В Казахстане намечены изменения в силовом блоке - причем, не косметические или кадровые, а вполне радикальные, которые могут привести к некоторым новациям в политическом поле страны. Начать можно с малого - еще в конце прошлого года были приняты поправки в законодательство, полностью перестраивающие структуру внутренних войск в Казахстане, унифицирующие структурный рисунок армейских и полицейских подразделений. А уже в феврале силовые структуры республики выступили сразу с тремя довольно спорными инициативами, одна из которых уже введена в действие. Во-первых, полицейские получили право стрелять в граждан страны без предупреждения; во-вторых, охрана национальных компаний получает в свое распоряжение боевое оружие - то есть, будут созданы по сути, военизированные подразделения. И в третьих, у граждан страны попытаются отобрать травматическое оружие. Нет нужды рассказывать, как именно выглядят все четыре инициативы в совокупности - как минимум, основываясь на них, можно было бы развить тезис об усилении государства, но есть одна неувязка - попытки ввести режим "управляемого тоталитаризма" не имеют системных показателей, а скорее, носят характер кампанейщины. Дело в том, что за неделю до громких инициатив - силовики были подвергнуты резкой критике со стороны генерального прокурора. Соответственно, в ответ - началась имитация бурной деятельности. Сама по себе она не очень страшна и опасна - если бы не одно важное "но". Любое усиление государства рано или поздно используется в стране либо репрессивным аппаратом, либо в качестве политических рычагов для устранения конкурентов.

"Некорректно сразу указывать на тоталитарную сущность нововведений"

Системно преобразования в поле силовиков отметило только одно издание - Central Asia Monitor, которое опубликовало материал буквально по тезисам известного эксперта, казахстанского представителя Ассоциации приграничного сотрудничества Марата Шибутова, первым отметившего странные изменения. При этом, издание напрочь отрицает даже вероятность системной попытки введения новых порядков в правовом поле страны.

"Попытки усилить функции государства в Казахстане необязательно носят системный характер, а потому некорректно сразу и однозначно указывать на тоталитарную сущность нововведений. Если подходить к проблематике с хоть сколько-нибудь системным аршином, то можно, например, вспомнить, что в информационном поле страны за последнее время не было вообще никаких указаний на то, что в рамках силовых ведомств готовится ряд системных нововведений, которые бы позволили как-нибудь "модернизировать эффективность работы органов правопорядка". Если бы о таких усилиях было слышно, то призадуматься стоило бы, особенно если бы соответствующие слова прозвучали из уст премьера или главы администрации президента. Более того, из всех перечисленных нами новаций на категорию действительно системных тянет только одна - и она уже принята. Речь идет об унификации структур военных и полицейских подразделений. О введении такой нормы, как это у нас принято, никто даже не слышал до тех пор, пока она не прошла согласование во всех инстанциях. Продвигали ее молча, без особой огласки и общественной дискуссии. А ведь одна только эта норма гораздо важнее остальных трех вместе взятых, поскольку регулирует эффективность борьбы, например, с повстанцами по типу Жанаозена. Но обсуждения, тем не менее, не случилось. Значит, умеют вводить новшества молча? Зачем же тогда нужно было широкое обсуждение остальных тем? Ведь изначально было ясно, что все три инициативы не просто обругают, а втопчут в землю. Не удается отделаться от ощущения, что все эти нормы, с такой помпой презентованные для общественного обсуждения, носят характер кампанейщины. Почему? Ответ на этот вопрос может дать не только ошибочная публичность этих нововведений, но и явно разные источники возникновения инициатив - в широком диапазоне, от МВД до фонда "Самрук Казына". Все довольно просто: если бы хотели скрыть от общественности такого рода попытки усиления государства, то сделали бы это. Во всяком случае, вполне можно было ввести данные нормы более тонко - например, включив их в единый законопроект с трудночитаемым названием и изменением редакции соответствующих статей. А то и проще - выпустить несколько нормативных актов, в которых эти изменения были бы попросту переформулированы. Однако авторы поправок решили пойти другим путем - максимально публичным, с применением широчайшего инструментария для обсуждения. Ради чего?"

При этом, для того, чтобы более полно представлять себе масштабность нововведений, предлагаем взглянуть на некоторые из них по отдельности. Вот, в частности, что про унификацию военной и полицейской структур писала региональная газета "Око" в середине января 2013 года.

"Под фанфары уходящего 2012 года совсем незаметно прошло принятие Сенатом законопроекта о внутренних войсках (ВВ) МВД. Документ хоть и небольшой, но важный, так как означает почти полную "перестройку" прежней структуры внутренних войск. С принятием поправок в стране вместо бригад будут созданы региональные командования войск (по аналогу вооруженных сил), руководители которых смогут самостоятельно принимать решения, к примеру, во время ЧП. Именно этот пункт вызвал неоднозначную оценку.

Но для начала определим, для чего созданы и действуют в республике внутренние войска. По закону это воинское формирование не входит в состав вооруженных сил, а действует в структуре МВД. В отличие от ВС, обороняющих государство от внешних сил, ВВ обеспечивают безопасность внутри страны. В компетенцию внутренних войск входят: охрана совместно с полицейскими общественного порядка, в том числе в режиме ЧП, борьба с терроризмом, обеспечение охраны исправительных учреждений, конвоирование осужденных и другие обязанности.

Вспомним, что с момента образования в 1992 году воинское формирование МВД работало по бригадной системе. Как заявил "ОКО" генерал-лейтенант, депутат Мажилиса (нижней палаты парламента - ИА REGNUM), курировавший законопроект о внутренних войсках, Абай Тасболатов, бригадный принцип работы ВВ сегодня малоэффективен и не отвечает многим требованиям дня. К примеру, тем же террористическим вызовам. Как объяснил военный, по старой системе полк подчиняется бригаде, бригада - комитету внутренних войск. Пока команда проходит через все ступени до центра, возвращается обратно - это занимает длительное время. А в случае чрезвычайного положения эстафетный доклад попросту парализует работу воинского формирования.

Поэтому согласно законопроекту в системе МВД упраздняются 8 управлений бригад, взамен создадут 4 региональных командования. Подобная структура сейчас действует во внутренних войсках России. Депутат сообщил, что в Казахстане эти командования будут дислоцированы в центральном ("Орталык"), восточном ("Шыгыс"), западном ("Батыс") и южном ("Онтустик") регионах. У каждой структуры будет руководитель, который в определенных ситуациях лично будет командовать своим войском без согласования с вышестоящим начальством".

Портал Института политических решений, на базе которого прошло публичное заседание клуба по изъятию травматического оружия у населения, публикует полный спектр мнений, прозвучавших на базе заседания. Тем не менее, в контексте интереснее всего выглядит мнение заместителя главы казахстанской оружейной ассоциации Сергея Катнова.

"Мы представляем практически все оружейные магазины Казахстана. За все время реализовано порядка 100 тысяч единиц травматического оружия. Если соотнести эти данные с количеством преступлений, то получится 0,02%. По правилам статистики и социологии этот показатель приравнивается к нулю. Т.е. говорить о том, что у нас есть какой-то взрыв преступности, нельзя. Естественно, чем больше будет оружия, тем больше будет доля преступлений, так же, как и на дорогах: чем больше автомобилей, тем больше ДТП. Но никому в голову не приходит запрещать автомобили. То же самое с кухонными ножами, которые, как показывает статистика, приносят больше вреда, чем травматика.

Мировой опыт показывает, что запрет на травматику к снижению преступности однозначно не приведет. Если у человека есть преступные намерения, он их реализует любыми способами, и неважно, что у него будет в руках. Мы очень тесно общаемся и работаем с нашими коллегами из СНГ, в частности из России, Белоруссии, Литвы, Эстонии, Украины. В России, в частности в Москве, очень много нелегальных мигрантов - они все поголовно вооружены ножами. Мы получим то же самое, если запретим единственное эффективное на сегодня средство самообороны.

Если обратиться к опыту других стран, то в Великобритании после событий 1997 года, известных как "расстрел в Дамсдейле", когда преступник расстрелял более 16 человек, оружие запретили. После этого преступность взлетела. Отчет ООН в 2002 году поместил Англию и Уэльс в верхние строки таблиц криминальности среди 18 развитых стран. Через 5 лет после всеобщих запретов на огнестрельное оружие преступность с его применением удвоилась. Как и было тогда предсказано, эффектом криминализации владения оружием стало то, что владеть им стали только криминальные элементы.

По представленному в ООН докладу международного аналитического проекта Small Arms Survey, с 1997 по 2003 годы количество преступлений с применением нелегального оружия выросло в Англии на 40%, число преступлений с применением насилия выросло на 88%; число вооруженных ограблений - на 101 %; число изнасилований - на 105%, убийств - на 24%. Мы получим такой же эффект".

В полемику вокруг введения нормы - права полицейских стрелять без предупреждения ввязывается "Литер" - издание партии власти, которое предлагает внимательнее отнестись к вопросам ответственности самих полицейских.

"Однако наиболее интригующим нововведением, ставшим темой для обсуждения, оказалась норма, позволяющая полицейским применять оружие без предупреждения, если посягательство непосредственно угрожает его жизни. Таким образом, при принятии поправок органы правопорядка получают легитимную возможность использования оружия в отношении граждан страны. Насколько обоснованна предлагаемая норма - вопрос спорный. Ведь предоставляя реальную возможность использования полицейскими оружия, руководство МВД не задумалось о повышении ответственности со стороны сотрудников органов правопорядка за применение оружия. А ведь именно об этом неоднократно упоминал в своих выступлениях Глава государства, отмечая необходимость пересмотра, с одной стороны, нормы социальной защищенности работников правоохранительных структур, а с другой - повышение уровня ответственности полицейских.

Также речь велась и об ответственности руководителей силовых структур за правонарушения, совершаемые их сотрудниками.

"Если годами наблюдается высокий уровень правонарушений со стороны рядовых сотрудников, то не только моральную, но и карьерную ответственность должны нести руководители районного, городского и областного масштаба. Особенно за укрытие тяжких и особо тяжких преступлений", - высказывался президент страны. Однако сейчас можно на пальцах пересчитать тех руководителей компетентных органов, которые добровольно оставили свои посты по причине некомпетентности своих подчиненных. В этом случае возникает закономерный вопрос: почему разработчики законопроекта не удосужились прислушаться к словам руководства страны, ведь ориентиры были заранее определены?

Возвращаясь к "оружейному" вопросу, отметим, что рассматриваемая норма закона о применении сотрудником правоохранительных органов оружия без предупреждения уже вызвала дискуссию в обществе. Тема стала на повестке дня в экспертной среде, среди рядовых граждан, а также политиков и общественных деятелей. И практически везде слышится вопрос: почему полицейские могут без предупреждения открывать огонь на поражение по безоружным гражданам - ведь презумпцию невиновности никто не отменял? А согласно поправке стражи порядка могут руководствоваться только своим мнением по поводу уровня угрозы их жизни. При этом упоминаются ставшие достоянием общественности случаи превышения власти полицейскими при использовании табельного оружия в отношении безоружных граждан, имевшие место как в нашей стране, так и в других странах".

О том же - рассуждает председатель общественной Антимонопольной комиссии Петр Своик на страницах портала "Тотал": по его мнению, это признание бессилия в борьбе с преступностью - то есть, создан очень опасный прецедент.

"Специфика полицейской службы такова, что в общении с гражданами полисмен играет роль не только оперативного прокурора, тут же на месте устанавливающего вид и степень нарушения закона, но и такого же оперативного судьи, определяющего без всякого ухода в совещательную комнату меру пресечения, а то и наказания. Наделение полиции оружием и полномочиями по его применению должно быть адекватным в той степени ответственности и компетентности, которой обладает каждый заступающий на службу полицейский. И, конечно же, той степени доверия, которую испытывают к несущему службу полицейскому граждане, все общество. Наша же проблема в том, что не только граждане не доверяют и опасаются родной полиции - она и сама себе не доверяет! И вот эта инициатива - дать полиции право применения оружия без предупреждения - она как раз от этого взаимного недоверия, где-то уже даже и панического. В самом деле угроза терроризма нарастает, социальные конфликты копятся, готовиться надо ко все более тревожным временам. Руководство государства резонно вопрошает МВД: почему не справляетесь, чего вам еще не хватает? А в ответ: разрешите стрелять без предупреждения... Это признание бессилия, и это очень опасно. Причем данная инициатива уже не собственно полицейское творчество: законопроект внесен от имени всего правительства. Мажилис (нижняя палата парламента - ИА REGNUM) же, приняв его, тоже согласился, в принципе. Сам факт такой законодательной инициативы есть показатель серьезной растерянности и повышенно тревожных настроений "наверху". А это еще опаснее, чем полицейский, стреляющий без предупреждения".

В свою очередь, косвенный ответ - для чего эти нормы пытаются ввести в Казахстане дает американский портал EurasiaNet. Нью-Йоркский блог о событиях в Средней Азии публикует материал об ухудшении социальной обстановки в республике.

"Плохие условия жизни и отсутствие перспектив заставляют жителей аулов устремиться в города. "Сельская молодежь протестует ногами", - сказал EurasiaNet.org директор алма-атинской аналитической организации "Группа оценки рисков" Досым Сатпаев. Однако в условиях жесткой конкуренции за хорошие рабочие места они рискуют пополнить ряды недовольных необеспеченных слоев городского общества. На богатом нефтью западе Казахстана уже начали проявляться признаки неприкрытого недовольства. В 2011 году в регионе разразился наисерьезнейший за всю историю независимого Казахстана случай массовых беспорядков, когда столкновения с правоохранительными органами в пребывающем в упадке городе Жанаозен унесли жизни 15 мирных жителей. Кроме того, в регионе был зафиксирован ряд терактов, являющихся, по словам Досыма Сатпаева, "тоже формой протеста". По словам одного железнодорожника из небольшого городка в паре часов езды от города нефтяников Актобе - где в 2011 году имел место первый в истории Казахстана теракт с участием террориста-смертника - настроения на местах "негативные". "Люди все больше не любят Назарбаева", - сказал он EurasiaNet.org по телефону на условии анонимности, сетуя на знакомые уже проблемы: коррупцию, кумовство, безработицу и высокие цены.

"Выражение протестных настроений в Казахстане довольно высоко", - отмечает Досым Сатпаев, указывая на периодически возникающие в последнее время по всей стране мелкие акции протеста, вызванные преимущественно социально-экономическими проблемами.

Оппозиция слаба, раздроблена и не может воспользоваться этими протестными настроениями, подчеркивает Д. Сатпаев, но "если политическая сила могла бы появиться, которая могла бы это мобилизовать, это было бы очень мощное оружие".

Администрация президента Назарбаева отдает себе отчет в расширяющейся пропасти между богатыми и бедными и выражает желание ликвидировать ее. В обнародованном в прошлом году стратегическом плане развития Казахстана до 2050 года задачи социально-экономического развития и повышения уровня жизни названы ключевыми стратегическими приоритетами".

"Мутные схемы с продажей в НАТО казахских РЗМ"

Тема контрабанды редкоземельных металлов из Казахстана в Россию и причастности к этой контрабанде высокопоставленных чиновников министерства индустрии и новых технологий (МИНТ) Казахстана - похоже, выплеснулась за пределы республики. Сразу несколько разных источников на территории России крайне жестко отреагировали по теме, по сути сделав полемику не просто межгосударственной - а вытащив ее в военную сферу. По данным изданий казахстанские чиновники торгуют РЗМ со странами НАТО - что делает Казахстан, ни много, ни мало, потенциальным военным противником России.

Первым на минувшей неделе отреагировало российское издание ПАСМИ ("Первое антикоррупционное СМИ"), материал которого был перепечатан не только аналитическим Центром стратегической конъюнктуры, близким к министерству обороны РФ - но и рядом казахстанских порталов: сайтом аналитической группы "Пик" и аналитическим изданием "Диалог".

"Редкие свойства РЗМ предопределяют столь же редких и часто более чем непубличных покупателей, поэтому ФСБ России и КНБ Казахстана не могли не обратить внимания на сообщения о предложениях партий ренийосмийсодержащих материалов в Германии и других странах Евросоюза. Там же указывались и адресаты, к кому покупатели могут обращаться - как раз из числа близких родственников и подчиненных гендиректора НЦ КПМС (структура, подчиненная МИНТ Казахстана - ИА REGNUM). "Академик-мошенник управляет стратегическим госпредприятием" - понимая, насколько это звучит жестко в ситуации активной борьбы с коррупцией, я созвонился с одним из продавцов осмия в Германии - Айгерим Аязбаевой (учредитель и руководитель транспортно-экспедиторских компаний ТОО "AltynkolEuroTrans" и TOO "El Logistics"). Отец Айгерим инженер Бахыт Аязбаев - много лет работал под руководством Абдурасула Жарменова (генеральный директор НЦ КПМС МИНТ - ИА REGNUM) в НЦ КПМС и владеет брокерскими и трейдерскими компаниями, торгующим на Казахстанской международной товарно-сырьевой универсальной бирже "Ел Казына". Айгерим Аязбаева рассказала по телефону, что все ренийосмийсодержащие партии в Германии имели всю необходимую документацию, ими торговали имеющие лицензию компании. Однако, добавила предприниматель, ее отец уже больше года не работает с Абдурасулом Жарменовым и в последний год, насколько она помнит, редкоземельными металлами и сплавами компании семьи Аязбаевых не торговали. Судя по всему, Аязбаевы не горят желанием быть крайними в многомиллионных аферах Жарменова. Абдурасул Жарменов обязан совершенно другому тяжеловесу казахской политики - Владимиру Школьнику, ныне председателю правления АО "НАК "Казатомпром"". Бессменный соратник Школьника, первый вице-министр индустрии и новых технологий Альберт Рау также не бережет своего шефа (министра) Асета Исекешева. [...] Владимир Школьник - живое олицетворение взаимопонимания Казахстана, России и США в такой стратегической отрасли как атомная, его зять Вадим Живов даже возглавлял российскую госмонополию АО "Атомредметзолото". Асет Исекешев - бывший помощник президента Нурсултана Назарбаева, благодаря своему уму и напористости сделал стремительную карьеру в госфондах и министерствах республики, президент Казахстана ценит Асета Исекешева за прямоту и честность. Тут, по всей видимости, и таится "хитрость" академика Жарменова, пытающегося занавесить свои махинации именем министра Асета Исекешева.

"Продукция редкометальной и редкоземельной отрасли используется на производствах электронной, радиотехнической промышленности, приборостроения, полупроводниковых материалов, используемых в ядерной энергетике, космической, авиационной технике, современных средствах связи, лазерной технике, композиционных материалах, особых сортов сталей", - так в одном из своих интервью говорил Абдурасул Жарменов.

Академик был прав полностью, хотя и умалчивает о деловой активности родственников и подчиненных в Германии. Более того - это сложный рынок, РЗ и РЗМ имеют очень сложную природу определения цены, часто военные и национальные стратегические интересы определяют цену - на тот же осмий-187 цена колеблется от двух десятков долларов до десятков тысяч долларов за один грамм, в зависимости не только от качества редкоземельного изотопа, но и от того, какой покупатель и для чего его покупает. Высокая твёрдость и исключительная тугоплавкость осмия позволяет использовать его в качестве покрытия в узлах трения, как катализатор для синтеза многих веществ, в сплавах с иридием и рутением осмий используется в особоточной аппаратуре для космической и ракетной техники, во многих высокоточных приборах. Рений используется для изготовления покрытия в реактивных двигателях для современных истребителей. В общем, ракеты не долетят до цели без редкоземельных металлов, истребители не защитят небо, а бомбардировщики не смогут проутюжить врага. Финансовая и деловая нечистоплотность академика Абдурасула Жарменова касается лишь Финпола и Генпрокуратуры Казахстана, а также Агентства по делам госслужбы. А вот мутные схемы с продажами в странах НАТО казахских редкоземельных элементов, имеющих исключительное значение для производства современного оружия - касается России напрямую".

Чуть позже интервью с главой аналитической службы Ассоциации приграничного сотрудничества публикует газета Central Asia Monitor - и российский аналитик довольно откровенной высказывается по проблематике.

"Очень внимательно читал эту интересную публикацию и был поражен бурным обсуждением мошеннических схем академика Абдурасула Жарменова на форуме читателей вашей газеты. Читая аналитические доклады, лекции, выступления и статьи представителя Ассоциации приграничного сотрудничества в Казахстане Марата Шибутова по атомной и горнорудной отрасли Казахстана, ведя собственную аналитику по этим отраслям в Казахстане и России, в Таджикистане и Киргизии, я хорошо понимаю всю важность добычи редкоземельных металлов (РЗМ) для современной экономики. Причем в атомной отрасли мы имеем уникальную ситуацию: атомный комплекс Казахстана на сегодня во много раз превосходит атомный комплекс Минсредмаша СССР на территории Казахской ССР. Российскому, украинскому и узбекскому атомпрому о подобном достижении можно только мечтать, не говоря уже о таджикском и киргизском. Как и атомная отрасль, производство РЗМ - не вполне рыночная сфера, в силу своего стратегического оборонного значения. Редкие свойства редкоземельных элементов предопределяют столь же редких и часто более чем непубличных покупателей, поэтому силовики наших стран не могут не обращать внимание на сообщения о предложениях партий ренийосмийсодержащих материалов в Германии и других странах Евросоюза. История с плутоватым академиком выглядела бы банальной, если бы не интересная схема защиты. Академик пытается перенаправить внимание со своей персоны на личность министра индустрии и новых технологий Казахстана Асета Исекешева. (...) В своем ответе на вопрос о совместимости пребывания Абдурасула Жарменова на посту руководителя стратегического предприятия в свете начатой борьбы с коррупцией он подтвердил открытие в отношении него уголовного дела, но дальше выдал удивительное: "Министерство... сообщает, что Жарменов Абдурасул не является государственным служащим". Т.е., по мнению вице-министра МИНТ, главе стратегического государственного предприятия в составе МИНТ позволено быть нечистоплотным мошенником?"

"О Боге промолчу - он не поддается дискредитации!"

Тема ислама, а вернее, исламистских движений и организаций - выходят для Казахстана на главное место в части формирования идеологии. В стране, во всяком случае, на официальном уровне, похоже, нет понимания - как работать с мусульманской уммой и отделять от нее секты и течения, которые могут нести потенциальную опасность. Собственно, в этой плоскости лежит борьба с религией в Казахстане - именно с религией, а не только с проявлениями радикализма.

Вопросами опасных течений в исламе задается портал Информационно-аналитического центра по изучению постсоветского пространства при МГУ имени М.Ломоносова. Авторы структуры анализируют фномен исламизации региона.

"Широко известны события начала 1990-х гг., когда исламисты дестабилизировали ситуацию в Узбекистане и Таджикистане. Доктрина исламизма, традиционно воспринимаемая как идея исламской интеграции, здесь, по сути, должна быть рассмотрена как попытка преодолеть в той или иной форме местные традиции "народного" ислама. Следует принимать во внимание и наличие в Центральной Азии феномена "футуро-архаики". Так, к примеру, часть юга Киргизии и значительная часть территории горного Таджикистана (равно как и соседнего Афганистана) оказывается зоной, слабо контролируемой правительством. Существующие там клановые структуры уже не изолированы, как раньше, и включены, так или иначе, в транзит и "серый" бизнес, вооружены современным оружием. Усиление деятельности таких организаций, как Исламское движение Узбекистана, "Таблиги Джамаат" и "Хизб-ут Тахрир аль Ислами", равно как и необходимость диалога с более умеренными исламистами готовит для светских режимов Центральной Азии новые вызовы.

Для Казахстана, уже проводившего превентивные меры против распространения исламизма, его проблема остаётся актуальной. Если раньше это касалось лицензирования медресе и наблюдения за деятельностью исламских организаций, то в настоящее время Комитет национальной безопасности занимается активной борьбой с экстремизмом. В памяти свежи события октября 2011 г., когда ответственность за взрывы в Атырау взяла на себя радикальная группировка "Солдаты Халифата". При этом, несмотря на то, что в 2011-2012 гг. спецслужбами Казахстана было нейтрализовано 42 экстремистские группы, Генеральная прокуратура республики отмечает слабую подготовку противодействия экстремизму органов охраны правопорядка.

Между тем, в государственной политике, направленной на отражение угрозы исламского фундаментализма, есть ряд слабых мест. Тревожной тенденцией становится увеличение числа общин, не связанных с Духовным управлением мусульман Казахстана, в которые входят не только представители широких масс, но и выходцы из интеллигенции. Дистанцировавшись от духовных процессов в мусульманских общинах в пользу соблюдения межрелигиозного баланса, власть проигрывает проповедникам-радикалам в идеологическом отношении. Кроме того, существование властных органов, отвечающих за религиозную стабильность (в том числе Агентство по делам религий) может, по аналогии с советским Советом по делам религий, рассматриваться как формализация и бюрократизация религиозных вопросов, что даст лишний козырь сторонникам радикализма.

Не отдаётся должного внимания и взаимосвязям религиозной активности с социальной и межнациональной стабильностью. Наконец, отсутствуют системный анализ ситуации в области религии и открытые экспертные площадки, куда бы выносились спорные вопросы и где бы развивались связанные с проблемой радикализма инициативы. Всё это открывает приверженцам фундаментализма потенциальные возможности для развития идей политизированного ислама в популистском ключе, учитывая, что превалирующая часть населения Казахстана, согласно опросам, не верит в возможность совершения религиозными экстремистами террористических актов в республике.

В условиях массовых миграций населения из центрально-азиатских республик в российские города, а также событий 2012 г. (убийства мулл-традиционалистов в Татарстане и на Кавказе) проблема распространения радикальных течений ислама выходит на передний план и в России, где до сих пор нет должного понимания различий традиционного и политизированного ислама.

Исламский фундаментализм является общей потенциальной угрозой для Казахстана и России как стран, в которых ислам присутствует в диалоге цивилизаций. Адекватным ответом на этот вызов экспертам представляется, с одной стороны, развитие в регионе Центральной Азии общих социально-экономических инициатив, а с другой - экономическая интеграция и гуманитарное сотрудничество в рамках международных организаций. Что же касается идеологической стороны вопроса, которая представляется не менее важной, то история показывает нам, что для противодействия радикализму были и есть все основания".

Очень занятно реагирует на уход со своего поста главы духовного управления мусульман оппозиционный политик Амиржан Косанов, на страницах "Новой газеты Казахстан" раскритиковавший эту структуру.

"Как известно, религия, согласно Конституции, у нас отделена от государства.

Но она не может быть отделена от общества, от нас, граждан. И поэтому сегодня хочу коснуться темы роли религии в жизни нашей страны.

Формальными поводами для этого стали две новости: отрешение от своего апостольского престола Папы Римского и уход с поста Верховного муфтия - руководителя Духовного управления мусульман Казахстана (ДУМК) Абсаттара Дербисали с одновременным избранием на внеочередном съезде ДУМК нового главы мусульманской общины Казахстана. Им стал молодой, 41 год, имам-представитель ДУМК по Семейскому региону Ержан Маямеров. Как сообщается, курултай был созван по инициативе самого Дербисали, подавшего прошение об отставке с должности по собственному желанию. В курултае приняли участие 170 человек, среди которых были все областные имамы, сотрудники ДУМК и Агентства по делам религий, а также представители научной интеллигенции Казахстана и гости.

Уход Дербисали давно уже был ожидаем в обществе, сам я не раз писал и говорил на эту тему. Изначально чистой воды светский человек (преподаватель филфака КазГУ) не воспринимался как реальный глава духовного (в исконном понимании этого термина) управления. Не скрою, на тот период были и другие кандидаты на этот пост, чей авторитет был непререкаем в обществе, а их имена ассоциировались с истинным и многолетним служением Аллаху.

Но случилось то, что случилось! Помню этот форум 13-летней давности, когда тогдашний руководитель администрации президента и профильный министр буквально заставили собравшихся на съезд представителей ДУМК избрать никому не известного и доселе не замеченного в симпатиях в Всевышнему ученого-арабиста своим лидером (это наш такой казахстанский вариант отделения религии от государства). И все повторяется!

Цитирую уходящего муфтия: "Я написал прошение на имя елбасы о своем желании уйти со своего поста. Хочу заниматься наукой".

Можете себе представить, чтобы Папа Римский написал подобное заявление на имя президента Италии или Патриарх Московский и Всея Руси на имя Путина?!

Нонсенс! А у нас это в порядке вещей... Непонятно и то, как избирались делегаты этого курултая. Например, я тоже мусульманин, живущий в Алма-Ате, и, как и каждый верующий в Аллаха, формально мог бы быть избранным делегатом на этот форум. Но никто ко мне не обращался.

Это позволяет мне говорить о некой келейности и клановости избрания нового главы ДУМК.

Да Бог с ним с новым муфтием. Речь о другом - о месте и роли ДУМК в жизни нашего общества. На мой взгляд, есть много проблем, которые срочно надо решать новому главе казахстанских мусульман. И в первую очередь не на словах, а на деле выполнять требование Конституции и отделить религию от государства, точнее от чиновников! Не нужно главному мусульманину Казахстана быть мальчиком на побегушках у исполнительной власти! Как говорится, Богу - богово, а кесарю - кесарево! К сожалению, этот принцип в нашей стране не работает и приобретает совсем дурные оттенки: зачастую на поминках по усопшим муллы начинают восхвалять действующего президента. Люди только что похоронили своего близкого, рыдают от горя, и в это время мулла начинает свою проповедь не о бренности бытия, а... о президенте! Говорят, что такая директива спущена им сверху. Не от Бога же, в конце концов! Такая практика, в первую очередь, дискредитирует самого носителя верховной власти! О Боге промолчу - он не поддается дискредитации!"

В свою очередь, крайне интересное интервью дает порталу "Закон" заместитель директора научно-исследовательского и аналитического центра Агентства по делам религий Казахстана Тимур Козырев. Аналитик высказывает субъективное мнение о работе ДУМК.

"У меня нет полномочий напрямую что-либо рекомендовать муфтияту. Могу лишь повторить то, что высказывал и раньше в ряде публикаций. На мой субъективный взгляд, идейное противодействие "нетрадиционщикам" всех видов и мастей - имею в виду "вещание" на широкие массы верующих - должно идти в первую очередь на том направлении, где их пропаганда приносит непосредственный вред. Говорить о простых и понятных вещах, которые любой простой казах "чувствует позвоночником". Например, если кто-то утверждает, что казахские традиции - "ширк" и "бидъат", значит, надо доказывать обратное, неустанно разъяснять исламскую сущность многих народных традиций, в том числе формально отсутствующих в шариате.

Если позволите, приведу свой любимый пример - беташар, из-за которого часто происходят жаркие споры с салафитствующей молодежью. Да ничего такого вроде бы нет в Сунне. Однако примечательно, что этой традиции нет у близких родственников казахов - таких тюркских народностей как, например, алтайцы и хакасы в Южной Сибири, близкие к казахам по происхождению и культуре, но оставшиеся вне ислама.

Зато, так сказать, у казанских татар, чья традиционная культура в целом отстоит намного дальше от казахской, существует очень похожий обычай. В татарской версии он проще, без домбры и песнопений. Просто сидит девушка с закрытым лицом, а потом его открывают. Смысл ясен - раньше она была чужая для этой семьи, и на нее нельзя было смотреть, а теперь она стала своей. Иначе говоря, такой обычай в принципе мог возникнуть только в культуре мусульманского (!) народа, только внутри исламской системы смыслов. И стоит десять раз отмерить, перед тем как обозвать это "ширком" из-за внешнего сходства легкого поклона невесты с рукуъом на намазе.

Или, например, если кто-то всерьез утверждает, будто казахи лишь в девяностые годы начали принимать ислам. А раньше были вне его? Такое "головотяпство со взломом" надо останавливать, донося народу правду о его истории, о ее тесной связи с исламом и мусульманской культурой в целом. Кстати, наш Центр готовится в скором будущем выпустить два серьезных научных труда. Один - о связи казахского адата с исламом, другой - о религиозном наследии казахских мыслителей.

Наконец, если кому-то не нравятся положения ханафитского мазхаба - это как раз практические вопросы, в том числе как правильно держать руки на намазе, как произносить "аминь", и многое другое - также следует грамотно обосновывать правоту традиционной школы. Но о сугубо богословских тонкостях следует говорить лишь в ситуациях, когда это становится совершенно необходимым. Допустим, в случае прямой провокации с той стороны, либо в кругу специалистов. В медресе или в университете "Нур", естественно, должен преподаваться весь круг исламских дисциплин, включая акиду".