Мэр Рудаков о противниках СВО в Рыбинске: Еще не до конца сгнили

Рыбинск — старинный купеческий город на Волге, второй по величине в Ярославской области. Глава Рыбинска Дмитрий Рудаков рассказал главному редактору ИА Регнум Марине Ахмедовой о том, как российские красоты пробуждают в человеке всё самое лучше, каким образом в Рыбинске сложился союз физиков и лириков, а также почему для путешествия в XIX век больше не нужна машина времени.

Марина Ахмедова: Дмитрий, я была в Рыбинске в 2015 году, он произвёл на меня жутковатое впечатление. А сейчас говорят, что город расцветает, проступили его исторические черты. Вас называют человеком, который вернул Рыбинску его лицо. Как бы вы описали Рыбинск, если бы говорили о человеке?

Дмитрий Рудаков: Рыбинск обладает уникальным, интереснейшим обликом. Я бы не сказал, что Рыбинск основали купцы — его основали промышленники. Канатная промышленность стала кабельной, «Русский Рено» превратился в «ОДК-Сатурн». «Верфь братьев Нобель» вернула историческое название и вошла в концерн «Калашников». Всего в городе работают около 40 судостроительных и двигателестроительных предприятий. Их собственники вкладывались в строительство городских зданий и создавали шедевры.

Вообще же город вырос на волжской торговле, в Рыбинске была большая перевалочная база и логистический узел. Тех самых бурлаков набирали именно в Рыбинске, Репин писал эту картину в окрестностях города.

Но вернёмся к лицу города. Оно промышленное, купеческое и бурлацкое. Это непокорные, но трудолюбивые люди. Рыбинск сейчас значительно впереди по среднему интеллектуальному уровню — среди похожих городов. У нас 10 тысяч инженеров, не только технологов, но и конструкторов.

Марина Ахмедова: А вы на чем останавливаетесь, когда описываете Рыбинск как человека? Бурлак или инженер?

Дмитрий Рудаков: Сегодня инженер. Более того, инженер, играющий на скрипке. Во-первых, Павел Федорович Дерунов, знаменитый руководитель завода в советское время, играл на скрипке. Во-вторых, у нас крупнейший в Европе музей роялей.

В Рыбинске в полной мере состоялся союз физиков и лириков. Недавно я общался с замечательным человеком — техническим директором одной из наших корпораций. Спросил у него: «Что нужно сделать, чтобы гуманитарные науки снова заняли достойное место в фундаментальной науке?» Он сказал великую вещь: «Для этого в гуманитарных вузах логика должна занять своё место. Ее нужно изучать минимум пять лет». Логика — наука о том, как правильно мыслить. А у нас её в гуманитарных вузах изучают очень мало. Даже в юридических вузах, где готовят судей, адвокатов и прокуроров, изучают всего полгода. С этим нужно что-то делать.

Марина Ахмедова: А вы сами изучали логику?

Дмитрий Рудаков: Не только изучал, но и преподавал детям в старших классах как факультатив.

Марина Ахмедова: Вы всерьез думаете о том, чтобы вернуть логику в вузы Рыбинска?

Дмитрий Рудаков: Это не входит в прямые обязанности главы города — вузовскую программу определяет министерство образования и науки. Но моя прямая обязанность — удержать в городе детей.

Мы вместе с кафедрой социологии Санкт-петербургского университета провели детальное исследование — почему дети уезжают из города. Опросили 4 тысячи человек. Главная причина отъезда ребят — слабость нашего вуза, отсутствие вуза гуманитарного. Мы и по первому, и по второму направлению отработали.

Возвращаем в Рыбинск филиал Ярославского педагогического университета — это гуманитарное направление, а по техническому серьёзно занимаемся нашим вузом. Получили поддержку губернатора. Область выделила нам 150 миллионов рублей на проектирование кампуса «Меркурий» для Рыбинского авиационного технического университета имени Соловьева (РГАТУ).

Марина Ахмедова: Студенты, которые окончат вуз и получат педагогическое образование, останутся в Рыбинске?

Дмитрий Рудаков: Конечно. Мы проследили: если студент учится в Рыбинске, он, как правило, остаётся в Рыбинске. А если студент учится в Москве или Петербурге, практически нет шансов, что он вернётся — возвращаются 3–4%.

При этом хочу подчеркнуть: если хочешь, чтобы ребята не уезжали из Рыбинска, дать им возможность учиться в городе — лишь один из способов решения.

Марина Ахмедова: А с демографией как у вас?

Дмитрий Рудаков: Как и везде.

Марина Ахмедова: То есть, вводя логику в вузы и улучшая педагогическое образование, вы улучшаете демографию?

Дмитрий Рудаков: Конечно. Вопрос же еще и в качестве демографии. Раньше у нас из 100 медалистов только два оставались в городе. А в этом году 35 человек подали заявления в рыбинские вузы. Я считаю, что это прорыв.

Но это лишь часть мер. Вторая причина отъезда ребят, которую показало социологическое исследование, была поразительной и удивительной: мнение родителей, что ребёнку будет лучше в большом городе. Я считаю это мнение поверхностным. В фокус-группах мы задавали родителям два вопроса: «Будет ли ваш ребёнок счастлив в большом городе?» и «Каким будет круг общения у вашего ребёнка в большом городе?». Вопросы ставили их в тупик.

Фактически родители сами прогоняют детей из Рыбинска, потому что они в своём представлении о городе застряли в 1990-х. Поэтому мы начали выпускать ролики, нацеленные на родителей. Как положительные, где рассказываем об успехах города, так и отрицательные, в которых предлагаем родителям задуматься над тем, как пройдёт их старость.

Я им задаю простой вопрос: сколько раз в жизни вы увидитесь со своим ребёнком после того, как он уедет?

Марина Ахмедова: Рыбинск находится не так далеко от Москвы. Почему вы думаете, что ребенок не захочет навестить папу с мамой?

Дмитрий Рудаков: Расстояние не имеет значения. Статистика говорит, что дети приезжают в родной город один-два раза в год. Кто-то вообще раз в два года. То есть за десять лет вы сможете пообщаться с ребёнком вживую максимум двадцать раз. Это печально.

Марина Ахмедова: Возможно, родителям кажется, что большим человеком можно стать только в большом городе. Но они не готовы принять, что их ребёнок захочет стать не большим, а простым человеком, который при этом будет счастлив.

Дмитрий Рудаков: Тут есть комплекс причин. Во-первых, вы сами сказали, какие проблемы с благоустройством у нас были в 2015 году. Во-вторых, столица всегда финансируется лучше провинции. Кадры оседают в Москве, но основное производство находится в городах вроде Рыбинска. Мы будем переносить производство в Москву?

Марина Ахмедова: То есть у вас безработица?

Дмитрий Рудаков: Нет, наоборот. Наши 40 предприятий ведут борьбу за рабочие руки.

Марина Ахмедова: В таком случае, наверное, у вас есть мигранты.

Дмитрий Рудаков: По сравнению с Ярославлем их у нас практически нет. В основном мигранты нужны на стройке, а в Рыбинске находится высокотехнологичное производство. У нас многие рабочие — с высшим образованием, у нас развито турбиностроение. При этом сегодня только пять стран мира серийно выпускают турбины.

И я еще не назвал третью причину отъезда молодежи — среда обитания. В том смысле, что картинка из Москвы, которую молодой человек видит в социальных сетях, больше совпадает с его картиной о красивой жизни.

Марина Ахмедова: Боюсь, вы мне скажете, что повесили красивые вывески в центре города, на фоне которых любой молодой человек может сделать такое же красивое селфи, как и в Москве, поэтому не захочет уезжать из Рыбинска.

Дмитрий Рудаков: Центром города я начал заниматься с 2016 года, когда еще был первым замом. Вместе с небольшой командой стоял во главе этого процесса, который сам назвал импортозамещением благоустройства. Главным показателем моей работы для меня стало то, что мои старшие дети начали там гулять. Если раньше они проводили время в районе «нового центра» возле «Макдоналдса», то теперь встречаются с друзьями и назначают свидания в небольших кафешках в «старом центре» (бизнес тоже подтянулся вслед за благоустройством). Мне как отцу это было очень приятно.

Марина Ахмедова: И всё-таки: после того, как вы вернули центру города его лицо, количество отъездов уменьшилось?

Дмитрий Рудаков: Не просто уменьшилось, к нам поехали люди. В частности, в Рыбинск приехал Алексей Ставицкий — всемирно известный настройщик роялей, который перевёз с собой коллекцию из своего музея. Из Москвы приехал Алексей Кузенев, который с нуля создал второе кабельное предприятие. К нам приезжают жить отставные военные.

Я считаю, что мы сегодня входим в десятку самых благоустроенных городов России. Если приедете в Рыбинск, в этом убедитесь.

Марина Ахмедова: У вас шестеро детей. Насколько я понимаю, они родились не в Рыбинске.

Дмитрий Рудаков: Мои дети родились в разных городах. Меня же помотало. Я был в Петербурге, в Севастополе. У меня дочка родилась в Севастополе в сентябре 2014 года — при открытых окнах в роддоме. Сама атмосфера российского Севастополя в первый год была незабываема.

Марина Ахмедова: А как вас занесло в первое правительство Севастополя?

Дмитрий Рудаков: Занесло меня знакомство с Алексеем Михайловичем Чалым. Мы его очень уважали. Он для нас был человеком, который привёл Севастополь в Россию. Мне хватило одного приглашения, чтобы сорваться и поехать. По сути, начало событий в Крыму и в Донбассе перевернуло мою жизнь.

Марина Ахмедова: Вы один из тех немногих счастливцев, кто почувствовал русский дух?

Дмитрий Рудаков: Почему немногих? Нас было много.

Марина Ахмедова: Как вы бы описали этот русский дух, который тогда витал в Крыму и в Донбассе?

Дмитрий Рудаков: Он витал не только там. Он витал над Москвой и Петербургом. По всей России была надежда, что наша страна возродится во всей своей мощи. Мы возвращаем территории, где живут русские люди. В Севастополе я ни разу не слышал украинской речи.

Марина Ахмедова: События тех лет вызвали неоднозначную реакцию в российском обществе. Вас упрекали в том, что вы поддержали «аннексию Крыма»?

Дмитрий Рудаков: Такие люди были. Я их или прощал, или переставал с ними общаться. Кто-то говорил — это не от большого ума, а кто-то — добросовестно заблуждаясь. Тогда пропаганда наших противников мощно работала.

Марина Ахмедова: А вы почему не подверглись этой пропаганде? Потому что преподавали логику?

Дмитрий Рудаков: По одной причине: у меня была серьёзная прививка против пропаганды. Во-первых, я православный человек. Во-вторых, у меня вся семья (и по папиной, и по маминой линии) пела русские песни. Например, «Окрасился месяц багрянцем» и «Что стоишь, качаясь, тонкая рябина».

Марина Ахмедова: Я сама их очень люблю.

Дмитрий Рудаков: Если захотите спеть, я вам на гармони подыграю (смеётся).

Марина Ахмедова: А чем вы занимались до Русской весны?

Дмитрий Рудаков: Адвокатской практикой. Потом основал и стал руководить юридической компанией, которая вошла в десятку ведущих фирм Петербурга. Так что на момент начала Русской весны я был материально обеспечен.

Марина Ахмедова: Когда вы вошли в первое крымское правительство, потеряли в деньгах?

Дмитрий Рудаков: Конечно. Но это в 30 лет тебе нужны деньги, чтобы обеспечивать семью, а в 40 лет (я тогда был в этом возрасте) они уходят на второй план. Да и вообще, было бы слишком примитивно всё измерять деньгами.

Марина Ахмедова: Возможность ощутить русский дух того стоила?

Дмитрий Рудаков: Конечно. Во-первых, все люди, приведшие Крым в Россию, стали моими друзьями. Во-вторых, я понял, что нужно заниматься не только революционными событиями, но и каждодневной созидательной работой. Защищать Родину нужно не только на государственной границе. Нужно улучшать благосостояние корневых городов Центральной России, таких как Рыбинск, Ярославль и Переславль-Залесский.

Есть известные высказывание, что войны выигрывают учителя и приходские священники — те, кто занимается воспитанием. Благоустройство города — это тоже воспитание. Если ребенок видит обшарпанные здания и заплёванную улицу, он тоже будет мусорить и рисовать граффити. О какой любви к малой родине и Родине вообще можно говорить? Воспитание патриота — это воспитание нормального человека. Если вы прокатите ребенка на теплоходе от Рыбинска до Тутаева, он уже станет патриотом. А если дойдёт до Ярославля и посмотрит на храмы, сползающие в Волгу с холмистых берегов, будет любить Родину.

Марина Ахмедова: Разве красот достаточно, чтобы стать патриотом? Точно так же можно купить яхту где-нибудь в Ницце и проплыть там.

Дмитрий Рудаков: Конечно, этого недостаточно. Но это — старт. Вернёмся к логике. Еще Аристотель сказал, что этика и эстетика взаимосвязаны. Русским нужна красота. Поэтому у нас так богато украшены православные храмы — в отличие от протестантских кирх. Красота действительно спасёт мир. Она делает человека лучше. Повторюсь, если на стене нарисовано граффити, то рядом с ней будут и окурки бросать. А если стена чистая и на ней красивая картина, окурков будет меньше.

Марина Ахмедова: Вы думаете, любая душа восприимчива к красоте, человек не станет бросать туда окурок?

Дмитрий Рудаков: Да, это закон.

Марина Ахмедова: Уточню: вы посадили на теплоход своего сына, плывёте. Что такое он видит, из-за чего станет патриотом?

Дмитрий Рудаков: Невероятную красоту волжских берегов. Человек, выросший на Русском Севере, видит сосновые леса, холмистые берега Волги и великолепные храмы, которые нам оставили предки.

Марина Ахмедова: В Рыбинске много людей, кто не за Россию?

Дмитрий Рудаков: Единицы. И они стесняются открыто высказываются. Стесняются, потому что еще не до конца сгнили. В этом смысле у нас хорошая атмосфера.

Марина Ахмедова: Вы помните день, когда впервые увидели этот город?

Дмитрий Рудаков: Да, я тогда был студентом. Приезжал в гости к будущей жене — она из Рыбинска. Мне город очень понравился. Когда я переехал через Волгу, увидел величественный собор, который меня зацепил. Потом прогулялся по Крестовой улице. Да, она тогда была в плохом состоянии, но я смог почувствовать красоту, которую в неё заложили. Всё-таки у меня мужской взгляд. Я оцениваю всю конструкцию, а не последнюю причёску.

Марина Ахмедова: Вы увидели кости черепа, по которым можно восстановить лицо.

Дмитрий Рудаков: Именно так. Увидел великолепный каркас. Он меня настолько зацепил, что спустя много лет я оказался в Рыбинске уже на государевой службе.

Марина Ахмедова: А из Севастополя как вы переместились в Рыбинск?

Дмитрий Рудаков: Была ротация, команды менялись. Наша работала с 2014 по 2016 год. Это было самое тяжёлое время, потому что нужно было менять региональное законодательство. Через меня прошло 600 новых нормативных актов.

Марина Ахмедова: Почему Крым русский?

Дмитрий Рудаков: Об этом свидетельствует вся наша история. Крым — колыбель нашего православия. Князь Владимир крестился в Херсонесе Таврическом. Не говоря уже о том, что адмирал Ушаков, который родился возле Рыбинска, одержал огромное количество побед над турками.

Прекрасно помню, какой подъём был у крымчан в первый месяц после референдума. Особенно запомнился севастопольский парень в тельняшке, который играл на гармони. У него на гармони были наклейки с изображением Жукова, адмирала Ушакова и Путина с биноклем. В этот момент я почувствовал родство душ.

Марина Ахмедова: Вам часто удаётся почувствовать это родство душ?

Дмитрий Рудаков: Конечно. У меня дружба основана на этом ощущении.

Марина Ахмедова: Почему для вас это важно? Можно же просто так общаться. Ну, не разделяете какие-то моменты, так и не говорите об этом.

Дмитрий Рудаков: Это обман. Мне было бы некомфортно общаться с таким человеком.

Марина Ахмедова: Многие люди так живут.

Дмитрий Рудаков: Многие живут с нелюбимой женой и ходят на нелюбимую работу. Я так жить не собираюсь.

Марина Ахмедова: Получается, Крым жил с нелюбимыми, а сейчас — с любимыми.

Дмитрий Рудаков: Да. Я дружу с Екатериной Алтабаевой — сенатором от Севастополя. Когда она еще была учителем истории, создала учебник Севастополеведения, потому что русские дети Крыма просто не изучали историю России. Им рассказывали, что в Крым ходили казаки на чайках. Но они даже не знали, кто такой Нахимов (хотя памятник ему стоит в центре города). Так вот, Екатерина Борисовна через призму краеведения зашила в этот учебник всю историю России.

Марина Ахмедова: Когда вы приехали в Рыбинск на должность мэра, у вас были моменты, когда вы чувствовали, что вы с любимыми и это родство — настоящее?

Дмитрий Рудаков: Конечно. Я на 50% изменил команду, набрал своих единомышленников.

Марина Ахмедова: Вы не испытывали чувство вины из-за того, что пришлось массово увольнять людей?

Дмитрий Рудаков: Я не согласен с такой постановкой вопроса. Если человек не твой единомышленник, он вместе с тобой будет работать плохо. Зачем его мучить? Я привык работать интенсивно. За всем благоустройством стоит упорный труд. И от подчинённых я требую полной самоотдачи.

Марина Ахмедова: До 2019 года вы были первым заместителем главы Рыбинска, а затем уволились. Почему?

Дмитрий Рудаков: Я перерос эту должность. Стал чувствовать себя неуютно в роли второго лица. Всю жизнь был каким-никаким относительно автономным руководителем, а за три года работы в роли заместителя исчерпал мотивацию. Мне платили 70–80 тысяч в месяц. Единственной мотивацией нахождения там для меня был центр города, это превратилось в моё хобби. А когда полномочия по центру от меня отошли, мне там стало нечего делать.

Марина Ахмедова: Почему именно центр города давал вам мотивацию работать в должности?

Дмитрий Рудаков: Это было творческой работой. За несколько лет мы вместе с небольшой командой единомышленников сделали Красную площадь, воссоздали старинный Карякинский сад (для него 500 крупномеров засадили), потом сделали шедевры из Преображенского и Вознесенского переулков и улицы Стоялой. Для Стоялой специально подбирали старинные цвета домов, буря и проверяя нижние слои краски.

В этот момент я почувствовал настоящую радость творчества. Знаете, почему человек создан по образу Божьему? Не потому, что у него такие нос или уши. А потому, что по внутренним качествам он тоже творец. Для него высшее счастье — творить.

Марина Ахмедова: У вас шестеро детей. Ребёнок — это тоже творение.

Дмитрий Рудаков: Дети тоже смотрят на творчество. Сейчас все хвалят Рыбинск за дореволюционные вывески. Вывески — только вишенка на торте. Главное — стены. Мы старались вернуть исторический облик всей территории. Чтобы не было ситуации, когда сделал плитку, а стены остались обшарпанными.

Марина Ахмедова: А почему вы так вцепились в центр Рыбинска? Вы же получали за это всего 70 тысяч.

Дмитрий Рудаков: Потому что он великолепен, я не устаю его пропагандировать. В XIX веке была плеяда великих людей, которые построили великолепнейшие здания. Для меня было удовольствие приводить их в порядок. Мы вылизали 20 кварталов и сделали более 300 вывесок в старинном стиле.

Марина Ахмедова: Чувствую, наши читатели прочитают ваш рассказ и поедут к вам.

Дмитрий Рудаков: Приглашаю всех. В этом году мы закончили набережную реки Черемухи. Умостили камнем, сделали верхнюю раскладку гранита и поставили фонари-опоры из лиственницы — аутентичные, которые были до революции. Такого больше нигде нет.

Марина Ахмедова: Можно ли сказать, что вам нравится быть продолжателем великих дел?

Дмитрий Рудаков: Не в этом дело. Мне нравится заниматься творчеством. Это можно сравнить с тем, как косишь кусочек своего участка в деревне. Сделал дело, сел вечерком — и тебе хорошо.

Марина Ахмедова: Если вы были так погружены в восстановление центра Рыбинска, не восприняли как предательство то, что вас лишили полномочий?

Дмитрий Рудаков: Нет. Я ушёл работать в энергетику по своей специальности. Эта сфера тоже требует эмоциональной отдачи. Когда просыпаешься в пять утра из-за аварии, некогда думать, что тебя предали. Тем более, когда в 2022 году были выборы, люди меня поддержали. Значит, мои заслуги не забыты.

Марина Ахмедова: Что вы чувствовали, когда, уже работая в энергетике, шли по центру Рыбинска, который не доделали?

Дмитрий Рудаков: Я знал, что задал тренд, который никто не сможет остановить. Когда меня уже не было, они сделали улицу Крестовую. Даже если бы я сейчас не стал мэром, центр города так или иначе всё равно бы реставрировали.

Марина Ахмедова: В городе есть люди, которые вас не любят?

Дмитрий Рудаков: Разумеется. Ты можешь что-то сделать в одном районе, но не сделать в другом. Уровень проблем в любом городском хозяйстве — очень серьёзный. Заниматься Рыбинском — это не только гулять по центру и розы нюхать. Нужно и канализацией заниматься, и сети перекладывать.

В целом люди видят изменения. Главный их запрос ко мне такой: «Не сбавляй темп, продолжай в том же духе».

Марина Ахмедова: А зачем что-то еще делать? И так красиво.

Дмитрий Рудаков: Даже красивый центр города нужно докрутить до конца. Мы сделали его только на 60%. Восстановили только его историческое ядро, но нужно расширяться. Нужно заниматься районами. Рыбинск — большой город на 200 тысяч населения.

Марина Ахмедова: Ваши дети планируют жить в Рыбинске?

Дмитрий Рудаков: Двое точно планируют. Мой старший сын — военный медик. Он не выбирает, где жить, служит по месту назначения на западных рубежах. А он всю жизнь мечтал жить в Рыбинске.

Марина Ахмедова: А он не задействован в СВО?

Дмитрий Рудаков: В СВО невозможно быть незадействованным. Он дежурит в госпитале и оказывает помощь раненым.

Главы городов тоже серьёзно участвуют в СВО. Занимаются большим кругом вопросов: набор контрактников, поддержка мобилизованных, помощь фронту. Патронируем целые полки. И в городе есть масса общественных организаций, которые не остались равнодушными. Например, у нас есть миссия отца Иоанна. Этот священник — бывший хирург. Он с первых дней СВО взял под свой патронаж травматологическую больницу в Донецке. Набивал гуманитаркой свою раздолбанную «буханку», привлек многих мужчин и женщин. Они помогали раненым и таскали воду, когда её не было в Донецке.

Марина Ахмедова: Там до сих пор нет воды. Что вы думаете об СВО?

Дмитрий Рудаков: Последние события наглядно показывают, кто такие наши враги. Разбитый монастырь в Курске — это уже за гранью добра и зла. Наше дело правое, Бог нам даст победу. Да, сейчас на нас весь мир смотрит с ехидством, но перелом в войне уже произошёл. Иначе они бы не делали такие отчаянные шаги.

Марина Ахмедова: Если бы вас сейчас назначили главой другого города, чтобы вы отреставрировали центр, могли бы вы полюбить его всем сердцем так же, как Рыбинск?

Дмитрий Рудаков: Полюбить другой город я бы не смог. Да, я люблю Петербург и Севастополь, мне нравится левитановская горка в Плёсе и речка около кремля в Суздале. Везде есть своя красота. Но любить все города на свете невозможно.

Марина Ахмедова: Если я захочу с семьёй съездить на выходные в Рыбинск, что вы можете порекомендовать из местных достопримечательностей и кухни?

Дмитрий Рудаков: Хотя мы не относимся к Золотому кольцу, во всех этих городах нет такого общепита и атмосферы, как в Рыбинске. Вы нигде больше не увидите 300 вывесок в старинном стиле. Нигде больше не почувствуете ощущения машины времени, будто переместитесь в XIX век. Тогда все признали великой русскую литературу, живопись, иконы, балет. Рыбинск — это профессионально написанная поэма о том времени.

Рыба у нас тоже есть. В Сколково я подарил мэрам других городов несколько кварей — нежирных сомов. Это уникальная рыба, которую выращивал один из наших предпринимателей. А Рыбинское водохранилище — самая близкая к Москве большая вода. Это море, где волны — высотой в метр.

Дух XIX века, вкусная еда, море и сосны — вот зачем нужно поехать в Рыбинск.