше, на день-два непосредственно перед крупной операцией собственных ВВС, а на длительные сроки продолжительностью от двух недель и более.
Тем самым возможности сухопутной авиации США на ТВД резко ограничиваются. Пентагон пытается купировать проблему совершенствованием самолетных укрытий и технологий восстановления взлетных и рулежных полос, а также замены аэродромного оборудования, однако результативность мер оценивается как явно недостаточная. Если командование НОАК решит привязать американские самолеты к земле, оно своей цели успешно добьется. Передовые военные базы для операции будут, безусловно, утрачены.
Это непосредственным образом негативно скажется на возможности Америки вести воздушную войну в целом. Даже если ограничивать масштаб задачи только обороной японских островов и защитой Тайваня, предел возможностей Вашингтона сводится к конфликту низкой интенсивности продолжительностью не более семи оперативных суток. Потом возможности сухопутной и палубной авиации будет критично исчерпаны. Первой придется летать с очень отдаленных баз, не менее чем с двумя-тремя дозаправками в воздухе, а это недопустимо высокий уровень нагрузки на обеспечивающие структуры, материальную часть и пилотов. Тогда как вторая слишком малочисленна и будет нести наибольшую часть потерь, включая прямые, в технике и людях.
Единственное, что американских аналитиков пока радует, это сохраняющееся, по их мнению, превосходство в воздухе над Южно-Китайским морем, ключевым шверпунктом которого они полагают насыпные острова архипелага Спратли. Американские F-22 и F-35 по техническим параметрам лучше основного парка машин китайской армии.
Впрочем, тут следует помнить, что реальной войны с серьезным и сильно мотивированным противником США не вели более семи десятков лет, со времен боевых действий в Корее, потому их представления о реальном уровне возможностей «своих и чужих» содержат определенные неточности. По крайней мере в части F-35 точно. На бумаге он, может быть, и очень выдающийся самолет самого последнего поколения, но по факту собственное командование не считает его боеспособным вообще.
В определенном смысле что-то такое подозревают и даже подспудно признают и сами «парни из RAND». Во всяком случае, в части оценки способности Китая прорываться в контролируемое американцами небо в ближней зоне (вместе с Тайванем), при всех рассказах о превосходстве «супермолний» над ухудшенными местными копиями старых советских МиГ-29, они констатируют безусловный полный паритет в силах и средствах, достигнутый Китаем еще в 2003 году и сохраняемый по сей день, несмотря на все американские усилия. Даже в дальней зоне положение признается лишь как незначительное в пользу Америки.
Общее преимущество ВВС США сохраняется только в рамках точечных ударных операций с применением высокоточного оружия радиусом не менее 500 километров. Благодаря большому опыту, широкому ассортименту наработанных тактических приемов, а также малозаметности и сложной перехватываемости сброшенных боеприпасов (планирующие авиабомбы и крылатые ракеты воздушного базирования), не менее чем в 7−8 случаях из десяти Пентагон будет добиваться успеха.
Для получения статистики к анализу, как сообщает источник, специалисты смоделировали многочисленные атаки на 40 китайских авиабаз на континенте на дальности в радиусе одной дозаправки от Тайваня. Но даже тут расчеты показали, что успешный прорыв к цели способен остановить летные операции на атакованном объекте не более чем на восемь часов.
Заметно хуже дело обстоит в сегменте морских сил. Если по авиации Вашингтон может рассчитывать на некоторое превосходство хотя бы над Спратли, то в окрестностях Тайваня шансов выжить у авианосной группы сегодня нет совсем. Паритета в ближней зоне Китай добился еще в 2010 году, а с 2017-го окончательно захватил полное превосходство. Хуже того, в средствах войны на море Пекин обеспечил равенство на всей акватории Южно-Китайского моря.
Разве что у дяди Сэма пока больше надводных кораблей, особенно авианосцев, тогда как Поднебесная абсолютно доминирует в подводных лодках. Причем наибольшую угрозу несут дизельные, по уровню шумности представляющие самую серьезную проблему для средств ПЛО. В Вашингтоне до сих пор не могут забыть историю 2012 года, когда китайские подводники всплыли вблизи американского авианосца аккурат во время проведения кораблями охранения АУГ учений по противолодочной обороне. До момента продувки балласта для всплытия американцы вообще не подозревали о наличии у себя буквально под носом «китайского дизеля».
Единственное, в чем ВМС США еще сильны, — это в способности отразить попытку морской десантной операции противника. Например, на Тайвань или на любой из японских островов. По итогам моделирования только одни американские ударные подводные лодки в течение упомянутых выше «семи дней операции» способны потопить не менее 40% китайских амфибийных сил.
В сочетании с береговыми комплексами, внешним целеуказанием (со спутников и самолетов ДРЛО), а также противокорабельными ракетами морского базирования, Соединенные Штаты полагают себя способными сорвать любой десант в Южно-Китайском море и довести уровень потерь до неприемлемо высокого при попытке десанта НОАК на Тайвань.
По мнению экспертов, имеющиеся у Америки 526 действующих спутников (из них количество разведывательных не уточняется) обеспечивают абсолютное превосходство над Китаем с его 132 орбитальными аппаратами.
Но это не точно, учитывая повышенную активность Пекина в спешном развитии и совершенствовании своих систем ПРО и противоспутникового оружия. Испытания, проведенные Китаем на протяжении 2016−2018 годов, говорят о достижении значительного успеха, но при этом не позволяют сколько-нибудь точно определить степень его освоения вооруженными силами. Потому в RAND считают способности сторон паритетными, а значит, КНР способна существенно нивелировать американское превосходство в спутниковой разведке.
А вот что в представленном отчете удивляет, так это убежденность американцев в своем полном превосходстве над Китаем в области кибервойны. Считается, что, в случае необходимости, Cyber Command, безусловно, сумеет успешно парализовать китайскую систему управления гражданской инфраструктурой и командования армией. Получается так, что аналогичная угроза со стороны противника признается весьма существенной, «но мы все равно победим и точка».
Еще следует отметить очень ограниченный объем анализа ядерной составляющей. Если в прежние времена любой военный конфликт с Китаем сразу автоматически считался ракетно-ядерным, то сейчас война с главным конкурентом видится достижимой без задействования «финальных козырей». Эксперты ограничиваются простой констатацией наличия у Соединенных Штатов отличного ядерного оружия, тогда как у Красного дракона оно просто хорошее.
Моделирование показывает, что ни одна из сторон не в состоянии гарантированно уничтожить другую первым сокрушительным ядерным ударом. Противник в любом случае сохраняет возможность ответить не менее масштабно. И столь же не всеуничтожающе. Таким образом, участники конфликта остаются способны нанести второй и, вероятно, даже третий взаимный удар, что делает использование такого оружия лишенным смысла. По крайней мере в рамках концепции сохранения пригодности планеты для жизни после окончания боевых действий.
Таким образом, в сумме авторы доклада констатируют ряд ключевых выводов. Хотя на данный момент Америка еще сильна, однако в общей динамике развития процессов свое превосходство Белый дом утрачивает. В ряде ключевых параметров, особенно в части инфраструктуры базирования и тылового обеспечения, уязвимость уже достигла критического уровня. Если активные боевые действия с КНР затянутся на срок более семи суток, Соединенные Штаты выиграть их не сумеют по причине исчерпания технического ресурса.
Остается лишь понять, в какую сторону из этого документа сделает свои выводы военно-политическое руководство Америки. Пентагон и главы оружейных корпораций, несомненно, воспользуются им как козырем в дебатах по наращиванию размера военных расходов страны и срочной необходимости нового масштабного перевооружения «для защиты от китайской угрозы». Тогда как шаги политиков не столь однозначны и очевидны.
В конце концов, столкнувшись с неумолимостью очевидного тренда, Белый дом сознал безвариантность вывода войск из Сирии и даже Афганистана. Положение в АТР у него получается еще хуже. Однако пока и прямой войны он там не ведет, что дает существенную фору для дипломатического маневрирования и сопротивления.
Впрочем, не слишком большую. Учитывая представленную в докладе динамику, у Вашингтона остается от силы 5−7 лет. Потом все равно придется точно или воевать или уходить буквально «в чем есть».
Самое плохое, что на итоговый выбор США сейчас критично большое влияние оказывает их острейший внутриполитический кризис, в котором стороны уже явно блокируют действия друг друга, все меньше и меньше считаясь даже со среднесрочными последствиями. Наглядный тому пример — продолжающийся шатдаун, уже парализовавший работу большинства государственных служб. Кстати, включая береговую охрану и армию.
Потому предсказать наиболее вероятную линию поведения Вашингтона сейчас не представляется возможным. Однако просто так сдаваться они не станут тоже. Следовательно, как минимум в текущем году попытаются еще как-нибудь выжать дополнительные победные очки в торговом противостоянии и демонтаже глобального мира на обособленные кластеры с попыткой замыкания на себя максимально большого количества стран. Чтобы постараться добиться успеха не доводя до войны, ибо победить Китай за семь дней совершенно точно нереально.