Смешались в кучу кони, люди — убийство смысла на Красной площади

Такое ощущение, что наша власть уже не первый год, а то и пятилетку, пытается проглотить некое невкусное, неудобное, но жизненно необходимое лекарство. Знаете, бывают такие хитрые капсулы, которые не глотаются, хоть реви, но при этом их нельзя ломать — пропадет эффект лечения. Вот и власть, окруженная ратью идеологов Шредингера (государственной идеологии у нас, как известно, нет, но суверенные государства без идеологии живут не дольше, чем человек без сердца, так что…) регулярно принимается делать судорожные движения кадыком. Подергает, покряхтит, пустит слезу, мучительно кашлянет, сплюнет в ладонь и потихоньку спрячет в бумажку, а бумажку — в долгий ящик. Но надо же сделать вид, что целительный процесс идет полным ходом! Потому изготавливаются заменители-плацебо и в торжественной обстановке употребляются «унутрь». Только толку от плацебо, про которое прекрасно знаешь, из каких субстанций его лепил?

Лекарство это, без которого, натурально, гроб — осмысление Великого Октября и советского периода нашей истории. Не восхваление под фанфары, не категорическое осуждение с последующим аутодафе и не пошлейшее: «у всех была своя правда», а именно осмысление, глубокое и честное, на уровне, соразмерном грандиозному, небывалому масштабу событий. Без этого осмысления прошлого — ради будущего! — не будет не только пресловутого, уже давно навязшего в зубах «примирения» и «единения», но и этого самого будущего. Без такого осмысления Россия просто обречена рано или поздно исполнить танец на граблях — как бы не смертельный, потому что то, что сто лет назад было очистительным потоком, пусть и кровавым, может повториться в виде топящего все и вся в удушливой вязкой дряни грязевого потопа. Если на месте объективной официальной позиции старательно создавать туманную пустоту, это никак не может отменить твердости крайних позиций. Особенно фанатизма тех, кто готов перечеркнуть 70 лет отечественной истории и жаждет воспользоваться для этого властными рычагами, заполнив своей непримиримостью трусливый вакуум.

То, что Историю не пытают серьезными вопросами ради великих ответов, а всячески лытают и от вопросов, и от ответов, видно невооруженным глазом. Что власть, что историки, что «мастера культуры». О «Матильде» и прочих попытках вместо анализа исторических процессов анализировать личности — их «тараканы», страстишки и грешки — говорить уже скучно. Возьмем случай другого рода и более свежий — «парад в честь парада», случившийся на Красной площади в день 100-летия Революции.

Странное это действо проходит в Москве ежегодно аж с 2006 года. Тот, кто его придумал, был подлинным гением виртуозного ухода от внятных решений и ответов, а также спецом экстра-класса по ласковому двойному доению. Как блестяще проигнорировать годовщину Октября, сделав приятное антикоммунистам всех мастей — и при этом ее как бы отметить, потрафив тем, для кого этот день по-прежнему праздничный? Очень кстати в кустах оказалась еще одна дата, полностью совпадающая с нежеланной и неудобной, которую можно отмечать без опаски — день парада 7 ноября 1941 года. Плевать, что тогда, в страшном 41-м, ни у кого не было вопросов, в честь чего маршируют мимо Мавзолея по стиснувшей зубы (а в некоторой своей части и стучавшей зубами) Москве суровые колонны, направляясь не в теплые казармы, а прямиком на близкий фронт. Все равно — это великий подвиг воинской доблести, а потому славить будем его и только его. Так совершилось первое тихое убийство смысла.

Первые десять лет ограничивались лишь этим убийством. В прошлом году, в 75-летнюю годовщину, на Красной площади было организовано театрализованное представление, но это была попытка восстановить обстановку 41-го, а потому такое действо имело право на существование. Элементы реконструкции встречались и раньше: солдатам, одетым в историческую форму, раздавали оружие, они «проходили подготовку», перед ними выступал «член Реввоенсовета»… То есть организаторы старательно следовали избранной концепции — «парад в честь парада 1941-го».

В этом году организаторов укусила креативная муха. Или у них просто полетели тормоза от страшных, нечеловеческих усилий не думать о 1917-м. Но, скорее всего, никакого эксцесса не было, просто кого-то посетила очередная «гениальная идея». Точнее, она была позаимствована у классика британской литературы. Где лучше всего спрятать лист? В лесу! — отвечал создатель хитроумного патера Брауна. Как сказать об эпохальном историческом событии в год его столетия — и при этом сделать его чем-то рядовым и местечковым? Засунуть его между другими событиями, превращенными в такие же местечковые, относящиеся даже не к истории России, а к истории Москвы. И для верности превратить все эти события в смесь «Голубого огонька» с реконструкторским фестивалем — то есть в балаган. И ничего, что подвигу советского народа и Красной армии в цирке с конями (в прямом смысле слова!) совсем не место. Главное, решить главную задачу — упомянуть о событиях Октября, не сказав о них ничего.

И ведь вроде как грех предъявлять претензии. И песню про тачанку бодро спели, и в самой тачанке исполнителя в буденовке прокатили, и эффектный «комиссар» в кожанке толкнул р-р-революционный спич — древнерусские витязи вон вообще без речей рубились пеше и конно, под песню вполне современной простоволосой красавицы в пальто. А главное, не вывели на площадь, например, юнкеров в качестве еще одних «защитников Москвы». Могли — но не вывели. Это ж, господа-товарищи, ценить надо.

Но как-то нет чувства благодарности — ни вот столечко. Есть только злость и стыд. Во-первых, давно уже прошло то время, когда те, кому дороги идеалы Октября, радовались, если Ленина все же признавали за человека, и соглашались с тем, что Сталин не ел младенцев на завтрак. В год 100-летия великой Революции это уже маловато будет. Хочется не мычания и не детского лепета, а разговора по-взрослому. Хорошо, что рабоче-крестьянскую армию вслух признали «опорой и спасением великой страны», только вот не сказали, как так случилось, что страну вдруг пришлось спасать, чье бездарное правление довело ее до жизни такой? И что, правда, революция совершалась только ради «мира, свободы и союза рабочих всех стран»? Это все ее содержание? И даже от этого огрызка нужно было отвлечь внимание конным выездом с лихой песней а-ля «Свадьба в Малиновке»?

Неведомые авторы сценария так старательно растили лес и прятали в нем яркий красный лист (кстати, красных флагов над ряжеными «красноармейцами» как раз что-то было не особо заметно!), что чуть не забыли о самой главной, но наименее зрелищной части, ради которой вроде бы и устраивалось все действо. В какой-то момент камера попыталась взять ракурс, отдаленно похожий на тот, что всем знаком по знаменитой фотографии 1941 года, сделанной из-за спины памятника Минину и Пожарскому, но вид трех жалких «коробочек», по всей видимости, вызвал столь резкий диссонанс, что это, к счастью, продлилось лишь несколько секунд. Проход исторической колонны, пусть и совершавшийся под мощный «Марш защитников Москвы», выглядел чем-то вставленным в программу ради галочки. Так произошло второе убийство смысла — была отодвинута в сторону и вторая историческая дата. Праздник превратился в чествование всех «защитников Москвы», сколько их было. Причем в большей степени города Москвы, герб которого торжественно проплыл по площади в конце «исторической» части шоу, чем столицы державы. Но разве Минин и Пожарский спасали город? На Бородинском поле отстаивали город? И в 41-м? А сердце революционных событий тоже было в Москве?

Не стоит радоваться идее «связи поколений», якобы главной для этого странного праздника. О единстве с предками не говорят языком реконструкторского или концертного шоу. Для этого нужен другой — сдержанный, взрослый, почти что молитвенный язык. Возможно, было бы достаточно образов, безмолвно проходящих на большом экране. Может так, может, иначе, но такой язык был бы найден, если бы эта цель не была маскировочной. Главная цель была другая — заболтать, запеть, затоптать конями и засыпать мишурой исторических костюмов колющую глаза правду — в этом году 7 ноября можно было вспоминать на всю страну только об одном событии. Все прочее — невыносимая пошлость.

Власть России и официальная, «взятая в телевизор» культура России (парадное театрализованное действо среди прочих тоже можно считать культурным событием) провалили большой экзамен, проворонили чуть ли не последний, золотой шанс начать исцеление российской исторической жизни. Будет ли следующий?