Доктор исторических наук Кирилл Шевченко (Минск) ответил на вопросы ИА REGNUM в связи с решением Европарламента впервые отметить 23 августа 2011 года день памяти жертв тоталитаризма, в абсолютном большинстве случаев понимаемых как жертвы нацизма и коммунизма, без указаний на участие демократических стран Европы и европейских коллаборационистов в преступлениях тоталитаризма.

ИА REGNUM: Почему ЕС поминает жертвы только тоталитаризма, не поминая жертв демократии и авторитаризма, фашизма и милитаризма?

По словам британского историка Эрика Хобсбаума, "прошлое - это то, что создает нацию, а историки - люди, которые производят это "прошлое"...". В последнее время все более востребована именно та часть "производителей прошлого", которая имеет дело с тоталитаризмом и его жертвами. Разумеется, это неспроста. Между тем, само понятие "жертвы тоталитаризма" носит несколько искусственный характер, намеренно упрощая реалии. Скажем, приход к власти Гитлера и последующее переформатирование Европы по сценарию немецких нацистов, приведшее к колоссальным жертвам, было невозможно без деятельного ассистирования со стороны ведущих демократий Европы того времени, прежде всего Великобритании, которая виртуозно направляла нацистскую агрессию на Восток, скармливая нацистам страну за страной. Поэтому, когда речь идет о преступлениях нацистской Германии, полезно помнить, что изрядная доля вины за них лежит и на тогдашних европейских демократиях, которые фактически потворствовали Гитлеру и во время занятия Рейнской области, и в ходе Мюнхенского сговора, и во время "странной войны" в сентябре 1939 г., когда, вопреки слезным мольбам поляков, связанных, кстати, с Великобританией договором, ни одна британская бомба не упала на нацистский рейх, которому было позволено быстро покончить с Польшей, чтобы выйти к границам СССР.

ЕС поминает только жертв тоталитаризма по той простой причине, что именно такая избирательность соответствует нынешнему европейскому идеологическому мейнстриму и задачам современного европейского политического пиара, обслуживающего текущие потребности европейских элит. Некоторые западные социологи полагают - видимо, не без оснований, - что сейчас в рамках ЕС идет процесс создания и утверждения некой общеевропейской мегаидентичности. Но любая идентичность исходит из противопоставления "мы - они" и базируется на определенным образом сконструированных и скомпонованных мифах, которые создаются четко заданной селекцией исторических фактов и их интерпретацией и трансляцией через СМИ. Внося свою лепту в создание этой общеевропейской мегаидентичности, конвейеры политического пиара нынешней Европы производят совершенно определенный информационно-пропагандистский продукт, для создания которого требуется только такой исторический материал, который свидетельствует о преступлениях даже не просто тоталитарных режимов, но именно СССР. Преступления других стран и иных политических режимов - прежде всего демократий - тщательно замалчиваются, поскольку подобные факты западным политическим пиаром не востребованы. В самом деле, такие сюжеты как, скажем, истребление шотландских хайлендеров в Британии, уничтожение североамериканских индейцев в США, массовый коллаборационизм в оккупированной Гитлером Европе или атомные бомбардировки японских городов американцами в августе 1945 интересуют только узкий круг профессионалов-историков и никогда не становились ни предметом внимания солидных международных структур, ни, тем более, основанием для неких политических заявлений.

Политически мотивированные и идеологически окрашенные интерпретации вступают во все большее противоречие с историческими фактами, но, несмотря на это, напористо проникают в современные учебники истории: это как раз тот случай, когда фактам не повезло... В результате подобной промывки мозгов значительная часть современной западной молодежи, как минимум, неадекватно представляет себе, что, собственно, происходило во время Второй мировой войны, какая страна внесла решающий вклад в разгром нацистской Германии, а многие даже причисляют СССР к союзникам нацистской Германии во Второй мировой войне.

ИА REGNUM: Каков был характер политических режимов Центральной и Восточной Европы в 1930-1940-е гг., с которыми на своих западных границах сталкивался СССР?

Характер режимов западных соседей СССР в 1930-1940-е годы был жестко авторитарным в политическом отношении (хотя имели место некоторые элементы имитационной демократии) и воинствующе этноцентристским в национальном отношении. Практически все эти страны возглавлялись "сильными личностями" с разной степенью харизматичности и "твердости" руки. Больше всего в этих странах не повезло представителям политической оппозиции и национальным меньшинствам, которые подвергались жесткой и последовательной ассимиляции. Так, политики межвоенной Польши, включая руководителей Полесского, Новогрудского и Виленского воеводств, с культуртрегерским превосходством открыто заявляли о необходимости тотальной полонизации белорусов и украинцев и предпринимали энергичные практические шаги в этом направлении. В наиболее опасной ситуации оказались белорусы, которых ряд польских политиков считал не самобытным народом, а "белым листом, на котором можно написать все, что угодно". По подсчетам современных белорусских историков, если в 1922/23 учебном году в Западной Беларуси, вошедшей в состав Польши, было 32 начальных белорусских школы, то в 1938/39 учебном году их число упало всего до 5 - и это примерно на 2 миллиона белорусского населения межвоенной Польши! Варшава проводила кампанию массовой полонизации восточнославянских земель. На восточные "крэсы" планировалось переселить более полутора миллионов поляков. Цель этой политики состояла в укреплении польского этнического элемента в восточных воеводствах межвоенной Польши и в изменении их этнокультурного лица за счет ускоренной полонизации. По большому счету, подобная политика носила все признаки этноцида, но сей сюжет не интересен ни Европе, ни России... На этом фоне вполне естественным выглядит то обстоятельство, что белорусское и украинское население цветами встречало части Красной Армии, вступившие в восточные области Польши 17 сентября 1939 г.

ИА REGNUM: Какие цели преследовали эти режимы в отношении СССР?

СССР использовался этими режимами прежде всего в практических, инструментальных целях. Так, литовцам СССР был длительное время полезен в качестве противовеса соседней Польше, с которой Литва имела крайне напряженные отношения в течение всего межвоенного периода. Вильно и Виленский край Литва получила осенью 1939 г. из рук Москвы, которая первоначально отдала эту область белорусам, но потом быстро передумала... В Польше отношение к СССР определялось мыслью Пилсудского о том, что вся внешняя политика Польши - это, по сути, отношения с соседними Германией и Россией; но при этом соблазн старых границ Речи Посполитой 1772 года был столь велик, что ряд польских политиков выступал за их восстановление даже во время рождения независимого польского государства в 1918-1919 гг.

Еще один очень важный аспект состоит в том, что СССР для своих западных соседей играл важную этнообразующую роль. Отталкиваясь от негативного образа России, которая к тому же превратилась в ненавидимый большевистский СССР, политические режимы западных соседей СССР подчеркивали собственную цивилизованность, "европейскость" и казавшуюся им почетной роль барьера между Европой и Советским Союзом. Подобное позиционирование грело трепетную душу юных восточноевропейских элит и возвышало их в собственных глазах, придавая дополнительную легитимность возглавляемым ими государствам. По большому счету, "римейки" подобного подхода в странах - западных соседях России можно наблюдать и сейчас.

ИА REGNUM: Какое политическое устройство стремились реализовать национальные движения, в 1940-е гг. боровшиеся за независимость от СССР?

Борьба за независимость от СССР в 1940-е годы в той или иной степени предполагала ориентацию на нацистскую Германию со всеми вытекающими отсюда последствиями. Примечательно, что участники подобных национальных движений частенько оказывались в добровольческих частях СС, выступая в малопочтенной роли пушечного мяса для гитлеровской Германии. Политическое устройство, которое стремились реализовать подобные движения, могло быть только жестко авторитарным с некоторыми возможными элементами имитационной демократии; в области национальной политики был бы неизбежным четкий этноцентристский курс с угнетением и даже ликвидацией нацменьшинств и явным несоответствием между формально провозглашенными национальными правами и реалиями, которые имели с этими правами очень мало общего.

ИА REGNUM: Кто начал раздел Европы с Гитлером накануне Второй мировой войны: СССР или западные демократии?

Ответ на этот вопрос прост и абсолютно однозначен: раздел Европы с Гитлером накануне Второй мировой начали именно западные демократии; СССР подключился к этому увлекательному процессу значительно позже, когда у лидеров Великобритании, Франции и Польши уже был многолетний опыт не только интимного общения с герром Гитлером и прочими нацистскими бонзами, но и заключения с ними серьезных договоров - например, о кастрации Чехословакии в сентябре 1938 года. Лидеры европейских демократий великодушно позволили Гитлеру последовательно демонтировать Версальскую систему. Сначала это было занятие демилитаризированной Рейнской области, затем аншлюс Австрии и, наконец, Мюнхенский сговор в сентябре 1938 г., в ходе которого лидеры западных демократий покрыли себя несмываемым позором, отдав на съедение Гитлеру Чехословакию. Примечательно, что активным игроком на стороне Германии была в это время и Польша, оккупировавшая Тешинскую Силезию, где был установлен жесткий оккупационный режим в отношении проживавших там чехов, и Венгрия, занявшая южные области Словакии и Подкарпатской Руси с преобладавшим там венгерским населением.

Что же касается Мюнхена, то с ним было связано не просто предательство, а двойное предательство Чехословакии со стороны Великобритании и Франции. Первое предательство - во время самой конференции в Мюнхене, когда Чемберлен и Даладье дали "зеленый свет" Гитлеру на занятие Судетской области Чехословакии. Второе предательство Чехословакии Западом было совершено в марте 1939 г., когда Гитлер оккупировал остатки Чехословакии, образовав протекторат Богемия и Моравия, а Словакия при поддержке Берлина провозгласила независимость. Дело в том, что Лондон и Париж в сентябре 1938 г. в Мюнхене официально гарантировали новые, т.е. послемюнхенские границы обглоданной нацистами Чехословакии, но когда в марте 1939 г. Гитлер проглотил остатки чешской территории, присоединив ее к рейху, европейские демократии и пальцем не пошевелили, чтобы соблюсти свои "гарантии". Этот сюжет как-то ускользает из внимания, хотя он очень важен для понимания того, кто есть кто во всей этой истории. Посмотрев на столь примечательное поведение западных демократий, нацистской Германии, Польши и результаты их бойкого кшефта со стороны (в отличие от западных демократий и поляков, CCCР в 1938 г. не имел никаких дел с нацистами) руководство Советского Союза извлекло для себя уроки и сделало определенные оргвыводы... Кстати, профессиональным разоблачителям советской внешней политики будет полезно узнать, что известный польский публицист и политик Станислав Мацкевич, работавший в межвоенной Польше и бывший весьма въедливым критиком внешней политики европейских стран, признавал в одной из своих статей, что "советская дипломатия всегда была превосходной"...

ИА REGNUM: Почему ЕС не осудил Мюнхенский сговор 1938 года?

Замалчивание Мюнхенского сговора 1938 г. при одновременном выпячивании и вырывании из контекста советско-германского договора о ненападении 1939 г. - яркий пример вопиющего антиисторизма и принесения истории в жертву политическим интересам. Евросоюзу куда приятнее и удобнее во всех отношениях в сотый раз осуждать пресловутый пакт Молотова-Риббентропа, симулируя при этом потерю исторической памяти и делая вид, что Мюнхен тут не при чем. Столь явная избирательность - странная забывчивость в отношении Мюнхена и педалирование при любой возможности пакта Молотова-Риббентропа - объясняется особенностями современного европейского политического пиара, который призван производить пропагандистский продукт, всячески демонизирующий СССР и его внешнюю политику и обеляющий Европу. Поскольку правда о Мюнхенском сговоре и роли в нем западных демократий может сорвать работу западных конвейеров политического пиара по созданию требуемого информационного продукта, тема Мюнхена старательно обходится политиками и СМИ и ей занимаются в основном профессиональные историки. Похоже, именно они скоро станут на Западе единственной и очень малочисленной категорией населения, знающей, что же это вообще такое - Мюнхенский сговор и к чему он привел.