Правительство РФ на своем очередном заседании поддержало Программу фундаментальных исследований, предложенную Академией наук, сообщил ИА REGNUM заместитель президента РАН Владимир Иванов. «Принято решение, что все-таки сохраняется академическая программа. Минобрнауки хотело ее упразднить, но эта программа сохраняется. На рабочем уровне решение принято», — сказал он.

Вопрос о программе фундаментальных исследований стал одним из главных на протестной Конференции научных работников 29 мая в Москве. Ученые выступили против альтернативного проекта, разработанного Министерством образования.

ИА REGNUM: Что конкретно стало камнем преткновения?

После принятия закона о реформе РАН (253-ФЗ) система организации фундаментальных научных исследований в стране превратилась в сложную и непрозрачную конструкцию. На этом поле работают несколько структур (Минобрнауки, ФАНО, РАН, ведущие университеты, НИЦ, фонды), каждая из которых действует по своим законам и между которыми нет четкого разграничения сфер деятельности и полномочий. Основная часть фундаментальной науки выполняется академическими институтами, в рамках специальной программы, которая реализуется под управлением РАН с 2008 года. Именно там, как показал недавний анализ, получаются основные научные результаты. Если исходить из логики реформы и 253-ФЗ, то управление фундаментальной наукой является прерогативой РАН, на которую возложено научно-методическое руководство всеми государственными научными организациями страны и университетами, представление Программы фундаментальных научных исследований в правительство и др. Однако Минобрнауки России предложило вариант, по которому академическая программа упразднялась, а все управление, включая перераспределение средств и утверждение приоритетов фундаментальных научных исследований (что вообще говоря к фундаментальной науке не применимо в принципе), предлагалось передать специально созданному надведомственному бюрократическому органу, подконтрольному министерству. Роль РАН по мнению чиновников должна сводиться лишь к выполнению неопределенных экспертно-аналитических функций. Такой подход не имеет аналогов в мировой практике: нигде в мире чиновники не определяют, чем заниматься ученым. РАН активно возражала против такого подхода, предлагала различные варианты. Предложения РАН активно обсуждались научным сообществом. Было общепризнано, что подходы, предлагаемые Минобрнауки не могут быть приняты. Уже через неделю после проведения конференции в Правительстве прошло совещание, на котором было принято решение о сохранении академической программы.

Еще одна победа ученых — реструктуризация институтов будет осуществляться не извне, по произволу чиновников, а самими институтами Академии, отметил заместитель президента РАН. «Если институт говорит по поводу реструктуризации „нет“, то реструктуризации не будет. Если есть желание институтов объединяться, то мы будем это поддерживать. Таким образом, всё осталось в руках институтов».

ИА REGNUM: ФАНО -в стороне от этого процесса?

Ситуация с реструктуризацией научных институтов представляет собой яркий пример несовершенства системы управления. Если следовать строго 253-ФЗ то за ФАНО закреплены исключительно административно-хозяйственные функции. Все проблемы вызваны как раз тем обстоятельством, что ФАНО без участия РАН пыталось формировать собственную научную политику, одним из направлений которой является совершенствование сети научных институтов, которое сейчас называют реструктуризацией. Это есть один из главных дефектов закона, который не дает однозначного распределения сфер ведения и полномочий между РАН и ФАНО. Принятое недавно постановление Правительства по вопросам координации деятельности РАН и ФАНО частично снимает имеющиеся вопросы. Заметим, что реструктуризация — это постоянный процесс в академии на протяжении последних 10 лет. За это время в РАН претерпели значительные трансформации более 80 институтов. Но это всегда диктовалось логикой развития науки. В изначально предложенном ФАНО варианте логика заключалась в «совершенствовании» административно-хозяйственной работы, что и вызвало недопонимание и многочисленные споры и в научном сообществе. Проводя реструктуризацию, необходимо четко понимать какие цели ставятся и что должно быть на выходе. Если надо сократить число бюджетополучателей, а именно на этом уже много лет настаивают чиновники, то нет необходимости устраивать какую-то дымовую завесу из оценок эффективности, опроса научных работников и т.д. — это только затягивает процесс и вызывает ненужные конфликты и напряженность. В этом случае необходимо принять только один акт, устанавливающий процент закрываемых организаций. Если же речь идет о развитии науки, как это делалось в дореформенной РАН, то необходимо определить, какое научное направление получит дополнительный стимул к развитию, а какое будет закрыто, разработать программу развития реорганизуемых или вновь создаваемых структур, продумать вопросы трудоустройства сотрудников и т.д.После годичных обсуждений и согласований принят второй подход. Более того, никакая реструктуризация невозможна, если ее не поддержит научный коллектив. Это одно из ключевых условий. И инициаторам реструктуризации конкретных институтов необходимо четко доносить до коллективов суть и последствия реформ.

ИА REGNUM: Представители ФАНО и Минобрнауки утверждают, что не имеют секретных панов уничтожения науки, готовы сотрудничать, видят корень зла в отсутствии «механизмов координации». «Ключевой дефицит — дефицит механизмов координации», — это слова представителя ФАНО Алексея Медведева на Конференции. А Вам в чем видится корень проблем? Можно ли все так скоординировать, чтобы всем — и ученым, и управленцам — было хорошо.

Если говорить о «секретных планах уничтожения науки, имеющихся в Минобрнауки и ФАНО», то это, по-видимому, из области конспирологии. Просто есть разные взгляды на развитие науки. В РАН исходят из того, что основная задача науки — содействовать развитию страны. При этом фундаментальная наука может развиваться в условиях самоорганизации, независимости в выборе направлений и методов исследований, свободы творчества и т.д. В развитых странах государство выделяет необходимые ресурсы ученым, а уж те сами принимают решения о том, что и как делать. Позиция Минобрнауки заключается в том, что основная задача науки -интеграция в международное научное пространство. А сама наука, в том числе и фундаментальная, должна быть встроена в административную систему. Но этого в мировой практике нет. Так, например, нигде в развитых странах нет структуры, аналогичной ФАНО. В США, на которые так любят ссылаться реформаторы от науки, нет министерства аналогичного Минобрнауки России, которое бы диктовало ученым условия и правила работы. Эти примеры можно продолжить. Но все же рискну предположить, что эксперимент по подчинению ученых хозяйственникам не даст положительного результата в плане достижения амбициозных целей по развитию фундаментальной науки. Другое дело, что что современная фундаментальная наука — «игрушка» дорогостоящая. И не всякое государство можете себе ее позволить с экономической точки зрения. Если же говорить о реальной системе управления наукой, то функция чиновников заключается в создании условий для развития науки и в ее ресурсном обеспечении. И задача состоит не в том, чтобы кому-то было хорошо, а в том, чтобы каждый выполнял свои обязанности. Тогда хорошо будет всем. «Каждый солдат должен знать свой маневр», как говорил А.В. Суворов.

Если же вернуться к механизмам координации, то без доброй воли, доброжелательного и уважительного уважения друг к другу никакие постановления не помогут. И прежде чем писать какую-то бумагу и выносить ее на всенародное обсуждение, неплохо бы ее обсудить со специалистами и теми, кому потом все это выполнять. РАН к сотрудничеству открыта.

ИА REGNUM: Каково общее впечатление от Конференции 29 мая?

На мой взгляд ситуация на конференции точно соответствует сегодняшней ситуации в организации науки — нет единого мнения о том, что надо делать. Так, например, есть как согласие с предложениями Минобрнауки и ФАНО, так и их резкое неприятие. И здесь я согласен с мнением заместителя руководителя ФАНО А.М. Медведева: «в ситуации, когда мы не имеем идеологической концепции развития науки, мы будем терять». Ведь парадокс ситуации заключается в том, что на государственном уровне отсутствует стратегия развития науки. Действие документа, который бы четко определял интересы государства в этой сфере, закончилось в 2010 г. В других документах типа Стратегий социально-экономического и инновационного развития вопросы развития науки и их роли в развитии страны и общества системно не рассматриваются. И та ситуация в науке, в которую мы попали, на мой взгляд, определена именно этим. Сейчас первоочередной задачей должна стать выработка научной политики России, что особенно актуально в свете событий последних двух лет. Хороший опыт есть — в 2002 году Советом Безопасности, Госсоветом и РАН был разработан, рассмотрен на высшем уровне и утвержден Президентом России документ «Основы политики Российской Федерации в области развития науки, технологий и техники на период до 2010 года и дальнейшую перспективу», который помог затормозить негативные процессы, запущенные в 90-е годы. Мы должны четко ответить на вопрос: «Какая наука нужна России?». РАН должна найти ответ на этот вопрос, без чего дальнейшее развитие представляется весьма проблематичным. Эта проблема, кстати, обсуждалась на прошедшем 4−5 июня форуме «Технопром-2015» в Новосибирске.

ИА REGNUM: Какие ощущения от Форума «Технопром-2015»? Там обсуждали потребности технологического развития РФ в нынешних условиях — что РАН может предложить, а, может быть, уже предложила?

Программа форума была достаточно насыщенной и на ней обсуждались как общие вопросы, так и вопросы развития Сибирского региона. На форуме выступил заместитель председателя Правительства Д.О. Рогозин, который определил проблемы, требующие решения. В работе форума было широко представлено академическое сообщество. Представители РАН выступали по широкому спектру вопросов как с анализом ситуации, так и с конкретными предложениями. Кроме того, в работе форума принимали участие А.А. Фурсенко и М.М. Котюков. Поэтому удалось поработать не только в рамках программы, но и по нашим насущным вопросам.

Если говорить о «насущных вопросах», связанных с реформированием Академии наук, то, как стало ясно из беседы с заместителем президента РАН, к концу месяца на правительстве предполагается утрясти все разногласия и, возможно, прийти к консенсусу.