Земля, которая помнит

Легендами, мифами и сказками мы привыкли называть то, что кажется нам вымыслом, придуманными историями, чем-то вне нашего контекста реальности. Но если подумать, то события недавнего прошлого, очевидцы которых все ещё есть, уже приобретают легкий блюр вымысла. Если посмотреть чуть дальше, то царь, вожди пролетариата — все они уже приближаются по координатам на линии времени к Святогору и Рюрику. Они все уже — прошлое, приукрашенное и всё ещё неизвестное прошлое. Люди в больших городах делают шаги в пространство, где нет своей земли, своих традиций и даже гражданство уже становится не так важно. Но это только для нас сказки и легенды заканчиваются книгой, прочитанной ребенку перед сном. А есть места на карте, где люди живут на перекрестках времени, на стыках прошлого и настоящего, и этих мест гораздо больше, чем кажется на первый взгляд. Это история про одно из них.

Едем больше часа по бездорожью: поворот, овраг, брызги долетают до окон. Большинство автомобилей тут не пройдёт, но мы пока справляемся. Навигатор упорно ведёт к точке, указанной на карте. Ещё десять километров — и будет село Керчомья. Но нет, упираемся в реку Вычегду, через которую должна быть переправа. Только вот её тут, очевидно, никогда не было. Север — это заповедный край. Тут другие люди, другие законы, а современные средства геолокации ничего в этом не смыслят. Стрелка на гаджете упорно призывает нас ехать вперед, она явно не знает, что такое холодная полноводная северная река.

В Керчомью мы всё-таки попали на следующий день. В районном центре Усть-Куломе нам рассказали, что дорога в село есть, просто на карте она толком не отмечена. Дорога начинается с добротного асфальта, но незаметно тоже превращается в колдобины и буераки. Видно, что поток автомобилей здесь небольшой.

Чем примечателен этот маленький населённый пункт в республике Коми, точка на карте района? На первый взгляд, ничем особенным. Но начнём издалека. Чем примечательна любая земля? Что она вообще такое, «земля»? Дело не в почве, дающей урожай, и не в сотках, на которых можно построить дом. Земля — это место, куда привязаны истории людей и память о них. Земля — это то, что делает время конкретной величиной, а не относительным понятием.

По сути, Керчомья — это город N в перечне северных деревень и сёл. Оно не самое большое, не самое известное, здесь нет памятников под охраной Юнеско. Но как-то удивительно получилось, что здесь тесно переплелось старое и новое, причем старина не стала анахронизмом, она живёт в архитектуре и в быте людей.

Первое упоминание о Керчомье в писцовых книгах датировано 1640-м годом. Село находится в Усть-Куломском районе, в 165 километрах от Сыктывкара, на реке Вычегде. Протяжённость населённого пункта около 8 км, что немало для села в глубинке. Старожилы утверждают, что при царе численность населения достигала 3000 человек. С двух сторон от дороги на протяжении всего села стояли добротные дома с тёплыми крытыми дворами и большим хозяйством. Северные люди работящие, а как иначе: чтобы выживать — нужно работать, к этому приучали с малых лет. Говорят, что в Керчомье пахотные земли совершенно особенные. Раньше село называли «вторая Украина» из-за необычно большого урожая хлебных культур.

А потом случился 1917 год.

«Керчомья — это как Петербург в истории России, — рассказывает учительница местной школы Любовь Васильевна. — Приехал матрос, Александр Павлович Гичев, коммунист и большевик. И он по образцу того, что происходило в столице, организовал партийную ячейку и комитет бедноты. Отняли все земли и распределили их по новому порядку. Но вскоре Гичева убили. И не из-за того, что он был красный и распределял земли, а из-за того, что с чужими жёнами стал ходить. Но это совсем другая история».

Раскулачивание, ссылки ненадежных элементов из села дальше на север, ссылки сюда неугодных из центрального региона. Потом колхозы и совхозы, перестройка и безработица. 800 жителей Керчомьи ушли на войну, вернулось только 242 человека. Всё, как везде. Сейчас дома так и стоят на 8 километров вдоль дороги, но часть из них обветшала, а часть обшита сайдингом. Стадо суммарно насчитывает 70 коров, а жителей осталось около 800 человек. Работы действительно мало, поэтому молодые уезжают. Стандартная история, о которой мы столько раз слышали и читали.

Так что, получается, умирает северная деревня? Умирает же, правда? Все люди больших городов об этом знают. Но тут есть нюанс. Деревня не умирает, деревня выживает. Деревне сложно, но есть люди, и земля есть, а значит, как в песне про коня «было всяко, всяко пройдет». Бессмысленно отрицать проблему алкоголизма и отсутствия рабочих мест, но и преувеличивать её не стоит. Спрашиваешь и молодых и стариков: «Почему не уезжаете?» Кто-то отвечает, что некуда. Но большинство с улыбкой говорят:

«Как так уезжать, это ж моя земля! Нормально живём».

В Керчомье и на территории всего Усть-Куломского района сохранился национальный язык — коми. Мы были удивлены, когда столкнулись с тем, что не все жители хорошо говорят по-русски. Некоторые старики по-русски вообще не понимают. Эту землю на протяжении веков населяли зыряне, их же называют сейчас коми. Национальные черты прослеживаются во внешности местного населения и в их обычаях.

Название «Керчомья» в переводе с коми означает «Маленькие деревянные домики». «Кер» — переводится как «бревно», а «чом» — маленький домик. На территории села сохранилось много старых домов, построенных до революции. Причем этот район имеет свои уникальные архитектурные особенности. Несмотря на то, что время взяло своё, архаичные черты сохранены, и создаётся ощущение, что ты попадаешь во временную петлю. Идёшь по улице, а вокруг постройки, как из фильмов и сказок.

Почти при каждом доме есть амбар или, как говорят местные, «житница». Помните сказки про избушки на курьих ножках? Так вот, это они и есть. Амбары ставились на четыре «ножки» по очень простой причине: чтобы мыши не могли забраться туда, где хранилось самое ценное — зерно и другие запасы продовольствия. Жители следят за их сохранностью, ремонтируют, заменяют прогнившие брёвна. Многим амбарам больше ста лет, и в них до сих пор хранят запасы, сезонную одежду и прочие вещи.

Вообще территория, где находится Керчомья, уникальна невероятным культурным синтезом. Коренное население, зыряне, имели свою систему языческих верований, которая до сих пор проглядывает в менталитете и бытовых аспектах жизни. Люди помнят истории про тунов — старших в роду, знахарей, колдунов, к которым всегда можно было обратиться за советом. Живы ещё те, кто помнят их и готовы делиться историями.

«Коми верили в силы природы. На месте старой церкви раньше было священное языческое дерево — ель, куда местные ходили поклоняться. А когда церковь поставили, ель срубили, чтобы люди приходили на это же место, но поклонялись уже Иесусу, — рассказывает Любовь Васильевна, предки которой много лет жили в Керчомье. — Но вера сохранилась, поэтому детей учат: пошёл в лес веников нарубить или ягод собрать, попроси прощенья, объясни, что для дела нужно. Силы природы должны понимать, зачем ты это берешь».

После церковного раскола здесь обосновались старообрядцы. До недавнего времени Керчомья считалась полностью старообрядческой. И это очень позитивно сказалось на сохранении местных верований. Есть теория, что реформа Никона, призванная якобы унифицировать верования, на самом деле была направлена на искоренение язычества. Тех, кого стали называть «старообрядцы», не пытались вытеснять исконную народную веру, а интегрировали её в свою систему. Возможно, именно поэтому в Керчомье сохранилось столько живой архаики.

Следы старообрядчества в Керчомье повсюду. Начиная от манеры повязывать платки на голову, заканчивая тем, какие памятники ставят на кладбище. Старообрядцы не ставили крестов. У них вообще было другое отношение к смерти. На местном кладбище до сих пор даже новые захоронения отмечены «голбцами» — столбиками с надписями. На протяжении многих лет Керчомья было полностью старообрядческой. «Беспоповцы» собирались на молебны по домам, у старожилов до сих пор сохранились старинные псалтыри и иконы.

«Старообрядчество — символ сохранения своей собственной природы. Старообрядцы выбрали бежать от государства и научиться жить в тяжелых условиях: хранить хозяйство, веру, семью. И в этот мир не пускали чужаков, потому что они всегда несут элемент разрушения», — говорит Любовь Васильевна.

Со временем официальная церковь потеснила старую веру, но люди на Севере её помнят. Не только в старообрядческих селах Коми, повсюду. Живы ещё старики, которые воспитывались в этой системе, и есть молодые, которые хотят сохранить традицию. А это значит, что старой вере всё ещё есть место.

Вот так и живут люди в селе Керчомье, между старым и новым. У многих в домах есть интернет, но пироги пекут в старой печи. Имеют всю необходимую бытовую технику, но домотканые половики стирают руками в озере. Раз в неделю топят баню по-черному и парятся всей семьей. Получают образование в областном центре, но помнят, что не нужно брать у леса лишнего, чтобы не гневить силы природы.

В больших городах мы даже не представляем, сколько удивительного можно найти за пределами бетонных колец. Как легко дышится там, где есть место сказкам. На территориях, где пропадает LTE, появляется что-то совсем иное: появляется воля, воздух и вода, которую можно черпать ладонями из ручьев. Там появляемся мы — русские люди: настоящие, верные земле и традициям.