Цена выборов и подлинная структура подлинного бюджета США

Опубликованные в конце прошлой недели оценки бюджета большого избирательного года Америки показали, что нынешняя избирательная кампания будет самой дорогой в истории США. Впрочем, это уж точно не станет сенсацией — каждые выборы с 1970 года устанавливали новый рекорд суммарных официальных расходов, и в последнее время темпы этой гонки политических инвестиций — в самом прямом, финансовом смысле этого слова — только нарастали.

В большом избирательном цикле 2008 года совокупные расходы на президентских выборах, выборах конгрессменов в Палату представителей и сенаторов, вместе в бюджетом разнообразных местных референдумов уровня штата были проинвестированы лоббистами и «спонсорами» совокупным бюджетом в $5,3 млрд., что представляет собой рост на 27% по сравнению с такими же расходами в течении предшествующих четырех лет.

Особенно дорожает покупка прав именно на президентский блок политических решений. Спонсоры Барака Обамы в 2008-м заплатили за именно его приход в Белый Дом $730 млн. — вдвое больше, чем спонсоры Джорджа Буша в 2004 году, — в четыре раза обгоняя в росте средний показатель покупки политического влияния.

Гурманы вспоминают, что это в 260 раз больше, чем понадобилось Аврааму Линкольну в 1860 — но этот факт, скорее, говорит о том, что и полтора столетия назад без подключения серьезных спонсоров даже суперпопулярному «честному Эйбу» президентский пост был бы недоступен.

Американские политические аналитики давно обратили внимание, что вложения в кандидатов не подчиняются нормальной практике коммерческого инвестирования для проектов с «нулевой суммой» — когда победитель получает все, то есть кресло в Овальном кабинете.

В 2012 году в кандидатов в президенты было вложено $2,6 млрд политических инвестиций, в этом году будет потрачено вдвое больше — примерно $5 млрд. Секрет прост — это отнюдь не выброшенные деньги: практика «снялся и призвал голосовать» позволяет связывать этот призыв со спонсированными элементами кампании снимающегося в пользу другого кандидата.

Таким образом, будущий президент США приходит в Белый Дом с ворохом не только своих собственных политических обязательств перед группами спонсоров, но и добавляет к нему такие же обязательства тех, кого он победил на праймериз — и кто в итоге призвал своих сторонников голосовать за него.

Этот рынок является следствием модели финансирования избирательного процесса в США, которая позволяет физическим и юридическим лицам практически без ограничений по суммам финансировать любой элемент кампании кандидата. Например, ИА REGNUM уже рассказывало, как это делают американские профсоюзы.

Конгресс время от времени принимает законы, в попытке обуздать систему — но правоприменение оказывается каждый раз неэффективным: как отмечают политологи, самая «главная» в мире демократия — единственная из западных политических систем, в которой нет единой системы выявления и пресечения избирательных преступлений.

Каждый такой случай рассматривается только по заявлению конкретного избирателя как обычное уголовное и гражданское слушание, и всегда речь идет только о защите личных избирательных прав заявителя — а не о нарушении самого процесса волеизъявления.

Уже упоминавшийся здесь случай калифорнийских учительниц, подавших в суд на профсоюзных боссов за финансирование из их взносов избирательных амбиций тех или иных политиков — четкий тому пример. Учительница Ребекка Фридрихе, вполне возможно, даже выиграет свое дело против государственного профсоюза учителей в Верховном Суде (решения пока что нет), — но на системе вливания профсоюзных денег в избирательных кампании разных уровней это никак не скажется.

Этот дефект избирательной системы США бичуется с трибун политиками уже более ста лет.

Теодор Рузвельт жаловался на него в речи 1902 года «Надзор за корпорациями» — что, впрочем, не помешало ему выбить финансовую поддержку железнодорожных и страховых компаний и крупных банков, чтобы обеспечить свое переизбрание в 1904 году.

В этом весь секрет — если пороку политической системы более ста лет, и за эти годы сменившие друг друга десятки администраций Белого Дома и составов Конгресса и Сената ничего не сделали, чтобы его преодолеть — следует сделать обоснованный вывод, что это не порок, а на самом деле неотъемлемое, необходимое свойство системы, ее «смазка», обеспечивающая политическую динамику и учет интересов всех без исключения влиятельных групп элиты в условиях формально всеобщего, равного, прямого избирательного права.

При этом именно государственных денег в этой схеме почти что нет. Только кандидаты в президенты, по федеральному закону 1971 года (сегодня он действует в редакции 1974 года) имеют право на получение государственных средств. Но уже в 1976 году Верховный суд не смог отключить первый «байпас» в этой схеме: решением в деле Бакли против Валео Верховный Суд оставил в силе принцип государственного финансирования президентских выборов, но отверг юридическое ограничение на расходы. Судьи постановили, что «ограничение расходов кандидатов станет нарушением их права на свободу выражения мнения», и тем самым падет Великая Первая Поправка к американской Конституции.

С тех пор все перевернулось с ног на голову — только те кандидаты, которые принимают государственные средства, должны были соблюдать ограничения расходов. Другие могли свободно тратить столько, сколько они сумели собрать, поэтому кандидаты в президенты, как правило, просто отказываются от государственных средств.

В 2004 году Буш отказался от государственной помощи в праймериз, чтобы он мог превысить лимит расходов в $37 млн., но принял государственное финансирование в размере $74 млн. на президентских выборах. Его соперник Джон Керри, действовал в той же тактике, тем самым максимизируя свои расходы.

В 2008 году произошла до некоторой степени революция — Барак Обама был первым победившим кандидатом в Президенты, кто отказаться от государственных средств непосредственно в президентских выборах, несмотря на свои публичные обещания не делать этого и тем самым открыть расходы своей кампании. Поэтому Обама — вернее, его инвесторы — могли тратить без ограничений, и это означало конец системы в ее прежнем виде.

Никто теперь не мог спросить, кто инвестировал в будущего Президента — точнее, решения будущего Президента. Нет государственных расходов, которые закон требует контролировать, а от особенно настырных калифорнийских учительниц система явно не пострадает — какое бы решение не принял Верховный Суд по личному иску Ребекки Фридрихе — даже если обязует профсоюз вернуть лично ей все ее взносы за все годы и на все годы вперед.

Очередное решение Верховного Суда, защищающее Первую поправку и убивающее прямое волеизъявление, было принято в 2010.

Тогда Федеральная избирательная комиссия подала иск в Верховный Суд против консервативной организации Объединенные Граждане, которая стремилась получить право оплатить трансляцию по кабельному телевидению фильма, направленную против Хиллари Клинтон.

Верховный суд вынес решение пятью голосами против четырех, что «во имя свободы выражения [взглядов] юридические лица должны пользоваться теми же правами, какими пользуются физические лица в выражении своих мнений». На практике это означало, что ассоциации, союзы и даже частные корпорации получали право тратить неограниченные суммы на производство политической рекламы.

Единственным ограничением являются меры, призванные «гарантировать, что финансирование является прозрачным» — все же политическая система США старается застраховаться от лоббирования интересов чужаков: прежде всего криминала и зарубежных политически лоббистов

Дональд Трамп, который стержнем своей кампании поставил цель мобилизовать голоса рядовых партийцев и активистов обеих партий против истеблишмента, описал политиков на Капитолийском холме как «марионеток», весь срок оплачивающих своим трудом «особые интересы лоббистов и доноров».

Берни Сандерс, потенциальный кандидат от Демократической партии крайне левых взглядов (для такой номинации, разумеется) и яростный критик власти денег в политике США на протяжении всей своей карьеры, высказался на этот счет еще четче: «Верховный суд США по существу, сказал богатым людям в этой стране: у вас уже есть большая часть американской экономики. Теперь мы собираемся дать вам возможность [легально, через инвестиции в кампании кандидатов, придерживающихся нужных вам политических решений] приобрести правительство США, Белый дом, Сенат США, Палату представителей США, должности губернаторов, … [избираемые] должности в судебной ветви власти».

Сандерс в должности Президента обещает инициировать новую поправку Конституции «которая ясно заявит, что Конгресс и конгрессы штатов имеют право регулировать деньги на выборах»

Даже если предположить, что Берни Сандерс сядет в кресло в Овальном кабинете (пока что он сохраняет на это пусть теоретические, но шансы), никто из аналитиков не принимает этот тезис всерьез — набрать две трети голосов в Конгрессе и в Сенате, а потом еще и получить поддержку в трех четвертях штатов — с составом действующих политиков, полностью избранном в системе открытого политического рынка со свободным движением капиталов — для такой идеи нужно быть Берни Сандерсом…