Провал США в Афганистане поможет России и её союзникам на Балканах

Политический кризис, который разразился в Боснии и Герцеговине (БиГ) после решения бывшего верховного представителя в БиГ Валентина Инцко ввести в последние дни собственного мандата закон о запрете отрицания «геноцида в Сребренице», дополнительно усугубился тем, что преемник Инцко, немецкий политик Кристиан Шмидт был назначен на эту должность в обход СБ ООН. Теперь власти Республики Сербской отказываются исполнять закон Инцко и признавать Шмидта в качестве легитимного представителя международного сообщества. В этом их поддерживают Россия и Китай, которые считают, что институт верховного представителя является пережитком прошлого.

Каковы перспективы разрешения кризиса, насколько сложившаяся ситуация опасна для существования Республики Сербской и какую роль в борьбе за сохранение автономии играет фигура сербского представителя в президиуме БиГ Милорада Додика, в интервью ИА REGNUM рассказывает российский историк, научный сотрудник Института славяноведения РАН Георгий Энгельгардт.

Как, по Вашим ожиданиям, будет развиваться политический кризис в Боснии и Герцеговине, возникший из-за навязанного бывшим верховным представителем в БиГ Валентином Инцко закона о запрете отрицания «геноцида в Сребренице»?

В новый политический сезон, который сейчас начинается в Боснии и Герцеговине, все политические силы вступают в обстановке обострившегося межнационального противостояния, в первую очередь благодаря закону Валентина Инцко. Он очень сильно поляризовал отношения между сербами и бошняками. На мой взгляд, пока не просматривается легкого и компромиссного выхода из этого кризиса. Я попробую объяснить, почему.

Для обеих сторон, и для сербов, и для бошняков, этот вопрос имеет принципиальное значение. На протяжении несколько десятков лет лидеры бошнякской общины убеждали своих сограждан в том, что они ведут долгую и продуманную политическую работу, чтобы поставить шах и мат Республике Сербской и чтобы мирным путем решить задачи, которые не удалось решить во время войны. А именно — обеспечить через работу Гаагского трибунала соответствующую юридическую базу для того, чтобы Республику Сербскую можно было провозгласить «геноцидным» образованием и поставить вопрос о пересмотре ее статуса.

А как обстоят дела на сербской стороне?

У сербов примерно все то же самое. Сложившаяся ситуация означает, что практически всей мужской части населения, тем, кто принимал участие в гражданской войне, может быть так или иначе предъявлено обвинение, в том числе и в геноциде. В воздухе повисает будущее республики. Люди понимают, что пока у них есть своя автономия, у них есть какие-то жизненные перспективы, карьерные возможности, возможность спокойно жить без дискриминации, в комфортной обстановке, а не думать о том, что надо куда-то переселяться. Им не хочется делать это, и поэтому мы видим, что на сербской стороне тоже произошла гомогенизация по национальному признаку. Даже оппозиция, у которой сложные отношения с правящей партией (там много личной ненависти), была вынуждена продемонстрировать единство и поддержать позицию официальной Баня-Луки о непризнании закона Валентина Инцко. Здесь нужно отметить, что в первую очередь позицию Баня-Луки поддержали два влиятельных государства — Россия и Китай, при этом в очень открытой форме.

Ситуацию в Боснии и Герцеговине дополнительно усложняет то, что легитимность нового верховного представителя, который пришел на место Инцко — немецкого политика Кристиана Шмидта, не признают как Баня-Лука, так и Москва и Пекин. Это было вызвано тем, что Шмидта назначили на должность в обход СБ ООН. Каковы перспективы того, что в скором будущем они поменяют свою позицию по поводу назначения Шмидта?

По поводу перспектив вхождения в должность нового верховного представителя в БиГ, немецкого политика Кристиана Шмидта ситуация примерно такая же, как и в случае спорного закона Инцко. Баня-Лука заняла жесткую позицию, отказав в признании его статуса, и эта позиция активно и открыто поддержана Россией. Несколько недель назад было опубликовано заявление российского посольства в БиГ, которое абсолютно и недвусмысленно обозначило Шмидта как «гражданина Германии, который именует себя верховным представителем». Теперь вопрос признания Шмидта верховным представителем всеми боснийскими сторонами завис.

Вы упомянули, что в Республике Сербской существует политическое единство вокруг закона о «геноциде в Сребренице». Достаточно ли сильна сербская автономия в БиГ, чтобы выстоять в этой новой конфронтации с Сараево? Какую роль в этом играет фигура Милорада Додика?

Даже критики и оппоненты действующих властей в Республике Сербской отмечают, что закон Валентина Инцко в определенной степени политически реанимировал Додика. Не секрет, что Додик так или иначе находится у власти уже 15 лет. Он меняет посты, перенося за собой власть, потому что в данный момент у него нет серьезного конкурента на политической сцене автономии. Конечно, за эти 15 лет накопились и усталость, и претензии к нему и у населения, и у многих политиков. Но как только иностранцы разжигают политический кризис в Боснии, все сербские политики обращаются, как правило, к Додику. Даже его противники считают его бесспорным кризисным менеджером — человеком, умеющим работать в обстановке внешнего давления и способного выдерживать самые жесткие его формы, как со стороны бошняков, так и со стороны влиятельных государствах Запада.

Почему люди так ценят эти его качества? Понятно, что сама республика крошечная, там около одного миллиона населения. Она достаточно уязвима экономически, у нее нет своей армии, есть только полицейские силы. В таких условиях очень многое зависит от политически правильных решений человека, который находится во главе автономии. Такое небольшое образование не может себе позволит роскошь ошибочных решений.

Насколько важна для Баня-Луки поддержка Белграда в данной ситуации? Как поведет себя Белград? Совсем недавно президент Сербии Александр Вучич заявил о том, что он понимает Додика и Республику Сербскую, но у Сербии должна быть собственная позиция по этому вопросу.

Позиция Белграда по отношению к Баня-Луке весьма непростая. С одной стороны, руководство Сербии подвергается постоянному давлению Запада с тем, чтобы она повлияла на Республику Сербскую, «образумила» Додика и его сторонников и заставила их идти на уступки. С другой стороны, события во втором сербском государственном образовании на Балканах, помимо внешнеполитического, имеет еще огромное внутриполитическое значение для самой Сербии. Мы знаем, что сейчас в стране проживает очень много выходцев из БиГ, и для них этот вопрос отнюдь не теоретический. Какие-то радикальные уступки мало того, что по вопросу Косово, но еще и по вопросу Республики Сербской даже для столь влиятельного политика, как президент Александр Вучич, — крайне рискованные. Мы видим, что он старается всего этого избежать. Наоборот, он пытается выступить в качестве общесербского лидера, который в том числе защищает интересы боснийских сербов, обеспечивает им поддержку и политическое единство. Ряд СМИ подчеркивает, что примирение Додика с оппозицией произошло в результате усилий официального Белграда. Об этом тоже последние две недели постоянно говорят все политические деятели боснийских сербов, подчеркивая, что они признают Вучича в качестве верховного общенационального лидера.

Здесь еще важно отметить, что при этом Вучич, в отличие от Додика, все время демонстрирует большие симпатии по отношению к новому верховному представителю Кристиану Шмидту. Хотя уступчивость Белграда по этому вопросу встречает некоторое противоречие в лице гораздо более жёсткой и принципиальной российской позиции. Это все-таки ограничивает Вучичу поле для компромиссов.

Фактически с самого момента создания Республики Сербской Россия оказывала этой сербской автономии в составе БиГ большую политическую и дипломатическую поддержку. Что еще сможет сделать Россия для того, чтобы помочь Баня-Луке выбраться из сложившегося политического кризиса?

Россия продолжает оказывать политическую поддержку Республике Сербской, как в рамках международных форумов, так и в самой БиГ. Именно Россия выступает сейчас главным критиком назначения нового верховного представителя Шмидта, и это дает Республике Сербской гораздо большую свободу действий. Она сталкивается уже не с единым фронтом внешнего давления, а с достаточно разделенным.

К тому же на этот раз позицию Москвы поддержал Пекин. Китай — это страна, которая активно участвует в инфраструктурных проектах в регионе. Это также и страна, которая испытывает активное противодействие со стороны Запада. Китай также заинтересован в том, чтобы поддержать Баня-Луку как одного из лояльных себе партнеров.

Мы все помним, как это выглядит, когда «боснийский котел» закипает. Может ли на этот раз ситуация обостриться до такой степени, что в стране вспыхнет очередной военный конфликт?

Надо учитывать один важный факт. После боснийской войны, где-то на рубеже тысячелетий, страны бывшей Югославии в целом и боснийские автономии в том числе подверглись системной демилитаризации и уничтожению военного потенциала. Поэтому обстановка в БиГ сейчас отличается от той, которая была перед тем, как вспыхнула боснийская война. Тогда и бывшая Югославия, и БиГ особенно, были перенасыщены всеми системами вооружений, которые попали в руки распаленным взаимной неприязнью бошнякам, сербам и хорватам, и им было чем воевать друг с другом на протяжении почти четырех лет. А сейчас этот арсенал очень сильно сокращен. В БиГ есть армия, но она декоративная. Более того, уже на протяжении 15 лет отменена призывная система. Военную подготовку прошли только старшее поколение и люди среднего возраста. Военный потенциал ограничен, но потенциал взаимной неприязни, к сожалению, сильный.

В какой степени сложившаяся ситуация грозит выживанию Республики Сербской? Может ли тот факт, что ее территория фактически перерезана пополам созданием округа Брчко, сыграть злую шутку с сербской автономией в случае обострения конфликта?

Округ Брчко был создан 22 года назад как предохранитель, мешающий выходу Республики Сербской из состава БиГ. Действительно, эта небольшая территория пересекает главную транспортную артерию между западной частью РС и восточной, которая граничит с Сербией. Брчко в случае кризиса может стать одной из потенциальных горячих точек в Боснии, но будем надеяться, что до этого не дойдет.