Кризис продолжает оставаться главной темой мировой повестки дня. И, конечно же, кризисные явления отражаются на интеграционных процессах, но тоже по-разному. Можно с уверенностью утверждать, что сам по себе кризис не приведет к развалу или торможению в развитии Шанхайской организации сотрудничества (ШОС). Когда мы говорим об экономической интеграции, важно помнить, что она, суммируя потенциалы участвующих стран, ведет к возрастанию как положительных, так и отрицательных факторов, и все зависит от того, насколько гармонично сложилось соотношение сил в интеграционных образованиях. Это - основной критерий жизнедеятельности и эффективности любой экономической интеграции.

Для России кризис - это благо. Да, влияние кризиса на российскую экономику уже отразилось на объемах ВВП, привело к росту негативных симптомов в финансовой сфере, снижению уровня доходов населения, росту безработицы... Но кризис и принес России то, чего она не могла добиться десятилетиями. Сегодня россияне почувствовали дефицит технологической развитости страны, неэффективность сырьевой направленности экспорта, зависимость от внешних рынков. Кризис повлек изменение мышления, а это - безусловно, положительный задел на будущее... Большим преимуществом России является наличие собственной "подушки" финансовой безопасности. Можно говорить о том, что она на первых этапах неэффективно использовалась, но этот процесс уже очень быстро (что, в общем-то, совсем не характерно для России) приобретает отвечающий реалиям смысл. Российская экономика начинает переходить в оптимальное рыночное состояние, когда во главу угла ставится не ценовая конкуренция, а конкуренция качества. Этому в немалой степени способствует и протекционистская политика правительства, применяемая к ряду отраслей экономики.

Китай - это мощная страна с колоссальными темпами роста, способная стремительно копировать все мировые инновации и реагировать на изменения мировой экономической конъюнктуры. Китайская экономика - наиболее конкурентноспособна из экономик стран ШОС. Именно конкурентноспособность китайских товаров на мировых рынках позволяет уверенно констатировать: как только рынки стабилизируются, то прибыль китайских производителей будет только расти. Есть, правда, альтернативный вариант: если вдруг европейские и американские рынки быстро не придут в себя, вся лавина китайских товаров обрушится на менее неосвоенные рынки: в Россию, другие страны СНГ, Центральной Азии и Азии в целом. Собственно, сейчас это уже в какой-то мере и происходит. И в той же ШОС Китай рационально видит механизм реализации этой задачи. Это не обязательно плохо. Китай и Россия в этом процессе могут взаимовыгодно придать мощные импульсы для развития как друг друга, так и соседних стран. Конечно, речь не должна идти о полном открытии российских рынков для китайских товаров, напротив, необходимо использовать необъятный китайский рынок для сбыта российской энергопродукции, использовать мощный потенциал технологической адаптивности китайских производителей. Экспорт производственных технологий, которых в России и своих достаточно, был бы более актуальным. Что же касается импорта, то в приоритетный список можно включить технолоии системы китайского менеджмента.

Казахстан кризис потрепал куда больше других, буквально во всех сферах, которые только можно представить. Казахстан - это сейчас некая эталонная модель, образец негативного влияния кризиса. Накопленные ресурсы были быстро "съедены" достаточно неловкими "антикризисными" действиями. Выход из кризиса в Казахстане пошел не по модели рыночного преодоления, а по модели администрирования. Нельзя сказать, что это плохо. Общеизвестный постулат: чем тяжелее кризис, тем эффективнее должна работать система администрирования, и создание фонда "Самрук-Казына", аккумулирующего инвестиционные средства и призванного централизованно ими управлять, может дать положительные результаты. Но его монопольное положение, отсутствие эффективного противовеса, вкупе с коррумпированной бюрократией порождают опасность лоббирования чьих-либо интересов и использования резервных средств не в интересах национальной экономики в целом. Для России в Казахстане есть рыночный простор, но и Китай имеет здесь интересы, что позволяет им, как конкурировать, так и взаимовыгодно сотрудничать в самых разных сферах, включая энергетику. Россия, Китай и Казахстан вместе могут существенно изменить энергетическую ситуацию не только в регионе, но и на всем евразийском континенте.

Узбекистан - страна с большим числом потребителей, она минимально подверглась рыночному реформированию. Но кризис побудил правительство предоставить малому и среднему бизнесу больше свобод, что несколько оживило внутренний рынок. Это позволило снизить рост инфляции. Но есть и минусы. Они связаны больше с вопросами политического характера. Главная антикризисная парадигма здесь формулируется так: экономика должна развиваться под жестким контролем правительства. И получается, что любые даже локальные проблемы могут решаться только на самом высоком уровне, что, естественно, не способствует оперативности и продуктивности в принятии и реализации решений. В такой ситуации, скажем, в плане экспорта продукции, Узбекистану сравнительно легко могут составить конкуренцию страны-соседи, особенно в сельском хозяйстве. С другой стороны, своеобразный залог эффективности преодоления кризиса "по-узбекистански" - предсказуемость экономики, ее организованность и подчиненность.

Две малые страны, столкнувшиеся с проблемами еще и энергетического кризиса - Киргизия и Таджикистан. Если в Таджикистане природа кризиса кроется в недостатке мощностей, ресурсов, то в Киргизии это плохой менеджмент энергосистемы, который привел отрасль к развалу. И маловодье не причина, а повод оправдаться. За один сезон потерять столько воды невозможно. Потери экономики Киргизии от веерных отключений составили более 2 миллиардов долларов. Учитывая небольшой объем ВВП в стране - сумма внушительная.

В чем вероятная польза от кризиса? Усугубление ситуации требует поиска инвесторов, которые могли бы исправить ситуацию. В Киргизии за годы независимости индустриально-аграрная экономика превратилась в аграрную, при этом - неспособную обеспечивать даже минимальные нужды страны. Имеющийся рост ВВП не позволяет поднять конкурентный потенциал страны. ВВП Киргизии более чем на четверть формируется за счет сектора услуг, посредничества, торговли, перепродажи. Кризис заставил правительство Киргизии думать о реальном секторе экономики, задуматься о будущем энергетического комплекса. Результат этих размышлений известен - какое-либо развитие может быть достигнуто только на основе мощных инвестиций, которые на сегодня возможны благодаря интеграции с Россией. В рамках этого вывода находится и известный двухмиллиардный кредит, и другие финансовые влияния последнего времени. Важно отметить, учитывая уровень коррумпированности в государственных структурах Киргизии, что правительства двух стран сумели договориться о совместном управлении этим кредитом.

В Таджикистане ситуация еще более сложна. Страна куда в большей зависима от России. Эту зависимость формирует огромное число факторов, начиная от трудовой миграции и заканчивая пониманием того факта, что строительство каких-либо масштабных объектов экономики без России оказывается просто невозможно. Попытки руководства Таджикистана, следующего так называемой "многовекторной политике", найти альтернативных инвесторов оказываются бессмысленной потерей времени. В любой интеграционной группировке есть ведущие и ведомые. В ШОС есть два лидера - и политических, и экономических. Есть мощный потенциал производства, и есть мощный потенциал потребления. И есть огромные возможности реализовать позитивный потенциал мирового кризиса в своих общих интересах.

Есть и еще один колоссальный ресурс развития и ШОС в целом, и ее участников. Это потенциал стран-наблюдателей и других стран региона, которые, исходя из объективных потребностей развития общего экономического пространства просто должны быть вовлечены в общие процессы. Это энергетический, коммуникационный и инвестиционный потенциал Ирана. Это транзитные возможности Афганистана и Пакистана. Это весь комплекс геоэкономических возможностей Туркменистана... Так что, да здравствуют кризисы...

Ведущий эксперт регионального филиала Института стран СНГ (Бишкек), доктор экономических наук, профессор Аза Мигранян