15 февраля 2017 года в Государственную думу РФ правительством России был внесен законопроект № 103 372−7 «О внесении изменений в Гражданский процессуальный кодекс РФ», в очередной раз поднявший бурю возмущения антиювенальной общественности. И дело не в том, что якобы этим законом в случае его принятия в Российской Федерации будут введены «ювенальные суды» (для этого необходимо внести изменения в Конституцию РФ), а в том, что такими законодательными инициативами попираются конституционные права самых уязвимых групп граждан — недееспособных и не обладающих полной дееспособностью, то есть людей больных и несовершеннолетних.

Кузьма Петров-Водкин. Спящий ребенок

Законопроект составлен так, как будто речь в нем идет исключительно о правах ребенка, что подтверждает и пояснительная записка к законопроекту. Между бесспорными предложениями, носящими чисто технический характер, вставлены — как будто намеренно для отвлечения внимания граждан — просто кричащие о своей непродуманности (ли?) новеллы, попирающие права законных представителей несовершеннолетних, каковыми являются родители, опекуны, попечители.

Например, разъяснение судом ребенку, родители которого не лишены родительских прав, или опекуны/попечители которого не отстранены от исполнения своих обязанностей органами опеки, о праве самому в судебном заседании заявлять ходатайства «о назначении адвоката или иного представителя», то есть, взамен имеющегося законного представителя, несмотря на то, что права такого у несовершеннолетнего нет, поскольку право «поручать ведение дела в суде представителю», по действующему законодательству, гражданин приобретает только при достижении восемнадцатилетнего возраста.

Некоторые нестыковки с действующим законодательством и противоречия в законопроекте подробно расписывались другими авторами. Однако не обращалось внимания на то, что предлагаемые изменения в ст. 52 Гражданского процессуального кодекса РФ в первую очередь и больнее всего ударят по лицам недееспособным, к которым относятся не только люди молодые, имеющие родителей или других близких родственников, но и безродные старики. Законопроектом предлагается дать право — неограниченному, по сути, кругу лиц, участвующих в деле, — заявлять ходатайства об отстранении от участия в судебном процессе законного представителя недееспособного или не обладающего полной дееспособностью гражданина.

К лицам, наделяемым новыми незаконными полномочиями в соответствии с законопроектом, согласно ст. 34 ГПК РФ, относятся: истец, ответчик, третьи лица, прокурор, лица, обращающиеся в суд за защитой прав, свобод и законных интересов других лиц или вступающие в процесс в целях дачи заключения, различные специалисты, представители органов государственной власти, органов местного самоуправления, заявители и другие заинтересованные лица по делам особого производства.

Роквелл Норман. Воспитание

Вопреки установленному и подробно прописанному российским законодательством порядку замены законного представителя, вся эта рать будет иметь право судить, добросовестно ли законный представитель исполняет свои обязанности и не злоупотребляет ли он своими правами, а суд, не имея возможности надлежащим образом проверить обоснованность ходатайства, обязан в том же процессе данное ходатайство разрешить и вынести определение о замене «ненадлежащего» законного представителя «надлежащим».

В законопроекте нет даже намека на какую-либо процедуру, предшествующую данному ходатайству сторон или последующую после оного, для вынесения обоснованного определения. Таким образом, при сговоре «соучастников» процесса, легко можно будет добиться замены добросовестного, но упрямого, несговорчивого и неподкупного законного представителя недееспособного на более лояльного и податливого. Не секрет, что одинокие старики представляют особый интерес для мошенников разных мастей, поскольку к преклонному возрасту имеют не только пенсию и денежные накопления, но и движимое и недвижимое имущество. Поэтому, от того, кто будет представлять интересы такого недееспособного в суде, будет зависеть итог судебного спора, а порой и продолжительность жизни представляемого.

Внесенный в Думу законопроект № 103 372−7 имеет множество дефектов, которые необходимо устранить до принятия закона, чтобы не прибегать впоследствии к процедуре признания его неконституционным.

Комментарий юриста

к проекту Федерального закона «О внесении изменений в Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации»

15 февраля 2017 года в Государственную думу РФ Правительством Российской Федерации был внесен законопроект № 103 372−7 «О внесении изменений в Гражданский процессуальный кодекс РФ», в очередной раз поднявший бурю возмущения антиювенальной общественности. И дело не в том, что якобы этим законом, в случае его принятия, в Российской Федерации будут введены «ювенальные суды» (для этого необходимо внести изменения в Конституцию РФ), а в том, что такими законодательными инициативами попираются конституционные права самых уязвимых групп граждан — недееспособных и не обладающих полной дееспособностью, то есть людей больных и несовершеннолетних.

Некоторые из предложенных новелл законопроекта достойны своей доли критики.

1. Первое же предложение о внесении изменений в ч.2 ст. 39 ГПК РФ о наложении обязанности на суды «при решении вопроса о принятии отказа от иска, признании иска ответчиком или утверждении мирового соглашения сторон» выяснять «мнение несовершеннолетнего, достигшего возраста десяти лет, по вопросам, затрагивающим его права и законные интересы», вызывает недоумение, поскольку оно не устраняет существующее на сегодняшний день противоречие между гражданским процессом и Семейным кодексом РФ (СК РФ), а последующие предложения его усугубляют.

Глава 11 Семейного кодекса РФ закрепляет права несовершеннолетних детей, из которых одним из основных является право ребенка жить и воспитываться в семье (ст. 54 СК РФ). Однако, по вопросам о лишении родителей родительских прав, об ограничении их в родительских правах, дети не привлекаются к участию в деле (например, в качестве третьих лиц, не заявляющих самостоятельных требований относительно предмета спора), несмотря на то, что решение этих вопросов самым кардинальным образом сказывается на их дальнейшей судьбе. Почему же законодатели предлагают выяснять у ребенка его мнение только по названному ими кругу вопросов, сужая его право, установленное ст. 57 СК РФ? Например, при принятии этой нормы, суд будет обязан выяснить мнение ребенка при отказе органов опеки от иска о лишении его родителей родительских прав, но не обязан, получается, его выслушать при непризнании такого иска ответчиком, то есть, родителем? Тогда как мнение ребенка в данном случае может быть решающим, и те аргументы, которые обычно выдвигают истцы в пользу иска, как то: неудовлетворительное состояние жилого помещения, низкий уровень заработной платы, и т.п. не имеют никакого значения для ребенка, желающего воспитываться в родной семье.

Между тем, Статья 57. Право ребенка выражать свое мнение (СК РФ) гласит, что «Ребенок вправе выражать свое мнение при решении в семье любого вопроса, затрагивающего его интересы, а также быть заслушанным в ходе любого судебного или административного разбирательства. Учет мнения ребенка, достигшего возраста десяти лет, обязателен, за исключением случаев, когда это противоречит его интересам. В случаях, предусмотренных настоящим Кодексом (статьи 59, 72, 132, 134, 136, 143, 145), органы опеки и попечительства или суд могут принять решение только с согласия ребенка, достигшего возраста десяти лет (в ред. Федерального закона от 24.04.2008 N 49-ФЗ)».

На сегодняшний день указанная в Семейном кодексе норма практически не исполняется, да она, по сути, и невыполнима, поскольку, кодекс не прописывает процессуальное положение ребенка при допросе его в суде «по вопросам, затрагивающим его интересы», нет такого разъяснения и в Гражданско-процессуальном кодексе, что делает норму декларативной. В качестве кого должен выступать в суде ребенок, достигший десятилетнего возраста: в качестве стороны по делу (ч. 1 ст. 38 ГПК РФ) — то есть, истца, ответчика; в качестве лица, участвующего в деле (ст. 34 ГПК РФ) — то есть, третьего лица, заинтересованного лица, заявителя или в качестве свидетеля?

Без решения основного вопроса об определении процессуальной дееспособности ребенка, достигшего десятилетнего возраста, по делам, затрагивающим его интересы, невозможно привести в соответствие между собой уже действующие и предлагаемые нормы.

«Способность иметь гражданские права и нести обязанности (гражданская правоспособность) признается в равной мере за всеми гражданами. Правоспособность гражданина возникает в момент его рождения и прекращается смертью» (ст. 17 ГК РФ).

«Гражданская процессуальная правоспособность признается в равной мере за всеми гражданами…, обладающими согласно законодательству Российской Федерации правом на судебную защиту прав, свобод и законных интересов» (ст. 36 ГПК РФ). А согласно ч.1 ст. 46 Конституции РФ судебная защита прав и свобод гарантируется каждому.

Вместе с тем, согласно ст. 37 ГПК РФ, гражданская процессуальная дееспособность, то есть, «Способность своими действиями осуществлять процессуальные права, выполнять процессуальные обязанности и поручать ведение дела в суде представителю (гражданская процессуальная дееспособность) принадлежит в полном объеме гражданам, достигшим возраста восемнадцати лет…

Права, свободы и законные интересы несовершеннолетних в возрасте от четырнадцати до восемнадцати лет, а также граждан, ограниченных в дееспособности, защищают в процессе их законные представители. Однако суд обязан привлекать к участию в таких делах самих несовершеннолетних, а также граждан, ограниченных в дееспособности.

В случаях, предусмотренных федеральным законом, по делам, возникающим из гражданских, семейных, трудовых и иных правоотношений, несовершеннолетние в возрасте от четырнадцати до восемнадцати лет вправе лично защищать в суде свои права, свободы и законные интересы. Однако суд вправе привлечь (прим. авт. — НО не обязан) к участию в таких делах законных представителей несовершеннолетних (ч.4 ст. 37 ГПК РФ).

Права, свободы и законные интересы несовершеннолетних, не достигших возраста четырнадцати лет, а также граждан, признанных недееспособными, если иное не предусмотрено настоящим Кодексом, защищают в процессе их законные представители — родители, усыновители, опекуны, попечители или иные лица, которым это право предоставлено федеральным законом. Однако суд вправе привлечь к участию в таких делах граждан, признанных недееспособными» (ч. 5 ст. 37 ГПК РФ).

При анализе вышеуказанных норм выясняется, что, начиная с четырнадцатилетнего возраста, подросток вправе сам защищать в суде свои права по делам, перечисленным в ст.37 Гражданского процессуального кодекса РФ, даже без участия законного представителя, а по всем остальным делам их права, свободы и законные интересы представляют законные представители, но суд обязан привлекать к участию в таких делах самих несовершеннолетних. Таким образом, требования ст. 57 Семейного кодекса РФ в указанных выше случаях должны судом выполняться без особых затруднений.

Что вызывает трудность правоприменителей, и чего не происходит на практике, так это выполнения требований ст. 57 СК РФ при защите прав несовершеннолетних в возрасте от десяти до четырнадцати лет, поскольку их права защищают в процессе законные представители, и нет указания в части 5 статьи 37 ГПК РФ о возможности или обязанности привлечения несовершеннолетних в возрасте от десяти до четырнадцати лет к участию в процессе, есть лишь ссылка о возможности привлечения в таких делах граждан, признанных недееспособными, что не одно и то же.

Следовательно, налицо коллизия норм права: предложенной новеллы о внесении изменений в ч.2 ст. 39 ГПК РФ с ч. 5 ст. 37 ГПК РФ и ст. 57 СК РФ. Эта коллизия должна быть устранена или внесением изменений в ст. 37 ГПК РФ, регламентирующую процессуальную дееспособность граждан, или в ст. 57 СК РФ, обязывающую, в том числе, суд учитывать мнение ребенка с десятилетнего возраста.

2. Следующая спорная новелла предусматривает дополнение ст. 52 Гражданского процессуального кодекса РФ частью четвертой весьма сомнительного содержания:

«4. Законный представитель должен действовать в интересах представляемого разумно и добросовестно. По определению суда законный представитель недееспособного или не обладающего полной дееспособностью гражданина может быть отстранен от участия в деле по ходатайству лиц, участвующих в деле, если он злоупотребляет предоставленными ему полномочиями, в том числе создает препятствия для реализации прав и законных интересов представляемого, реализует собственные права и законные интересы в ущерб интересам представляемого, либо его действия иным образом наносят ущерб интересам представляемого. В этом случае к участию в деле допускается другой законный представитель недееспособного или не обладающего полной дееспособностью гражданина».

При анализе указанной нормы напрашивается вывод, что именно она и является главным перлом законопроекта, нацеленным на достижение группой заинтересованных граждан далеко идущих планов. Бьет эта норма не только и не столько по несовершеннолетним детям, но и по более незащищенной категории граждан — престарелым и больным. В отличие от детей, опека над которыми является для некоторых граждан прибыльным бизнесом, опека над недееспособными стариками может стать «золотым дном», поскольку кроме заработанной пенсии, накоплений, люди в преклонном возрасте обладают движимым и недвижимым имуществом. Именно поэтому к изменениям, касающимся представительства граждан в суде, необходимо относиться крайне осторожно.

В предлагаемой же редакции законопроекта усматривается не желание отстоять права защищаемых, а стремление дать возможность заинтересованным сторонам решать сугубо личные проблемы.

Законопроектом предлагается дать право неограниченному по сути кругу лиц, участвующих в деле, заявлять ходатайства об отстранении от участия в судебном процессе законного представителя недееспособного или не обладающего полной дееспособностью гражданина.

Напомним, что к таким лицам, наделяемым новыми незаконными полномочиями в соответствии с законопроектом, согласно ст. 34 ГПК РФ, относятся: истец, ответчик, третьи лица, прокурор, лица, обращающиеся в суд за защитой прав, свобод и законных интересов других лиц или вступающие в процесс в целях дачи заключения по основаниям, предусмотренным статьями 4, 46 и 47 ГПК РФ, представители органов государственной власти, органов местного самоуправления, заявители и другие заинтересованные лица по делам особого производства.

Все они (с какой бы стати?) вправе выразить свое недовольство поведением законного представителя. Между тем такого же права заявлять ходатайства о замене, например, представителей юридических лиц, других представителей истцов и ответчиков, третьих лиц, прокурора, не дано законному представителю, то есть налицо дискриминация группы лиц — законных представителей недееспособных или не обладающих полной дееспособностью граждан, — что противоречит Конституции РФ, статья 19 которой гласит, что «все равны перед законом и судом… Запрещаются любые формы ограничения прав граждан по признакам социальной, расовой, национальной, языковой или религиозной принадлежности».

Кроме круга лиц, получающих незаслуженное право заявлять ходатайства о замене неугодного законного представителя, интересен и перечень оснований для такого ходатайства. Перечень этот недопустимо широк: от злоупотребления «предоставленными полномочиями» до действий, иным образом наносящих ущерб интересам представляемого.

Понятие злоупотребления правом дано в ст. 10 Гражданского кодекса РФ:

«Не допускаются осуществление гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу, действия в обход закона с противоправной целью, а также иное заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав (злоупотребление правом)».

Если законный представитель несовершеннолетнего уличается в злоупотреблении родительскими правами, то в соответствии со ст. 69 Семейного кодекса РФ, он подлежит по решению суда лишению родительских прав.

В таком случае он не может представлять интересы ребенка в судебном заседании. Однако, до того момента, пока злоупотребление правами не доказано в судебном порядке и не подтверждено вступившим в законную силу решением суда, родитель несовершеннолетнего не может быть отстранен от участия в деле в качестве законного представителя.

Кроме того, согласно части 2 ст. 64 Семейного кодекса РФ, «родители не вправе представлять интересы своих детей, если органом опеки и попечительства установлено, что между интересами родителей и детей имеются противоречия. В случае разногласий между родителями и детьми орган опеки и попечительства обязан назначить представителя для защиты прав и интересов детей».

То есть установлен порядок, при котором именно орган опеки, а не любой участник процесса, должен сначала установить имеющиеся между родителями и детьми противоречия, а затем назначить другого представителя для несовершеннолетнего. До того момента правоприменительные органы должны исходить из добросовестности родителей, выступающих в качестве законных представителей своих несовершеннолетних детей. Это согласуется с ратифицированной Российской Федерацией Конвенцией о правах ребенка, в соответствии со ст. 5 которой государства-участники признают и уважают права и обязанности родителей, несущих по закону ответственность за ребенка, должным образом управлять и руководить ребенком в осуществлении им признанных данной Конвенцией прав.

Опекуны и попечители также отвечают за вред, причиненный по их вине личности или имуществу подопечного в гражданском, уголовном или административном порядке (ст. 26 ГК РФ).

В случаях ненадлежащего выполнения опекуном или попечителем лежащих на нем обязанностей, в том числе при использовании им опеки или попечительства в корыстных целях или при оставлении подопечного без надзора и необходимой помощи, орган опеки и попечительства может отстранить опекуна или попечителя от исполнения этих обязанностей и принять необходимые меры для привлечения виновного гражданина к установленной законом ответственности (ст. 39 ГК РФ).

Кроме того часть 3 ст. 37 Гражданского кодекса РФ предусматривает, что «Опекун, попечитель, их супруги и близкие родственники не вправе совершать сделки с подопечным, за исключением передачи имущества подопечному в качестве дара или в безвозмездное пользование, а также представлять подопечного при заключении сделок или ведении судебных дел между подопечным и супругом опекуна или попечителя и их близкими родственниками». Таким образом, законом уже предусмотрены основания и порядок освобождения законных представителей от своих обязанностей, в связи с чем предлагаемая норма представляется излишней.

Какие действия, кроме рассмотренных нами, «иным образом» нанесут ущерб интересам представляемого, каждый участник процесса вправе будет трактовать по-своему. Так, будут ли усмотрены признаки злоупотребления со стороны законного представителя «предоставленными ему полномочиями» (явно перепутан субъект, который наделяется «полномочиями» в соответствии со ст. 53, 54 ГПК РФ), в том числе будет ли расценено участниками процесса и судом как создание препятствий для реализации прав и законных интересов представляемого в том, что законный представитель, например, по гражданскому делу о признании сделки недействительной между недееспособным гражданином и ответчиком по поводу жилого помещения, будет ходатайствовать о переносе рассмотрения дела в связи с его болезнью, о вызове в суд многочисленных свидетелей, стремиться истребовать из учреждения регистрации недвижимости подлинные документы, подтверждающие сделку, и о проведении почерковедческой экспертизы, требующей временных затрат?

Будет ли считаться, что законный представитель реализует собственные права и законные интересы в ущерб интересам представляемого, если в результате такой сделки и сам представляемый, и его законный представитель лишились жилого помещения? Откуда ответчики и другие участники процесса будут знать, что в интересах представляемого (опекаемого), а что будет противоречить его интересам, ведь между сторонами, участвующими в судебном процессе существует конфликт интересов, и противоположной стороне выгодно убрать с дистанции упорного, настойчивого, грамотного и несговорчивого законного представителя?

А если конфликта нет, все стороны заодно, то дела решаются миром и без суда. И потом, кто будет проверять добросовестность помыслов лиц, участвующих в деле? Их ходатайства будут иметь заранее установленную правомерность, по умолчанию, или же суд вынужден будет проверять их заявления о недобросовестности законных представителей? По общему правилу пункта 5 статьи 10 ГК РФ добросовестность участников гражданских правоотношений и разумность их действий предполагаются, пока не доказано иное. Однако о проверке заявлений лиц, участвующих в деле, ничего в законопроекте не сказано.

Мать и ребенок. Советский плакат (фрагмент)

Заложенная законодателем в предложенные нормы коррупциогенность очевидна, поэтому такие законодательные предложения не имеют права на существование.

3. Изменения редакции статьи 165 ГПК РФ, предлагаемые законопроектом, о наделении несовершеннолетнего правом, «на обращение с ходатайством о назначении адвоката или иного представителя», заведомо противоречат действующему законодательству. Согласно части 1 ст. 37 Гражданского процессуального кодекса РФ: «способность… поручать ведение дела в суде представителю (гражданская процессуальная дееспособность) принадлежит в полном объеме гражданам, достигшим возраста восемнадцати лет…» Таким образом, норма, при ее принятии, станет, в лучшем случае, декларативной, а в худшем — может быть использована недоброжелателями против законных представителей несовершеннолетних. В силу своей провокативности и несовместимости со здравым смыслом, указанная новелла не должна быть принята в качестве нормы закона.

Отмеченные в законопроекте недостатки, умаляющие права законных представителей недееспособных и не обладающих полной дееспособностью граждан, следует исключить из законопроекта, поскольку статья 55 Конституции РФ предусматривает, что «в Российской Федерации не должны издаваться законы, отменяющие или умаляющие права и свободы человека и гражданина».