История знает немало примеров женщин, которые добивались больших высот в политике и в делах управления государством. До начала или даже точнее до середины 20-го века влияние женщин на большую политику осуществлялось в основном в "теневом" (закулисном) режиме, а довольно редкие случаи их выдвижения на первые роли в системе государственного управления происходили преимущественно в рамках монархической традиции или узурпаторской практики. Иными словами, прежде женщины влияли на политику чаще опосредованно, через своих любовников, мужей, отцов, братьев и т.д., занимающих ключевые позиции в системе госуправления, но порой и непосредственно творили историю, наследуя и узурпируя престол или выступая в роли регента.

Примерно с середины 20-го века, благодаря повсеместному утверждению демократических (выборных) механизмов преемственности власти, законодательному снятию в сфере гражданских прав всех барьеров половой дискриминации и успехам феминистского движения существенно расширились возможности легитимного вхождения женщин в большую политику и оказания ими прямого воздействия на ход развития общественно-политических процессов в стране. История 20-го века, и особенно второй её половины, изобилует яркими примерами успешной политической карьеры женщин. При этом, одни женщины всходили на политический олимп, как бы "по старинке", сочетая формально демократические и традиционные механизмы наследования власти (к примеру, Индира Ганди в Индии, Беназир Бхутто в Пакистане, Эвита Перон в Аргентине и пр.). Другие же - добивались больших высот в политике самостоятельно, успешно восходя по этапам партийной или номенклатурной карьеры (например, Голда Меир в Израиле, Маргарет Тэтчер в Англии, Тансу Чиллер в Турции, Ангела Меркель в Германии, Нэнси Пелоси в США, Юлия Тимошенко на Украине и т.д.). Причем, в связи с углублением и ростом ареала демократии, доля вторых ("самовыдвиженцев") в политике все время нарастает. Таким образом, политика постепенно тоже начинает входить в круг женских дел, хотя это пока вряд ли может поколебать гегемонию мужчин в этой сфере.

Одним из важных каналов активизации и роста влияния женского фактора в политике (особенно в последнее время) стал так называемый "институт первой леди". Институт первой леди государства в виде активного политического фактора - изобретение демократий новейшего времени и восходит к американской традиции. На смену прежней монархической практике, где роль "вельможных жен" ограничивалась церемониальными действами или осуществлялась в опосредованном ("теневом") режиме, пришли современные олигархические республики, в которых "президентские половины" стали постепенно выходить из тени своих мужей, активно заявлять себя в общественной жизни и превращаться в весьма значимый фактор политического влияния.

Зачин в этом деле дали США. В структуре американских институтов власти первой леди отведена немаловажная роль и эта роль с каждым циклом президентских выборов всё более возрастает. Выбирая нового президента, американцы непременно хотят знать, что представляет собой его семья и в первую очередь жена. Практичные американцы первыми поняли простую штуку - любопытством избирателей можно и нужно управлять, а также направлять в нужное русло. И первые леди постепенно стали существенным звеном политической пропагандистской машины. Политика и пресса давно превратили публичную жизнь первых леди в точно выверенную шахматную партию и в инструмент политического пиара. По образному определению Жаклин Кеннеди, она со временем будто стала "общественной собственностью". Благодаря американскому влиянию институт первой леди как значимый фактор в политике получил вскоре распространение во всем мире, включая и постсоветское пространство. Более того, по мере неуклонного роста влияния института первой леди в самих США, аналогичный процесс (порой в гротескной форме) стал наблюдаться и во многих других странах.

Весьма примечательно, что именно США, как правило, выступают законодателями и хорошей, и дурной "моды" в политике, негласно навязывая свой опыт другим странам. Так было и со многими прецедентами, которые не очень вписывались в правовые, политические и нравственные каноны демократии. В рамках демократического сообщества импульс всем им был дан в США. Взять, к примеру, антиконституционное предоставление президенту права баллотироваться на третий срок, столь активно ныне обсуждаемое, законодательно подкрепляемое и в различных формах реализуемое в целом ряде стран мира (Венесуэла, Беларусь, Азербайджан, Казахстан и т.д.) А ведь и здесь первый пример подала Америка: накануне второй мировой войны такое опасное исключение было сделано президенту Рузвельту, который, победив в третий раз на выборах, правил до самой смерти. Или взять переложенный на формально демократические рельсы неомонархический трансферт власти от отца к сыну. И здесь в лагере демократических стран первый пример подали США: с интервалом в один срок после Буша-старшего к власти был продвинут его сын Буш-младший. Пример вновь оказался "подозрительно" заразительным: вначале в Азербайджане была реализована подобная эстафета, а теперь уже в целом ряде стран действующие президенты открыто готовятся к сдаче власти своим детям. В рамках тенденции дальнейшей олигархизации системы власти американская демократия на последних президентских выборах настойчиво пыталась внедрить ещё одну "политическую моду": речь идет об активном продвижении в президенты бывшей первой леди страны Хиллари Клинтон. Хотя попытка оказалась пока безуспешной, тем не менее, экс-первая леди сумела стать госсекретарем США и может повторить попытку. Но независимо от результатов американского эксперимента, заявочный импульс на новую моду был мгновенно услышан в других странах: к примеру, в Аргентине уже успели осуществить передачу власти от мужа к жене. Как всегда, ученики стремятся превзойти учителя: в отличие от США, ни в Азербайджане, ни в Аргентине не понадобился никакой маскирующий интервал в ходе передачи власти от отца к сыну или от мужа к жене. Таким образом, США открыли новые заманчивые каналы для формально демократического сохранения власти в руках у обособленной политической "аристократии" и дальнейшего закрепления олигархической (семейно-клановой) конфигурации в системе госуправления. Так что, для действующих первых леди открываются новые политические возможности.

Современный Азербайджан, как правило, весьма отзывчив на все политические новации, отвечающие собственным интересам правящего режима. "Бушевский прецедент" последовательного президентства отца и сына Азербайджан в 2003 году уже успешно реализовал в собственной редакции. После мартовского референдума 2009 года заложена необходимая правовая база и для реализации "рузвельтовского прецедента" - продления срока правления президента на неограниченный срок. Интересно, а какой оказалась бы реакция правящих кругов Азербайджана на "прецедент Хиллари Клинтон", если бы он оказался успешным? И есть ли у такого варианта реальные перспективы в Азербайджане?

Следует отметить, что для Азербайджана институт первой леди в новинку. В бытность СССР об активной роли женщин в большой политике можно было рассуждать только в теоретическом или пропагандистском плане. Показательно, что за 70 с лишним лет существования Советского Союза, только в самом начале (Н. Крупская) и в самом конце (Р. Горбачева) жены руководителей страны были открыты для мира, действовали в публичном режиме и играли активную роль в общественно-политической жизни. что за 70 с лишним лет существования Советского Союза, только в самом начале. Но во все остальное время, как в Москве, так и на всех окраинах Союза, включая Баку, тема жен первых лиц была табуирована и сами они избегали публичности и политики. После распада СССР и образования новых независимых государств, избравших в своем большинстве западную (американскую) модель политического устройства, жены глав государств сразу же стали именоваться "первыми леди", вышли под свет юпитеров и постепенно стали адаптироваться к этой новой и важной политической роли.

Вместе с тем, в суверенном Азербайджане этот процесс затормозился еще на 12 лет. Жены первых президентов (А. Муталибова и А. Эльчибея) были традиционно сокрыты от глаз общественности и не принимали участия не только в общественно-политической жизни, но и в протокольно-церемониальных мероприятиях. Следующий президент страны Гейдар Алиев, правивший 10 лет, был вдов: в поездках и на церемониальных мероприятиях эту "пустоту" отчасти заполняли его дочь, сын, а также другие члены семьи, включая невестку, которой и суждено было открыть новую страницу в политической истории Азербайджана. Так что, институт первой леди реально "заработал" у нас только при президентстве Ильхама Алиева, а сама Мехрибан Алиева очень быстро, активно и весьма удачно вписалась в эту новую для страны политическую роль.

Наращивая из года в год масштабы общественной и благотворительной деятельности, обладая огромным потенциалом влияния и популярности, эффектно позиционируя себя в амплуа первой леди, Мехрибан Алиева за короткое время уже сумела стать значимым фактором в политической жизни Азербайджана и даже снискала международное признание. Она депутат парламента (уже второй срок подряд), президент самого внушительного в стране Фонда имени Гейдара Алиева, зампред правящей партии, посол доброй воли ЮНЕСКО и ИСЕСКО, обладатель многих званий, титулов и наград. Согласно информации, распространенной недавно сайтом Wikileaks, Мехрибан Алиева, фактически держит под контролем министерство культуры и туризма, министерство спорта и молодежи, министерство образования, а отчасти и министерство здравоохранения, так как все они попадают под сферу общественно-благотворительной деятельности и интересов первой леди. Кроме того, как явствует из публикаций Wikileaks, под контролем Мехрибан Алиевой, её дочерей и родственной семьи Пашаевых (отца, сестры, дяди и др.) находятся десятки ведущих банков, строительных компаний, различных СМИ и бизнес-структур страны, а их позиции перманентно усиливаются.

В неконкурентоспособной монопольной политической системе Азербайджана сегодня, пожалуй, только первая леди может составить определенную конкуренцию президенту по рейтингам влияния, популярности и перспективности. И по тенденции Мехрибан Алиева все эти годы (особенно где-то до середины 2009 года) активно наращивала свои позиции и притязания, постепенно как бы превращаясь в относительно самостоятельный и весьма значимый политический фактор. Показательно, что в тот период в СМИ страны упорно циркулировала информация об интенсивной кампании создания новой правящей партии, инициированной якобы самой первой леди и призванной обслуживать именно её политические интересы на предстоящих парламентских 2010 года, а возможно и президентских 2013 года выборах. Но, видимо, "фальстарт" Хиллари Клинтон в конце 2008 года и референдум о бессрочном президентстве Ильхама Алиева в марте 2009 года несколько сузили, свернули, отодвинули горизонт политических возможностей первой леди. Сохраняя по-прежнему колоссальный потенциал влияния на процессы в стране, первая леди сполна компенсировала вынужденный "сброс политических оборотов" наращиванием общественной и благотворительной деятельности, а также "теневой" активностью по перманентному усилению собственных и семейно-клановых позиций. Удачно дистанциируясь от всех тех проблем, областей и сфер деятельности, которые служат источником падения авторитета действующей власти и роста социального недовольства граждан, и выгодно позиционируя себя в роли благодетельницы всех страждущих, Мехрибан Алиевой отчасти удается избежать девальвации своего имиджа.

В пылу откровенности первая леди Азербайджана как-то сказала, что она уже была невесткой президента, затем стала женой президента и хочет когда-нибудь стать матерью президента. Возможно, именно для реализации последнего желания роль первой леди может оказаться на каком-то этапе недостаточной. Кто знает?... Благодаря неуклонному росту олигархических и семейно-клановых тенденций в мировой политике нас уже почти отучили строить версии, основываясь на подлинно демократических традициях преемственности власти. Так что впору осваивать сложные, странные и не всегда предсказуемые перипетии новой монархической или псевдоаристократической традиции.