«Женский вопрос» в органах власти Казахстана и России – наглядное сравнение

Тема участия женщин в большой политике становится все более актуальной. В некоторых странах гендерные квоты даже закрепляют законодательно или стараются их соблюдать политическим решением — 50% на 50%, мужчины и женщины поровну.

И Казахстан, и Россию феминистки, как местные, так и зарубежные критикуют за малое представительство женщин в политике. Дескать, в политику женщин не пропускают. Существует, однако, и альтернативное мнение, особенно относительно России, что, наоборот, наблюдается засилье женщин. Попробуем разобраться, почему две эти точки зрения могут уживаться в публичной политике.

Для начала подсчитаем, сколько же женщин среди самых главных людей в государственном аппарате, которые для многих и олицетворяют власть.

Начинаем с администраций президентов и их руководства. В руководстве АП Казахстана всего одна женщина, но она занимает важный пост. Это государственный секретарь Республики Казахстан Гульшара Абдыкаликова. Пост государственного секретаря по протоколу является пятым после президента, председателей палат парламента и премьер-министра.

В АП России женщин больше — их три. Это Лариса Брычёва — помощник президента и одновременно начальник государственно-правового управления президента, советник президента Александра Левицкая и уполномоченный при президенте по правам ребенка Анна Кузнецова.

Должность уполномоченного по правам ребенка в Казахстане, которую занимает Загипа Балиева, не входит в номенклатуру руководящего состава администрации президента.

В правительстве России тоже три женщины: вице-премьер Ольга Голодец, министр образования и науки Ольга Васильева, министр здравоохранения Вероника Скворцова.

В правительстве Казахстана на данный момент всего одна женщина — министр труда и социальной защиты населения Тамара Дуйсенова.

В парламенте с представительством женщин гораздо лучше. Совет Федерации возглавляет Валентина Матвиенко, а еще там 30 женщин, представляющих регионы. Причем надо отметить, что в России очень часто, особенно в областях, женщины являются главами законодательной власти региона. За счет этого там доля женщин больше, чем в Государственной думе, где их 71 из 448 депутатов. Помимо Матвиенко, в руководстве Совета Федерации есть Галина Карелова — заместитель председателя. В руководстве Государственной думы есть две женщины — заместителя председателя — это Ольга Епифанова и Ирина Яровая.

В казахстанском парламенте — обратная картина. В Сенате (верхняя палата) женщин всего четыре и в руководство они не входят. А вот в Мажилисе (нижняя палата) 29 женщин, заместителем председателя палаты являетсяГульмира Исимбаева.

Женщины в политической элите

№

Ветвь власти

Казахстан

Россия

всего человек

12

39

женщин

1

3

доля женщин, %

8,3

7,7

всего человек

18

32

женщин

1

3

доля женщин, %

5,5

9,3

всего человек

47

170

женщин

4

31

доля женщин, %

8,5

18,2

всего человек

107

448

женщин

29

71

доля женщин, %

27,1

15,8

всего человек

16

85

женщин

0

4

доля женщин, %

0

4,7

всего человек

5

8

женщин

1

3

доля женщин, %

20,0

37,5

всего человек

65

114

женщин

24

40

доля женщин, %

36,9

35,1

В отличие от центральных органов власти и парламента, среди глав регионов мало женщин. В Казахстане их вообще нет, женщины есть только среди заместителей. А вот в России их четыре: Наталья Комарова — губернатор Ханты-Мансийского автономного округа — Югра, Марина Ковтун — губернатор Мурманской области, Светлана Орлова — губернатор Владимирской области, Наталья Жданова — губернатор Забайкальского края.

В областях России женщины преобладают и на постах руководителей законодательных собраний. То есть в принципе, в России местная исполнительная и законодательная власть более женская, чем в Казахстане.

В Национальном банке Казахстана среди руководства одна женщина — заместитель председателя Дина Галиева. Банк России возглавляет Эльвира Набиуллина, первый заместитель — Ксения Юдаева, заместитель — Ольга Скоробогатова.

Но больше всего женщин в Верховных судах обеих стран: в казахстанском их 24 из 65, а в российском — 40 из 114. Тут бы, конечно, и порадоваться, однако этому мешает нехорошая общественная репутация судов в обеих странах, где оправдательные приговоры составляют в среднем 2%, что гораздо ниже, чем в период массовых репрессий 1937 года. Получается, решения гендерного вопроса недостаточно для улучшения качества работы органа.

Но то были большие политики, мелькающие на телеэкранах. А вот как обстоят дела в целом с государственным аппаратом.

В Казахстане женщины составляют 55,5% от общего количества государственных служащих (51 151 из 98 272 человек), а если говорить о политических госслужащих, то это 10% (43 из 433). При этом количество женщин на политических постах растет: в 2014 году их было 34, в 2015 — 39, в 2016 году — 43.

В России доля женщин на государственной гражданской службе составляет 72,1%, из них 25,3% — руководители высшей группы должностных лиц. На региональном уровне доля женщин на руководящих должностях составляет 42,3%. Это намного больше, чем в Казахстане. Да и численность государственных служащих в России намного больше — около 1 455 тысяч всего и 40 тысяч руководителей.

Теперь заглянем в бизнес. Казахстанские «псевдолибералы» утверждают, что в бизнесе все гораздо более справедливо, чем в государственном аппарате, там человек гораздо лучше может проявить себя, а значит, там и женщины могут реализоваться лучше.

Оценим список 200 богатейших бизнесменов России, в нем всего три женщины: Елена Батурина, Елена Рыболовлева, Наталья Филева. При этом Елена Батурина — жена бывшего мэра Москвы, Юрия Лужкова, а Елена Рыбловлева вошла в рейтинг после развода с Дмитрием Рыболовлевым и раздела имущества. Есть правда еще две очень богатые женщины: Татьяна Бакальчук и Ольга Белявцева, но они до вхождения в топ-200 не дотянули по размеру состояния. Очевидно, губернатором женщине в России стать легче, чем мультимиллионером. Возможно, когда богачи первой волны начнут уходить и наследство получат их дети, число богатых женщин увеличится.

В Казахстане список богатейших бизнесменов гораздо меньше — их всего 50. Но там женщин тоже три: Динара Кулибаева, жена Тимура Кулибаева и средняя дочь президента Казахстана Нурсултана Назарбаева, Айгуль Нуриева и Альфия Куанышева, жена Тимура Куанышева. В среднем получается, доля женщин среди богачей в Казахстане в четыре раза больше, чем в России. Однако это очень грубая оценка: если в Казахстане список расширить до 200 человек, не исключено, что число женщин в нем не сильно увеличится.

В общем, ситуация с гендерным представительством такая:

1. В Казахстане количество женщин в государственном аппарате примерно соответствует доле женщин в среднем среди населения, отличаясь на пару процентов в большую сторону. Однако среди политических госслужащих их всего 10%. Если брать по ветвям власти, то женщин больше всего в парламенте и судебной системе, а меньше всего среди глав регионов.
2. В России количество женщин в государственном аппарате существенно превосходит их долю в населении и составляют практически три четверти всего состава, правда, на руководящих постах их меньше, однако если брать в среднем, то все равно больше, чем в Казахстане — в 2,5 раза. Если брать по ветвям власти, то также как и в Казахстане больше всего женщин в судебной системе и в парламенте.
3. В обеих странах женщине преуспеть в государственном аппарате или в представительных органах гораздо легче, чем стать крупным бизнесменом. То есть за неравенство возможностей надо критиковать не государство, а бизнес и особенно крупные корпорации.
4. Если в Казахстане действительно феминисткам есть еще чего добиваться для гендерного представительства в государственном аппарате, то в России фактически добиваться уже нечего — более-менее сбалансированное представительство в целом уже обеспечено, особенно на местном уровне. Учитывая, что основная часть населения сталкивается как раз с местной властью, то конечно понятно, почему Россия считается страной победившего матриархата. А российские феминистки, говоря о равном политическом представительстве, бьются уже за самые высокие посты — посты людей, принимающих политические решения.