Дальний Восток во внешней политике России в середине XIX века

В середине XIX века Россия предприняла ряд решительных шагов на дальневосточном направлении. Нельзя не отметить очевидного факта — если Крымская война по мысли её организаторов должна была остановить поступательное движение Империи на Восток, то с этой задачей союзники не справились. Во всяком случае на Дальнем Востоке и в Средней Азии. Именно в период, последовавший после заключения Парижского мира, были достигнуты значительные успехи в отношениях с Китаем и Японией, последствия которых порой так болезненно сказываются в наши дни.

Активизация европейских держав в Китае в конце 1830-х и начале 1840-х не могла пройти незамеченной в Петербурге.

В 1839 г. Англия развязала против Китая так называемую «опиумную» войну. Китайские власти пытались прекратить ввоз опиума из Индии. Торговля росла, как на дрожжах, и приносила гигантские доходы. Первоначально опиум использовали в качестве лекарства, его ввоз в страну и потребление не были велики. Но после того, как белый порошок начали курить, все изменилось. В 1816 г. ввоз опиума в Китай составил 3.210 ящиков (в среднем по 120 фунтов в каждом), в 1836 г. — 27.111 ящиков, за неполный 1837 год — уже 35 тыс. ящиков (1920 тонн). Сумма продаж составила 4,08 млн. фунтов. Доходы торговцев доходили до суммы в 50 млн. рублей ассигнациями. Пекин не мог наблюдать, как из страны утекает серебро, которым оплачивали наркотики, Лондон не хотел мириться с потерей столь выгодной торговли.

Десантные силы для действий в Китае были выделены из состава королевских войск в Индии и добровольцев-сипаев из Бенгальской армии и Мадраса — всего немногим более 4 тыс. чел. Значительное превосходство в силах, прежде всего на море (китайские военные джонки и береговая артиллерия устарели и были практически безвредны для британских кораблей, очищавших берега для десанта), определили исход войны. Один из русских путешественников, глядя на учения китайской артиллерии уже после конфликта с Англией, отметил, что с европейской у неё было одно общее — «только гром выстрелов».Общие потери англичан в первых боях на юге Китая составили всего 17 убитых и 127 раненых, потери китайцев не поддавались исчислению. Тем не менее было ясно, что имевшихся сил недостаточно и в ходе войны численность экспедиционной армии была увеличена до 15.993 чел из числа британских и индийских войск. 29 августа 1842 г. война завершилась подписанием Нанкинского договора, по которому Пекин согласился передать Лондону остров Сянган (Гонконг) (ст.3), обязывался компенсировать стоимость уничтоженного в таможнях британского опиума на сумму 6 млн. долларов (ст.4), выплатить контрибуцию в 12 млн. долларов (ст.6), компенсировать английским купцам потери на 3 млн. долларов и открыть для английской торговли 5 портов — Сямынь (Амой), Фучжоу, Нинбо, Шанхай и Гуанчжоу (Кантон), где открывались британские консульства (ст.6). Закрытая до сих пор «Поднебесная империя» открывалась для британской торговли, в том числе и опиумом.

Нанкинский договор стал весьма тяжелым бременем для Китая, переживавшего полосу острого внутреннего кризиса — антиманчжурского движения, известного как восстание тайпинов. Массовое проникновение иностранцев в страну лишь усиливало этот кризис. Китайские власти стремились если не отменить, то саботировать Нанкинские договоренности. В июне 1856 году на юге Китая в Кван-си был арестован и после длительных пыток обезглавлен французский миссионер. Используя нежелание властей начать расследование, в октябре 1856 г. Англия начала вторую «опиумную» войну. В 1857 г. к ней присоединилась Франция. Это было чрезвычайно своевременно — англичане испытывали постоянный недостаток в военной силе в связи с невозможностью задействовать войска из Индии, где весной 1857 началось восстание сипаев.

Россия также активизировала свои действия на Дальнем Востоке, однако предпочитала военным действиям мирные. Амур к середине XIX века считался китайским, его устье, по мнению европейских картографов, терялось в песках, а Сахалин по той же причине виделся полуостровом. Адмиралом И.Ф. Крузенштерном во время экспедиции 1803−1806 гг. (на кораблях «Нева» и «Надежда» из Кронштадта к берегам Японии и Сахалина) эта ошибка была подтверждена и закрепилась в русской картографии. Интересы русской политики на Дальнем Востоке долгое время ограничивались защитой промыслов пушного зверя в Охотском море. Этим в первую очередь и должен был заниматься назначенный в сент. 1846 г. генерал-губернатором Восточной Сибири ген. Н.Н. Муравьев. В 1846 г. бриг «Константин» вышел из Охотска с целью исследования низовья Амура. Результаты были обескураживающими для моряков и обнадеживающими для Нессельроде, который был категорически против активизации в этом регионе. Министр доложил императору, что Амур недоступен для судов в нижнем своем течении, и что Сахалин является полуостровом. Резолюция Николая была строгой: «весьма сожалею; вопрос об Амуре, как реке бесполезной, оставить.» Ситуация изменилось с отправлением в августе 1848 г. Петропавловск-Камчатский транспорта «Байкал» под командованием кап. 1-го ранга Г.И. Невельского. «Байкал» пришел в Авачинскую губу в мае 1849 г.

Невельскому приказали действовать энергично, но без лишнего шума, который мог бы привлечь внимание к Амуру и Сахалину. Весной 1850 г. экспедиция проникла в устье Амура и основала здесь русский опорный пункт — Николаевский пост. Невельской рисковал, совершая этот поступок без санкции свыше, его действия не получили поддержки Нессельроде, но в конечном итоге он был поддержан императором. Особенно хорошо был принят доклад с изложением изменений по карте. Николай I изложил свою позицию просто: «Где раз поднят русский флаг, он уже спускаться не должен.» В любом случае — приход России на Амур не сопровождался столкновениями. 25 августа (6 сентября) 1852 г. был высажен небольшой десант (70 чел.) на южном берегу Сахалина. Здесь вместе с аборигенами-айнами проживали и японцы — они занимались промыслом рыбы. И те, и другие были рады приходу русских, так как опасались, что скоро на острове появятся американцы. Впрочем, японцы чувствовали себя на острове хозяевами и появление русских с ружьями и пушками не всегда нравилось им. В мае 1853 г. на предложение Великобритании поддержать действия англичан в Китае силой последовал вежливый отказ. Но владения Китая и России на Дальнем Востоке не были разграничены, что создавало опасность захвата Сахалина или Приморья третьей державой.

Генерал-губернатор Восточной Сибири Н.Н. Муравьев еще весной 1853 г. подал Николаю I записку, в которой предлагал поручить решение вопроса о разграничении местным властям. Это предложение получило одобрение императора, в начале 1854 г. приказавшего: «Чтобы при этом не пахло пороховым дымом». 7(19) сентября 1853 года на корабле «Николай I» с 73 матросами и 3 офицерами к берегам Сахалина отправился Невельской. Высадившись на юге острова в бухте Анива, он заложил здесь русское укрепление и объявил остров русским владением. В апреле 1854 г. Муравьев организовал переброску войск по Амуру для усиления русских гарнизонов в низовье этой реки и на побережье Охотского моря. Русское присутствие в этом районе заметно активизировалось, что было особенно важно ввиду угрозы со стороны англичан и французов.

Силы, находившиеся в распоряжении Муравьева, были относительно невелики — сводный линейный батальон, сводная казачья сотня, дивизион горной артиллерии — всего около 800 чел., передвигавшихся на лодках и плотах. Сам генерал-губернатор шел на речном пароходе «Аргунь» — довольно слабосильным. 8(20) мая флотилия отчалила от пристаней Шилкинского завода. Муравьев старался идти быстро, используя разлив реки. Он подгонял своих подчиненных самыми крутыми мерами. 11(23) мая 1854 г. русская флотилия вошла в воды Амура, начав освоение берегов этой реки. Китайские власти в Манчжурии, разумеется, не были рады этой экспедиции, но не имели никакой возможности противостоять ей. Гарнизоны были ослаблены, войска выводились на юг для борьбы с тайпинами. В Гиринской (Цзи-линской) провинции, например, из 10 тыс. солдат против повстанцев было направлено 7 тыс. В некоторых крупных ранее гарнизонах оставалось по несколько сотен человек.

Впрочем, в руках у китайских властей были действенные средства давления на русских. Они отказывали им в праве покупки продовольствия. Положение оставленных Муравьевым русских гарнизонов было далеко не блестящим. Голод и разного рода болезни резко ослабили их. В 1855—1856 гг. переброска русских сил по Амуру продолжилась. Экспедиция значительно укрепила позиции России в регионе, и по окончании военных действий на Дальнем Востоке Муравьев приступил к переговорам с китайцами в сентябре 1855 г. Генерал-губернатор изначально исходил из того, что будущая граница между двумя государствами должна была в значительном своем протяжении пройти по Амуру, с чем поначалу решительно не соглашался Пекин. Кроме того, еще накануне Крымской войны в Китай и Японию была отправлена миссия во главе с вице-адмиралом Е.В. Путятиным. Он должен был сохранить сухопутную торговлю с Китаем и положить начало морской торговле с Китаем и Японией.

Попытки проникнуть в последнюю страну, начать с ней торговлю, предпринимались со второй половины XVIII века, но особого успеха они не имели. Знания о Японии до начала XIX века были самыми приблизительными, и даже полуфантастическими. При Александре I были предприняты и попытки установить дипломатические отношения, однакои они не дали положительных результатов. Были и случаи единичных контактов на Сахалине, правда, не особенно продуктивных. Единственным успехом было освобождение в 1813 г. захваченных в 1811 г. на Курилах нескольких русских моряков из команды шлюпа «Диана». Островная империя на востоке вызывала интерес, впрочем, уже тогда было понятно, что будущее русской торговли контактов с Японией зависит от того, разовьется ли население на востоке России. В 1821 г. было принято решение прекратить попытки наладить контакты с этим соседом, а японцев, потерпевших крушение на море и спасшихся на русских берегах, высаживать на Курилах, чтобы туземцы могли помочь подданным японского императора вернуться на родину. Последний раз попытка вернуть таких людей в страну Восходящего Солнца была предпринята в 1852 г., когда барк «Князь Меншиков» попытался доставить их в порт Симода. Попытка не увенчалась успехом, и японцев пришлось высадить на берег в 5 милях от порта.

Параллельно с Путятиным действовала американская эскадра коммодора М. Перри, добивавшаяся тех же целей более энергичными силовыми методами. Прибыв в 1854 г. в Нагасаки, Путятин приступил к переговорам. Они начались непросто. Японцы поначалу настаивали на соблюдении унизительного этикета приема европейцев — они должны были высаживаться на берег только на японских лодках, входить на прием босиком, стоять во время переговоров и т.п. Путятин категорически отказался и настоял на своем, и переговоры заметно ускорились. «Соображаясь с Высочайшей волею в Бозе почившего Государя Императора, и данной от Министерства Иностранных дел инструкциею, — отчитывался по возвращению в Россию адмирал, — я начертал себе систему действий с сношениях с этим народом, в основание которой принял кроткое и дружеское с ним обращение, снисходительное исполнение тех законов и обычаев страны, которые не противны были достоинству нашей нации и моего звания, и твердую, спокойную настойчивость в переговорах по возложенному на меня поручению. Следуя неуклонно этой системе по мудрому указанию Монарха, до последнего дня моего пребывания в Японии, я имел счастие достигнуть желаемой цели, не только ни разу не нарушив доброго между мною и японскими властями согласия, но установил оное на прочных основаниях, смею думать и надолго вперед».

Путятин действовал весьма энергично и умело. Несмотря на это, посещение русских кораблей поначалу сопровождалось небольшими эксцессами — японские чиновники при малейшей возможности стремились ограничить свободу перемещений иностранцев в их стране. Атмосфера русско-японских контактов в целом была все же доверительной и дружественной, русских моряков в конце концов начали допускать в города, они могли совершать покупки и общаться с японцами. 7 февраля 1855 г. в Симодо был подписан первый русско-японский договор о торговле. России предоставлялся режим наибольшего благоприятствования в торговле с Японией. Между двумя государствами устанавливались «постоянный мир и искренняя дружба», их подданные пользовались покровительством и защитой властей, граница между странами проводилась между островами Итуруп и Уруп, причем первый отходил к Японии, а второй и все остальные Курильские острова — к России. Остров Сахалин объявлялся совместным владением государств, а Япония открывала для русской торговли ряд своих портов. За успешную экспедицию Путятин был возведен в графское достоинство.

На острове уже в 1853 г. были обнаружены залежи каменного угля. По качеству он превосходил всё, что можно было приобрести в Японии или Шанхае. Пласты угля выходили практически на поверхность. В 1858 г. было принято решение начать их разработку на Сахалине на нужды Тихоокеанской эскадры. Это вызвало желание укрепить за Россией весь остров. Попытки добиться этого от японцев закончились неудачно, Токио категорически не хотел идти на уступки, предлагая раздел по 50-й параллели. В результате решение судьбы Сахалина было отложено на будущее. 19 августа 1858 г. был заключен договор в Иеддо (совр. Токио), подтвердивший условия Симодского соглашения и увеличивший количество открытых японских портов для русских подданных, которые получали права покупать и нанимать там здания и земли. Устанавливалась низкая 5% таможенная пошлина на основные товары, ввозимые из России в Японию — лес, каменный уголь, металлы, оружие, паровые машины и др. Высокие пошлины вводились только для спиртных напитков (35%). Это были весьма выгодные для России условия, так как в это время товары, ввозимые в Японию из Англии и Франции, обкладывались сбором в 20−35%. Японские подданные также получали право свободной торговли в России.

В августе 1859 г. эти достижения были подтверждены во время визита Н.Н. Муравьева-Амурского в Иеддо. Генерал прибыл в Иеддо с небольшой эскадрой — фрегат «Аскольд», корветы «Рында», «Гридень», клипер «Пластун», транспорт «Японец» — для сопровождения его на берег был высажен десант из 300 чел. Соглашения между Россией и Японией были равноправными, как и отношения первоклассного европейского государства с азиатским. Все эти достижения были особенно рельефными, так как были реализованы на фоне второй «опиумной войны».

Военные действия первоначально велись на юге Китая, в районе Гонконга, Кантона и Шанхая, но в 1858 г. были перенесены на север. 20 мая 1858 г. союзники взяли форт Таку, прикрывавший подходы к морским воротам китайской столицы — Тяньцзиню. 26 мая англо-французский десант взял и этот порт, где 4 июня были подписаны Тянцзиньские договоры Китая с Англией и Францией. Китай вновь выплачивал контрибуцию и расширял количество портов, открытых для торговли с иностранцами. Россия категорически выступила против торговли опиумом и отказалась присоединиться к требованиям союзников, предпочитая двусторонние русско-китайские соглашения. Таковы были инструкции, данные Путятину еще Николаем I. Этот курс был продолжен и его преемником. Военные неудачи и поддержка, оказанная Россией во время второй опиумной войны и Тяньцзинских переговоров, где посредником выступал адмирал Путятин, оказали влияние на позицию Пекина в отношении пограничного разграничения с Россией.

В середине XIX века русское население на Дальнем Востоке было весьма немногочисленно. Власти не могли даже обеспечить собственными силами почту — ее развозили на собаках тунгусы. В 1857 г. по Амуру началось расселение забайкальцев, вдоль реки было основано 15 станиц, в 1857 г. здесь проживало всего 1950 чел., не считая 1100 солдат и офицеров 14-го сибирского линейного батальона и приданной ему батареи. Все это было вытянуто в ниточку в 1137 верст. Летом этого года на Амуре и Уссури было основано еще 35 селений. 16(28) мая 1858 г. в гор. Айгун на правом берегу Амура ген. Н.Н. Муравьевым и князем И-Шанем был подписан русско-китайский договор. Левый берег Амура от реки Аргунь до берега моря переходил к России. Граница между государствами проводилась по Амуру вплоть до р. Уссури.

Вопрос об Уссурийском крае оставался открытым, он объявлялся совместным владением Цинской и Российской империй. Реки Амур, Уссури и Сунгари открывались только для русского и китайского судоходства. Оба государства обязались оказывать покровительство общей торговле на обеих берегах Амура, манчжурскому населению, жившему на левом берегу Амура, разрешалось остаться на жительство «под ведением манчжурского правительства». Манчжуров на рубеже рек было немало, их поселения были многолюдными и многочисленными, но встречались и китайские деревни — на Амур и Уссури ссылались преступники. Китайцы сами ослабили свое присутствие в этом регионе, выселяя земледельцев вглубь Манчжурии. 1(13) июня 1858 г. адмиралом Путятиным, Хуа Шаном и Гуй Ляном был подписан Тяньцзинский договор о дружбе и торговле, предоставлявший России права не только сухопутной, но и морской торговли в Китае.

Эти колоссальные успехи были результатом движения пары канонерок, нескольких пароходов и барж и двух батальонов — 13-го и 14-го линейных сибирских, не сделавших ни одного выстрела по китайцам за все время экспедиции. Солдаты во основном использовались как рабочая сила — они помогали селиться по Амуру от Усть-Стрелки в Забайкалье до устья реки Хингана (980 верст) русским переселенцам. Это были 450 семейств из состава Забайкальского казачества. Казаки-забайкальцы, переселенцы из числа государственных крестьян из губерний Европейской России, снимавшиеся с насиженных мест по причине малоземелья и солдаты гарнизонных батальонов — вот 3 категории, которыми осваивали Амур и Дальний Восток. «Никто не сомневается в громадных выгодах торгового пути по Амуру: нужно только скорейшее заселение края. — Гласило одно из обозрений этого года. — В настоящее время деятельно об этом заботятся».

В 1858 г., после Айгунского договора, начало создаваться Амурское казачье войско. 29 декабря 1858 года (10 января 1859 г.) был издан Именной указ о создании этого войска в Амурской и Приморской областях. «Основание народонаселения Амурского казачьего войска, — гласил первый пункт указа, — должны составить (на первое время) переселяемые из Забайкальского войска в Амурский край казаки и частию нижние чины, переводимые в Восточную Сибирь из внутренних гарнизонных батальонов, всего от пятнадцати до двадцати тысяч душ обоего пола». Переселение из Забайкалья сопровождалось отчаяньем и, по свидетельству очевидцев, «библейским плачем» — казаки не хотели отправляться на новую границу. Забайкальские казаки жили довольно зажиточно — хорошие урожаи, множество земли и скота, люди привыкли к этому краю. Добровольных переселенцев не было, приходилось тянуть жребий. Вытянувшие его зажиточные казаки откупались. Всего в переселение было выделено 5 тыс. казачьих семейств. Их переселение проводилось постепенно, в течение трех лет. Вместе с казаками переселяли и «порочных нижних чинов».

Таким образом, в переселение уходил далеко не лучший человеческий материал, что не замедлило сказаться на месте. С 1858 по 1882 гг. здесь возникло 104 населенных пункта — станицы, из в Амурской области 63, в Приморской — 41. Из небольших военных постов, таких как Николаевск-на-Амуре, Владивосток, Благовещенск, позже вырастут города. Это было тяжелое освоение — крестьянам из Вятской, Пермской, Тамбовской и Воронежской губерний приходилось по 2 года добираться до назначенных к расселению мест, отстоявших от начала пути переселенцев на расстояние до 10 тыс. верст. За 10 лет после приобретения Амура на его освоение было потрачено около 30 млн. рублей, а между тем успехи были весьма скромными.

Местное население — гольды и тунгусы — было радо приходу русских, но поначалу опасалось открыто контактировать с ними, опасаясь наказаний со стороны манчжуров. Были основания опасаться реакции манчжурских властей и переселенцам. Долгое время хлеб и мясо в основном шли из Китая. Между тем переселение вызывало недовольство манчжур. Стоило китайским властям прекратить поставки хлеба и мяса в 1860 г., и Благовещенск вынужден был перейти на рыбу. Всего до 1862 г. из Забайкалья на Амур и Уссури было переселено 16.043 чел. В конце 1862 г. в 26 станицах на Уссури проживало около 6 тыс. чел.

Переселение позволило закрепить владение новой границей, а дальнейшим освоением территории и ее заселением ведала казна. С одной стороны, в 1861 г. были установлены значительные льготы — переселенцы получали по 100 десятин на семью, навсегда освобождались от подушной подати, на 20 лет — от платы на землю, и на 10 лет — от воинской повинности (эти нормы действовали до 1901 г., когда размер земельного налога был сокращен до 15 десятин, а все льготы ограничены 3 годами). Процесс был длительным и дорогостоящим, сопровождался инцидентами. Зажиточные казаки откупались от переселения, и под него попадали самые нищие и беззащитные. Переселенцы теряли по дороге скот и имущество, часто расселялись в пустынных болотистых местах, где не было ни дорог, ни условий для привычного для них хозяйствования. Результатом была гибель скотины и порча урожая. В станицах, по словам Н.М. Пржевальского царило уныние: «везде встречаешь грязь, голод, нищету…»

В начале 1860-х одной из основных проблем пришлого населения на Уссури было самообеспечение хлебом. Земледелие развивалось крайне медленно, запашка почти не росла как по нежеланию массы пришедших заниматься этим трудом, так и по отсутствию тяглового скота и семян. Изменения были медленными. В 1868 г. из 5.920 душ Уссурийского батальона, развернутого на 400 верст, 1.527 было мужчинами, из 788 семей только 1/7 часть могла обеспечить себя собственным хлебом круглогодично, остальные зависели от хлебного пособия по 7−8 месяцев. Казаки вынуждены были идти в услужение китайцам и даже продавать им за еду своих детей. К началу 1880-х годов ситуация почти не изменилась — казачья распашка земли была невелика, скота в станицах почти не было, население зависело от казенных поставок продовольствия. Русское население было вытянуто вдоль границы с Китаем в тонкую линию по Амуру и Уссури.

Результаты миссии Путятина вызвали значительное разочарование в Пекине. «Нельзя не признаться, — отметил после подписания договора архимандрит Палладий, — что мы значительно сбавили своего влияния в глазах Китайского Правительства. Сначала оно думало, что мы можем употребить посредничество, но не хотим; но убедилось, что не можем, если бы и хотели, — мы оказались слабыми в сравнении с другими европейцами, действия наши бросили тень на нашу политику, китайцы могли понять, что мы, благодаря неопределенным обещаниям своим, получаем от них, чего требуем, не давая взамен ничего. Но об этом не стоит думать, для китайцев политика в том и состоит». Единственным спасением ситуации, по мнению главы русской духовной миссии, было немедленное выполнение обещаний по отправке в Китай из России оружия. После заключения договора «в дар» китайскому правительству из Сибири было предложено 10.000 нарезных ружей, 60 крепостных орудий с боеприпасами и инструкторы. Оружие было направлено к русско-китайской границе, однако Пекин быстро утратил интерес к этому вопросу и не проявлял его вплоть до 1860 года. Семьи переселенцев-казаков начали осваивать новую границу протяженностью 1.137 верст и в будущем именно они стали основой конной стражи в горных районах и пешей — на равнине.

4 июля 1858 Тянцзинские договоры были утверждены китайским императором, но в июле 1859 г. французский и британский посланники не были допущены в Пекин. 25 июля англо-французская атака на Таку провалилась. На реке Пейхо корабли наткнулись на подготовленные преграды и понесли потери от огня артиллерии. Продолжение войны стало неизбежным. Военные действия возобновились. 8.090 английских, 4.200 индийских, 7.650 французских солдат при поддержке союзного флота заняли ряд островов, Ляодунский полуостров, порт Чифу, Таку, а 23 августа 1860 г. — Тяньцзинь. Войска союзников подошли к Пекину, 21 сентября император Сяньфен вместе со двором покинул столицу. 6 октября была занята загородная резиденция богдыхана — дворец Юан-мин-юань. 24 октября 1860 г. союзники вошли в Пекин. Особого сопротивления китайские войска не оказывали. Даже императорская гвардия — «желтое знамя» — покинула стены столицы при появлении англо-французских частей. Несмотря на многочисленные заявления китайской стороны о том, что захваченные ранее 26 союзных парламентеров содержатся в хороших условиях, живыми было возвращено только 13 человек. Явные свидетельства пыток носили на себе и они, и 13 возвращенных трупов. В ответ англо-французское командование приняло решение сжечь Юан-минь-юань (поскольку парламентеров пытали именно в этом дворце), потребовало заплатить компенсацию семьям пострадавших и сурово наказать виновников случившегося.

Несмотря на кажущиеся успехи, положение союзников было далеко не блестящим. Углубляться далее в Китай они не могли, да и не хотели. По мнению французского командования, войска, находившиеся на удалении от моря на 200 км., и не имевшие ни надежного снабжения, ни прочной связи с Тяньцзинем, не могла оставаться в Пекине после 1 ноября. В этой ситуации цинские власти предложили русскому посланнику генерал-майору графу Н.П. Игнатьеву выступить посредником в переговорах. Генерал был отправлен в Пекин в начале 1859 г. с весьма широкими полномочиями. Данная ему инструкция строго запрещала ему только одно — вмешательство во внутренний китайский конфликт в пользу одной из сторон. Между тем, опасения были весьма велики: «Междоусобия, сила обстоятельств и требование всего народа могут восстановить туземную династию; тогда, если убедитесь, что восстановление достаточно прочно, Вы не колебайтесь и со своей стороны вступить с нею в отношения. Имейте однако в виду, что ни в коем случае мы не можем защищать интересы манчжуров в Китае вооруженною рукою». Игнатьев позже утверждал, что достигнутые им успехи были своеобразной расплатой за советы, которые он давал китайскому правительству.

Положение Игнатьева было весьма сложным — поначалу и союзники, и китайское правительство, памятуя о миссии Путятина, не были склонны доверять русской миссии и стремились отстранить ее от переговоров. К русским хорошо относилось только мирное население — глава миссии постоянно делал все возможное для того, чтобы остановить или, хотя бы ограничить грабежи и насилия, регулярно совершаемые победителями. В конце концов, используя противоречия между союзниками, знание страны и значительный авторитет среди подданных богдыхана, он сумел стать посредником между воюющими сторонами. Русскому дипломату удалось добиться смягчения требований англичан и французов, и 24−25 октября в Пекине были подписаны конвенции, подтверждавшие положения Тяньцзинских договоров. Император приносил извинения за событий на реке Пейхо (ст.1), подтверждал право Англии и Франции держать постоянные посольства в Пекине (ст.2), Китай выплачивал 8 млн. таэлей контрибуции — 2 млн. в счет компенсации британской торговой общины Кантона и 6 млн. — за военные издержки (ст.3), кроме того, китайские власти обязались выплатить в качестве компенсации за убийства парламентеров 200 тыс. таэлей французам и 300 тыс. таэлей англичанам. 2(14) декабря 1860 г. Игнатьевым был подписан Пекинский договор, передававший России земли от Уссури до Японского моря и границ Кореи.