С 8 по 14 августа в Выборге проходил XXII кинофестиваль «Окно в Европу». Во время фестиваля состоялся закрытый показ кинокартины Кшиштофа Занусси «Инородное тело». Обозреватель ИА REGNUM выясняла надолго ли закроется культурный коридор между Россией и Польшей и почему его картины 1970-х сегодня стали еще актуальнее.

ИА REGNUM: Сейчас Россия все больше оказывается в изоляции. В том числе и культурной. Например, многие зарубежные деятели культуры отказываются ехать к нам — прежде всего по политическим мотивам. Вы же как приезжали, так и приезжаете. Почему?

Я делаю это сознательно. Хотя и столкнулся с сильной критикой в моей стране по этому поводу. Полагаю, что диалог людей культуры — последний бастион. Могу откровенно сказать, что в большой степени не согласен с политикой вашего правительства. Однако это не должно прерывать наше общение. Разговор нужен и я не отказываюсь от него. Хотя, конечно, есть такие официальные мероприятия, в которых может быть не стоит принимать участие. Если они связаны с правительством, разумеется. А если с людьми, то наоборот.

Несомненно, многих на Западе очень поразило, что столько выдающихся людей культуры расписались под письмом в поддержку аннексии Крыма. Чего никто не ожидал. Можно было обойтись и без этого. А возникло ощущение, что вернулись советские времена, когда такие письма появлялись. Возможно, еще и это событие повлияло: как же теперь вести диалог с людьми, которые соглашаются с незаконными поступками.

ИА REGNUM: В конце июля стало известно об отмене Года России в Польше. Как польское культурное сообщество реагировало на данное решение??

Большинство полагает, что всё сделано правильно. Я не совсем с этим согласен. Однако предположу, что данное решение связано с предстоящими в 2015 году парламентскими выборами. Не исключено, что это одна из причин почему правительство пошло на такой шаг: дабы не допустить такого развития событий, когда разные политические силы могут разыграть ситуацию с Россией в свою пользу.

ИА REGNUM: Богдан Здроевский (министр культуры и национального наследия Польши — прим. ИА REGNUM) еще в марте высказывался насчет того, чтобы этот проект не политизировали.

Он выиграл выборы в Европарламент и оставил свой пост. Его преемница Малгожата Омиляновска говорила мне, что наше Министерство культуры не было за такое решение, но правительство сделало так, как сочло нужным.

ИА REGNUM: Культурный коридор между нашими странами, судя по ситуации, понемногу сужается. Есть ли опасность, что он закроется совсем?

Знаете, всё это не закрывается надолго. Мы жили во времена большой изоляции, за «железным занавесом». И что-то пробивалось все-таки. Так что я бы здесь не паниковал. Надеюсь, не закроется.

ИА REGNUM: Последний свой фильм «Инородное тело» Вы сняли после большой паузы (5 лет — прим.ред.). С чем это связано?

Пауза, правда, большая. У меня никогда такого не было. Дело в том, что «Инородное тело» вызвало сильный протест среди крайних активисток-феминисток. Они препятствовали получению общественного финансирования, поскольку обладают существенным влиянием на директора Польского Института Киноискусства Агнешку Одорович. В итоге мне удалось победить, однако времени это заняло много. Но я занимался театром, поставил спектакли в нескольких странах.

ИА REGNUM: История, которую Вы рассказываете в «Инородном теле», достаточно ли универсальна, чтобы ее одинаково хорошо поняли и российские зрители, и польские?

Надеюсь, что универсальна так как касается универсальной реальности. Я видел как работают крупные международные компании, в том числе и в России. Менталитет корпораций везде одинаков. Идет один и тот же процесс: сотрудник продает не только 8 рабочих часов, но и свою душу. Ему следует ходить на обеды в модные рестораны, одеваться согласно корпоративному этикету и так далее. И для себя ничего не остается.

ИА REGNUM: Личность нивелируется

Абсолютно. Это случается подспудно и люди не замечают как утратили себя. О чем картина и говорит. Тем более, что описанное выше происходит с женщиной.

ИА REGNUM: Герои Ваших фильмов регулярно оказываются перед выбором — между материальным и нематериальным. И чаще всего выбирают второе. А Вам самому часто приходилось и приходится делать такой выбор?

Постоянно! Никогда не бывает простых, черно-белых решений. Компромисс необходим. Иначе мы станем фанатиками — фундаменталистами, которые ничего не добиваются. Но следует чувствовать границы и знать меру. Чувство меры это то, что еще в Древней Греции поняли и приняли как нечто важное. Должно быть понимание — насколько можно позволить слабость, а когда следует сказать «уже никак не могу».

ИА REGNUM: То есть не переходить границы определенные…

Именно так. Как учили на школьных уроках латыни — «non possumus», то есть «не можем». Формула категорического отказа. На что-то еще могу согласиться, а вот дальше уже не пойду. Черта находится в различных местах и нередко чуть-чуть размыта, но надо внимательно смотреть где она.

ИА REGNUM: Но ведь тогда получается, что границы эти подвижные, плавающие…

Конечно. Но условия отличны друг от друга и границы следует двигать по-разному. Добро и зло сильно разделены, однако в жизни надо различать где больше зла, где больше добра.

ИА REGNUM: Если продолжить разговор о Ваших картинах 1970-х — сейчас их темы отзываются, наверное, даже сильнее, чем прежде. А как Вы реагируете, когда говорят про современность ваших работ?

В настоящее время картины оцифровываются в Америке и, благодаря Мартину Скорсезе, их показывают американским зрителям. Оказывается они вызывают интерес и люди вообще не замечают, что фильмы были сняты 40 лет назад. К счастью, (смеется) я никогда не был модным. Не пытался привлечь модной машиной в кадре, модным видом героев или модной темой. И я был бы рад, если бы, скажем, «Защитные цвета» постарели. Это означало бы, что коррупции стало меньше. Еще вот что удивительно — я полагал, что рассказывал о наших университетах, а американцы говорят: «У нас то же самое». Расхождения только в мелочах. Например, там есть эпизод когда ректор крадет со студенческой кухни продукты. Они сказали, что такого у них не бывает. А во времена съемок «Цветов» в Польше был продуктовый дефицит.

ИА REGNUM: Если говорить о кинематографе вообще, то время от времени возникает ощущение, что развлекательная составляющая становится или уже стала преобладающей…

Знаете, развлекательное кино было всегда. Но сегодня изменилось общество. Прежде элита играла важную роль и ее вкус был превыше всего. Не так уж принципиально было — сколько зрителей посмотрело картину или спектакль, важно — кто посмотрел. В Париже есть район Grand Boulevards с большими кинотеатрами для изысканной публики. Если там фильм нравился, это был успех. А как он пойдет у обычной публики или не пойдет — не столь уж и важно. В этом смысле американцы всегда выигрывали, снимая для всех слоев общества. Конечно, есть превосходные американские фильмы. Но люди чаще обращают внимание на массовый вкус, который для развития человечества большого значения не имеет.

ИА REGNUM: В том-то и дело. А кинематограф, на Ваш взгляд, обладает ли достаточным ресурсом самосохранения?

Думаю, недостаточным. Все-таки кино дорого стоит, а прокат выходит дороже производства. Поэтому если кинематограф не получает отклика у людей, способных влиять на общественное мнение, он умирает. То же самое можно сказать о симфонической музыке, о высокой литературе. Развлекательная литература сейчас более востребована, чем высокохудожественная. К чему ведет этот процесс изменений в обществе — не знаю, но знаю, что всегда после такого периода появляются новые элиты и они продолжают то, что было до них. Так что сейчас, скорее всего, переходный период.