Александр Горбаруков ИА REGNUM
Санкции бесконечны

Отказ правительства ФРГ включить несколько проектов, связанных с «Северным потоком — 2», в план расширения газопроводной системы до 2026 года имеет два измерения. С одной стороны, очевидно, что вся энергетическая политика Европейского союза, несмотря на ее кажущуюся «самостоятельность», безоговорочно контролируется американцами. Наглядный пример последнего десятилетия — споры вокруг знаменитого «третьего протокола» к Энергетической хартии ЕС. Отказ от его ратификации стоил российским экспортерам отключения от европейского конечного потребителя. Хотя не оставляет мысль, что если бы мы это сделали, нам предъявили бы новую уловку.

По этой многократно, но безрезультатно, обсуждавшейся проблеме видно, что у данного вопроса имеется не только экономическая, но и политическая сторона. И корнями она уходит в историю первого, еще советского, транзита энергоносителей в Старый Свет, за разрешением на которые, как надо понимать, европейцы обращались в Вашингтон. А тот не возражал. Ведь в США действовал законодательный запрет не только на экспорт, но и на разработку законсервированных американских месторождений. Поэтому нефть и газ из СССР никакую конкуренцию им не составляли. Зато обеспечивали энергетическую безопасность сателлитов Америки по НАТО, одновременно вовлекая нашу страну в тенета Запада, создавая «общую» с ними «проблематику», которая и составила основу разрушительной для СССР «перестроечной» внешнеполитической повестки.

С другой стороны, на каком-то этапе и в европейских столицах, и в Москве появились иллюзии по поводу возможной «конвертации» экономического сотрудничества в политический альянс. Некоторые, в том числе достаточно глубокие, эксперты рассказывали об имевшихся попытках выстроить некое «трансъевропейское» партнерство в виде «оси» Париж — Берлин — Москва. При этом как-то забывалось, что западные сегменты этой мифической «оси» всегда находились под контролем другой, «настоящей» оси Вашингтон — Лондон — Берлин. И всякий раз, когда европейцы даже не пытались, а задумывались над тем, чтобы от слов перейти к делу, США принимали «профилактические» меры. Будь то размещение в ФРГ американских ракет средней дальности вкупе со сменой местной правящей коалиции и правительства в начале 1980-х годов или датированное их концом предупреждение одного из советников Джорджа Буша — старшего о том, что в ответ на «ось» с Востоком Европа рискует получить ядерный конфликт. Причем на своей территории.

С началом «сланцевой» лихорадки в США перспективы партнерства России и ЕС в энергетической сфере стали еще более призрачными: американцам потребовался европейский рынок. И вассалов не спрашивают, выгодно им предложение сюзерена или нет: что им сказали, то и будут делать! И делают. Но по мере развития этих процессов на Западе перед дилеммой все более становилась и Москва. С одной стороны, всегда было ясно, что контроль «новых» европейцев над трубопроводным транзитом, ведущим к «старым» соседям на западе континента, рано или поздно приведет к появлению на границах России и ЕС буферной зоны, управляемой из США и функционирующей по принципу «стоп-крана». Вот она и появилась. Не имея в совместных соглашениях и/или предприятиях Москвы и европейских столиц экономического «блокирующего пакета», Вашингтон таким образом с помощью русофобов из Восточной Европы, а затем и с Украины долго обзаводился (и обзавелся) политическим инструментарием давления на обе заинтересованные стороны по принципу «разделяй и властвуй».

С другой стороны, за экономикой и здесь следует политика. Конечная цель США, как ни крути, — раз и навсегда решить вопрос «европейской фронды», пусть и в нынешнем ее карикатурном виде. И, объединив Старый Свет, выйти на решающее противостояние с Россией. В нашей же стране курс Вашингтона в холодной войне №2, скорректированный по сравнению с холодной войной №1 разве что в идеологическом оформлении, ставит крест на иллюзиях той части элиты, что уже около сорока лет вынашивает идеи альянса с Европой против США. Имея в виду соединение европейской, прежде всего немецкой, экономической мощи с российской военной.

Еще раз: на излете советской эпохи «на столе» лежали два плана будущей глобальной организации. Первый: сохранение и укрепление Союза и продолжение противостояния с США, в котором Европа оставалась расколотой и поделенной на сферы влияния и зоны безопасности двух сверхдержав. Второй: развал единой страны со «сбросом» национальных окраин и объединением с Европой славянского ядра СССР. В первом случае мир сохранял биполярность; во втором его «центром» становилась Европа, а США и постсоветская Россия превращались соответственно в западную и восточную периферию «европейской цивилизации». Что произошло дальше?

Кто из тех, кому, скажем, за 50, не помнит бравурных реляций горбачевской пропаганды об окончании холодной войны? Тогда мало понималось, что это означает. А означало, помимо капитуляции на международной арене, окончательный и бесповоротный, как кое-кому показалось, выбор в пользу второго варианта, прозванного в просторечии «европейским проектом». Тем самым, не желая в упор видеть мировые геополитические реалии, экс-советская, она же российская, элита собственными руками расчистила дорогу мировой однополярности, оказавшись в роли его младшего… нет, не партнера, а вассала.

Однако, несмотря на этот очевидный провал, который должен был, но не привел к кардинальной смене элит, адепты «европейского проекта» все эти годы упрямо шли к цели. И чем ближе, как им казалось, к ней подходили, тем призрачнее она становилась. На этом пути им долго объясняли, что этот проект был изначально нежизнеспособен и ни к чему хорошему привести не мог, ибо был выстроен на песке. Приводили примеры тесной связи появившихся в СССР представительств западных банков и компаний с кланом Ротшильдов и создателями Римского клуба. Но они не верили и с упрямством, достойным лучшего применения, прошибали лбом стенку, но не прошибли. Наконец, явился Дональд Трамп, и грянули нынешние события. Окончательно стало ясно, что «европейский проект», прологом к которому и являлось нефтяное и газовое сотрудничество Европы еще с СССР, а затем и разрушение Союза, приказал долго жить.

Кто из «заблуждавшихся» сидел на соответствующих картотеках, а кто вредил своей стране по глупости, из ложно понимаемых национальных интересов, которыми прикрывались клановые, гадать не будем. Не наше это дело. Но реальность сегодня такова, что «стоп-кран» на пути российского транзита уже практически сдернут, и «мышеловка» захлопнулась. Это «медицинский факт». Этим можно возмущаться, этому можно радоваться, а также, что лучше всего, принимать как должное, понимая, что после 1991 года иного было не дано. Как мы уже убедились, США включают этот «стоп-кран» не только из экономических, но и из политических побуждений. Кроме нефтяных и газовых рынков, существуют геополитические амбиции, которые всей историей заточены на борьбу с Россией. Европа — плацдарм этого противостояния, и, кроме того, присутствие на Европейском, а также на Тихоокеанском театрах военных действий обеспечивает Америке сохранение глобального статуса, без которого она оказалась бы в положении региональной державы.

И возникает вопрос: не лучше ли вместо дальнейших гонок за пресловутой «синей птицей» европейской «удачи» принять существующий расклад как должное? И не пытаясь склеить несовместимое, заняться собой, прежде всего обратив внимание на восстановление собственного «предполья», подступов к непосредственным рубежам не только на Востоке и Юге, но и на Западе? Занять делом и прекратить все эти «цифровые» и «инновационные» игры в криптовалюты и «человеческий капитал» в эфемерном расчете на будущее «мировое лидерство» в капиталистической мир-системе. Этого «будущего», которое кое-кто себе нарисовал в розовых мечтах, не будет. По определению! Взяться ему неоткуда. Будет другое будущее. Именно потому и следует сместить приоритеты в плоскость традиционной промышленной специализации. И не менее традиционных геополитических «разменов» в стиле Realpolitik, которыми большие державы, по Бисмарку, всегда занимались за счет малых.

Ведь только слепой не видит, как под рефрен разговоров о «едином», «глобальном» мире человечество все ближе скатывается к краю военной пропасти, и появляются авантюристы, убеждающие себя и окружающих в том, что надо «попробовать» и «рискнуть». Возразят: «размены» — это и есть преддверие войны. И вспомнят пакт Молотова — Риббентропа. Но будут правы лишь частично. Ведь «размены» — не причина, а индикатор этого предвоенного состояния. Поэтому куда лучше в них участвовать, укрепляясь перед непростыми временами, чем пассивно выжидать, надеясь, что «пронесет», и наблюдая за усилением соседей. Кто не успел — тот опоздал!

Ведь, в конце концов, «европейничанье — это болезнь русской жизни», как считал один из основоположников отечественной геополитики Николай Данилевский. Да и Петр Великий, прорубив пресловутое «окно в Европу», уточнил, что «Европа нам нужна на несколько десятков лет, а потом мы к ней должны повернуться задом». Очень похоже, что время такого поворота, наконец, подходит.