В прошлом году ИА REGNUM опубликовало цикл наших статей, посвященных "поморскому вопросу" на Русском Севере. В этих публикациях мы коснулись, в частности, создаваемой профессурой Поморского университета (нынешнего САФУ) в Архангельске исторической концепции о поморской этничности М.В.Ломоносова. Мы писали тогда: "Полной научной безответственностью или глупостью является именование "помором" Михаила Васильевича Ломоносова, происходившего, как известно, из семьи крестьян Куростровской волости под Холмогорами, которые только по случаю и редко занимались дальними для них морскими промыслами... "Поморскость" М.В.Ломоносова - это красивый исторический миф. И, если раньше в советские времена это была романтическая легенда о юных годах великого ученого, то в современных условиях поморского этностроительства в Архангельске миф обретает новое смысловое наполнение - о "нерусскости" М.В.Ломоносова".

Означенный вывод вызвал интерес у наших читателей и потребовал сразу же дополнительных подробных разъяснений, которые мы сейчас и сделаем. В этой публикации мы специально прибегаем к широкому цитированию с той надеждой, что наш будущий оппонент, появись он, прибегнет к подобному же добросовестному доказательному приему.

Начнем с того, что сам М.В.Ломоносов сообщил о своем происхождении на допросе 4 сентября 1734 г. в канцелярии московского синодального правления: "Рождением-де он, Михайло Архангелогородской губернии Двинского уезда дворцовой Куростровской деревни крестьянина Василия Дорофеева сын, и тот-де его отец и поныне в той деревне обретается с прочими крестьяны и положен в подушный оклад".[1] Отметим в связи с этим показанием, что исторических документов, в которых М.В.Ломоносов именовал себя или иных своих родственников "поморами" не существует. Он - крестьянин по сословному состоянию и двинянин по местному региональному определению. Локализация "двинянин", т. е. житель Двинского уезда, согласуется с определением "двинские жители" ("двинской народ"), используемым младшим современником М.В.Ломоносова местным историком архангелогородцем Василием Васильевичем Крестининым (1729-1795).[2]

В Государственном архиве Архангельской области сохранились документы со сведениями об отце М.В.Ломоносова Василии Дорофеевиче, его дяде - Луке Леонтьевиче. В них они опять же именуются "крестьянами Куроостровской волости", "двинянами", "холмогорцами", но никак не "поморами".[3] Также не именовала "поморами" самого М.В.Ломоносова и встречавшихся с ним его земляков, приходивших из Архангельска на кораблях в Санкт-Петербург, жившая у него племянница Матрена Евсеевна Головина (в замужестве Лопаткина). Воспоминания её были записаны в 1828 г. Павлом Петровичем Свиньиным в Архангельске.[4]

Если мы обратимся к первым биографиям М.В.Ломоносова второй половины ХVIII в, составленным сразу же после его смерти, последовавшей 4 апреля 1765 г., то обнаружим, что определения "помор" применительно к великому русскому ученому, его отцу или другим родственникам в них не существует.

Так, граф Андрей Петрович Шувалов (1743-1789), боготворивший ученого, летом 1765 г. написал в Париже "Оду на смерть господина Ломоносова, члена Академии наук в Санкт-Петербурге". В предисловии к ней в короткой биографии ученого он отметил, что "господин Ломоносов родился в Архангельске от родителей, занимавшихся торговлей, но не особенно зажиточных".[5]

Спустя несколько лет в 1772 г. знаменитый русский просветитель и книгоиздатель Николай Иванович Новиков (1744-1818) издал "Опыт исторического словаря о российских писателях", в котором отдельной статьей была дана биография М.В.Ломоносова. О происхождении ученого Н.И.Новиков написал: "Ломоносов Михайло Васильевич... родился в Колмогорах в 1711 г. от промышленника рыбных ловель".[6]

В 1770-1771 гг. поездку по Архангелогородской губернии совершил поэт и писатель Михаил Никитич Муравьев (1757-1807). От земляков М.В.Ломоносова он записал несколько историй о нем. Вот что, в частности, М.Н.Муравьев узнал о происхождении первого русского ученого: "Против Холмогор примечания достойна волость Керостров, место рождения Ломоносова. В одной из сельских хижин образовался сей сияющий дух... Уже успел он начальствовать судном отца своего, ходившего на промыслы к Шпицбергену... Как! В хижине земледельца, в состоянии посвященном ежедневному труду, далеко от всех способов просвещения, от искусств, от общества - родится разум, обогащенный всеми дарованиями...". [7]

В эти же годы, в 1771-1772 гг., путешествие по Русскому Северу предприняли академик Иван Иванович Лепехин (1740-1802) и его помощник, будущий академик, Николай Яковлевич Озерецковский (1750-1827). Книга IV путешествия И.И.Лепехина, посвященная описанию Архангелогородской губернии, увидела свет только в 1805 г. после смерти ее автора. В означенном издании опубликовано свидетельство о юных годах М.В.Ломоносова куростровского дьячка Василия Варфоломеева. Путешественники получили его 9 июля 1788 г. от Степана Матвеевича Негодяева-Кочнева. В нем, в частности, мы можем прочесть следующее: "Михайло Васильевич Ломоносов родился в 1709 году Архангелогородской губернии Двинского уезда Куростровской волости от черносошного крестьянина Василья Ломоносова, почему в первой переписи бывшей 722 году и написан в Куростровскую волость в крестьянство. Отец его промысел имел на море на Мурманском берегу и в других приморских местах для лову рыбы, трески и палтосины на своих судах, из коих одно время имел немалой величины гуккор с корабельною оснасткою".[8]

В 1783 г. академиком Якобом (Яковом Яковлевичем) Штелином (1709-1785) по просьбе Академии наук были составлены "Черты и анекдоты для биографии Ломоносова". В них Я.Штелин писал: "Ломоносов родился на острове, лежащем на Северной Двине, недалеко от Холмогор в Куростровской волости, в 1711г.... отец его рыбак".[9]

Известный германский историк Август Людвиг Шлецер (1735-1809), работавший одно время в российской Академии Наук, вспоминал позднее: "Михаил Васильевич Ломоносов родился в 1711 г. в Холмогорах, которые теперь деревня на острове Двины, а до построения Архангельска были главным пунктом тамошнего конца света. Сын рыбака, с которым он в юности занимался рыбной ловлей...".[10]

Значимым этапом в изучении биографии М.В.Ломоносова стало издание в 1784 г. в составе его "Полного собрания сочинений" т. н. "Академической биографии". Эту биографию под названием "Жизнь покойного Михайла Васильевича Ломоносова" составил член Российской академии наук и профессор Московского университета Михаил Иванович Веревкин. О происхождении М.В.Ломоносова в "Академической биографии" говорится следующее: "Михайло Васильевич Ломоносов родился 1711 года в Двинском уезде в Куростровской волости в деревне Денисовской, на Болоте тоже, на острову, лежащем недалеко от Холмогор. Отец его государственный крестьянин Василий Дорофеев сын, житель сей волости, промыслом рыбак. Начал брать его от десяти до шестнадцатилетнего возраста с собою каждое лето и каждую осень на рыбные ловли в Белое и Северное море".[11]

Упоминавшийся уже историк архангелогородец В.В.Крестинин в своей работе "Исторический опыт о сельском старинном домостроительстве двинского народа в севере" (1785) так писал о близких родственниках М.В.Ломоносова: "Ровдогорские соцкие обыкновенно состояли под начальством земскаго старосты околопосадныя Холмогорския трети: по чему Иван Негодяев был, во время последния своея службы, под ведомством земскаго старосты Луки Ломоносова, родом Куростровца. Василей Ломоносов, куростровской крестьянин, отец статскаго советника и члена разных Академий Михаила Васильевича Ломоносова, был сему земскому старосте Луке родной племянник".[12]

В "Слове о Ломоносове" из заключительной части "Путешествия из Петербурга в Москву" Александр Николаевич Радищев (1749-1802) так пишет о нашем герое: "сужденный делить время свое между рыбным промыслом и старанием получить мзду своего труда, - разум молодого Ломоносова не мог бы достигнуть той обширности, которую он приобрел".[13]

В 1791 г. родину М.В.Ломоносова Куростров посетил путешествовавший по Северу друг А.Н.Радищева Петр Иванович Челищев (1745-1811). Его путевые заметки были опубликованы только в 1886 г. в книге "Путешествие по Северу России в 1791 году". Осмотрев "лежащее печально" место ломоносовского дома, П.И.Челищев поставил здесь деревянный памятник. М.В.Ломоносова он возвышенным слогом назвал в своих записках "сельским холмогором".[14] В соседних Матигорах заметил он: "Здесь живет состоящий в подушном окладе государственный крестьянин Евсей Федоров Головин, его жена Марья Васильевна, родная сестра Михаила Васильевича Ломоносова, мать профессора Михаила Евсеева Головина".[15] О судьбе последней журнал "Вестник Европы" в 1804 г. сообщил в статье "Николай Исаевич Ахвердов или нечто о потомстве Ломоносова": "В 1798-м году в марте месяце генерал-майор Ахвердов приехал на губернаторство в Архангельск. Объезжая уезды сей губернии, узнал Марью Васильевну Головину родную сестру Великого Ломоносова, в крестьянском быту живущую". [16] Н.И.Ахвердов сообщил об этом письмом в столицу генерал-прокурору князю Алексею Борисовичу Куракину. Тот доложил об этом государю, и император Павел I указом повелел: "В уважение памяти и полезных познаний знаменитого Санкт-Петербургского Академии Наук профессора, статского советника Ломоносова, Всемилостивейше повелеваем, рожденного от сестры его, Головиной, сына, Архангельской Губернии, Холмогорского уезда, Матигорской волости крестьянина Петра с детьми и с потомством их, исключа из подушного оклада, освободить от рекрутского набора".

Таким образом, показания ранних биографов М.В.Ломоносова о его крестьянском происхождении полностью соответствуют тем сведениям, которые дал о себе сам первый русский ученый. Дополнительно биографы определили, что отец Ломоносова был "рыбак", а сам великий ученый в детские и юношеские годы занимался "рыболовством". Представление о М.В.Ломоносове, как о "сыне рыбака" проникло в русскую классическую литературу первой половины ХIХ в. Вот хорошо известное стихотворение о М.В.Ломоносове Александра Сергеевича Пушкина "Отрок":

Невод рыбак расстилал по брегу студеного моря;

Мальчик отцу помогал. Отрок, оставь рыбака!

Мрежи иные тебя ожидают, иные заботы:

Будешь умы уловлять, будешь помощник цapям.

А вот не менее красивый стих о М.В.Ломоносове из черновиков Александра Сергеевича Грибоедова:

Пред кем святая Русь благоговеет,

Он отроком, безвестен и презрен,

Сын рыбаря, чудовищ земноводных

Ловитвой жил: в пучинах ледяных,

Душой алкая стран и дел иных,

Изнемогал в усилиях бесплодных! [17]

Тогда же Николай Михайлович Карамзин (1766-1826) писал о Ломоносове: "Рожденный под хладным небом северной России, с пламенным воображением, сын бедного рыбака, сделался отцом российского красноречия и вдохновенного стихотворства... Гений его советовался только сам с собой".[18]

Зачинатель русского славянофильства Константин Сергеевич Аксаков в опубликованной в 1846 г. работе "Ломоносов в истории русской литературы и русского языка" писал о великом русском ученом: "Судьба и призвание нашли его рыбаком на берегах Ледовитого моря, и оттуда, послышав призыв и кинув верное, спешил он, влекомый жаждою знания, на подвиг ему соразмерный, великий, согласный с любовью, желанием души его, но представлявшийся ему еще тогда в неясном, неверном, сомнительном свете".[19]

А вот что говорил в 1855 г. в торжественной речи по случаю столетия основания Московского университета русский историк и общественный деятель Михаил Петрович Погодин: "Кому могло впасть в ум, кто мог когда-нибудь вообразить, чтоб продолжать дело Петрово в области самой высокой, преобразовать родной язык и посадить европейскую науку на русской почве, предоставлено было судьбой простому крестьянину, который родился в курной избе, там, там далеко в стране снегов и метелей у края обитаемой земли на берегах Белого моря; который до семнадцатилетнего возраста занимался постоянно одною рыбною ловлею, увлекся на несколько времени в недра злейшего раскола и был почти сговорен уже с невестою из соседней деревни... И семнадцатилетний рыбак среди приготовлений к своей свадьбе решился бежать из отеческого дома, достичь Москвы во что бы то ни стало и предаться там учению".[20]

Итак, М.В.Ломоносов и в первой половине ХIХ в. остается в биографической литературе о нем по происхождению "крестьянином" и "сыном рыбака", а по своим занятиям в юные годы "рыбаком". Как можно объяснить факт отсутствия определения "помор" применительно к М.В.Ломоносову при его жизни и в его посмертных биографиях? Дело в том, что в местной региональной традиции с первой половины ХVI в. "поморцами" (поморами) звали население западного Беломорья, жителей проживавших в т. н. "поморских волостях" по берегам Поморскому (Шуя, Сума, Кемь), Корельскому (Кереть, Порья-губа) и, частично, Терскому (Кандалакша, Умба) берегу. Из документов XVI в. известно, что тогда нынешний Онежский берег звался Поморьем.[21] Что касается населения восточного сектора Беломорья, то в ХVIII в. и ранее в местном употреблении оно "поморами" не называлось и не определяло само себя таковыми. В этом отношении его нельзя смешивать с пришедшим в формирующуюся науку из центрального указного делопроизводства понятием "поморские жители" (вариант: "поморские люди").[22]

Книжные "поморские люди" не имели связи с самоидентификацией населения Архангелогородской губернии. Сам М.В.Ломоносов в местном определении был "двинянином", "холмогорцем". "Поморцами" в это время были жители совсем других районов Белого моря. Существование в ХVI-ХVIII вв. двух зон в Беломорье - западной и восточной - связано с особенностями колонизации региона по двум транспортным коридорам - двинскому и онежскому. Поморская самоидентификация, но не этническая идентичность (!) ранее всего развилась не в восточном Беломорье, входившим в Двинскую землю, а у жителей побережья северо-западного Беломорья. Термин "поморец" (помор) впервые появился здесь, в среде населения, освоившего океанский промысел на западном побережье Мурмана на Коле.[23]

Возникает тогда законный вопрос: кто, когда и зaчем сделал из Михаила Васильевича Ломоносова "помора" (вариант "Великого Помора")? Исследование биографической литературы легко позволяет решить этот вопрос. Биографом, который впервые сделал из М.В.Ломоносова "помора", был великий русский историк Владимир Иванович Ламанский (1833-1914). К столетию смерти великого ученого в 1863 г. он издал его биографию.[24] В ней впервые в биографической литературе М.В.Ломоносов назван "помором". Отметим ряд условий, повлиявших на подобный поворот в "ломоносоведении". В.И.Ламанский с начала 60-х гг. ХIХ в. занимался историей Российской академии наук. Он никогда не был специалистом по истории Русского Севера. Но при этом В.И.Ламанский был чрезвычайно талантливым и плодовитым историком. Последнее обстоятельство стало залогом того, что биография В.И.Ламанского повлияла на все последующее биографическое "ломоносоведение". Положения ее стали воспроизводиться следующими поколениями историков как сами собой разумеющиеся истины. Сфера научных интересов В.И.Ламанского - зарубежные славяне. Здесь историк исходил из идеи уникальности славянства, породившего в истории человечества якобы самые совершенные общественные институты. Наконец, В.И.Ламанский - панславист, враг всего германского в России и славянском мире. Здесь ему по-человечески был близок М.В.Ломоносов, боровшийся, как известно, с немецким засилием в Российской академии наук.

Второе важное обстоятельство - по своим политическим взглядам В.И.Ламанский был славянофилом, сочувствовавшим идеям общины. И третье, не менее важное обстоятельство: биография М.В.Ломоносова была написана В.И.Ламанским в эпоху начала Великих реформ Александра II, сразу же после отмены крепостного права. Т. е. на творчество В.И.Ламанского в данном конкретном случае повлияла не только идеология славянофильства, но и общественный оптимизм того времени. Тогда казалось - стоит изменить общественную среду, и Россия коренным образом изменится. Поэтому не случайно, что историк попытался опровергнуть тезис о Божественном избранничестве М.В.Ломоносова и указать на значение общественной среды для становления личности великого русского ученого. В этом отношении В.И.Ламанский исходил из положения о якобы особых социальных условиях, сложившихся на Русском Севере, и об уникальном характере поморов с их особой промысловой общиной и общинными отношениями. "Деревенская жизнь Михайлы, его морские плавания, борьба с суровую природою, страшные физические лишения, с которыми неразлучна жизнь поморов, не только развили в Ломоносове необычные физические, но и нравственные силы, закалили его характер, приготовили его к борьбе, подвигам и испытаниям, ожидавшим его на других поприщах", - писал он.[25]

После биографии В.И.Ламанского в "ломоносоведении" общим местом стало повторение "истин" об особом общественном и культурном укладе Русского Севера, как факторе становления личности М.В.Ломоносова. Пишут об этом в "ломоносоведении" и сейчас, правда, при этом не задумываются о том, что если все так было замечательно в этом периферийном крае, то почему тогда его "выдающаяся" общественная (а, на самом деле, чрезвычайно косная) среда дала России одного только М.В.Ломоносова.

Итак, М.В.Ломоносов в биографической литературе стал "помором" спустя 100 лет после своей смерти. В качестве источника для своей концепции "поморства" М.В.Ломоносова В.И.Ламанский использовал две работы: упоминавшееся уже сочинение И.И.Лепехина (1805 г.) и книгу писателя Сергея Васильевича Максимова (1839-1901), в 1856-1857 гг. совершившего путешествие по Русскому Северу.[26] И.И.Лепехин описывал промысловый труд поморов в конце ХVIII в. С.В.Максимов писал о том же самом, но его тексты интересны другим. Они свидетельствуют о том, что в это время прежнее понятие "поморец", как житель "поморских волостей" Белого Моря, начинает пониматься по-новому, шире, как вообще промышленник, занимающийся в Белом и Баренцевом морях рыбным и зверобойным промыслами.

Хотя при этом С.В.Максимов и сделал многозначительную оговорку в своей книге: "Поморским берегом, или собственно Поморьем, на языке туземцев называется западная часть Онежского залива между двумя уездными городами губернии: Онегой и Кемью. Дальние поморы мезенские и терские обыкновенно зовут этот берег Кемским. Мы следуем первоначальному названию этого берега по той причине, что поморцами, поморами называются исключительно обитатели Кемского берега".[27] Справедливость этого утверждения в конце ХIХ в. подтвердил писатель архангелогородец Николай Васильевич Латкин (1832-1904). Вот, что он писал в одном русском энциклопедическом издании: "Поморы - местный термин, ныне ставший всеобщим для промышленников Архангельского, Мезенского, Онежского, Кемского и Кольского уездов Архангельской губ., занимающихся рыбным (преимущественно тресковым), палтусиным, отчасти акульим и нерпичьим промыслами на Мурмане и в северной части Норвегии, в дозволенных нашим промышленникам местах. Слово "поморы" произошло от Поморья (см. Поморский берег), а от Поморья перешло и на их суда, на которых они доставляют продукты своего лова в Архангельск и Петербург "поморские суда", "поморские шхуны".[28]

Что касается участия земляков М.В.Ломоносова куростровцев в промысловой деятельности, то С.В.Максимов отметил: "Василий Дорофеев был мужик зажиточный, и в то время, когда еще велся обычай в Кур-островской волости обряжать дальние покруты за треской и морским зверем на Мурманский берег океана, он был одним из трех хозяев, рисковавших этим делом. Теперь промысел этот оставлен всеми подвинскими жителями, и оставлен давно во имя нового дела - хлебопашества, которым занимаются и жители Кур-острова".[29] Т. е. занятие морскими промыслами было не типичным занятием для крестьян Куроостровской волости - родины М.В.Ломоносова.

Как бы там ни было, но именно В.И.Ламанский утвердил литературную традицию определять М.В.Ломоносова "помором". Известное и столь частое повторяемое в советские времена высказывание Георгия Валентиновича Плеханова (1856-1918): "Архангельский мужик стал разумен и велик не только по своей и божьей воле. Ему чрезвычайно помогло то обстоятельство, что он был именно архангельским мужиком, мужиком-поморцем, не носившим крепостного ошейника",[30] - выдает знакомство основателя российской социал-демократии не только с известным стихотворением Н.А.Некрасова "Школьник", но и с текстом биографии М.В.Ломоносова, вышедшей из-под пера В.И.Ламанского. В данном случае идея Г.В.Плеханова, увы, не была оригинальна. Итак, "помор", при ближайшем рассмотрении, заместило при имени Ломоносова прежнее "рыбак". Заметим, что две линии - "рыбак" и "помор" - в соединении с "крестьянином" в биографической литературе о М.В.Ломоносове благополучно сосуществовали во второй половины ХIХ в. При этом, однако, очевидное преимущество имела версия "рыбак". В этом нетрудно убедиться, если обратиться к научно-справочной литературе. В энциклопедическом словаре Брокгауза-Эфрона читаем: "Ломоносов родился... от зажиточного крестьянина Василия Дорофеева Ломоносова и дочери дьякона из Матигор Елены Ивановой. У отца Ломоносова была земельная собственность и суда, на которых он занимался рыбной ловлей и совершал далекие морские разъезды с казенной и частной кладью".[31] Вариант: "Он родился... в крестьянской довольно зажиточной семье. Его отец занимался рыбным промыслом".[32] Однако в более позднем энциклопедическом словаре Гранат можно было прочесть: "Родился... в семье достаточного помора-крестьянина".[33] В продолжение темы отметим, что новым в биографической литературе о М.В.Ломоносове с начала ХХ в. стало относящееся к нему определение "Великий Помор" (вариант "Гениальный Помор"). Появилось оно в биографической литературе к 200-ой годовщине рождения М.В.Ломоносова и, что любопытно, вначале в дешевых копеечных книжках для семейного чтения и для назидания народа. Использованное в заглавии, в самом тексте книжки оно, как само собой разумеющееся, никак не пояснялось.[34] Появление подобной иррациональной категории применительно к М.В.Ломоносову свидетельствует о том, что литература о нем из биографического жанра стала переходить в разряд агиографии. Согласимся, что понятие "Великий Рыбак" применительно к М.В.Ломоносову звучало бы странно и дико, а вот "Великий Помор" - уже возвышенно и романтично.

Что касается советского периода биографического жанра в "ломоносоведении", то отметим решающую роль историка химии профессора Ленинградского Политехнического института Бориса Николаевича Меншуткина (1874-1938) - многолетнего исследователя жизни и деятельности М.В.Ломоносова, - в утверждении в литературе о М.В.Ломоносове применительно к нему понятия "помор".[35] В советское время под "помором" понималось "промышленник" (изначальное "рыбак"). В этом нетрудно убедиться, если проанализировать биографические статьи о М.В.Ломоносове во всех изданиях Большой Советской Энциклопедии: "по происхождению - крестьянин, сын помора" (1-е изд); "Ломоносов родился... в семье крестьянина-помора" (2-е изд); "Ломоносов родился... в семье крестьянина-помора Василия Дорофеевича Ломоносова, занимавшегося морским промыслом на собственных судах" (3-е изд).[36] Но вот в издающейся сейчас Большой Российской Энциклопедии в биографической статье "Ломоносов" мы читаем: "Родился в семье поморского крестьянина".[37] Понятие "поморский крестьянин" в подобной формулировке можно трактовать или в региональном смысле (по месту проживания, сравни "сибирский крестьянин") или в этническом (сравни, "русский крестьянин"). Подобный поворот свидетельствует об очередном изменении понятия "помор".

В связи с этим обратим внимание на деятельность Ломоносовского центра Северного Арктического Федерального университета в утверждении на новом этапе "ломоносоведения" представлений о "поморстве" как иной этнической самоидентификации М.В.Ломоносова. В Архангельске уже без малого скоро четверть века фальсификацией начального этапа биографии великого русского ученого занимается директор этого центра профессор Татьяна Сергеевна Буторина.[38] По совместительству она еще является и вице-президентом Ломоносовского фонда. Проф. Т.С.Буторина исходит из положения, что в прошлые времена Русский Север населяли "поморы" и современное население Архангельской области является потомками этих самых "поморов". Проф. Т.С.Буторина утверждает: "Михайло Ломоносов стал ярким и характерным представителем русского субэтноса, населявшего Поморье, которое исторически являлось посредником между Западом и центром Руси. Положение крестьян на Севере в значительной мере было аналогично положению крестьян в Норвегии. Норвежский крестьянин, как и поморский, никогда не был крепостным. Именно это обстоятельство объясняет наличие специфических образовательных традиций и своеобразного характера у скандинавов и поморов... Отец Ломоносова по характеру был типичным помором: настойчивым, трудолюбивым, смелым, предприимчивым, справедливым, отважным, человеком широкой натуры".[39]

Отметим несколько моментов в этом тексте проф. Т.С.Буториной. Во-первых, мы обратились лично к Татьяне Сергеевне, чтобы она назвала нам хотя бы один исторический источник, в котором М.В.Ломоносов назвал бы себя "помором" или его назвали бы таковым. Разумеется, проф. Т.С.Буторина не смогла этого сделать. Поэтому совсем неуместными и фантастическими являются подобные утверждения "ломоносоведа", а фактически фальсификатора истории Русского Севера Т.С.Буториной: "М.В.Ломоносов гордился своим поморским происхождением"; "Михаил Васильевич Ломоносов по-мужски, по-поморски оберегал покой своей семьи"; "Михаил Васильевич, следуя поморским традициям, никогда не показывал открыто своих чувств к Елизавете Андреевне". Последний факт в "научном труде" Т.С.Буториной вообще из области беллетристики и женского романа.

Во-вторых, обратим внимание на странное утверждение профессора из Архангельска об отсутствии крепостного права на Русском Севере. Отметим, что проф. Т.С.Буторина всю жизнь "занимается" М.В.Ломоносовым. Она, как кажется, должна знать о нем все до мельчайших подробностей. Как в таком случае с подобным утверждением Т.С.Буториной согласуется известный факт из биографии великого ученого, что для поездки в Москву он оформлял паспорт, и что потом по истечении срока действия этого паспорта М.В.Ломоносов числился в беглых? Так выясняется, что проф. Т.С.Буторина не знает, что такое крепостное право. Поэтому повторим еще раз, что крепостное право - это на самом деле вовсе не "вотчинный режим" управления крестьянством, т. е. помещики (поместная система возникла до крепостного права), а особый универсальный и всеобщий государственный режим стеснения передвижения податного населения для исправного сбора налогов в казну. Поэтому крепостное право на Русском Севере все-таки было. Наверняка, Т.С.Буторина знакома с работой нашего лучшего биографа жизни и деятельности М.В.Ломоносова Александра Антоновича Морозова (1906-1992) "Родина Ломоносова".[40] В ней при желании можно найти множество фактов о реалиях крепостного режима на Русском Севере при жизни М.В.Ломоносова.

И, в-третьих, совсем неуместным выглядит утверждение проф. Т.С.Буториной об общности социально-экономической жизни Русского Севера с Норвегией. Здесь на творчество ведущего "ломоносоведа" в Архангельске несомненно повлияла норвежская культурная политика Баренц-региона. Это прямой реверанс норвежцам с их грантовой политикой подкупа местных провинциалов. И, действительно, проф. Т.С.Буторина помимо "ломоносоведения" без знания норвежского языка смогла отличиться на ниве скандинавистики.[41]

И, в-четвертых, Т.С.Буторина не пошла так далеко, как проф. В.Н.Булатов, заявивший, что "поморы" - нерусский этнос. Она осторожна и берет на тон ниже. В ее концепции М.В.Ломоносов - "помор", но русский. Как бы там ни было, но концепция "русских поморов", населявших Русский Север от Белоозера до Урала также лóжна. При изучении источников становится очевидно, что М.В.Ломоносов не был ни "помором", ни тем более "русским помором".

Отметим, что своим псевдонаучным творчеством проф. Т.С.Буторина дает нам многочисленные примеры явления, которому мы в свое время дали название "поморская истерия". Тут можно привести весьма характерные для поморского квази-национализма разбросанные по различным трудам высказывания проф. Т.С.Буториной: "поморы - это мирные пираты сердитого океана"; "Поморы своими физическими и умственными качествами далеко превосходили жителей средней части России"; "Поморье было богато замечательными женщинами, славящимися тонкими, миловидными чертами. Однако они не уступали мужчинам ни в силе, ни в ловкости, ни в трудолюбии... Женщина-поморка была очень чистоплотной, до щепетильности"; "Поморская культура, маргинальная относительно русской культуры центральных областей России, боролась за сохранение своей этнокультурной самоидентификации"; "Для поморских игр характерны простота, общедоступность, широкая распространенность среди других народов. Поморским народным играм свойственна гармоничность сочетания самобытного национального начала с общечеловеческим". Про поморов проф. Т.С.Буторина пишет: "Своеобразный психический склад личности, неодинаково развитый на разных поморских берегах, трудно выразимый в точных научных терминах".[42] Этот "особый психический склад" - менталитет поморов - проф. Т.С.Буторина выразить не смогла только потому, что его на поверку не существует по той простой причине - идентичности менталитета поморов общерусскому складу ума и психики. Тем не менее, помимо поморских этнических фальсификаций вокруг М.В.Ломоносова проф. Т.С.Буторина является еще и автором в рамках, созданной ей т. н. "педагогической регионологии" лженаучной теории "поморской семьи" и "поморской педагогики". На этом направлении она нанесла бóльший ущерб Русскому Миру и русскому этническому сознанию на Русском Севере, чем идеолог поморского этносепаратизма проф. В.Н.Булатов, по той простой причине, что местной молодежи в университете в Архангельске педагогику с ее лживым "поморским" региональным компонентом преподают на всех гуманитарных факультетах.

Итак, мы рассмотрели проблему "поморства" М.В.Ломоносова на историческую глубину биографического жанра и убедились, что само понятие "помор" изменялось в общественном восприятии на протяжении трех последних столетий. В связи с этим М.В.Ломоносов за время, прошедшее с его смерти, побывал "рыбаком", потом он стал "помором" и даже "Великим Помором". А сейчас из него в Архангельске деморализованная десятилетиями Смуты потерявшая честь и совесть кучка местной интеллигенции пытается сделать "этнического" помора. Историческим курьезом происходящего является попытка сотворить из "рыбаков", по одному изначальному определению, новый "коренной" народ Арктики.

* * *

[1] Ломоносов М.В. Полн. собр. соч. Т. 10. М., Л. 1957. Т. 10. № 473. С. 322-323.

[2] Крестинин В.В. Труды. Творческая биография. Библиография. Архангельск, 2007. С. 26-27, 121, 127.

[3] Сибирцев И.М. К биографическим сведениям о М.В.Ломоносове (Его жизнь на родине) // Ломоносовский сборник, 1711-1911. СПб., 1911. С. 29-65; Морозов А.А. Родина Ломоносова. Архангельск, 1975. С. 231, 234-235.

[4] Свиньин П. Потомки и современники Ломоносова // Библиотека для чтения. 1834. Т. 2. Отд. 1. С. 213.

[5] Шувалов А.П. Предисловие к "Оде на смерть господина Ломоносова, члена Академии наук в Санкт-Петербурге". В кн: Берков П.Н. Ломоносов и литературная полемика его времени. М., Л., 1936. С. 277.

[6] Новиков Н. Опыт исторического словаря о российских писателях. СПб., 1772. С. 119.

[7] Муравьев М.Н. Сочинения Т. 2. СПб., 1847. С. 325-329.

[8] Путешествия академика Ивана Лепехина. Ч. IV. В 1772 г. СПб.,1805. С. 298.

[9] Штелин Я. Анекдоты. // Москвитянин. 1850. Ч. 1. Отд. III. С. 1-14.

[10] Общественная и частная жизнь Августа Людвига Шлецера, им самим описанная. Пер. В.Кеневича // Сборник Отделения русусского языка и словестности Императорской Академии Наук. СПб., 1875. Т. 13. С. 198.

[11] Веревкин М.И. Жизнь покойного Михайла Васильевича Ломоносова // Полное собрание сочинений Михайла Васильевича Ломоносова с приобщением жизни сочинителя и с прибавлением многих его нигде еще не напечатанных творений. СПб., 1786. Ч. 1. С. III-XVIII.

[12] Крестинин.В.В. Труды. С. 98.

[13] Радищев А.Н. Путешествие из Петербурга в Москву. М., 1976. С. 215.

[14] Челищев П.И. Путешествие по северу России в 1791 году. М., 2008. С. 145.

[15] Там же. С. 146.

[16] Вестник Европы. 1804. № 10. Ч. 15. С. 312.

[17] Грибоедов А.С. Сочичения в 2-х томах. Т. 1. М., 1971. С. 357.

[18] Карамзин Н. Пантеон российских авторов. Ч. 1. Тетрадь 4. М., 1803.

[19] Аксаков К.С. Ломоносов в истории русской литературы и русского языка // Аксаков К.С., Аксаков И.С. Литературная критика. Сост. А. С. Курилов. М., 1981. С. 125.

[20] Погодин М.П. Воспоминание о Ломоносове, сочиненное академиком М.П.Погодиным, для произнесения в торжественном столетнем собрании Московского университета 12 января 1855 г. // ИОРЯС. 1855. Т. 4. Стб. 70-71.

[21] См. Отпись дьяков Казарина Дубровского и Леонтия Ананьинао приеме дани и оброков с Каргопольского и Турчасовского уездов (1 марта 1559 г.) // Акты социально-экономической истории севера России кон. XV- нач. XVI в. Акты Соловецкого монастыря 1479-1571 гг. Сост. И.З.Либерзон. М., 1988. № 242. С. 155.

[22] Понятие "поморы" ни разу не встречается в творческом наследии М.В.Ломоносова. Понятие "поморские жители" - единственный раз. "По взятии Ермаком Сибирского царства и по многих приращениях на восток Российской державы, произведенных больше приватными поисками нежели государственными силами, где казаки, оставшиеся и размножившиеся после победитела в Сибире, также и поморские жители с Двины и из других мест, что около Белого моря, главное имеют участие...". - Ломоносов М.В. Краткое описание разных путешествий по северным морям и показание возможного проходу Сибирским океаном в восточную Индию // Полн. собр. соч. Т. 6. М., Л., 1952. С. 448. В данном случае М.В.Ломоносов продолжил научную традицию, установленную В.Н.Татищевым. В ХVIII в. этот термин в науке не удержался.

[23] Бернштам Т.А. Поморы. Формирование группы и система хозяйства. Л., 1978. С. 69-72.

[24] Ламанский В.И. Михаил Васильевич Ломоносов. Биографический очерк. Первые четыре главы. СПб., 1863.

[25] Там же. С. 32.

[26] Максимов С.В. Год на Севере. Архангельск, 1984.

[27] Там же. С. 245.

[28] Энциклопедический словарь. Изд. Ф.А.Брокгауз, И.А.Ефрон. Т. 24а. СПб., 1898. Стб. 506.

[29] Там же. С. 571.

[30] Плеханов Г.В. Сочинения. Т. ХХI. М., Л., 1925. С. 141.

[31] Энциклопедический словарь. Изд. Ф.А.Брокгауз, И.А.Ефрон. Т. 17а. СПб., 1896. Стб. 940.

[32] Новый энциклопедичекий словарь. Брокгауз-Эфрон. Т. 24. Пг., 1915. Стб. 854.

[33] Энциклопедический словарь Граната. Изд. 7. Т. 27. М., 1915. Стб. 354.

[34] Круглов А.В. Гениальный Помор. Очерк жизни М.В.Ломоносова. М., 1903 (Библиотека маленького читателя); Добрынин К.И. Великий Помор. Очерк жизни и деятельности М.В.Ломоносова. М., 1910. (Для школьного и семейного чтения).

[35] Меншуткин Б.Н. Михайло Васильевич Ломоносов. Жизнеописание. СПб., 1911; Меншуткин Б.Н. Жизнеописание Михаила Васильевича Ломоносова. 3-е изд. М., Л., 1947.

[36] БСЭ. Т. 37. М., 1938. Стб. 373; БСЭ. 2-е изд. Т. 25. М., 1954. С. 375; БСЭ. 3-е изд. Т. 15. М., 1974. С. 8.

[37] БРЭ. Т. 18. М., 2011. С. 5.

[38] 9 октября 1990 г. проф. Т.С.Буторина защитила докторскую диссертацию "Ломоносовский период в истории русской педагогической мысли ХVIII в.". Она является автором следующих часто сомнительных, с точки зрения науки, "трудов", как: Буторина Т. С. Своеобразие народной педагогики поморцев // Советская педагогика. 1989. № 7. С. 111-116. Буторина Т.С. М.В.Ломоносов и педагогика. Архангельск, 2001. Буторина Т.С. Ломоносовский период в истории русской педагогической мысли XVIII века. Архангельск, Москва, 2005. Буторина Т.С. Педагогическая регионология: Учебное пособие. Архангельск, 2004.

[39] Буторина Т.С. Личная судьба М.В. Ломоносова // К пользе и славе Отечества. Ред. Т.С.Буторина. Архангельск, 2003. С. 174-175.

[40] Морозов А.А. Родина Ломоносова. Архангельск, 1975.

[41] Буторина Т.С. Женское воспитание в норвежской семье XIX века. М., Воронеж, 2006 (в соавторстве с М.А.Калининой).

[42] Буторина Т.С. Педагогическая регионология: Учебное пособие. Архангельск, 2003. С. 34.