Дебютант БРИКС проявил особую активность, но договор с Россией не подписал

22–24 октября в Казани состоялся XVI саммит БРИКС, участие в котором приняли делегации 36 стран. Среди высокопоставленных гостей были и представители Ирана, чьё полноценное членство в объединении стартовало в 2024 году.

Официальный Тегеран, представленный президентом Масудом Пезешкианом, со всей серьёзностью отнёсся к роли «дебютанта» и использовал платформу БРИКС для декларирования обновленного внешнеполитического курса страны.

Всё отчетливей заметно, что, несмотря на анонсированный властями Ирана курс на разрядку с Западом, правительство Пезешкиана не видит больших перспектив в диалоге — особенно в свете растущей поддержки США израильских интересов.

Вместе с тем иранцы по-прежнему видят возможность возобновить диалог со странами Запада — однако уже в статусе диктующих свои условия. И БРИКС в данном случае видится для них хорошим «усилителем» позиции.

Иранские тезисы

Ещё перед вылетом в Казань иранский президент задал тон визиту заявлением о «конце одностороннего подхода США к мировой политике». По словам Пезешкиана, «слом гегемонии» оказался возможен благодаря сотрудничеству в рамках БРИКС. Этот тезис впоследствии и стал лейтмотивом работы иранской делегации на полях саммита.

Пезешкиан вошёл в группу наиболее активных участников встречи в Казани — иранской стороной было озвучено наибольшее количество предложений и инициатив, направленных на укрепление позиций объединения на международной арене.

В частности, официальный Тегеран выдвинул идею создания новой транзитной сети энергоносителей БРИКС, позиционируя Иран в качестве «точки сбора» различных маршрутов.

В данном случае иранский президент намеренно слукавил и попытался сыграть на противоречиях между Китаем и Индией.

Представив себя в качестве «равноудалённой площадки», открытой как китайскому «Поясу», так и индийскому «Транспортному коридору», Тегеран указал, что готов на равных работать со всеми инвесторами (хотя ещё за полгода до этого в большей степени склонялся к китайским предложениям).

Довольно много внимания иранское руководство ожидаемо уделило вопросу коллективного противодействия санкциям. Эта тема является для иранцев животрепещущей, поскольку рестрикции сильно бьют по национальной экономике и провоцируют брожения.

Пришедшие к власти на волне недовольства реформисты во главе с Пезешкианом поставили целью если не снять, то хотя бы ослабить санкционный режим, однако изменения региональной обстановки в итоге привели к обратному результату. По этой причине Тегеран столь активно и рьяно поддерживает любые инициативы БРИКС, способные снизить давление на экономику, будь то создание коллективной валютной корзины, отход от «гегемонии доллара» или развитие системы цифровых активов стран объединения.

Во многом на руку Тегерану играет тот факт, что в борьбе с санкционным режимом он не одинок — с аналогичными вызовами столкнулась и Москва; определенное экономическое давление ощущают Пекин и Каракас. В странах незападного мира растёт общее недовольство «хаотизацией санкций» и превращением их в инструмент шантажа, что упрощает продвижение инициатив и «растушёвывает» прямой иранский интерес.

В ходе выступлений в Казани Пезешкиан не преминул напомнить собравшимся и о проблемах на Ближнем Востоке; призвал оказать коллективное давление на Израиль и добиться прекращения огня в Газе и в Ливане, а также поддержать стремления палестинского народа к обретению полноценной государственности. Однако эти заявления носили декларативный характер и звучали скорее как дань уважения присутствовавшему на встречах президенту Палестины Махмуду Аббасу.

Иран предусмотрительно не стал критиковать присутствовавших на саммите представителей ОАЭ, Саудовской Аравии и Египта за «поддержку израильской агрессии», все тезисы носили демонстративно обезличенный характер. Арабские партнёры также предпочли не пускаться в критику эскалационной политики Ирана, что впоследствии спровоцировало недовольство среди израильских и американских чиновников.

Кипучая деятельность иранской делегации на площадке саммита принесла плоды.

В итоговой Казанской декларации было отражено сразу несколько пунктов, перекликающихся с внешнеполитическими ориентирами правительства Пезешкиана. В первую очередь это призыв к возобновлению «Ядерной сделки» на компромиссных условиях (а не в одностороннем порядке, как того требуют западные участники «сделки») и недопущение «ядерной гонки» на Ближнем Востоке.

Для Тегерана было чрезвычайно важно получить публичную поддержку большой группы стран именно по этим вопросам, тем самым развенчав тезис об «окончательной изоляции» Ирана.

Дозированные договорённости

Несмотря на то, что одним из знаковых событий саммита в Казани должно было стать подписание Договора о всеобъемлющем стратегическом партнёрстве между Россией и Ираном, его финализацию было решено сдвинуть на более поздний срок.

Москва и Тегеран мотивировали это нежеланием «подписывать договор в спешке» и выразили обоюдную готовность назначить дополнительную встречу на высшем уровне.

Решение несколько отойти от «дорожной карты» объясняется несколькими причинами.

Помимо перенасыщенной программы саммита, сдерживающим фактором стало нежелание перетягивать излишнее внимание на Тегеран — тем более что Иран был не единственным «дебютантом» Казанского саммита; впервые в качестве полноправных членов БРИКС также выступали Эфиопия, Саудовская Аравия, Египет и ОАЭ.

Москва заинтересована в гармоничном развитии отношений со всеми новыми членами БРИКС в равной степени, а потому посчитала излишним выделять кого-то одного.

Наконец, для Тегерана важно было использовать казанскую площадку для «наведения мостов» с соседями по Ближнему Востоку, и перенос церемонии подписания позволил увеличить пространство для кулуарного взаимодействия.

Однако отложенное подписание не помешало лидерам России и Ирана обсудить дальнейшее углубление сотрудничества.

На состоявшейся на полях саммита БРИКС двусторонней встрече Владимир Путин и Масуд Пезекшкиан обсудили торгово-экономическое, культурное и политическое сотрудничество. Среди прочего Москва выразила готовность участвовать в развитии системы атомной энергетики в Иране (через строительство новых энергоблоков АЭС «Бушер»), а также модернизировать иранскую железнодорожную сеть для её успешной интеграции в транспортный коридор «Север — Юг».

Группа поддержки

С течением времени всё больше заметно, что анонсированный правительством реформистов курс на диалог Ирана с Западом сворачивается (во многом по вине самого Запада), уступая место расширению контактов с альтернативными центрами силы.

В преддверии президентских выборов в США иранская сторона перестает «сглаживать углы» и напрямую обвиняет Вашингтон в дестабилизации Ближнего Востока, попутно превознося «кумулятивный эффект» от сотрудничества в рамках БРИКС.

Вместе с тем Тегеран не спешит полностью «сжигать мосты» на Запад — хотя и сокращает число площадок для переговоров.

Вместо этого Иран работает над формированием «группы поддержки» из числа незападных стран, которая в перспективе сможет заступиться за иранские интересы и лишить западных визави рычагов давления на Тегеран.

И активная работа Ирана в рамках БРИКС вполне отвечает этому устремлению.