«Некоторая боязнь Китая». Африку к России толкает не только Запад

Форум «Сделано в России», проходивший в Москве 19–20 октября, посетило большое число иностранных делегаций, включая представителей стран Африки. Именно этот континент замглавы Минпромторга Василий Осьмаков выделил в качестве «наиболее интересного и перспективного» рынка для российского бизнеса. Тем временем посол МИД России по особым поручениям Олег Озеров, выступая на на заседании Крымско-африканского делового совета, сделал акцент на сотрудничестве с Африкой даже на уровне отдельно взятых субъектов Федерации:

«Считаем принципиально важным, чтобы было исполнено желание наших африканских друзей и партнеров видеть конкретные действия нашего возвращения на континент, в том числе с продвижением возможностей российских регионов», — цитировал ТАСС Озерова.

Судя по всему, амбициозные планы, заявленные в июле на втором саммите Россия — Африка, носят не просто декларативный характер, а отражают конкретное видение по-настоящему взаимовыгодного партнерства. Но в чем состоят реальные интересы Москвы на континенте и что может помешать их продвижению?

Дары природы

Африка представляет из себя своего рода Клондайк.

Одной из ключевых причин ее растущей актуальности является ресурсное богатство. И это не только нефть (7,5% добычи в мире), золото (27% добычи в мире), газ (9% мировых запасов), алмазы (51% добычи в мире) и другие полезные ископаемые, но и материалы, необходимые для производства современной высокотехнологичной продукции.

Например, в Демократической Республике Конго сосредоточено 67% мировых запасов кобальта, без которого невозможно производить такую продвинутую продукцию, как смартфоны нового поколения или электромобили. Его можно заменить, но при этом случается неизбежная потеря качества и снижается конкурентоспособность.

Традиционно исключительными правами на добычу и вывоз подавляющей части африканских ресурсов обладали европейские экс-метрополии, однако в последние годы их влияние начало заметно сокращаться.

На повестке дня стоит новая научно-технологическая гонка и энергетический кризис, поэтому отсечение Запада от ресурсов, резко увеличивших свою ценность, становится логичным решением для нанесения ему ущерба в этих сферах.

В конце концов, выдворение западных компаний из африканских стран вовсе не означает падение востребованности их ресурсов — просто теперь они станут приносить пользу новым игрокам. Например, России и Китаю, который также предлагает свои крупные проекты. При этом, как считает старший научный сотрудник Института Африки РАН Василий Сидоров, на континенте в этой паре именно Москве сейчас отдается более высокий приоритет.

«Большинство африканских стран не хочет чрезмерно зависеть от Запада, а потому и развивает альтернативные связи. Но сейчас за последние 15 лет стал заметен и другой тренд — некоторая боязнь Китая, от которого тоже не хотят попасть в зависимость. Собственно, это одна из главных причин повышенного интереса к России. Во-первых, это некая альтернатива Западу, а во-вторых — Китаю. Понятно, что есть и другие страны, но Россия в военно-политическом плане, естественно, номер один», — отметил он в комментарии ИА Регнум.

Не только ресурсы

Мотивация Москвы уделять все больше внимания Африке не ограничивается лишь желанием завладеть сырьем. Из уст высокопоставленных официальных лиц, начиная с Владимира Путина, все чаще слышится антиколониальная риторика.

Очевидно, такая тональность насыщена ярко выраженным антагонизмом по отношению к Западу, ведь на континенте до сих пор сохраняется значительная военная инфраструктура недружественных России стран в лице Франции и США — ядерных держав — членов НАТО. В ядерном контексте особенно чувствительно относится к Африке Париж, зависящий от местных поставок урана.

При этом на текущий момент России уже удалось добиться значительных успехов в расширении своего присутствия на континенте. Так что дальнейшее военно-политическое усиление Москвы неизбежно приведет к попыткам Запада вернуть инициативу. Что, в свою очередь, еще сильнее будет рассеивать его внимание и ресурсы, отвлекая от интенсивной поддержки Киева.

В этой связи абсолютно логично недавнее африканское турне замглавы Минобороны РФ Юнус-Бека Евкурова и генерал-майора ГРУ Андрея Аверьянова, продемонстрировавшее готовность Москвы расширять сотрудничество в оборонной сфере. Кроме того, для Африки Россия является абсолютным лидером по объемам торговли оружием и военной техникой, обеспечивая 40% импорта — это больше, чем Китай, Франция и США вместе взятые. Разумеется, от такой позитивной динамики на этом рынке в Кремле никто не собирается отказываться.

Африканист и автор телеграм-канала «Африка просто» Иван Стаканов видит большие перспективы российско-африканского сотрудничества в области безопасности.

«России выгодно налаживать системы безопасности в этих странах: начиная от формирования вооруженных сил и размещения российской военной инфраструктуры на их территории (военные базы, тренировочные центры, пункты дозаправки и т.д.) и заканчивая системами наблюдения и подготовкой кадров для сил обороны стран региона», — считает исследователь.

Большая игра

Ареной наиболее интенсивного соперничества между Россией и Западом на континенте стал Сахаро-Сахельский регион, а также Центральная Африка.

Именно там отмечается одна из самых высоких периодичностей военных переворотов в мире. Территории, входящие в так называемую Françafrique, безраздельную вотчину французского влияния на экс-колонии, десятилетиями опутывала кабальная структура военно-экономической опеки Елисейского дворца.

Но после свержения Муаммара Каддафи в Ливии на юг хлынули тысячи исламских экстремистов и туарегских сепаратистов, дестабилизировав и без того не самые стабильные страны.

Франция безуспешно пыталась сдерживать их натиск в различных форматах, привлекая ООН, американцев и других союзников по Североатлантическому альянсу. Впрочем, постоянная террористическая угроза служила и удобным предлогом для наращивания военных контингентов.

Тем не менее новое поколение африканских лидеров бросило вызов франкоцентричному порядку. Мали, Буркина-Фасо, ЦАР и Гвинея разорвали связи с Парижем и переориентировались на союз с Москвой.

И если эти государства были неприятной потерей, но не составляли критической важности в ресурсном плане для Франции, то вот недавние перевороты в Нигере и Габоне оказались намного более болезненными. Залежи урана в Нигере вместе с габонской нефтью были одними из самых ценных активов в распоряжении дочерних французских корпораций, за бесценок выкачивавших ресурсы в Европу.

Младший научный сотрудник Центра изучения российско-африканских отношений и внешней политики стран Африки Тамара Андреева в комментарии ИА Регнум подчеркнула, что в отношениях экс-колоний Франции с метрополией продолжается период острого кризиса.

«Перевороты в Нигере и Габоне еще раз подтвердили уже давно наметившийся тренд на снижение влияния Парижа в традиционных африканских регионах влияния. Положение Франции там никогда не было стабильным, а период напряженности, который стороны переживают в настоящий момент, представляет собой очередную кризисную фазу в цикле франко-африканских отношений», — резюмировала африканистка.

Последние события, к которым было приковано внимание мировых СМИ, действительно поставили африканскую дипломатию Франции в затруднительное положение. Вывод войск из Нигера в Чад совпал с серьезной политической турбулентностью в новой стране пребывания из-за протестов. Остальная военная инфраструктура французов оказалась прижата к побережью в Сенегале и Кот-д’Ивуаре. При этом база в Габоне пока сохраняется, но риск ее вывода существенно возрос.

В то же самое время пророссийские Мали и Буркина-Фасо образовали с новыми властями Нигера военный союз в противовес профранцузскому региональному блоку ЭКОВАС. Как Габон, так и Нигер все больше включаются в общение именно с пророссийскими африканскими режимами, что вполне можно расценивать как возможность для сближения с Москвой. Таким образом, у России еще больше расширилось пространство возможностей в Африке, в то время как тренд на сокращение влияния Запада получил новые драйверы.