Кто и как похищает наших детей

Свои — чужие друзья наших детей

Случай с похищением воспитанника детского дома в Оренбурге заставил всех в очередной раз задуматься о том, насколько же доверчивы дети, будь им 5, 10 или даже 14 лет. Как подготовить их к встрече с опасными незнакомцами и знакомыми родителей? Как научить не доверять окружающим взрослым? У специалистов есть лишь приблизительные ответы на эти вопросы. Но лучше все же обобщить имеющийся опыт и делать хоть что-то, чтобы это несчастье никогда не случилось.

Осторожно, чужой!

В любую погоду на ВДНХ в палатки поисковой организации «Лиза Алерт» в день заходит до полсотни человек. Кто-то пытается подать информацию о пропавших детях, кто-то — получить последние новости по поиску. Сеть добровольцев, которые не могут равнодушно жить, когда исчезают бесследно несовершеннолетние, охватывает всю Россию. По официальной статистике, в России ежегодно пропадает 30 тысяч детей. 90% пропавших детей все же находят, но далеко не всех — живыми.

Увы, заявления в полицию о пропаже родного ребенка подают далеко не все. В некоторых этнических общинах предпочитают заплатить выкуп, не вынося сор из избы. В семьях, где родители работают на территории России нелегально, опасаются лишний раз «светиться» в правоохранительных органах, или же уверены, что их детей не будут искать.

Представители маргинальных элементов, порой, пропажи собственных чад просто не замечают. Это, по определениям психологов так называемые «недолюбленные» дети.

Кстати, по заверениям психологов, недолюбленные — и дети, и супруги чаще всего становятся добычей сектантов. Чего конкретно хочет от них секта, дающая ощущение нужности и семьи, они не могут осмыслить, и даже если понимают, то самостоятельно не оторвутся.

Психологи советуют родителям быть особенно внимательными к детям, когда они начинают отдаляться. Особенно насторожиться стоит, если у них внезапно появляются неродные «братья и сестры», наставники, которых они явно идеализируют и за которыми готовы идти на край света.

Так было, например, с детьми, похищенными в Пятигорске и Астрахани (2010), в Перми (2011), Башкирии (2012) и других городах. Сначала в комнатах детей появлялись разнообразные ритуальные предметы (даже если это всего лишь ритуальные готические «артефакты», стоит насторожиться), и они старались проводить вне дома большую часть времени. Затем дети уходили из дома: одни или с кем-то из родителей.

— Подростки отдаляются в период взросления, и можно было бы считать это — нормальным, если бы те, за кем могут последовать наши дети с неокрепшей психикой, «сотрясаемой» гормональной перестройкой, не пытались их использовать в самых криминальных целях, — рассказала ИА REGNUM криминальный психолог Анна Огородникова. — Нам известны случаи, как массовых самоубийств детей, так и «ритуальной» проституции, к которой их принуждают ради служения неким «высоким идеалам». Родителям надо терпеливо и на наглядных примерах объяснять последствия вступлений в подобные сообщества. Но делать это надо спокойно, благожелательно. Дать посмотреть нужный фильм, статью в интернете. Если вы чувствуете, что ребенок отдаляется от вас, задайте вопрос прямо: что изменилось в ваших отношениях? Что его не устраивает?

Кстати, о фильмах. На российском ТВ не принимают к производству сценарии, где есть сцены насилия над детьми, киднеппинга, участия детей в религиозных сектах с последующим развитием событий. Так что скоро у нас останутся только наглядные американские примеры, как детям надо себя вести, чтобы не попасть в подобные ситуации. Правильно ли это — еще вопрос. С одной стороны — насилие на экранах уже льется через край и воспринимается, как нормальная обыденная жизнь. С другой — зарубежные примеры не всегда убедительны, именно, потому, что они — не наши.

Зачастую и сами сектанты, чтобы войти в доверие к детям и их воспитателям, или учителям, используют вполне цивилизованные методы. Они устраивают «поучительные» бесплатные спектакли в школах и детсадах, организуют кружки детского творчества, спортивные секции, где обычные тренировки сочетаются с лекциями по идеологии.

Конечно, об идеологии или философии воспитанникам может рассказать и тренер по восточным единоборствам. Но она достаточно проста и направлена на «выживание воина». Если у вас близкие отношения с ребенком, он довольно четко расскажет о том, что же объяснял тренер. Зато повествование об общении с сектантами часто напоминают аудиозапись, которая сбивается при каждом уточняющем вопросе, и складно звучит только при невмешательстве в программу.

— Моя девочка вернулась из секты и даже не обняла меня, — рассказывал в беседе с психологом отец одной из похищенных сектантами школьниц. — Она вела себя, как зомби. Постоянно просилась назад. Лишь через полгода в ней проявилось что-то человеческое. А у другой похищенной девочки до сих пор тоска по секте, в которую ее вовлекли вместе с матерью. И отца она считает сыном Сатаны…

Добровольный плен «лишних» людей

Вопреки распространенным слухам, люди приходят в секты добровольно, и идеологам не надо даже для удержания в секте применять наркотики или опаивать их какими-то притупляющими сознание лекарствами.

Общность интересов, поддержка большой группы людей, внимание к их проблемам, пусть даже притворное, а, главное, возможность сбежать от «одиночества в толпе» действуют на вновь обращенных куда сильнее любой химии.

Одиночество дети испытывают куда острей взрослых. И не важно, изнывают ли они от однообразного существования в детдомах, или чувствуют себя обузой в семье, пытаются сбежать от регулярных разборок между близкими людьми или с одноклассниками. Главное, что в их жизни появляется «тайна», которая объединяет их с совершенно чужими взрослыми и даже ставит почти наравне.

— При вовлечении в секты подростков я бы не делала больших различий между домашними и детдомовскими детьми,— отмечает психолог Анна Огородникова. — И даже не апеллировала бы к «социальному сиротству», которое, разумеется, заводит детей и в криминальные компании старших подростков, «за гаражи» и в подвалы. Объединяет всех этих детей — некритичное отношение к посторонним взрослым. Они уверены, что старший — это друг, даже если поссорились с собственными родителями и воспитателями. Подростки ищут тех, на кого можно положиться, кто их оценит, научит, удивит, и… возьмет в оборот. А потому исподволь надо приучать детей, как и щенков, к понятию «чужой». И, да, так же воспитывают и юных щенков в ОКД — общем курсе дрессировки. На самом деле, в курсах дрессировки детей и щенков, намного больше общего, чем принято признавать у традиционных детских психологов. Например, принцип — свои — это только родители, и ничего из рук у чужих брать нельзя.

Пока законодательством не установлены четкие рамки уголовного преследования за подобную деятельность. Разве что ФСБ усмотрит в подобной организации признаки экстремистской деятельности и намерения свергнуть существующий строй.

Однако любой социальный строй идеологов сект, чаще всего, полностью устраивает. Особенно по части передаваемой в общее пользование недвижимости паствы, но детям — даже бездомным и нищим — уделяется еще большее внимание, так как они наиболее податливы к «прививкам» любой идеологией, будь то религиозная, монархическая и не обладают сопротивляемостью к массовым психозам.

Идеологи сект, как правило, прекрасно знают психологию толпы, ее основные нужды и чаяния. Как и то, что люди в толпе куда глупей, чем отдельные индивидуумы. Недаром обнаруженные полицией в различных укрытиях члены сект — особенно женщины и дети — зачастую даже не могут вспомнить, кто они и откуда.

Что могут противопоставить родители такому напору? Долгие и доверительные беседы, умение слушать ребенка, а не только себя. Если ребенок уже попал в беду, не стоит устраивать театрализованных, эмоционально опустошающих представлений с разоблачением религиозного течения, на которое «подсели» ваши близкие, особенно, дети.

Как бы они не отдалялись от вас, на первых порах вы еще можете спасти положение, потому что они подспудно жаждут вашего признания. Поэтому, прежде чем вести ребенка к опытному психологу, постарайтесь выказать ему уважение и лишь изредка и мягко задавать неудобные вопросы, показывая, где же их убеждения противоречат здравому смыслу.

Затем, не впадая в экзальтацию (особенно это относится к матерям), попробуйте понять, чем его привлекает та «общность», в которую он угодил. Вдруг это самая традиционная во всех смыслах религиозная организация, в которой ребенок почувствовал истинно любящую духовную семью, когда в вашей любви не на шутку усомнился.

Тогда вам поможет простой человеческий разговор со священником, раввином или муллой. Если церковь — традиционная, то и служители культа, как правило, выступают за крепкие семейные узы и почитание родителей, а не отрыв от обычного социума в пользу нового — высокодуховного.

В любом случае, если вы не успели предупредить отдаление любимого чада, вам придется настроиться на долготерпение и не ждать быстрых результатов. Самое главное — не упустить ребенка навсегда.

Наглядные примеры — убедительней, или история с ризеншнауцером.

Существует множество точек зрения на то, когда ребенку надо начинать объяснять, что с ним может случиться от контактов с чужими людьми. Часть опрошенных мною родителей уверяют, что ведут разговоры с детьми чуть ли не с момента, когда те начали разговаривать и понимать человеческую речь. Изначально, они, как и я, будучи молодой матерью, рассказывают детям о злодеях из сказки, которые похищают маленьких детей. Но судя по моему собственному опыту, в реале это помогает мало.

В середине 90-х, когда моей дочери было всего-навсего 7 лет, детей еще выпускали погулять во двор, присматривая за ними из окна. Благо двор наш был расположен на окраине, где все друг друга знали хотя бы в лицо. Дочь моя вышла во двор с санками, мечтая покататься с подружками с невысокой горки.

Буквально через 10 минут, я отлипла от окна, чтобы выключить чайник. И тут же раздались возмущенные крики местных бабушек, о том, что у дочки — не мать, а ехидна. И дочкин рев. Оказывается к ней подошел некий дяденька среднего возраста с большим мешком сахара в руках и попросил помочь ему: на дочкиных саночках довезти сахар до его подъезда. К счастью, его речи услышала предводительница пенсионерок — мамаша нашего местного авторитета, которая и подняла такой крик, что мужик предпочел скрыться бегством с места происшествия.

Разумеется, я объясняла дочке про чужих, но упустила из вида, что с ними не просто никуда нельзя уходить, но и помогать — довезти, отнести, спасти котенка и щенка. То есть, не пояснила ей, что благородство и добрые дела наказуемы.

Детям надо рассказать, что за ними охотятся насильники, киднепперы, поставщики детского порно, педофилы, в том числе, и находящие жертв в соцсетях, профессиональные нищие, домушники, организаторы детской проституции, и представители разнообразных сект. Но делать это спокойно, подсказывая, что есть выходы, чтобы не запугать до полусмерти и не лишить воли к сопротивлению.

— У меня — приемный сын, которого я воспитываю с 5 лет, — рассказал мне один знакомый педиатр. — Я никогда не старался читать ему нотации, проводить какие-то плановые беседы. Но не однажды рассказывал историю, как меня спасла любимая собака-ризеншнауцер Гранда. Это было в шесть часов вечера, зимой, напротив районной библиотеки. Мне было лет 9, а Гранде — около 10 месяцев. Я гулял по двору, она прыгала чуть поодаль. Вдруг какой-то мужик положил мне руки на шею. Я попытался вырваться, и тут Гранда бросилась на него и начала рвать. Мужик меня отпустил, я — с трудом оттащил от него собаку. Мы бегом вернулись домой. Я снял пальто, и тут папа заметил у меня на шее следы от пальцев. То есть, он меня по-настоящему душил! А если бы Гранды не было? На моего сына этот рассказ произвел незабываемое впечатление.

Еще одна моя знакомая, имеющая доверительные отношения с сыном-выпускником и проживающая в Челябинской области, рассказала, что в попытках поговорить с ребенком об опасности, главное, это объяснять — все честно, причем так, чтобы он не боялся рассказывать родителям о том, что с ним происходит, и вовремя позвать на помощь.

Замечу, что женщина эта, как и большинство современных родителей, очень много работает и не может проконтролировать каждый его шаг. По долгу службы ей приходится часто сталкиваться с разнообразными проявлениями особенностей правонарушителей с извращенной психикой. Как уверяют специалисты, дети чаще всего, уходят не с незнакомцами, а с теми, с кем хоть раз общались в компании родителей, порой с соседями, с которыми годами жили бок о бок, с людьми в форме… Чем это заканчивается, мы, взрослые, очень хорошо представляем. Однако с детьми от 5 до 10 лет напрямую говорить о сексуальном насилии не рекомендуется.

— Напрямую можно и не говорить с ребенком о сексуальном насилии, а вот о том, что сделают больно или даже убьют — вполне. Главное — не верить добреньким, как бы они приветливо ни улыбались и ни были хорошо одеты. Ребенок должен понять, что не всякий кажущийся хорошим и добрым — такой и есть, — объясняет Дарья В. - Я учила никогда не разговаривать с незнакомыми, никогда и никуда ни с кем не уходить!

Если будут говорить, что тебя ждет мама, что нужно помочь найти котенка, что дадут поиграть в компьютерные игры — никогда не соглашаться! Если будут куда-то тащить — кричать громко, что тебя уводят насильно. Если начнут говорить, что мама просила что-то сделать — сразу звонить мне. Не доверять никому — женщинам, старушкам, другим детям — в том числе, не верить самому доброму и милому виду. Объясняла, кто такие педофилы: у нас их регулярно ловили. И что когда предлагают заманчивые вещи — это должно не радовать, а вызывать опаску. Несколько лет назад у нас поймали учителя-педофила, который совершал насильственные действия с десятью учениками. И ни один не рассказал об этом родителям. А девочка, на которую напал другой педофил, не только вырвалась от него с криками, но и узнала потом в маршрутке и вызвала полицию. Ей внушили, что просить о помощи — не стыдно.

В доверие к детям втереться очень легко. Это доказывает и эксперимент, поставленный журналистами съемочной группы «Центрального телевидения» на одной из московских детских площадок с согласия родителей с помощью опытного психолога. Для того чтобы увести ребенка с детской площадки потребовалось в среднем 90 секунд. И отказался идти с дядей только один малыш из десяти — семи лет от роду, не желающий нарушать обещание маме. Результаты чуть лучше дали эксперименты, проводимые журналистами и психологами в менее густонаселенных городах. И примерно те же — в штате Калифорния в США. Так что это — общая проблема, и никаких других способов, кроме постоянного общения с детьми и постоянных разъяснений тут нет.