Project Syndicate: Деэскалация торговой войны между КНР и США неизбежна?

Встреча между президентом США Дональдом Трампом и председателем КНР Си Цзиньпином на саммите G20 в Буэнос-Айресе на этой неделе может иметь решающее для мировой экономики и финансовых рынков. Несмотря на вероятность того, что Вашингтон и Пекин могут всё же не достигнуть договоренности, существует по крайней мере еще четыре причины, которые могут привести к деэскалации торговой войны между двумя странами, пишет Анатолий Калецкий в статье для издания Project Syndicate.

Первой причиной, как ни парадоксально, может послужить недавний сдвиг американской риторики от защиты американских рабочих мест к очевидно антикитайским целям, направленным на «сдерживание» Пекина. Вашингтон не хочет, чтобы Китай превратился в технологического гиганта, способного бросить вызов глобальной гегемонии США. Понимая, что его хотят втянуть в противостояние, Цзиньпин просто не может позволить себе проиграть начальное сражение в рамках «холодной войны 2.0».

Читайте также: Asia Times: Страны Азии оказались на пороге рисовой революции

Цзиньпин обладает широким политическим арсеналом, который гарантирует то, что китайская экономика не понесет особого ущерба из-за американских пошлин. Китайское правительство может компенсировать сокращение экспорта и негативные экономические последствия, вызванные американскими пошлинами, за счет стимулирования внутреннего спроса.

Замедление темпов экономического роста КНР в 2018 году почти полностью обусловлено решением китайского правительства о сокращении заимствований местных органов власти, чрезмерных инвестиций в инфраструктуру и стабилизации быстро растущих цен на жилье за счет ужесточения денежно-кредитной политики. Все эти меры экономии можно с легкостью компенсировать или полностью отменить.

Сомнения относительно готовности китайского правительства сменить жесткую экономическую политику на расширение экономических стимулов были развеяны в течение последних нескольких недель. Заявления официальных представителей КНР, включая даже Цзиньпина, указывают на то, что Китай не допустит дальнейшего ослабления экономики в 2019 году, даже если это приведет к росту дефицита бюджета, увеличению доли заемных средств в банках и смягчению денежно-кредитной политики. Правительства, участвующие в войне, не беспокоятся о соотношении долга к ВВП или балансах своих банков.

Во-вторых, способность и готовность Цзиньпина к защите экономики КНР от любого дальнейшего замедления становится всё более очевидной, поэтому политические расчеты Трампа могут быть скорректированы. Если Трамп хочет добиться «большой победы» в торговле с КНР в преддверии выборов 2020 года, ему придется как можно быстрее добиться сделки с председателем КНР. Это связано с тем, что следующий этап торговой войны, предусматривающий увеличение торговых пошлин на китайский импорт с 10% до 25%, может оказаться совсем непопулярным среди американских избирателей и нанесет еще более ощутимый ущерб экономическим перспективам США, чем нынешняя «война», которая больше основывалась на политической риторике, чем реальных действиях.

Основной риск для экономики США заключается не в ответных китайских пошлинах на товары, произведенные американскими фермерами или многонациональными корпорациями США, а в кейнсианской теории. Убежденность Трампа в том, что пошлины будут работать в качестве налога на китайский экспорт и приведут к созданию новых рабочих мест в США, возможно, действительно пригодилась бы в период рецессии и массовой безработицы. Однако в условиях роста экономики и высокого уровня занятости возможности для внутреннего производства продукции, которая заменила бы китайский импорт, весьма ограничены. Это означает то, что за американские пошлины придется заплатить именно американским потребителям и импортерам, что в свою очередь приведет к росту инфляции и процентных ставок в США. Получается, что американские пошлины не смогут нанести удар по экономической деятельности КНР и рабочим местам.

В-третьих, предыдущие геополитические переговоры Трампа указывают на то, что он может очень быстро перейти от острой риторики к соглашению. Так было и в случае с Северной Кореей, и в рамках переговоров по Североамериканскому соглашению о свободной торговле. Последним и неожиданным примером «прекращения огня» является ослабление антииранских санкций, чтобы предотвратить рост цен на нефть выше $80. Это переговорный стиль Трампа, сначала он «громко кричит, а потом выбрасывает белый флаг». Соглашение, достигнутое на саммите G20, хорошо вписалось бы в эту схему. Через несколько месяцев на еще одном саммите с Цзиньпином Трамп мог бы заявить об еще одном «победном отступлении» США.

Читайте также: Project Syndicate: Африка готовится выйти на новую стадию развития

Наконец, ничья или прекращение огня были бы вполне приемлемы для КНР и почти наверняка устроили бы Трампа, судя по его прошлому опыту. На самом деле Китай уже дал понять, что он может выполнить 40% из 142 торговых требований США, выдвинутых в адрес КНР с начала 2018 года, и готов провести переговоры относительно еще 40% требований. Оставшиеся 20%, которые затрагивают государственные субсидии в развитие технологий и промышленности, не подлежат обсуждению. Однако именно эти 20% включают в себя политику КНР, которая позволит в конечном итоге бросить технологический и военный вызов гегемонии США во второй половине текущего столетия.

Действительно ли Трамп заботится о том, что может произойти после 2050 года? Скорее всего, он больше заботится о том, что произойдет в 2020 году, когда ему вновь придется иметь дело с американскими избирателями.