Глава МИД Азербайджана Эльмар Мамедъяров, который возглавляет азербайджанскую делегацию на 64-ой сессии Генассамблеи ООН, выступил с любопытным докладом в Институте Гарримана при Колумбийском Университете США.

Эльмар Мамедъяров больше говорил о наболевшем: нагорно-карабахском конфликте, разрешение которого, по словам министра, является основным приоритетом азербайджанской внешней политики. И о геополитическом расположении Азербайджана, которое, по его мнению, таково, что оно объединяет Запад и Восток, что стимулирует Баку к "усилиям для достижения стабильности в регионе".

Позиция Азербайджана по карабахскому урегулированию в представлении азербайджанского МИДа предельно ясна: 20% азербайджанских земель находятся под оккупацией и более миллиона человек являются беженцами, только после возвращения этих людей в родные дома могут вестись какие-либо переговоры, связанные со статусом Нагорного Карабаха. Не понятно только одно: что тут первично - переговоры по карабахскому урегулированию, что неизбежно сопряжено с решением проблемы статуса Карабаха, или возвращение сначала азербайджанских беженцев - что также сопряжено опять-таки с переговорами - а потом решение проблемы статуса Карабаха. И к какому "разряду" переговоров следует относить многолетние политико-дипломатические усилия Минской группы ОБСЕ, личные встречи между лидерами Азербайджана и Армении? Или как оценивать в таком случае смысл подписанной известной Московской декларации между конфликтующими сторонами, которая предусматривает взаимный отказ от силового решения карабахской проблемы, если, по словам Мамедъярова, Азербайджан действительно "предпринимал усилия для достижения стабильности в регионе"?

В этом контексте полным абсурдом выглядят и усилия союзной с Азербайджаном Турции, которая демонстрирует не только намерения выступить посредником в урегулировании нагорно-карабахского конфликта, но и, как заявил недавно министр иностранных дел этой страны Ахмед Давутоглу, за счет "объединения усилий с МГ ОБСЕ привести к открытию турецко-армянских и армяно-азербайджанских границ". Более того, связь армяно-турецких отношений с карабахским урегулированием на днях подтвердил премьер-министр Турции Реджеп Тайип Эрдоган, чья дипломатия успешно и поэтапно ведет этот процесс: от турецко-армянской "Дорожной карты" до недавно совместно подписанных Протоколов.

Вообще сама логика сложнейших политических процессов, идущих вокруг карабахского урегулирования, должна была определять главную тему и сюжеты в выступлении Эльмара Мамедъярова в Институте Гарримана при Колумбийском Университете США. Но Азербайджан предпочел заниматься " общим просветительством" в аудитории, которая вряд ли уверена в том, что Госдеп США должен защищать в Закавказье "ленинско-сталинское административно-территориальное размежевание".

Вернемся еще к одному высказыванию Эльмара Мамедъярова. Говоря о таких проектах, как нефтепровод Баку-Тбилиси-Джейхан, газопровод Баку-Тбилиси-Эрзурум, железная дорога Баку-Тбилиси-Карс и газопровод NABUCCO, он отметил их "значительную роль в развитии государственности и суверенитета Азербайджана и, в то же время, их большое положительное влияние на экономическое развитие Азербайджана, стран региона и других государств". Истина в том, что действительно вывод бакинских энергоресурсов на мировой рынок способствовал укреплению и развитию азербайджанской государственности. Но не более того. Ставка на доминирующую роль в регионе, попытки за счет западных компаний решить самую главную проблему - сохранения территориальной целостности - оказалась ошибочной. Игра "в одни западные ворота" привела только к тому, что политико-дипломатическая инициатива в направлении карабахского урегулирования была перехвачена Арменией. Еревану удалось завязать в единый узел и проблему геноцида и судьбу Карабаха, сковать "союзнические" усилия турецкой дипломатии, которая в отношениях с Азербайджаном по объективной сути выступает уже в роли "троянского коня".

Произошло это в результате серьезных политико-дипломатических просчетов нынешнего азербайджанского руководства. В момент признания США и их союзниками независимости Косово, Баку должен был вместе с Россией решительно выступить против подобных действий Запада, поскольку предлагаемый "стандарт" бумерангом бил по самому Баку. Но Азербайджан занял страусиную позицию, поверив в то, что "косовские принципы" не будут распространяться на Карабах. И во время вооруженного вторжения Грузии в Южную Осетию Баку следовало публично зафиксировать свое неприятие силовых рецептов урегулирования межэтнических конфликтов. Тогда он получил бы серьезные политические дивиденды, которые могли бы нейтрализовать усилия армянской дипломатии. Но и в данном случае Баку не предпринял решительных действий против союзного Тбилиси, который в итоге не только потерял "территории", но и вступил в фазу распада государственности.

Национальные интересы Азербайджана диктовали и грамотную политику на иранском направлении, особенно в период проведения там президентских выборов. Но Баку оказался под гипнозом якобы готовившегося удара Запада по Тегерану и сам, видимо, предвкушал возможный распад этого государства, что позволяло бы осуществить мифическую идею по созданию "Великого Азербайджана".

Наконец, именно ослабление геополитического положения Азербайджана в Закавказье, снижение уровня его транзитных возможностей привело к усилению роли Туркмении, которая под предлогом наличия спорных месторождений на Каспии, блокировала осуществление проекта NABUCCO и стала уже обходить Азербайджан с восточного фланга в направлении Ирана. Не случайно в Нью-Йорке состоялась встреча госсекретаря США Хиллари Клинтон с президентом Туркмении Гурбангулы Бердымухамедовым, на которой американская сторона заявила о готовности сотрудничать с Туркменией на более высоком уровне и предложила проводить в Ашхабаде и Вашингтоне регулярные консультации по актуальным вопросам политики и энергетики. В этом смысле самый острый сюжет может возникнуть тогда, когда Ашхабад объявит проживающих в Иране тюрок туркоманами, а не азербайджанцами, как это полагают в Баку. Нельзя исключать и того, что и Астана в силу меняющихся условий начнет ревизию своих энергетических контрактов с Азербайджаном.

В результате Азербайджан оказывается в геополитическом капкане. В дальнейшем его положение будет усугубляться и фактором улучшения отношений между Россией и США, созданием новой конфигурации глобальной ПРО, попытками Вашингтона наладить отношения с Тегераном хотя бы в силу необходимости обеспечить успех в иракском и афганском урегулировании. В конечном счете, все будет сведено к тому, что Баку поставят перед выбором принимать или не принимать уже подготовленные обновленные "Мадридские принципы", предусматривающие процедуру определения статуса Карабаха на основе практически реализуемых норм международного права.