31 мая в Ереване состоится первое выездное заседание Совета Парламентской ассамблеи ОДКБ. Председательствовать на форуме будет спикер Государственной думы РФ Борис Грызлов, широко известный армянской общественности, благодаря своему скандальному заявлению о том, что Армения является "форпостом" России в регионе.

Характеристика, данная Грызловым региональной позиции и функции Армении несколько лет назад, до сих пор активно используется в негативном и издевательском контексте рупорами азербайджанской пропаганды, якобы свидетельствуя о высокомерном отношении Москвы к своему военно-политическому союзнику. Вторят азербайджанским пропагандистам армянские "патриоты-националисты", оскорбленные Грызловым в лучших чувствах. Парадоксально, но преследуя различные цели, эти два лагеря (азербайджанские пропагандисты и армянские демагоги-националисты) в целом наносят сопоставимый по масштабу ущерб имиджу и безопасности Армении, фактически работая на углубление ее изоляции.

Той же цели служит и развернутая в Армении информационная кампания против правительственной инициативы восстановления школ с иностранным языком обучения. Критики инициативы даже не замечают, что безвозвратно отошли от истинной сути проблемы, коей является общее состояние образовательной системы страны и интересы многомиллионной армянской диаспоры. Комментариями о пагубности творчества Александра Пушкина для армянского самосознания или же количестве курящих учениц русских школ советского периода, они капля за каплей подтачивают фундамент безопасности собственного государства и общества. Естественно, и в этой теме армянские "националисты" могут рассчитывать на всемерную поддержку азербайджанского агитпропа, заботливо, по крупицам, собирающего "ценные" комментарии для дальнейшей отправки в соответствующие российские ведомства.

Прорыв: из статус-кво в изоляцию

Президент Армении Серж Саргсян, избранный на высший пост в феврале 2008 года, изначально стоял перед необходимостью внешнеполитического балансирования. Продолжения курса экс-президента Роберта Кочаряна, характеризуемого термином "комплементаризм", требовала объективно сложная региональная ситуация - система отношений и интересов стран региона (России, Турции, Ирана, Азербайджана и Грузии), а также приоритеты внешних игроков (США и ЕС). Однако весьма скоро ситуация в регионе кардинальным образом изменилась. Сразу после военных действий в августе 2008 года, оголивших хрупкость армянской системы безопасности, президент Саргсян обозначил приоритет внешнеполитического прорыва. Лишенный четких акцентов "комплементаризм" Армении, живительной почвой для которого выступал паритет внутренних и внешних сил, потерял всякий смысл. Внешняя политика Армении нуждалась в пересмотре - прорыв из замкнутого круга региональных проблем и сопутствующих перманентных угроз, стал объективной необходимостью.

Факторы и условия, способствовавшие тогда паритету (статус-кво) в Закавказье:

1. Тлеющие территориальные и межэтнические конфликты - нагорно-карабахский, абхазский и югоосетинский. Физические разделительные линии соприкосновения вооруженных сил: Армении, Азербайджана и Армии обороны Нагорного Карабаха на армяно-азербайджанской границе и по периметру зоны безопасности НК; российских и грузинских миротворцев на грузино-абхазской и грузино-осетинской границах.

2. Отсутствие дипломатических отношений между Арменией и Турцией. Заблокированная Турцией армяно-турецкая граница, контролируемая российскими пограничниками.

3. Конфликт вокруг иранской ядерной программы. Ситуативный союз между Москвой и Тегераном.

4. Противостояние между Россией и Западом вокруг энергетической карты региона, в частности, маршрутов доставки нефти и газа из Каспийского региона в Европу. Турция и Россия выступали в этом противостоянии основными заинтересованными конкурентами. Апогей напряженности пришелся на период строительства нефтепроводов Баку-Тбилиси-Джейхан (БТД) и Баку-Тбилиси-Эрзрум (БТЭ).

Президент Турции Абдулла Гюль заявил 26 мая на пресс-конференции в Астане, что его визит в Армению, предпринятый в сентябре 2009 года, в какой-то степени пошатнул статус-кво в зоне нагорно-карабахского конфликта. Азербайджанский политолог Торгул Софиев, комментируя точку зрения турецкого президента, справедливо заметил, что поездка Гюля в Ереван попросту не состоялась бы, если бы почти за год до нее - в августе 2008 года - в результате "пятидневной войны" не была бы расшатана ситуация во всем закавказском регионе. И вот почему...

В общем и целом, до военных действий между Грузией и Россией, в регионе развивалась ситуация, которую можно было условно назвать "перпендикулярной конкуренцией". Достаточно отчетливо вырисовывались оси Север-Юг (Россия-Иран-Армения) и Запад-Восток (Турция-Грузия-Азербайджан).

Естественно, поддержка США и ЕС приходилась на вторую ось. В логике ее цементирования строились и западные политические и экономические инициативы, а также действия Турции. В их ряду можно назвать военно-политическую поддержку Турции, оказываемую Грузии, питаемое Вашингтоном политическое объединение ГУАМ, уже отмеченные нефтегазовые транзитные маршруты БТД и БТЭ, проект обходящей Армению железной дороги Карс-Ахалкалаки-Баку. Вывод российской военной базы из населенного армянами грузинского региона Самцхе-Джавахети, изгнание Аслана Абашидзе из Аджарии и вывод второй российской военной базы из Батуми - открыли для Турции коридор через Грузию в Азербайджан, обустройством которого она активно и занималась.

Становление транспортно-коммуникационного каркаса конкурирующей оси "Север-Юг" сталкивалось с множеством неразрешимых проблем, наиболее сложной из которых было отсутствие сухопутной связи между Россией и Арменией. Тем не менее, России удалось создать в Армении мощный энергетический узел и начать процесс его интеграции в региональную сетку. К моменту начала войны в Южной Осетии, Армении и России удалось реконструировать армянские электрические сети и связать их с Ираном тремя высоковольтными ЛЭП, сдать в эксплуатацию газопровод Иран-Армения, способный в случае остановки транзита российского газа через Грузию, обеспечить альтернативные поставки газа из Ирана. Попытки России взять под контроль и северный маршрут газоснабжения Армении - трубу, пересекающую Грузию, не увенчались успехом. Россия взяла под контроль Армянскую АЭС и Разданскую ТЭС, фактически подготовив армянский энергетический комплекс к масштабной функции регионального поставщика электроэнергии. Транзитные амбиции армянской территории призваны были поддержать и Российские железные дороги (ОАО "РЖД"), взявшие в длительное концессионное управление Армянские железные дороги. Армянская сторона приступила к подготовке ТЭО проекта строительства железной дороги Армения-Иран, открывающего для армянских грузов дорогу к Каспийскому морю и Персидскому заливу.

Именно в такой расстановке в регионе грянула война, разрушившая, в первую очередь, условия сохранения регионального паритета. По сути дела, за прошедший после августа 2008 года период нарушены или видоизменены все четыре описанных выше ситуативных условия, обеспечивающие региональный статус-кво и диктующие развитие "перпендикулярной конкуренции". Для того, чтобы понять, каким образом "пятидневная война" в Южной Осетии могла привести к столь масштабному изменению региональной картины, следует сказать несколько слов о причинах и последствиях этой войны. Очевидно, в августе 2008 года Россия воевала не с Грузией, а с США, еще точнее - с администрацией Буша-младшего. Подтверждением тому - развернувшаяся информационно-пропагандистская война глобального масштаба. Можно со всей уверенностью констатировать, что в эти дни в Закавказье работали последствия "косовского прецедента". Администрация Буша-младшего, санкционировав атаку на Южную Осетию, надеялась остановить возможность практического применения "косовского прецедента" в этом регионе, о чем, собственно говоря, и предупреждала Москва.

Вступив в силовой конфликт, а затем и признав независимость Абхазии и Южной Осетии, Россия на практике, симметричным образом, доказывала американским неоконсерваторам ошибочность их международной политики, выстроенной на доминанте силы. Диалог между новым президентом США и новым президентом России начался в новых для Закавказья политических условиях. Не удивительно, что на передний план с самого начала был выдвинут глобальный вопрос - иранская ядерная проблема, которая, как уже было отмечено выше, в региональном разрезе работала на цементирование статус-кво. Российско-иранский ситуативный союз в результате диалога Обама-Медведев начал демонстрировать тенденцию к ослаблению. Одновременно начала размываться и условная ось "Север-Юг", фактически создающая один из ключевых элементов политического и экономического позиционирования Армении.

Война в кавказском регионе, острые вызовы, возникшие в системе безопасности черноморского бассейна, задали старт активной турецкой региональной политике. Практически под занавес военных действий в Южной Осетии в Москву прибыл премьер-министр Турции Реджеп Тайип Эрдоган и прямо обозначил турецкие приоритеты, изложенные в виде Платформы мира и стабильности на Кавказе. Платформа непосредственным образом затрагивала отношения Анкары с Ереваном и нагорно-карабахскую проблему. Турция выбрала момент для выхода на региональную арену весьма четко. В текущих условиях Москва просто не могла игнорировать турецкую позицию. После войны с Грузией, которая хотя и завершилась победой России, возможности маневрирования в регионе, в особенности в Армении, для Москвы еще более усложнились. Таким образом, российско-турецкий диалог в энергетике, имеющий для России безальтернативный характер после масштабного газового конфликта с правительством Тимошенко на Украине, пополнился и кавказской повесткой.

В сложившейся ситуации Армения предпринимает смелую попытку прорыва в отношениях с Турцией. Однако Азербайджан ставит ребром карабахскую проблему и предпринимает ряд шагов, свидетельствующий о готовности сместить акценты энергетической политики Баку в сторону Ирана и России. Москва охотно играет по новым правилам и подписывает с Азербайджаном контракт на покупку газа. Аналогичное потепление наблюдается и на ирано-азербайджанском направлении. Турция, чувствуя потерю инициативы, открыто торпедирует армянские инициативы и возвращается к плотному диалогу с Азербайджаном. Параллельно Анкара прикладывает беспрецедентные усилия, добиваясь доверия Тегерана. Для этого турецкая сторона идет практически на открытый дипломатический конфликт с Израилем.

В итоге, Армения констатирует наиболее негативный из всех возможных вариантов региональной расстановки: практический разрыв ирано-российской региональной связки, полномасштабный политический и экономический диалог между Москвой, Анкарой и Баку. С этой новой позиции российские активы в Армении входят в бесперспективную конкуренцию с возможностями, которые открывают турецкие и азербайджанские рынки.

Стоит отметить, что ставка России на Азербайджан в условиях бесконфликтного диалога с Турцией, сама по себе избыточна. Она ничего не добавляет России, более того, делает ее политику вторичной по отношению к политике Турции, низводит Россию для Турции до уровня Азербайджана. Тем более, что 100% надежд Баку, связанных с Москвой, мотивированы ожиданием, что она повлияет на Армению в процессе урегулирования карабахского конфликта. Проще говоря, заставит Ереван сдать позиции. Однако этого Москва сделать просто не может, тем более, сейчас, когда Армения адекватно оценивает ставку РФ на Баку. Даже намек на теоретическую возможность или предположение о том, что Россия на практике может надавить на Ереван, приведет к стократному сближению Армении с США и Ираном. Таким образом, избыточная ставка РФ на Азербайджан автоматически передает Армению в руки США и Ирана, каковой уже не нуждается в посреднических услугах Москвы в разрешении своей ядерной проблемы. Такой треугольник (Азербайджан-Россия-Турция) никоим образом не устраивает и Иран, который также оказался в пассивной роли на кавказской площадке. В еще более сложной ситуации оказалась Грузия, потерявшая помимо надежды на возвращение Абхазии и Южной Осетии еще и функцию стратегического коридора "Запад-Восток". В данном контексте, инициатива Ирана относительно готовности сыграть функцию посредника в урегулировании карабахского конфликта, а также, на первый взгляд, нелепое сближение Ирана с Грузией - первые предвестники попыток Тегерана корректировать региональную картину. По данным информированных источников, российско-турецкий альянс на Кавказе категорически не устраивает и администрацию Обамы, и поэтому Тбилиси удалось получить отмашку Белого дома к началу диалога с Тегераном.

Вызовы и угрозы, с которыми столкнулась Армения после войны 2008 года, весьма сложны и характеризуются интенсивной динамикой развития. Очевидно, власти Армении в лице президента страны Сержа Саргсяна сегодня столкнулись с массированным давлением турецко-азербайджанского альянса, которому удалось в некоторой степени нейтрализовать российскую региональную линию. Осязаемым результатом турецкой региональной активности и наоборот покладистой линии Москвы, стали открытые претензии Анкары на Нахичевань. Перспектива военного присутствия Турции в Нахичевани - прямой вызов национальной безопасности Армении.

Сложный исторический этап, который переживает Армения, заставляет руководителей республики, может быть впервые в ее истории, максимально трезво и серьезно оценивать и использовать потенциал армянской диаспоры - сложного и весьма влиятельного организма, который в определенных условиях может и предопределить политическую и экономическую судьбу самой Армении. Не случайно, одной из основных задач армянской политики Анкары является углубление дистанции между Арменией и армянской диаспорой.

Говоря о восприятии роли армянской диаспоры, следует обозначить ту категорическую разницу, которая существует между отношением внутриармянского общества к "западной диаспоре", проживающей в США, Франции, в Латинской Америке или в Ливане, и к "восточной диаспоре", проживающей в России. "Западная диаспора" активна, она диктует условия. Свидетелями этого мы стали во время панармянского турне президента Сержа Саргсяна, вынужденного разъяснять соотечественникам, что его политика диктуется национальными интересами Армении. В отличие от "западной диаспоры", "восточная диаспора" - пассивна и не ставит никаких политический условий. Странно то, что внутриармянские "патриоты-националисты" жалуют и всячески обхаживают именно "западную диаспору", а российскую всячески третируют, превращаясь, таким образом, в "пятую колонну" диаспоральных политических партий и течений, а значит и их кураторов в правительствах третьих стран. Интересы "западной диаспоры", которым Армения нужна как разменная карта в деле продвижения их зачастую мифологических по масштабам амбиций, ставятся превыше интересов российских армян, которым Армения нужна как второй дом. Можно сказать, что последние и вовсе игнорируются.

Между тем, в России идет напряженная внутриполитическая борьба за внешнюю политику. Пассивность Армении и "восточных армян", столь сильно контрастирующая с активностью "западных армян", не способствует лучшему пониманию политических процессов в РФ и выстраиванию гармоничной двусторонней политической повестки. В значительной мере усложняет задачу Еревана и наличие в Москве различных по настрою и интересам политических и экономических игроков. Визит президента Сержа Саргсяна в Брюссель и переговоры с руководством НАТО и ЕС, как представляется, стал попыткой армянской стороны открыть третий фронт или хотя бы канализировать региональное напряжение в европейскую "вентиляционную шахту". Однако даже если Еревану это удастся сделать, задача переоценки и закрепления новой армяно-российской стратегической повестки неизбежна. В противном случае и Армения, и Россия могут встать перед очень большими сюрпризами, опасность которых сложно переоценить.