На прошлой неделе в Риге прошел круглый стол на тему "О первоочередных задачах сохранения Русского мира в Латвии, Литве, Эстонии", организованный при участии Института стран СНГ. Прошел он, как известно, без участия представителей этого института - латвийские власти не открыли им визы. Однако, это не помешало представителям русской общественности трех прибалтийских стран поделиться наболевшим. Один из тематических блоков круглого стола был посвящен сохранению и популяризации русского языка и культуры.

Латвия, Литва и Эстония, как те несчастливые семьи у Льва Николаевича Толстого - каждая несчастлива по-своему. Но примечательнейшим образом у несчастья каждой из них есть одно общее основание - это осуществляемая элитами этих стран политика, направленная на ущемление интересов национальных меньшинств. При этом складывается впечатление, будто направляется эта политика из некоего центра, и совсем не обязательно географического. Допускаю, что этот центр находится где-то в коре своего рода головного мозга латышской, литовской и эстонской наций. Условно обозначим его как зона страха, самым сильным раздражителем коей служат проживающие на территории Латвии, Литвы и Эстонии национальные меньшинства. И прежде всего, обеспечивающая их потребность в интеллектуальном воспроизводстве русская школа.

Зацепились за русскость

Сразу возражу тем, кто считает, что это школа советская, а не русская, а если даже и русская, то не могущая обслуживать потребности сохранения идентичности украинцев, белорусов, евреев и т.д. Конечно, у русской школы в странах Прибалтики немало прежитков школы советской, но и тогда, и теперь русская школа не ломала в человеке национального стержня и не пыталась его подменить. Окончивший русскую школу еврей оставался евреем, украинец оставался украинцем, а латыш - латышом. Ни тогда, ни теперь русская школа не ставила целью оскорбить национальное чувство своих воспитанников. Русская душа открыта миру.

Порою, до извращения. Взять, например, выпускника Рижского Пушкинского лицея, члена правления ультранационалистической партии "Все - Латвии!" Дмитрия Миронова, известного своим призывом к русским: "Или уезжайте, или ассимилируйтесь!". Или, к примеру, приехавший в Латвию на излете советской эпохи журналист Сергей Анцупов, называющий себя латышским националистом. Эту самоатрибуцию он подтвердил делом, когда в 2004 году в должности советника министра образования активно и успешно противодействовал усилиям защитников русской школы.

Спор о русскости как-то сам собою возник в ходе круглого стола. Не получив окончательного разрешения, он все же подвесил вопрос об основах русской идентичности. Что является ее носителем, что ее воспроизводит: язык, культура, предание? "В процессе образования на русском языке передаются не только навыки мышления, но и онтологические основы русскости, т.е. ключевые моменты русской культуры и цивилизации, как, например, специфическая ответственность за мир, за свои действия и их последствия", - попытался дать формулировку представитель латвийской общественной организации "Гуманитарная перспектива" Сергей Танцоров. Впрочем, он не встретил понимания у аудитории: спорно, как минимум, спорно.

Воспроизводство страха

Но вернемся к зоне страха. Как оказалось, количество и качество вырабатываемого ею "продукта" практически не связано с численностью (абсолютной и относительной) и составом меньшинств в трех прибалтийских странах. Например, нам в Латвии всегда казалось, что Литва - образец либерализма в отношении национальных меньшинств, в смысле предоставления им политических прав и доступа к образованию на родном языке. В Литве отсутствует такая порочащая честь и достоинство Латвии и Эстонии категория населения, как неграждане, которые лишены права избирать и быть избранными в законодательные органы своих стран, а в Латвии - и права на активное и пассивное участие в выборах самоуправлений. В Литве самый демократичный в Прибалтике закон об образовании, 30 статья которого гарантирует получение среднего образования на родном языке.

И это при том, что в Литве только 5% русского населения, а всего на национальные меньшинства приходится немногим более 17%. Тогда как в Латвии доля нелатышей составляет 40,8% (по данным на 2009 год), в том числе русских - порядка 28% (в Эстонии, по данным на конец 2008 года, неэстонцы составляли 37,3% населения, в том числе русские - 25,6%). Другими словами, всего 5% литовских налогоплательщиков имеют право за государственный счет обучать своих детей на родном для них - русском - языке, а 28% латвийских налогоплательщиков не могут обеспечить своих детей подобной услугой, хотя госбюджет Латвии пополняется ими более, чем на треть, поскольку большинство русских работают в генерирующем ВВП частном секторе.

Мы много раз задавали своим оппонентам вопрос, почему Латвия не поступила с проживающими в стране национальными меньшинствами так же мудро, как Литва. И каждый раз слышали в ответ: если бы русских в Латвии было бы так же мало, как и в Литве, то с их правами не было бы никаких проблем. Но нас водили за нос. Как стало ясно из выступлений представителей Литвы, не все так хорошо в бывшем великом княжестве. Тлетворное влияние балтийских соседей стимулирует работу "зоны страха". Латвийская и эстонская модель, предполагающие частичный перевод школьного образования на государственный язык, обретает все больше сторонников в среде литовских политиков, поведала председатель Ассоциации учителей русских школ Литвы Элла Канайте.

Дошло до того, что в Сейм Литвы были поданы поправки именно к 30 статье закона об образовании. А на прошлой неделе по инициативе литовских консерваторов в Сейме Литвы прошла конференция, посвященная проблемам образования, на которую были приглашены известные латвийские специалисты по разжиганию национальной розни: экс-министр образования и науки Ина Друвиете (Гражданский союз, "Единство") и Имант Парадниекс ("Все - Латвии!"-ТБ/ДННЛ). При этом Друвиете выступила с пространным докладом на тему "школьной реформы" в Латвии, в котором подробно рассказала, шаг за шагом, о ходе латышизации русской школы. И хотя она призналась, что так называемая реформа русских школ не достигла своей цели - русские не перешли в общении на латышский язык - конференция приняла резолюцию, в которой призвала взять латвийскую модель с ее пропорцией 60: 40 (60% учебного времени - на госязыке; 40% - на родном) за образец государственной политики в сфере образования национальных меньшинств и провести переаттестацию русских учителей на предмет владения литовским языком. Характерная черта подобных мероприятий состоит в том, что на них не приглашают представителей национальных меньшинств: отношение к ним как к объектам, а не субъектам политики - общее для трех прибалтийских республик.

Своеобразие Литвы в том, что больший страх, чем русское меньшинство у литовцев вызывает меньшинство польское. "Конференция носила ярко выраженный антипольский характер", - заявила Э.Канайте. В зале, по ее словам, преобладали представители юго-восточной Литвы, где сами литовцы чуть ли не являются меньшинством. Если что-то и сдерживает прыть литовских "реформаторов" от образования, так это соседство Польши - страны Евросоюза и НАТО. Существующая договорная база на президентском, правительственном и межведомственном уровне связывает руки охотникам ликвидировать сеть учебных заведений для национальных меньшинств (33 школы с русским языком обучения, 62 - с польским и 50 смешанных), пояснила Э.Канайте.

Не долго уж ей осталось

Но то, что нельзя делать открыто, делается исподтишка. Так действует руководство населенного преимущественно нелитовцами - более 84% -- Висагинаса. "Здесь более очевидны тенденции уничтожения русского образования", - заявила преподаватель начальных классов из Висагинаса Светлана Боля. Для этого на руководящие должности в школах подбираются соответствующие кадры, а на головы учителей обрушивается бессчетное количество мелочных предписаний и запретов. При том, что изданные в Литве учебники низкого качества пользоваться российскими - строго запрещено. Русским школьникам приходится учиться по книгам, предназначенным для детей со спецпотребностями, предъявляемые к учащимся требования ведут к их деградации. В литовских вузах прекратили работу факультеты, готовящие учителей начальных классов для школ с русским языком обучения. При этом российские сайты с изложением методик интересных уроков закрыты для пользователей из других стран. Рядовые учителя героически работают, но давление на них со стороны городских властей только усиливается. Дело доходит до прямых угроз физической расправы, говорит педагог. "Когда мне дают 3 миллиона за каждую реформированную школу, то какие педагогические аргументы могут меня переубедить?", - цитирует С.Боля слова мэра Висагинаса Витаутаса Рачкаускаса. При таком отношении русской школе в Литве осталось жить 10-15 лет, считает она.

Точно такая же ситуация складывается и в Эстонии. По словам учителя русского языка из Нарвы Татьяны Горбатовской, смена поколений в системе образования приводит к тому, что учителей-миссионеров вытесняют учителя-функционеры. Среди прочего, Горбатовская пожаловалась и на невнимание "множащихся" общественных организаций к реальным проблемам и работе, когда "благие цели сохранения русского мира вырождаются в словоблудие".

Тревогой за будущее русского языка поделилась и ее землячка Ольга Цветкова, представляющая Институт Пушкина. При 96% русскоязычного населения в Нарве русский язык уходит. В целях противодействия этому процессу на средства Фонда "Русский мир" институт обустроил кабинет русского языка, предназначенный для методической подготовки учителей. "Инициируйте у себя создание таких кабинетов и проблема доступа к российским методикам будет решена", - порекомендовала она коллегам. Но как быть с соседним Иван-городом, который усилиями властей Северо-западного региона России из центра русской культуры, каким он еще недавно служил для наровчан, превращен в центр алкотуризма, задается О.Цветкова риторическим вопросом.

И образование, и культура

Однако не мне одному показалось, что гости из Литвы и Эстонии не до конца осознали, с чем им предстоит столкнуться. Не случайно литовским консерваторам приглянулась именно латвийская модель образования национальных меньшинств, не оставляющая тем никаких шансов на сохранение национальной идентичногсти.

Вот и председатель Русского общества в Латвии Татьяна Фаворская призвала не обольщаться тем, что сейчас, напуганные протестами русских школьников и ослабленные тяжелым экономическим кризисом латвийские власти сквозь пальцы смотрят на то, что норма 60:40 исполняется формально. Все необходимые инструменты окончательного вытеснения русского языка из латвийских школ у властей предержащих имеются, их последовательное применение - вопрос времни, уверена она. "Главный лозунг потерпевшей поражение "Школьной революции" 2004 года "Русские школы - наш Сталинград" -- верен по сути. Если мы потеряем русские школы, мы потеряем наших детей. В этом случае ассимиляция, о которой сейчас не принято говорить, неизбежна", - сказала Т.Фаворская.

А вице-председатель Международной ассоциации писателей и публицистов Ирина Коняева (Латвия) обрушилась с критикой на расхожее представление о том, что образование важнее культуры. Мол, выбирая между русской литературой и "балалайкой", следует предпочесть литературу. "Балалайка - не менее важный инструмент сохранения идентичности, чем русский язык, для тех, кто им владеет", - возразила она.

Увы, при распаде СССР русские в Латвии не унаследовали сети культурных учреждений, поскольку в советский период культура была отдана на откуп титульной нации. Вышло, что хребтом русской идентичности в Латвии и соседних республиках оказалась русская школа. На слом этого хребта и были направлены основные усилия властей предержащих. Между тем, созданная в Латвии усилиями энтузиастов практически с нуля сеть культурных обществ и творческих коллективов оказалась более устойчивой, поскольку она менее подвержена диктату извне и более свободна от государственной власти, нежели система образования. "Наша задача создать в сфере культуры такие площадки, с которых прозвучит внятный призыв к населению о сохранении русской культуры", - подчеркнула И.Коняева.

С чего начинается Родина?

По странному стечению обстоятельств автору этих строк в тот же день довелось убедиться в правоте ее слов: балалайка - в прямом, а не переносном смысле этого слова - служит превосходным инструментом сохранения национальной идентичности. 29 октября в зале Большой гильдии отмечал 45-летие творческой деятельности Виктор Петрович Жиляев, создатель оркестра народных инструментов "Славяне". Переполненный негативными впечатлениями и эмоциями от увиденного и услышанного на круглом столе, я поспешил вытеснять их музыкой. Одухотворенные лица молодых музыкантов - а оркестр "Славяне" практически целиком состоит из школьников и студентов, развеяли грустные мысли и утешили боль растревоженной раны.

Русская душа открыта миру. Оркестр Жиляева исполнял и Доницетти, и Гершвина, и итальянскую оперную музыку, и американский джаз. Но самыми удачными номерами программы были все-таки вариации на тему русских народных песен. Не здесь ли кроется ответ на вопрос о критериях русскости? Не дрожь ли это по телу при звуках "Камаринской"?